Мысли вслух на Мк 7:31-37

Как свидетельствует Евангелие, за Иисусом ходили толпы людей, нуждающихся в помощи, потому что больше всего ценили Его способность исцелять. На это указывают последние строки сегодняшнего отрывка: «Все хорошо делает: и глухих делает слышащими и немых – говорящими». Евангелист приводит слова самого Господа, Который негодует оттого, что толпы ходят за Ним только из-за чудес, но не видят чего-то более существенного.

Исцелив косноязычного глухого, Спаситель просит его никому не говорить об этом. Возможно, именно потому, что это чудо, хотя и играет огромную роль в жизни исцеленного, не было самым главным. Куда важнее было то, что Христос произвел в его душе, то, как этого разбитого недугом человека коснулась благая весть. Однако говорить о том, как изменилось сердце, куда труднее, чем рассказывать о том, как ты перестал быть глухонемым. Но именно такого свидетельства от нас ожидает Господь.

Иисус не стремится к популярности: Он просит не трубить на всех углах о совершаемых Им исцелениях. Между тем исцелённые Им люди, судя по свидетельству евангелиста, не очень-то Его слушали.

Такое непослушание могло бы показаться странным, если не знать хорошо падшую человеческую природу. Если же её знать, то поведение исцелённых Иисусом людей становится вполне понятным. Ближайшее и самое простое объяснение — мессианские ожидания. Не случайна всеобщая оценка: Он всё делает хорошо. Хорошо в данном случае означает: правильно, соответственно тому, как должен делать пророк или Мессия. От Мессии ведь ожидали вполне конкретных действий, и в первую очередь демонстраций проявления силы Божьей, тех самых чудес и исцелений, которые Иисус действительно совершал во множестве.

Дальше, согласно общераспространённым в те времена мессианским представлениям, Иисус должен был публично объявить Себя Мессией и начать подготовку к мессианской войне, результатом которой стало бы установление на земле мессианского Царства во главе с Ним Самим. Именно поэтому исцелённые Иисусом люди не считали нужным скрывать происшедшее: они были уверены, что просьбы молчать — лишь маскировка до времени, и уже очень скоро исцеливший их Человек всё равно объявит о Своём мессианстве публично. Так проявляется иная, более общая духовная проблема падшего человека, которую в духовной литературе обычно называют своеволием.

Заключается она в том, что падший человек, как правило, не в состоянии следовать какой бы то ни было логике поведения, кроме своей собственной. Естественным, казалось бы, было поступить именно так, как просил Иисус, помолчать о том, что Он сделал. В конце концов ведь это Он совершает исцеления, а не сами исцеляемые. В том-то и дело, однако, что падший человек легко вписывает в свою ограниченную логику даже то, что вообще происходит по законам иного мира, по законам Царства.

Падший человек легко и с готовностью вписывает события Царства в собственную картину падшего мира, будучи уверен, что всё понимает правильно и поступает, соответственно, тоже правильно. Если такой человек считает нужным разнести повсюду весть об исцелении, он это сделает, пусть даже исцеление совершено не им, а Тот, Кто его совершил, просил помолчать. Вот эта всеобъемлющая логика падшего человека, основанная на законах падшего мира, и мешает человеку увидеть Царство.

Иисус запрещает исцеленному и тем, кто его сопровождал, распространять молву о свершившемся чуде, свидетелями которого они стали. И этот запрет Он провозглашает уже не первый раз. Очень похоже на то, что Иисус хотел, чтобы событие исцеления, событие божественного вмешательства в судьбу человека оставалось тайной, секретом между Иисусом и исцеленным. И все по той простой причине, что только на личном уровне чудо и может произойти; и лишь на этом уровне, в этом внутренне-сокровенном измерении Бог и открывается человеку. Ибо любое чудо, в конце концов, – будь то исцеление, спасение посреди смертельной опасности или что-то другое, – (если оно, конечно, воспринимается как чудо, а не случайное стечение обстоятельств) это вспышка божественного света в нашей жизни. И такая вспышка - есть наше личное, интимное прозрение вглубь жизни, вглубь Бога, появление или обострение способности слышать «гармонию Небес».

Что же касается внешних наблюдателей, то для них все «чудесное» чаще всего воспринимается как какой-то божественный фокус или деяния доброго волшебника по обеспечению материального благополучия своих подопечных. Как раз от такого восприятия Иисус и хотел предохранить всех, кто бы мог услышать рассказ о чуде или увидеть знакомого им человека исцеленным. Ведь в конечном счете цель любого слова и действия Иисуса, а значит и действующего через Него Бога, открыть человеку глаза на его реальное бедственное положение и (что еще важней) показать путь освобождения – освобождения от зацикленности на своих проблемах, от попыток избавиться от них собственными силами и быть счастливыми за счет других и только для себя… Возможно, кстати, именно поэтому и свидетели исцеления глухонемого тоже превращаются из сторонних удивленных наблюдателей – в активных участников чуда. Ведь они встречают Бога в акте своего сострадания и деятельной заботы о покалеченном соплеменнике, которого они «привели к Иисусу».

