Мысли вслух на Иов 18:1-21

Речь Билдада, произнесённая им в ответ на обвинения Иова, является лучшим доказательством того, что он, как и двое других участвующих в разговоре друзей страдальца, совершенно не понимает происходящего. Она полностью посвящена всё той же теме судьбы нечестивого (ст. 5 – 21), которой уже не раз касались в разговоре и Элифаз, и Цофар. Но предваряет Билдад свою речь призывом говорить обдуманно и не уподобляться животным, унижая друг друга в собственных глазах (ст. 2 – 3). Он, как видно, совершенно уверен, что Иов говорит горькие слова лишь потому, что его страдания слишком велики и он не может сдержаться. Слова Иова он приписывает гневу (ст. 4). Как видно, Иов не очень заблуждался, обвиняя своих друзей в лицемерии.

Конечно, речь в данном случае идёт не об обычном лицемерии, когда лицемерят сознательно. В ситуации друзей Иова скорее можно было бы говорить о страхе, который заставляет человека не видеть того, чего он не хочет видеть. Друзья Иова боятся признаться себе в том, что Иов может оказаться прав и в своих обращениях к Богу, и в тех суровых словах, которые он обращает к ним, своим друзьям. И дело не в том, что они боятся оказаться неправыми. Дело в том, что, если Иов прав, то все их аргументы действительно ничего не стоят. А тогда ничего не стоит и вся их религиозность, и защищаемая ими традиция, да и вся их жизнь, основанная на этой религиозности и на этой традиции. Между тем, друзья Иова, кажется, начинают понимать, что все их аргументы бьют мимо цели.

Они уже догадываются, что Иов может оказаться прав в том, что касается серьёзности своего положения и легковесности их к себе отношения. И тогда в ход идёт последний аргумент: друзья Иова начинают говорить о нём, что сказанное им сказано сгоряча и необдуманно, утешая уже не столько своего страдающего друга, сколько самих себя. В самом деле, стоит ли обращать внимание на слова, сказанные сгоряча, под влиянием боли, обиды или гнева? На такие слова и Бог не станет обращать внимания, он не вменит их в вину праведнику. Билдад, как видно, предлагает изящное и ни для кого не обидное решение проблемы: будем считать, что всё, сказанное Иовом, сказано сгоряча, от гнева, вызванного болью и горем, и прекратим бессмысленный спор. Всё хорошо, нечестивцы действительно получат от Бога то, чего заслужили, но Иова среди них не будет: ведь он больше не будет произносить необдуманных речей и задавать Богу дерзкие вопросы. Иов праведник, и всё будет хорошо.

Вилдад призывает Иова обдумать обращённые к нему речи, вот только обдумал ли он сам свои слова? Вообще-то говоря, против сказанного Вилдадом возразить невозможно. Он описывает возмездие, заслуженное грешниками, яркость и убедительность его речи не уступают самым ярким образцам библейского красноречия. Вилдад не сомневается в том, что дела беззаконных неизбежно будут сокрушены, а сами они погибнут и окажутся посрамлены, в чём должно проявиться торжество справедливости.

Всё вроде бы верно и настолько убедительно, что даже не сразу бросается в глаза одно обстоятельство: справедливость Вилдада не соединена с милостью. Понятия Вилдада основаны на представлениях о жёстком возмездии, напоминающем индуистский закон кармы. Вряд ли может быть случайным совпадением, что его имя в переводе означает «Вил (Бел) возлюбил» и включает имя языческого вавилонского бога. Выходит, что оппонент Иова не отказывается духовно питаться из иного источника, нежели Иов, взывающий к Богу Живому.

Абстрактные рассуждения о справедливости часто могут казаться правдоподобными и логически выстроенными, но при этом они могут не только не соответствовать высшей правде, но способны завести в тупик самого поборника справедливости, рассуждающего подобным образом.

