Мысли вслух на 1 Тим 3:1-13

Подробное перечисление того, какими должны быть люди, облеченные властью в Церкви, очень часто используется нами, чтобы обличать. Несложно найти недостатки в людях, которые все время на виду. Если не у них самих, так у жен или детей. Но проблема состоит в том, что идеальных людей нет, безгрешных не бывает, и кому-то все равно нужно брать на себя ответственность за жизнь церковной общины. Груз этот тяжел тем, что начальник — Бог, и тем, что люди никогда не бывают довольны.

Трудно не заметить, что, по большому счету, требования к епископам, дьяконам, а также женам и тех и других, во времена апостола Павла были одинаковы. Различна была степень их ответственности. У жены она распространялась на семью — малую Церковь, у дьякона — на его служение (в то время это были в основном хозяйственные дела и дела милосердия) у епископа — на всю церковь. Феминистки могут в очередной раз, читая этот тест, возмутиться: как же, почему у женщин такая малая степень ответственности? Но ведь если у дьякона или епископа не будет мирной и счастливой семьи, как же он сможет сохранять мир в своей церкви? Объем ответственности никак не влияет на ее значение для всей Церкви, ведь в Теле Христовом важны все члены: по размеру, например, щитовидная железа маленькая, а попробуйте-ка без нее пожить, — так же и в Церкви. Поэтому все то, что, по словам апостола Павла, обязательно для дьякона и епископа — обязательно и для каждого из нас. Эти слова: «...должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив, хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностию», - сказаны нам не для того, чтобы мы попрекали ими наше священноначалие, а чтобы мы сами следовали им, понимая, что радость и мир в нас самих и в наших семьях помогает Церкви стать в этом мире «столпом и утверждением истины».

Продолжая разговор о церковных служениях, Павел особо останавливается на двух из них — на служении дьякона и на служении епископа. Ничего удивительного тут нет: ведь это были два основных служения во всякой церковной общине первохристианской эпохи. В любой из них был, как минимум, один дьякон и практически во всякой крупной — свой епископ. Конечно, служения дьякона и епископа и их место в церковной общине мало напоминали то, что стало для Церкви нормой уже к концу II в. В первохристианский период именно на дьякона возлагалось руководство общиной. Такая практика в еврейских религиозных братствах евангельских времён была общепринятой. Братства состояли из общин, собиравшихся для совместных ритуальных трапез, в центре которых стояло хлебопреломление (это могли быть трапезы шаббата или других еврейских религиозных праздников, таких, как Песах, Шавуот, Суккот).

Если речь шла о трапезе семейной, её возглавлял хозяин дома, который и благословлял хлеб и чашу, если же о братской, тут роль хозяина дома как раз и играл специальный «служитель»-дьякон. Он возглавлял собрание, благословлял и преломлял хлеб, благословлял чашу. Иногда таких дьяконов могло быть в общине несколько, а в некоторых случаях к ним присоединялись так называемые «дьякониссы», которые совершали во время собрания ритуалы и молитвы, исполнявшиеся, согласно иудейским религиозным предписаниям, исключительно женщинами.

Не случайно от дьяконов требуется осознание в полноте и чистоте тайны христианской веры («хранение таинства веры в чистой совести»): главной тайной христианства является то пребывание в пространстве отношений Отца и Сына, без которых нет ни христианской жизни вообще, ни церковной жизни в частности. И христианское хлебопреломление может происходить только в этом пространстве, причём с участием Самого Спасителя, иначе оно перестаёт быть собственно христианским.

Разумеется, о том же напоминали и церковные учителя-раввины, обучавшие народ практике внутренней Торы и несшие «служение слова» в отличие от дьяконов, несших «служение столов» (такое разделение было традиционным для еврейских религиозных братств), однако и дьяконам никак нельзя было забывать о главном: ведь молитву благословения хлеба и чаши читали именно они. Хозяйственно-административной же стороной жизни общины ведали специально для того выбранные «надзиратели»-епископы.

От епископа Павел требует главным образом честности, порядочности и умения управлять своим домом — ведь и для такого управления нужны всё-таки административные способности и хозяйственная жилка, а если у человека дом в полном расстройстве, то распорядиться хозяйством церковной общины он точно не сможет. Ну и, уж конечно, нельзя епископу быть ни пьяницей, ни драчуном, ни буяном. И до денег тоже нельзя быть очень жадным: неровен час, начнёт путать собственный карман с общинным.

А хорошая репутация у посторонних («доброе свидетельство от внешних») могло особенно пригодится в синагогах диаспоры: ведь там нередко синагогу (в том числе и христиане) регистрировали как раз на имя епископа, который и отвечал за неё перед властями, у которых он получал регистрацию. Создание же незарегистрированных общин, равно, как и участие в них, по законам Римской империи считалось государственным преступлением, приравниваясь к измене. Вот об этих двух самых важных для Церкви служениях и говорит Павел Тимофею, призывая его подходить мудро к выбору людей, которым он их поручает.