Вера и долготерпение - символы стояния христиан в испытаниях. Когда Господь помогает нам, когда все страдания заканчиваются, мы часто начинаем всем рассказывать о свершившемся. И в этот самый момент часто заглушаем голос Христа, обращенный к нам. Почти всем исцеленным Христос говорит "не рассказывай". Он призывает к тишине, к обретению мира, к борьбе с шумом, которое производит окружающий мир. Постом мы просим сниспослания нам духа смирения, терпения, любви. Для принятия этих даров нам нужна тишина. Тишина как время для разговора с Христом. И в нашей молитве, молимся ли мы по правилам или своими словами, необходимо немногословие. Необходимо именно потому, что в тишине и тайне совершается дело Христа. В тишине утра и легком холоде рассвета узнают Его друзья и ученики о том, что Его нет в гробе. О том, что Он воскрес.

Впечатление, вызванное в народе совершаемыми Иисусом исцелениями, было единодушным: «всё, что Он делает, хорошо». Что же стоит за этим «хорошо»? Греческое слово многозначно, но вряд ли Сам Иисус и окружавшие Его люди говорили по-гречески, еврейская толпа в Палестине в те времена предпочитала арамейский греческому, а в синагогах по-прежнему безраздельно властвовал иврит, язык священных книг, «Торы и Пророков». А на иврите (как и на арамейском) «хорошо» не менее многозначное понятие, чем по-гречески; всё, созданное Богом, определяется, как «хорошее», мир, Им сотворённый, «вполне хорош» (или, по Синодальному переводу, «весьма хорош»). И, наверное, так же, в этом же смысле «хорошо» всё, совершаемое Иисусом. Ведь Он не лечит, Он исцеляет. Он не восстанавливает нарушенные функции организма, Он приобщает исцеляемых к той полноте жизни, где никаким нарушениям и аномалиям места нет и быть не может. Он несёт с Собой и в Себе ту полноту Царства, которая несовместима ни с болезнями, ни со смертью. И мир вокруг Него становится таким, каким он был до грехопадения, когда в нём ещё не властвовали грех и зло. А каждый, кто, находясь рядом с Ним, оказывался в состоянии довериться Ему и приобщиться к этому совершенному миру, приобщиться к Царству, оказывался там, где жизнь есть, а болезни и смерти нет. Там, где всё «вполне хорошо». А окружавшая Его толпа, быть может, не понимая до конца, что происходит, чувствовала это новое качество творения, выражая своё ощущение старым, заимствованным из Торы словом. Словом, которое она использовала в том самом, священнописателем в него вложенном, смысле. И шла за таинственным Чудотворцем, до конца не понимая, за Кем идёт.

Исцеление глухого косноязычного, казалось бы, одно из многих подобных ему. Но его недуг особый, он связан со словом, ведь он не дает ему слышать слово и говорить слово. А что есть слово? Это тот драгоценный способ, которым мы касаемся Бога, и которым Бог касается нас. «Слово было Бог» (Ин 1:1) Ибо Бога нельзя увидеть телесными очами, Его нельзя осязать руками, но слово – это та ниточка, что связывает нас с Ним. Трудно нам сейчас указать точную причину, почему евангелист решил здесь оставить арамейское слово, но робко предположим, видя что в других случаях арамейские слова присутствуют, когда речь идет о чем-то чрезвычайно душевно и духовно остром (воскрешение девочки или возглас на Кресте), что и здесь священный писатель хочет вложить что-то особое в казалось бы рядовое исцеление. Может быть, именно поэтому средневековый поэт, воспевая Господа в акафисте, состоящем из 12 икосов, поместил воспоминание об этом чуде в первый икос: «Ангелов творче и Господи сил, отверзи ми недоуменный ум и язык на похвалу пречистого Твоего имене, якоже глухому и гугнивому древле слух и язык отверзл еси». Нам может быть далеко или близко восприятие этого чуда монахами 13 века, но одно мы не должны забывать, о том, что и в общении с Богом и в общении с людьми дар речи и дар слышать даются только вместе, а не один или другой по отдельности.