Дискуссия Иова и его друзей постепенно переходит в перебранку; упреки становятся все сильнее. Вот уже обиженный Вилдад требует прекратить кощунственные речи Иова. Он воспринял его слова как унижение своего достоинства, и поэтому восклицает: «Зачем ты обращаешься с нами, как с четвероногими?» И далее Вилдад спрашивает Иова: «Что ты гневаешься?», – в речах Иова он не услышал ничего, кроме гнева! Следующая фраза «Неужели для тебя опустеть земле» не вполне ясна в Синодальном переводе; современный перевод, а также Септуагинта и следующий за ней славянский перевод выражаются яснее и жестче. «Аще ты умреши, не населенна ли будет поднебесная?», – иными словами, Вилдад спрашивает: «что, от твоей смерти опустеет земля? что изменится от того, что ты страдаешь и умираешь?».

Это риторический вопрос, очевидно подразумевающий отрицательный ответ. Вот, оказывается, сколь мрачен и немилосерден его взгляд. Ничего не изменится в мире от страдания и смерти Иова, все останется на своих местах. Вопрос о смысле страдания для Вилдада неактуален потому, что он не видит в страдании и смерти ничего особенно плохого. Бытописатель, передавая волю Божью о сотворенном человеке, говорит: «восполняйте землю» (принесите на землю полноту жизни). Псалмопевец спрашивает в трепете: «что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?». Господь Иисус Христос плачет об умершем Лазаре. А Вилдад говорит: «не зачем так горячиться, твоя смерть не имеет значения». Автор книги не говорит о том, применяет ли Вилдад эту позицию только к другим, или к себе тоже – второе более вероятно, ибо такая точка зрения была распространена в ветхозаветные времена.

Чудовищность этого взгляда не может не поражать читателя. И здесь с особенной наглядностью видно принципиально важное откровение, которое несет людям автор книги Иова. Он строит повествование так, что читатель не может не согласиться с Иовом, который, быть может – неосознанно, но исходит из того, что гибель человека – непоправимая трагедия. Для Бога и его замысла о мире каждый человек важен, и каждому уготовано в мире свое уникальное место. Поэтому страдание и смерть любого человека повреждает мир; поэтому духовная жизнь каждого человека имеет значение перед лицом Творца. Откровение ценности личности и ее самостоятельности перед Богом занимает в книге Иова одно из центральных мест. Поэтому Иов по сюжету книги один, в то время, как его друзей – много, и никто из них не мыслит самостоятельно.

Основная часть речи Вилдада, как и предшествовавшая речь Елифаза, посвящена «поэме о гибели нечестивых». Снова и снова Вилдад красочно описывает, как плохо бывает на земле беззаконнику. Кажется, это не разговор о реальной жизни, а какое-то магическое заклинание, суть которого, как во всех заклинаниях, – «чур меня». Страдают, говорит Вилдад, плохие люди. Подразумевается, что он – хороший, потому что не страдает так, как Иов; а раз он хороший, то и страдать ему в дальнейшем не за что… «Благодарю тебя, Господи, что я не таков, как этот мытарь» – вот что напоминают речи друзей Иова.

Откровение Божье в Ветхом завете говорит о том, что праведник верой жив будет, а душа беззаконного истребится из народа его. Друзья Иова, в соответствии с духом эпохи, понимают это не просто буквально, но в прямом применении к земному благополучию, к земной жизни. Это ли имеет в виду Господь? В книге Второзакония, первой во всей Библии ставшей каноническим Священным Писанием, Господь говорит через Моисея великие слова о том, что такое настоящая жизнь человека: «жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих» (Втор.30:19,20). Для Бога жизнь человека заключена в этих трех вещах: любить Господа, слушаться Его и прилепляться к Нему, то есть стремиться к максимальной близости с Богом. Для Вилада жизнь заключается в благополучии. То, что называет жизнью Бог, совместимо и с житейской удачей, и с трагедией: Сын Божий умер на Кресте, чтобы и в самой смерти мы не были разлучены с Ним, но могли прилепляться к Нему. То, что называет жизнью Вилдад, ни с какими тяготами не совместимо.

Вилдад говорит не о том, что есть в жизни, а о том, что, по его мнению, должно быть. Слова Вилдада можно вспринимать как аллегорию того, как ужасна, бесплодна и бессмысленна отделенность от Бога, – тогда его речь становится вполне адекватной. Но сам Вилдад пытается доказать, что его слова верны буквально, и поэтому они расходятся с жизнью, в которой нередко именно негодяи благоденствуют, а праведники несут все скорби мира.