Мысли вслух на Иов 38:22-41

Продолжая говорить к Иову, Бог снова и снова обращает его внимание на ту мудрость, которая проявляется во всём, что происходит в мире (ст. 22 – 41). На первый взгляд, речь здесь идёт о том естественном откровении, о котором не раз говорил и сам Иов, и его друзья, и Элиу. Такое естественное откровение нередко становилось отправной точкой для богоискательства и богопознания не только в народе Божием, но и в языческом мире. Но теперь Иов смотрел на него другими глазами. Прежде он знал, что мудрость не сводится к некоторой, пусть даже очень обширной, сумме знаний о тварном мире. Но теперь он, по-видимому, начинает понимать, что нет такого знания, которое не имело бы отношения к мудрости. В самом деле, Бог наглядно демонстрирует Иову, что в мире ничто не происходит без промысла Божия, хотя промысел этот действует в разных случаях по-разному. Он может изливать с неба дождь (ст. 25 – 26), управлять обращением небесных сфер (ст. 31 – 33), давать пищу животным, которые в ней нуждаются (ст. 39 – 41). На первый взгляд может показаться, что речь в данном случае идёт о чисто природных процессах, которые протекают хотя и по установленным Богом законам, но без Его прямого участия.

Но Бог тут же говорит о мудрости, вложенной в человеческое сердце, и о разуме, который отличает человека от животных (ст. 36). Оказывается, промысел Божий одинаково распространяется на человека и на всё остальное мироздание. Казалось бы, это должно было бы принизить человека, уравняв его с животными и со всей природой вообще. Но в глазах Божиих ситуация выглядит иначе. Бог не низводит человека до животного, Он возвышает животных и всю природу до человека. И тогда становится ясно, что у Него нет задач первостепенных и второстепенных. В Его замысле все элементы одинаково важны, хотя, разумеется, каждый занимает в нём своё место. И каждый человек для Бога так же важен, как и всё мироздание в целом. А если так, то человеку не придётся ждать решения своих проблем до тех пор, пока у Бога найдётся время заняться ими. Ему достаточно лишь обратиться к Богу, чтобы получить ответы на свои вопросы. А с Богом и мир для него станет другим. Без Бога мир для человека пуст, в нём нет ни мудрости, ни праведности. С Богом мир обретает и то, и другое, но не сам для себя, а лишь для человека в контексте его отношений с Богом. И тогда мир наполняется смыслом — тем смыслом, который искал Иов и который не могли ему помочь найти его друзья.

Смысл вопрошаний поначалу от нас ускользает, а сами вопросы могут вызвать недоумение, ведь Иову заведомо нечем на них ответить. В самом деле, какое, казалось бы, отношение физические характеристики атмосферных явлений могут иметь к судьбе и нуждам страдающего человека? Тем не менее это не случайно, в самой неожиданности вопросов есть свой смысл. Если мы помним слова Господа: «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути мои» (Ис. 55:8), то не следует удивляться тому, что Его вопросы не похожи не те, что мы от Него ожидаем. Увы, даже тогда, когда умом мы это понимаем, подсознательно мы нередко продолжаем вгонять свои представления о Нём в готовые рамки. Но Господь отвечает нам не так, как мы хотим, а как Сам видит необходимым.

Ответы Творца дают нам ещё раз увидеть, что человек вписан в то, что в наше время принято сухо именовать «окружающей средой». Библейский взгляд на мир показывает, что человек не растворён в природе, как во многих языческих верованиях. Но человек не оторван от остального мира, единство творения и человека, его вершины, не может быть отменено без ущерба для самого человека. Поэтому Иов, даже пребывая в состоянии отверженности, находится не только на помойке, и даже не только на земле Уц, а посреди мироздания.

Кому-то, должно быть, такой вывод покажется комичным. Но всмотримся в окружающий мир и судьбы людей, которые рядом с нами, и, может быть, тогда мы сможем увидеть глубину и величие там, где и не предполагали.

Поэма о красоте творения и величии Творца, которую автор книги Иова помещает в 38-й главе в качестве речи Самого Творца к Иову, в сущности, является своеобразным апологетическим рассуждением о дистанции между человеком и Богом. Масштабы тварного мира поражают; нельзя не обратить внимание, что автор включает в творение и звезды, и стихии, и духовную сферу человека. Здесь нет свойственного примитивной религиозности обожествления твари. Созвездия движутся в недосягаемой высоте по велению Бога; дождь, жизненно важный в жарком климате Палестины, изливается на землю по Его воле; мудрость в сердце человека тоже даруется Им. Все эти явления, бесконечно превосходящие самого человека, свидетельствуют о громадности Того, Кто сотворил все это.

И все же, разговор об этом ведут не друзья Иова, такие же люди, как он. Сам Бог, управляющий небесами и повелевающий светом и тьмой, говорит с Иовом. Сам Бог, видящий недоступное человеческому глазу, Бог, по сравнению с Которым человек - лишь малая песчинка в гигантском мире, обратился к страдающему Иову. То, что так возмущало друзей Иова и Елиуя – непочтительность вопрошания Иова, вызванная силой его боли, – не стало препятствием для Самого Бога. Друзья Иова полагали, что величие Творца требует подобострастия, как требовали его горделивые восточные царьки. Но Бог оказался выше этого – и человечнее, если так можно сказать о Боге.

Собственно говоря, этот гимн говорит о почти очевидных вещах. Если только человек не утратил способность видеть в природе грандиозную красоту и удивляться ей, вывод о величии Творца рождается сам собой. Значительно глубже не столь очевидное утверждение о тварности разума, содержащееся в 36 стихе. Это важный аспект библейского представления о человеке. Этот стих очень по-разному передается разными переводами Библии, но суть всех версий сходна. Сила разума, благодаря которой человек обрел перевенствующее положение в творении, мудрость сердца, благодаря которой разум ведет человека к жизни – это дар Божий. Дар вечности в сердце человека, как называл его Экклезиаст.

В силу этого откровения рационалистические построения друзей Иова оказываются несостоятельными, так как произведения тварного разума не могут соответствовать масштабам Своего Творца. Не на путях рассуждения, но в откровении и любви, в подлинной радости и подлинном страдании может человек найти Непостижимого; не друзьям Иова, но лишь самому Иову отвечает Он.