Мысли вслух на Иов 39:1-18

Продолжая говорить к Иову, Бог показывает ему, как действует промысел Божий в природе. Он указывает Иову на то, что смысл, вложенный Богом в Своё творение, далеко не всегда ясен тем, кого Он сотворил. Сила и понимание — вещи разные. Единорог силён, но пахать на нём не получится (ст. 9 – 12). Его сила бесполезна для человека, а сам единорог вообще о ней не знает, но Бог знает, зачем Ему нужен единорог со своей силой. Страус не заботится о своём потомстве, но о нём заботится Бог, Который не дал страусу понимания, необходимого для такой заботы (ст. 13 – 18). В мире многое происходит без участия человека, подобно тому, как без его участия приносят своё потомство полевые звери (ст. 1 – 4). В мире есть многое, что создано не для человека, не будучи ему предназначенным (ст. 5 – 8).

На первый взгляд может показаться, что всё это не имеет отношения к вопросам, которые Иов задаёт Богу. Но при внимательном прочтении оказывается, что связь здесь всё же существует. В самом деле, суть всех вопросов, заданных Иовом Богу, сводится к поискам смысла того, что происходит в мире. И смысл этот для него оказывается неразрывно связан с миром людей, если нечто не имеет значения для человека, то оно, с точки зрения Иова, не может иметь смысла вообще. Бог же даёт Иову увидеть, что для Бога в мире нет ничего, что было бы лишено хоть какого-то смысла. Конечно, увидеть этот смысл человек может лишь тогда, когда Бог Сам ему его откроет. Более того, в мире есть такие вещи, которые, не будучи предназначены человеку, для него останутся лишёнными смысла до конца времён. Но для Бога ничего бессмысленного в мире нет, а потому и у человека остаётся надежда даже тогда, когда, казалось бы, надеяться не на что потому, что вокруг торжествует абсурд, нечестие и несправедливость. Конечно, и друзья Иова не раз говорили ему о том же или, по крайней мере, о чём-то очень похожем.

Но одно дело услышать нечто подобное от людей, которые, быть может, опираются лишь на чужие слова, и совсем другое — увидеть и пережить всё самому, получив откровение от Бога, который говорит с вопрошающим лицом к лицу. Ответ, полученный от Бога, обнадёживал: мир не абсурден, в нём торжествует не слепой случай и не безликая сила, он движим промыслом Божиим и потому полон смысла, хотя его не всегда легко увидеть сразу. А значит, и у праведника есть надежда на то, что его праведность не исчезнет бесследно, что она не случайность в мире, где торжествует зло, а часть того промысла, который этим миром движет.

Бог легко и быстро разрушает столь свойственную падшему человеку иллюзию своеобразного извращённого антропоцентризма. Мы все, разумеется, читали в Библии о том, что Бог отдал мир в руки сотворённому Им человеку. Но падший человек свою власть над миром понял весьма своеобразно. Он решил, что мир существует не столько вокруг него, как вокруг своего духовного центра, сколько для него в самом утилитарном смысле слова. Оно и неудивительно: ведь после падения человек действительно перестал быть той духовной осью мироздания, какой был задуман изначально. Быть духовной осью можно ведь лишь до тех пор, пока сам остаёшься образом Божьим.

А когда в значительной мере перестаёшь им быть, начинаешь воспринимать мир как раз так, как чаще всего мы его сегодня и воспринимаем — сугубо утилитарно. И даже если мы просто «любим природу», то и это обычно делаем утилитарно, имея в виду, что помимо прочего природа может для нас стать ещё и источником эстетического наслаждения, за что мы её и «любим». В глубине души мы обычно отказываем природе в праве просто быть, быть не для нас, а самой по себе — предполагается, что если что-нибудь в природе так и существует, то это наша недоработка: просто у нас ещё руки не дошли до такой «бесполезной» природы.

