Мысли вслух на Втор 11:1-32

Благословение и проклятие, о которых говорит Бог, выражены в Книге Второзакония предельно просто: это жизнь и смерть. Мы редко рассуждаем о религии в таких терминах. Нам больше понятны слова о душевном спокойствии, о нравственном фундаменте и прочее. Но тем не менее природа отношений с Богом не изменилась за три с половиной тысячи лет: с Ним — все так же — жизнь, а без Него — смерть. Мы начинаем понимать это только в каких-либо экстремальных ситуациях, когда приходится кричать: «Господи, спаси!», и тогда вопрос о религии переходит из плоскости «как поститься» или даже «как молиться» — в плоскость «быть или не быть».

В Библии много говорится о любви. И комментаторы немало сказали и написали о том, что такое любовь, о которой говорится в библейских книгах. А что же сами книги? Принято думать, что тема любви — тема преимущественно новозаветная. Между тем, и в Ветхом Завете о любви говорится немало, притом не только о любви Бога к человеку, но и о любви человека к Богу. Так что же это такое — любовь человека к Богу? В чём она выражается? На первый взгляд, всё просто: если действительно любишь Бога, делай то, что Он говорит. Исполняй данную Им Тору, соблюдай Его заповеди. Это и по-человечески понятно: если любишь, просьбу любимого исполнишь. Но дело не только в исполнении Торы или в соблюдении заповедей, как в знаках любви. В конце концов, Богу, для которого наше сердце прозрачно, не нужны доказательства, чтобы убедиться в нашей к Нему любви (равно, впрочем, как и в её отсутствии). Однако любовь — отношение взаимное, и тут оказывается, что она нужна не только и не столько Ему, сколько нам самим. Парадоксально, но факт: нам нужна не только любовь Бога к нам, но и наша любовь к Богу. Притом любовь практическая, связанная с тем самым следованием Торе и соблюдением заповедей. Хотя бы потому, что именно следование Торе и соблюдение заповедей духовно нас формирует и создаёт в нашем сердце тот духовный стержень, который, если довести дело до конца, сделает нас пригодными для жизни Царства. Того самого Царства, которое построено на основе любви. Нашей любви к Богу и любви Бога к нам.

Что имеет в виду священнописатель, призывая «навязать на руку» и «повязать над глазами» слова Торы? На первый взгляд, этот призыв можно воспринять лишь аллегорически, поняв его, как призыв всегда иметь Тору перед глазами и руководствоваться ею каждую минуту, соотнося с ней каждое действие. Но, учитывая исторические реалии эпохи написания книги, можно предположить, что и буквальное понимание текста в данном случае имеет свой смысл. Амулеты в языческой древности были распространены чрезвычайно широко, их нередко носили на руках и на лбу, используя, как обереги. И автор книги, как видно, призывает заменить священные амулеты подобием небольших пластин или медальонов с текстом из Торы. На первый взгляд такая замена кажется простой формальностью: ведь она не сделает носящего подобного рода знаки верующим автоматически, автор не случайно напоминает о том, что Тора должна присутствовать, прежде всего, в сердце человека, определяя всю его внутреннюю жизнь («душу»). Но кроме внутренней жизни есть ещё и жизнь внешняя, которая в те времена была пронизана язычеством, не только на государственном и общественном, но и на бытовом уровне. Язычество составляло ту ткань жизни, которая определяла её повседневное качество, и именно эту ткань было совершенно необходимо от язычества очистить. Конечно, заменить одни символы другими было ещё далеко не достаточно. Но и обойтись без такой замены было невозможно. В самом деле, повседневная жизнь падшего человека состоит во многом из полуосознанных привычек, из того автоматизма, который нередко заставляет человека действовать прежде, чем он успеет подумать о том, что делает, и даже прежде, чем он успевает понять, что надо бы остановиться и подумать. А привычное окружение воссоздаёт такие поведенческие модели, замыкая круг, вырваться из которого оказывается далеко не просто. И тогда у священнописателя рождается очень понятная и естественная в такой ситуации мысль: а что, если внутри этого самого привычного окружения, там, где глаз привык видеть знакомые языческие символы, поместить вместо них что-то, что напомнит не о язычестве, а о Торе, не о богах, а о Боге? Конечно, сама по себе такая замена ещё ничего не гарантирует. Но она, по крайней мере, предоставляет каждому, живущему в привычном круге, лишний шанс из него вырваться. А значит, и шанс встать на путь праведности, в конце концов приводящий идущего им в Царство.

Здесь самое важное слово — «сегодня». Мы живем не во вчерашнем дне и не в завтрашнем, и именно сегодня нам предоставляется возможность сделать самое главное решение в нашей жизни. Потому что за каждым даже самым маленьким нашим выбором стоит наше решение о том, чем мы вообще руководствуемся в жизни. И здесь есть только два варианта: послушаться заповедей Господа (сейчас разговор не о том, как мы их исполняем) или нет, искать Его путей или каких-то иных. Тогда каждый наш шаг или приближает нас к Богу, или удаляет от Него — ведет нас в жизнь вечную или в смерть. Слова Моисея обращены к народу — значит, к каждому человеку в отдельности и ко всем вместе. Соответственно, благословение и проклятие — это и наш личный выбор, и выбор всего человечества.