Мысли вслух на 1 Тим 1:15

Как понимать слова Павла о том, что Мессия пришёл в мир для того, чтобы спасти грешников? И почему первым из грешников Павел считает себя? Самый простой ответ мог бы заключаться в том, что люди вообще грешны, и уж если их спасать, то спасать по определению придётся грешных людей, просто потому, что других нет. Но это, возможно, лишь часть ответа.

На другую его часть, возможно, намекают слова Павла о себе как о первом из грешников. В самом деле: что, в сущности, означает спасение? Очевидно, освобождение из-под власти зла и греха. А как можно гарантированно от неё избавиться? Только войдя в Царство. Но именно грех и мешает человеку туда войти. Очевидно, приобщение к жизни Царства падшему человеку приходится начинать, одновременно противостоя собственному греху. И, наверное, чем ближе человек подходит к той полноте жизни Царства, к которой призван, тем этот грех становится заметнее.

Не только Павел, но и другие христианские праведники считали себя величайшими грешниками, и это не было самобичеванием или рисовкой. Дело тут, вероятно, в другом. Как-то в одном научном собрании обсуждалась возможность межзвёздных перелётов с субсветовыми скоростями. Среди других проблем выявилась одна несколько неожиданная: оказалось, что таким полётам может помешать межзвёздное вещество. Плотность его ничтожно мала, с точки зрения привычных нам скоростей межзвёздное пространство можно вообще считать пустотой, несколько атомов на кубический километр — пренебрежительно мало. Но на субсветовых скоростях они «уплотняются» и становятся для потенциальных путешественников непреодолимой стеной. Так и с грехом: множество мелких грехов, подобно пыли, постоянно присутствует в нашей жизни, и, пока мы не приближаемся к Царству, мы не замечаем их потому, что они нам не мешают. Но стоит лишь сделать шаг в том направлении, как незаметное прежде становится заметным. Интенсивность духовной жизни возрастает, и то, чего прежде мы даже не замечали, начинает серьёзно мешать. А когда духовная жизнь становится такой, какой она должна быть в Царстве, те же почти прежде незаметные грехи становятся тяжким грузом, уводящих в сторону от цели. И только помощь Спасителя позволяет этот груз преодолеть.

«Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый». Мы выделяем сегодня эти слова апостола в силу их беспримерной важности в нашей литургической жизни. Вспомним молитву целиком. «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, — пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз. Еще верую, яко Сие самое есть Пречистое Тело Твое и Сия есть самая Честная Кровь Твоя, молюся убо Тебе: помилуй мя и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением, и сподоби мя неосужденно причаститися Пречистых Твоих Таинств во оставление грехов и в жизнь вечную. Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника меня приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но, яко разбойник, исповедую Тя: помяни меня. Господи, во Царствии Твоем. Да не в суд или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих Тайн, Господи, но во исцеление души и тела». Почему так получилось, что именно эти парадоксальные слова вошли в наиважнейшую нашу молитву? Они парадоксальные потому, что чуть только они прозвучат в святом храме, мы вынуждены выстроиться в очередь перед амвоном, и я буду не первым, а кто-то первым, а если я первым, то кто-то не первым. Но в Литургии все настолько священно, что нет в ней и тени противоречивости и бессмысленности. Эта очередь к Чаше на самом деле образ совсем иного, ибо совершается во времени, которое во время литургии имеет совсем иное течение. По сути мы возвращаемся в первый век: ибо сие есть Самое Тело и Самая Кровь, но не во время, а в надвременье. Вот это так важно понять и услышать сегодня, когда часто люди не подходят к Чаше и не причащаются, считая себя недостойными. И это ужасно. Но послушаем апостола, послушаем молитву: первый есть я. Когда мы приходим на литургию и не причащаемся, мы словно думаем, ведь вот столько людей причащается, то что я не причащаюсь ничего не меняет, ну есть ли разница 100 или 99 человек причастилось, никто ничего не заметит, ни священник, ни прихожане. Но вот я тот первый, к кому приходит Бог, и Он приходит ко мне первому, а я отворачиваюсь и пренебрегаю. Это очень важно почувствовать. Что вот Бог пришел сейчас для меня в этот храм, а я не принимаю Его. На самом деле, это не означает предельного эгоцентризма, это значит только одно, когда я прихожу в храм, я конечно встречаюсь со своей общиной и духовником или просто священником, но это реально, а мистически встречаются только двое: я и Бог. И у каждого: я и Бог, и так мы вместе, но только через Него. Некоторые считают, что слова «миром Господу помолимся» означают всем миром, а на самом деле должны быть переведены так: в мире Господу помолимся. Ибо священник и один может совершать литургию. Всегда надо помнить: Бог меня ждет у Чаши, меня первого, ибо единственного и неповторимого такого человека и дитя Своего.