Бог показывает Иову, что по своей природе мир как раз вовсе от человека не зависит. Что он прекрасно существует сам по себе — по большей части. Что человеку дана во власть, по сути, лишь мизерная часть мироздания. Но как же тогда быть с тем фактом, что Бог отдаёт мир в управление человеку? Ответ достаточно прост: мир существует соответственно Божьему о себе плану и замыслу, и человеку он отдан именно в управление. В управление соответственно тому же самому плану и в контексте того же самого замысла. Власть человека над миром — реальность, по сути, богочеловеческая.

Отказываясь признать суверенитет Бога над своей собственной жизнью, человек теряет власть и над миром. И касается это не только природы, но и самого человека. В частности, в его отношении к другим людям. Суд над человеком принадлежит не человеку, так же, как не человеку принадлежит суд над природой и распоряжение скрытыми в ней силами. Но на примере природных сил продемонстрировать это было легче, и Бог именно так и поступает, ставя Иова лицом к лицу с природными стихиями, управлять которыми он, как человек, бессилен.

Обнаруживая поразительное знание живой природы, автор книги Иова воспевает ее красоту как проявление величия и непревзойденной силы Творца. Обширность гимна, составляющего 38-ю и 39-ю главы и продолжающегося еще и в двух последующих главах книги, необходима автору для того, чтобы показать масштаб творения, огромность великих и славных дел Божьих.

Все живые существа в своем многообразии, красоте и непохожести друг на друга находятся в руках Божьих. Он управляет их жизнью, как и движением светил. «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего», - говорит об этом Господь Иисус Христос (Матф.10:29). Автор книги Иова своими средствами тоже утверждает подвластность Богу всего тварного мира. Это важно, потому что Бог говорит обо всем этом Иову, тому самому Иову, который жаловался на то, что он забыт Богом. Пусть автор книги не говорит, как Христос, что человек в глазах Божьих много важнее малых птиц – собственно, говорить это имеет право лишь Сам Господь. Тем не менее очевидно, что человек, если и не лучше, то, во всяком случае, не хуже тех творений, чья судьба всегда в руках Вседержителя. Таким образом Господь косвенно отвечает на скорбь Иова. С этим аспектом ответа Божьего важно сопоставить слова, сказанные Самим Богом через Второисайю примерно за полтора столетия до написания книги Иова: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис.49:15).

Кроме того, огромность творения, которое описывает автор книги Иова, характеризует масштаб замысла Творца. Чудные и необъяснимые детали находит он в природе, и все они свидетельствуют о том, что Бог в Своей премудрости властвует над всем миром и назначает место и цель всякой твари. И снова подразумевается, что все это может быть отнесено и к человеку, а значит – и к Иову. «Для чего Ты вывел меня из утробы», - горько вопрошал Иов в начале книги. В сущности, это было сетование в форме риторического вопроса; то же самое Иов выражал, говоря, что лучше ему было не родиться. Это не просто поэтическое выражение; аналогичные размышления можно найти и у Экклезиаста. Вероятно, пессимизм подобного рода был характерен для послепленной эпохи. Но в своем ответе Иову Господь говорит о том, что цель и уникальное место есть у каждой твари, в том числе и у человека. Здесь мы встречаем пример внутрибиблейской экзегезы, потому что автор книги осмысляет и толкует здесь Откровение, вошедшее в Моисеево предание в форме рассказа о сотворении мира и человека. Пусть Господь не говорит здесь о том, для чего Он сотворил Иова; в контексте книги, как и в контексте реальной жизни, решающее значение имеет именно факт, что такая цель существует и известна Богу. Здесь, вольно или невольно, автор указывает на радикальное отличие человека от живой природы. Замысел Божий о тварях может быть определен и сформулирован (адекватность такой формулировки не имеет в данном случае принципиального значения). Замысел Божий о человеке всегда существует – но всегда определяется отношениями между ним и Богом, и потому не может быть раз и навсегда сформулирован.