Мысли вслух на Исх 18:1-27

У тестя Моисея явно большой опыт управления. Не случайно именно он советует Моисею создать первый в истории народа управленческий аппарат. Можно подумать, что речь тут идёт лишь о желании Моисея переложить с себя часть груза по управлению народом на других. Оно и понятно: зачем ему лично решать каждое дело, разбираться в каждой возникшей проблеме? Его задача — пророческое служение, он должен быть посредником между Богом и народом, раз уж народу нужен посредник. Остальное можно поручить другим. Между тем, на самом деле всё сложнее.

Помимо облегчения тяжести самому Моисею тут налицо и попытка сделать народ хоть сколько-нибудь ответственным за собственную жизнь и за свои дела: ведь начальствующие над народом выбираются им самим. Моисея никто не выбирал, он вождь, поставленный Богом. К нему можно предъявить любые претензии, ни за что при этом не отвечая: ведь он, Моисей, сам инициатор всего, что делает. Его ведёт Бог — вот пускай он и решает свои и наши проблемы с Богом, а мы подождём.

Теперь же всё меняется: новых начальников народ выбирает себе сам. Теперь уже не получится полностью снять с себя ответственность: выбирающий всегда отвечает за тех, кого выбирает. Кроме того, теперь и неповиновение этим выбранным начальникам становится, как минимум, для всех очевидно непоследовательным. Сначала самим выбрать себе старших, а потом игнорировать их указания, не слушать распоряжений, просто ими пренебрегать? Хоть сколько-нибудь нормальный человек в таком случае просто сам перестанет уважать себя, да и окружающие едва ли станут относиться к нему всерьёз.

Речь, таким образом, идёт об обучении самой элементарной ответственности, ответственности, связанной с властью, с её делегированием, с осознанным повиновением тем, кого сам же выбрал себе в начальники. Не всегда, конечно, всё тут идёт гладко, но на ошибках учатся, а научиться ответственности по-другому невозможно. Народу ведь ещё придётся обустраивать обещанную ему Богом землю — там наработанный таким образом опыт очень пригодится. Без него сколько-нибудь нормальной жизни на данной Богом земле не устроить.

С одной стороны, это рассказ, в легендарной форме повествующий о начале «цивилизации», организации внутри народа, вышедшего с Моисеем из Египта в пустыню. С другой же стороны, за этой организацией можно увидеть двусмысленность какого-либо посредничества между Богом и людьми. Моисей, как пророк и «духовный вождь» Израиля, обречен на это посредничество, но его бремя нестерпимо для человека, потому что это бремя вполне может вынести только Сам Бог. Чтобы облегчить свою задачу, Моисей ставит многих «начальников», готовых разделить с ним ответственность за народ перед Богом. Чем больше людей будет способно самостоятельно стоять перед Богом, тем ближе Его цель — вовлеченность каждого в отношения любви с Творцом. Позднее, в аналогичном сюжете (Числа 11) мы увидим, что такое участие в общей ответственности мыслится в Библии, как причастность к Божьему Духу, в Котором и осуществляются эта любовь...

Сегодняшний отрывок рассказывает о встрече Моисея в пустыне со своим тестем Иофором. Неудивительно, что Моисей при встрече рассказывает ему обо всём, что произошло в Египте и по дороге к Синаю (ст. 5 – 8). Необычна скорее реакция Иофора, который фактически признаёт Бога Моисея истинным Богом (ст. 9 – 12). Впрочем, в таком признании есть своя логика. Ведь в Библии Иофор назван «пророком» (ст. 1; Исх 2:16, 3:1). Не «священником», как мы читаем в Синодальном переводе, а именно «пророком», ведь использованное здесь еврейское слово «коэн» обозначает священника лишь тогда, когда речь идёт о левитском священстве, появившемся позже и существовавшем только у евреев. А до появления левитского священства слово это обозначало именно пророка, как и родственные ему слова в других семитских языках. Какому богу служил Иофор, остаётся лишь догадываться — о религии племени мадианитян, как и вообще об этом племени, практически ничего не известно. Зато известно другое: пророки всех времён и народов отличались тем, что имели непосредственный контакт с высшими силами и нередко общались напрямую с богами, которым служили. А вот дальше всё зависело только от готовности Иофора услышать Бога Моисея и принять Его. Ведь сам по себе мистический опыт нейтрален, человек, его переживающий, отличается от других людей лишь тем, что он обладает некоторыми особыми психическими способностями, которыми другие не обладают или обладают в меньшей степени. А как он использует эти способности, зависит от самого человека. Можно использовать их для самоутверждения, а можно — для служения Богу. Можно прислушиваться к голосам многочисленных духов, а можно — к голосу Божию. И, конечно, лишь от самого человека зависит, прислушаться ли к свидетельству того, кто пережил встречу с Единым, или оставить это свидетельство без внимания. Во втором случае никакие мистические способности человеку не помогут — единого истинного Бога он так и не узнает. В первом — узнает, а особая мистическая одарённость поможет ему познать Его ещё глубже и интенсивнее с Ним общаться. Как и любой дар, пророческий дар может как приблизить человека к Богу, так и отдалить от Него. Тут всё зависит от выбора самого человека.

С одной стороны, это рассказ, в легендарной форме повествующий о начале «цивилизации», организации внутри народа, вышедшего с Моисеем из Египта в пустыню. С другой же стороны, за этой организацией можно увидеть двусмысленность какого-либо посредничества между Богом и людьми. Моисей, как пророк и «духовный вождь» Израиля, обречен на это посредничество, но его бремя нестерпимо для человека, потому что это бремя вполне может вынести только Сам Бог. Чтобы облегчить свою задачу, Моисей ставит многих «начальников», готовых разделить с ним ответственность за народ перед Богом. Чем больше людей будет способно самостоятельно стоять перед Богом, тем ближе Его цель — вовлеченность каждого в отношения любви с Творцом. Позднее, в аналогичном сюжете (Числа 11) мы увидим, что такое участие в общей ответственности мыслится в Библии, как причастность к Божьему Духу, в Котором и осуществляются эта любовь...