Мысли вслух на 1 Кор 8:1

Большую часть своей жизни человек тратит на то, чтобы приобрести некие познания — формально начиная с 7 лет (а на самом деле гораздо раньше) и как минимум до 23 (а часто и дольше) он учится, учится, учится. Ради чего? Спросите любого первоклассника, зачем он ходит в школу, и он ответит: «Получать знания». Знания, сведения — в нашей цивилизации второй по значимости после денег капитал. И следует отметить, что с этой точки зрения 21 век ничем не отличается от 1-го. Да и сам апостол Павел, как известно, был очень даже ученый человек. И вдруг, совершенно неожиданно, мы слышим от него: «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать». Что же это такое? Как же так — значит, большую часть нашей жизни мы тратим на получение знания, а, оказывается, мы ничего не знаем?! Да и как должно знать? А на самом деле мысль Павла очень проста. Наше сухое, умственное знание, запомненное и заученное, на которое мы тратим столько усилий — сокровище, которое мы приобретаем на земле, а не на небе. Потому что перед лицом Бога оно ничто, оно ни на йоту не приблизит нас к самой главной тайне христианства, к тайне Креста Господня и Его Воскресения. Ведь с точки зрения рациональной логики и то, и другое — бессмысленно, парадоксально и необъяснимо. И сколько бы богословских построений мы не создали, в нашей жизни ничего не изменится, потому что суть Благой Вести останется для нас абстракцией. И апостол указывает нам только один путь постичь ее — это Любовь. Потому что действительно нет никакой логики в бесконечной и терпеливой любви Бога к миру, любви до Креста. Потому что только любовью Его мы все живы, потому что наша жизнь — Его дар не по заслугам нашим, а по Его Любви к каждому из нас. Просто потому что только Христом (то есть только благодаря Ему) мы все существуем.

И значит, есть единственный способ достичь вечности, сделать так, чтобы жизнь наша не была прожита напрасно — нести в мир Его любовь, которая и есть то единственное сокровище, которое можно собрать на небе, а не на земле. Значит ли это, что учиться не нужно? Вовсе нет. Просто нужно всегда помнить, ради чего мы живем и все время задумываться, зачем нам эти знания. Нужно помнить, что интеллектуальный багаж — не цель, а одно из возможных средств стать такими, какими нас задумал Бог. И еще нужно обязательно помнить о том, что истинное знание мы можем получить только в общении с Богом.

Говоря об идоложертвенной пище, Павел остаётся верен полученному им откровению и опыту Царства. Он прямо говорит о том, что для жителя Царства идолы, языческие боги — ничто, так что на них можно просто не обращать внимания (ст. 4). При этом апостол даже не пытается разбираться в тонкостях языческой религии: он лишь говорит, что и на небе, и на земле много таких, которых считают богами и владыками («господами», ст. 5), хотя всякий, получивший откровение, не может не знать, что истинный Бог один (ст. 6). Подобного рода подход возможен лишь тогда, когда отношения человека с Богом уже не определяются никакой религией, как это и бывает с каждым, живущим в Царстве: ему уже не нужна религия потому, что с Богом живущие в Царстве общаются напрямую. Но знание это может быть как истинным, так и мнимым. Не случайно Павел противопоставляет знание, которое надмевает, любви, которая назидает (ст. 1), добавляя, что подлинное знание даётся лишь тем, кто любит Бога (ст. 2 – 3).

Речь в данном случае идёт о различии между духовной свободой, так хорошо знакомой и понятной жителям Царства, и религиозным безразличием, широко распространённым как в наши дни, так и во времена Павла. Внешне и те, и другие одинаково равнодушно относились к тому факту, что вся покупаемая на городском рынке провизия была идоложертвенной: ведь городские рынки, как правило, находились под покровительством того или иного из языческих богов, и всё, там продаваемое, формально считалось посвящённым этому языческому богу-покровителю. Но причина равнодушия тех и других была прямо противоположной: для жителей Царства, пронизанного дыханием Божиим, всё, связанное с любыми языческими богами, было не более реальным, чем мираж в пустыне, а людям религиозно безразличным было совершенно всё равно, каким богам посвящалась провизия, продаваемая на рынке, и посвящалась ли она каким-нибудь богам вообще. Такое обманчивое внешнее сходство могло порой привести в замешательство людей религиозных, которым было далеко не всё равно, каким богам была посвящена еда, попавшая к ним на стол.

Удивительно слова апостола Павла читаем мы сегодня: «Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего». Павел лучше кого бы то ни было понимает, что вопросы внешние, такие, как пища, обычаи, традиции, не имеют первостепенной важности. И как приятно сказать: «Я-то знаю, что всё это ерунда, могу делать что захочу, ну а эти пусть смотрят на меня и завидуют»… Для апостола Павла, конечно, пища – не главное. Главное для него – люди, братья. И ради того, чтобы не смущать, не вводить во осуждение брата, Павел готов соблюдать любые, осмысленные и бессмысленные, обряды и традиции.