Мысли вслух на 2 Цар 16:5-13

Библия показывает нам смирение царя. Давид был действительно настоящим царем, он властвовал, он одерживал победы. Но представим себе, что мы идем по улице, а мимо нас проходит человек и начинает поносить нас, кидать в нас камнями... Мы либо убежим, либо ответим тем же, либо вызовем милицию, в зависимости от смелости, физической силы, характера, воспитания и т.п. А царь Давид молчал. Хотя на него напал собственный сын, хотя этот Семей клеветал на него, называя его кровавым узурпатором власти. Ведь это не Давид силой отнял власть у Саула, а Господь поставил Давида царем над Израилем вместо Саула. Но Давид был так близок Богу, так хорошо понимал, что Бог — единственный Царь, что он мог сохранять такое смирение и принимать как дар от Бога, как Его волю все, что с ним происходило, даже поношение, даже предательство собственного сына Авессалома. Смирение Давида — плод покаяния. Он согрешил и раскаялся в своем грехе. Но сознание собственной греховности помогало ему быть одновременно истинным царем, властителем и оставаться смиренным.

Мы все благодаря Жертве Христовой «царственное священство, народ святой». Но мы и не смиренны, и не цари. Мы часто забываем о том, что созданы по образу и подобию Божьему, забываем о том, что такое человек, мы не ценим себя, не видим даров, которые получили от Бога, но мы все равно гордимся не Богом, а собой. Дай нам Бог смирение царя Давида, который принимал поношение и предательство сына, который мог, не стесняясь, плясать и петь перед Господом, ради любви к Нему.

Реакция родственников Саула на заговор Авессалома выглядит странной. Дело даже не в неблагодарности за гуманное обращение и все знаки уважения к Саулу и его роду, проявленные Давидом. В конце концов, то, что люди не ценят и быстро забывают хорошее, — порок отвратительный, но, увы, банальный, не редкий во все времена. Но своей несбыточностью поражает надежда дома Саулова на возвращение к власти, как будто Авессалом намерен делиться властью с кем бы то ни было. Впрочем, ненависть ослепляет.

Для Давида эти драматические дни видимых поражений, когда ему довелось терпеть не только бедствия, но и унижения, стали временем нового предстояния Богу. То, как терпеливо Давид сносит злословие Семея, свидетельствует не только о личном смирении Давида перед собственным обидчиком, но и о его готовности принять любую волю Господа, хотя бы она проявлялась в обрушившихся на него лишениях и поношениях.

В то самое время, когда Давид снова обращается к Господу, Авессалом принимает в качестве советника Ахитофела. Но советы Ахитофела, хотя и считались равносильными советам Бога, всё же были проявлением человеческой мудрости. Поэтому, обращаясь к Ахитофелу вместо Господа, Авессалом, если вдуматься, от Господа отворачивается.