Мысли вслух на Быт 50:1-26

Вот подходит к концу наш еще один Великий пост. Заканчивается и установленное Церковью на это время чтение книги Бытие ее последней главой, чтением о мирной смерти двух великих людей Иакова и его сына Иосифа. И в этом благочинном успении еще ничто не предвещает иной смерти, смерти, которую мы будем вновь проживать на следующей, Страстной неделе. И то, что эти события сейчас для нас близки друг ко другу возможно промысел Церкви, а может просто знак для каждого. Могло ведь быть и так, что Господь не явился бы к нам во Христе. И было бы нам так, как для людей братских нам авраамических религий. Ничего сверх разумения, мирная кончина великих учителей и отцов, их погребение, их гробницы. Но вот перед нами разница этих смертей, смерти Иакова и Иосифа и смерти Христа. Обратим внимание на то, что говорится, что тела Иакова и Иосифа были набальзамированы. Конечно, это просто следование египетскому обычаю. Но в этом сохранении тела какая-то особо зримая антитеза пустоте гробницы Христа. Но до нее еще так далеко.

Братья Иосифа оказались крепкими орешками — по крайней мере, в том, что касается собственного мировосприятия. В своё время Иосиф много сделал для того, чтобы вывести их из маленького, их собственным произволом ограниченного мирка в большой Божий мир. Он даже прямо, открытым текстом объяснил им, что дело не в их желании избавиться от него, Иосифа, как от соперника, а в Божьих планах и в Божьей воле: это Бог привёл Иосифа в Египет, чтобы их же спасти от голода. Братья же, несмотря ни на что, ждут мести. Особенно теперь, после смерти отца, который мог бы вмешаться и остановить Иосифа. Потому они и просят его их простить. Не потому, что раскаиваются вполне и до конца, а от страха — таков, по крайней мере, смысл библейского рассказа. Иосиф же преподаёт им ещё один урок: он прощает своих братьев.

Прощает просто, свободно, от всей полноты души. Совсем не так, как это было принято в те времена — древний мир был довольно жесток и к прощению не склонен. Тут даже ошибка нередко приравнивалась к преступлению, а уж настоящему преступнику вымолить себе прощение было очень непросто. К тому же прощение надо было именно выпрашивать, вымаливать, как милость, и нередко его бросали прощаемому, как собаке кость. Не таков Иосиф: ему не жалко простить своих братьев, он не ждёт и не требует компенсаций за отпущенную им братьям вину. Так, почти по-евангельски, может прощать лишь человек, знающий, что такое большой Божий мир — а значит, знающий и Царство.

Царство тогда ещё не было таким близким, как сегодня, после прихода Христа, но для Бога ведь мир был Его Царством всегда, во все времена, даже тогда, когда люди были уверены, что изгнали Бога из мира, который теперь принадлежит им безраздельно. Некоторые видели мир именно как Царство — даже тогда, когда другим это не удавалось. Видели потому, что умели открыться Богу, действию Его воли, могли впустить Его в свою жизнь. Конечно, до прихода Христа мир ещё был далёк от того, чтобы стать Царством, но увидеть его таким, каким его видит Бог, можно было всегда.

Если же человек видит мир таким, он и жить, и действовать будет соответственно. Он тогда увидит Божью волю там, где другие увидят лишь счастливое или несчастное стечение обстоятельств. И прощать он будет тоже легко и просто — ему ведь не нужны компенсации от тех, кого он прощает, как не будет спорить с ближним из-за капли воды тот, кто видел океан. Так прощает своих братьев Иосиф — и так завершается рассказ о нём в Книге Бытия. И сама Книга Бытия тоже заканчивается, заканчивается примером прощения, равного которому в этой книге нет.

Последняя глава книги Бытия рассказывает нам о похоронах Иакова и завершении первого этапа в жизни народа Божьего прощением, дарованным Иосифом своим братьям. Иосиф делает нечто совершенно неожиданное: он прощает своих братьев, прощает совершенно по-христиански, от сердца, а не так, как прощали порой победители побеждённых, заставив их предварительно поползать перед собой на коленях и бросая им пощаду, как собаке кость. Так простить может лишь тот, кто действительно знает Бога и знает, что такое человек перед Богом. У такого действительно в голове не появится никаких идей по поводу собственного величия, как не усмотрит величия в капле воды тот, кто видел океан.