Великий апостол язычников, больше всех, возможно, потрудившийся для того, чтобы мы с вами могли получить весть о Христе, не ставит себе «пятерку». Он считает себя не праведником, но грешником, причем первым из всех, он постоянно приносит Богу свое покаяние и постоянно благодарит за Его милость. И даже его апостольство для Павла — не заслуга его, а ответ на Христово призвание и проявление действия дарованной Им силы. Бог остановил Павла в его преследовании христиан, Бог простил его и определил на служение, Бог ниспослал ему благодать веры и любви ко Христу — и Богу он возносит славу. Не поучиться ли нам у Павла такому двойному видению: своей греховности и Божией совершенной святости?

Свои слова о Торе, которая ведёт праведников ко Христу и в Царство, Павел иллюстрирует примером собственной жизни. Говоря о своей жизни до обращения, Павел признаёт, что был гонителем христиан, что, конечно же, было известно всем, знавшим апостола. Но, по собственным его словам, он и тогда был также искренен, как впоследствии, после обращения ко Христу, а гонителем верных стал исключительно по неведению (ст. 12 – 14). Как видно, в том, что касается следования Торе, главным для апостола оказывается искренность и верность тому, что идущий считает правильным. Это неудивительно: ведь для праведника важна, прежде всего, духовная цельность, которая проявляется в первую очередь на уровне воли, умения и готовности делать правильный выбор, принимать решения и следовать им. Без такой духовной цельности нормальная духовная жизнь невозможна в принципе, равно как, впрочем, и никакая жизнь вообще. Что касается ошибок, то, при условии нормальной духовной жизни, Бог всегда может их исправить, указав ищущему правильный путь. Именно это Он и сделал с Павлом, устроив ему на дамасской дороге встречу с Воскресшим, перевернувшую всю жизнь будущего апостола.

Павел, как видно, оказался духовно готов к такой встрече. Речь, разумеется, идёт не о том, чтобы он ожидал чего-то подобного: в этом смысле встреча с Воскресшим противоречила всем его взглядам и убеждениям. Но он оказался готов в том отношении, что решился с ними расстаться, как только ему стало ясно, где теперь лежит путь праведности, ведущий в Царство. Апостол отнюдь не строит иллюзий по поводу собственной греховности: он прекрасно понимает, что обращение ко Христу и даже опыт Царства не сделали его безгрешным; он и теперь, спустя годы после своего обращения, продолжает называть себя грешником, и речь, конечно же, идёт не о том, что он делал прежде, когда был гонителем Церкви, а о том, каким он знает себя теперь, уже став свидетелем Христа и Царства (ст. 15). Но он знает и другое, то, что знали все праведники всех времён: праведность — не безгрешность, а умение и готовность идти за Богом и свидетельствовать о Нём вопреки собственной греховности. Для Павла свидетельствовать о Боге означает, разумеется, прежде всего свидетельствовать о своей встрече со Христом и об опыте Царства, который открылся ему во время этой встречи и позже, в ходе его апостольского служения. И он, разумеется, прекрасно понимает, что без непосредственного участия Самого Спасителя ничего подобного в его жизни не было бы и быть не могло (ст. 16). Павел на собственном примере демонстрирует, как Бог превращает грешника, ищущего праведного пути, в жителя Царства.