С одной стороны, евангелист Марк рассказывает нам сегодня о вполне «рядовом» исцелении (насколько исцеление вообще может быть рядовым). Господь исцеляет глухого косноязычного человека, повелевая устам его: «Эффата, отверзись». Но ключевыми, возможно, являются последние слова отрывка. Когда и это исцеление стало известно, сообщает евангелист, люди дивятся и говорят: «Все хорошо делает,- и глухих делает слышащими, и немых — говорящими». Во-первых, они вспоминают пророчества о Христе, которые, как прочитанное нами вчера пророчество Исайи, говорят о том, что Христос будет совершать такие исцеления. Значит, совершаемые Иисусом чудеса достигают своей цели: люди воспринимают их как свидетельство о том, что Он есть предреченный пророками Мессия, Спаситель Израиля. Во-вторых, слова «все хорошо делает» отсылают нас к первой главе книги Бытия, где Творец, глядя на все дела рук Своих, видит: «Хорошо весьма». Тем самым евангелист открывает нам мысль о Богочеловеческой природе Иисуса Христа и о том, что служение Его направлено на восстановление твари, поврежденной грехом.

Люди, которые привели к Иисусу глухого и косноязычного, не просто обратились к Нему за исцелением, но и указали, как оно должно произойти. Они «просили возложить на него руки», т.е. благословить больного в присутствии всей толпы. Однако Иисус уводит глухонемого в укромное место, где наедине со своими учениками проводит ряд физических действий, совсем непохожих на привычное благословение: вкладывает пальцы в уши, слюной касается языка…

Как часто в нашей жизни, прося Господа о чем-то, мы ждем от Него понятных и очевидных нам действий. Но Он творит Свои чудеса не по нашему плану, и так, что мы этого можем даже не увидеть, как не видели чуда друзья косноязычного. Однако от этого исцеления и другие Божьи деяния не теряют своей силы.

Этот отрывок повествует о двух исцелениях: дочери язычницы и глухонемого. Здесь приводится первый известный рассказ об исцелении человека, не принадлежащего к народу Божьему. Женщина — сирийская финикиянка — слышит резкий отказ на свою просьбу. Псами Иисус называет язычников, дети — народ Израиля. Конечно, личность Иисуса и Его жертва имеют универсальный характер, но первоначальная Его миссия была призвать и просветить Свой народ, который через века нес весть о Едином Боге и ждал Его Мессию. Исцеления Иисуса свидетельствовали о Нем, они были частью Его вести, исполнением пророчеств (Ис.35). Но Иисус увидел у язычницы веру в Него и в то, что Он послан к детям. Она была также уверена в милости Божией — по вере своей она и получила. В ее просьбе были смирение перед реальностью и надежда. Такая молитва не может быть не исполнена. Мы можем научиться у этой женщины, как надо надеяться. Даже услышав отказ от Самого Иисуса, поняв справедливость отказа, она продолжала просить Его о милости, хотя бы в виде крох. И Бог всегда нам дает больше просимого.

Опять мы наблюдаем, как «срабатывают» не исполнение норм и не принадлежность к избранным, а живые отношения с Живым Богом, Который вступает в диалог и отвечает на слова и чувства, а не на «хорошее поведение».

Следующий рассказ об исцелении подробно описан Марком. Можно вспомнить, что все обозначенные случаи исцеления сопровождались беседой Иисуса с больным, кратким диалогом, вопросом или прикосновением. Другими словами, прежде всего происходила встреча Его и человека (или кого-либо из близких). Что рождалось в результате этой встречи, как изменялись духовные отношения Бога и человека, знает тот, кто это испытал. В данном случае исцеление также не происходит без личностного участия больного. Глухой мог понять только язык жестов. Взгляд на небо показывает больному, к Кому Он обращается.

Для Бога драгоценен каждый человек, его судьба, личные обстоятельства. Расскажите о них Богу. Он сможет ответить даже «язычнику» или глухому, надо лишь подойти к Нему поближе и остаться наедине.

В этой истории очень интересно, почему Марк решил сохранить арамейское слово «еффафа». Обычно евангелист приводит арамейские слова, либо когда они были хорошо знакомы их слушателям, либо особенно много говорили им и ему самому. В частности, Марк сохраняет не только обращение Господа Иисуса к Отцу «Авва» и Его слова богооставленности на кресте, но и Его слова, обращенные к тем, кого Он исцелял: например, к дочери Иаира «талифа, куми», и вот, сегодня — к глухонемому. Чем же слово «еффафа» было так дорого евангелисту? Может быть, он чувствовал, что оно, в какой-то мере, обращено не только к глухонемому, но и к каждому, кто осознает свою глухоту, закрытость своего сердца, духовного слуха, неспособность услышать и понять Слово, обращенное к нему. Это значит, что сегодня Господь на Своем родном языке обращается ко всем, кто хочет исцеления, кто хочет жить Его жизнью, следовать Его пути, и говорит: «Еффафа, откройся...»