Мысли вслух на Мк 5:1-20

Это правда, что Христос может многое нам дать, но Он может и многого нас лишить. Как мы к этому отнесемся? Готовы ли мы лишиться чего-то привычного, ради того, чтобы в нашей душе свет сменил тьму?

Рассмотрим сегодняшнюю историю. Перед нами Иисус, одержимый человек, легион (около 5000) бесов и местные жители. Налицо конфликт, противостояние желаний.

Иисус — желает освободить человека от власти бесов, выгнать их из той страны.

Одержимый — всё его естество было подавлено нечистой властью. Если он хоть как-то себя осознавал, желание могло быть только одно: поскорее освободиться от этого кошмара.

Бесы — явно хотят оставаться хозяевами в той стране. Видно, им уютно жилось в безбожном окружении. Они даже смеют просить Господа не беспокоить их (кстати, они единственные, кто вполне понимал, с Кем имеют дело).

Местные жители — обратили внимание на Иисуса только после того, как лишились стада свиней. А нормальное состояние освобожденного от бесов человека лишь внушало страх. Люди всегда боятся непонятного — и Иисус, внеся такую сумятицу в их размеренную жизнь, был им не нужен.

Не происходит ли нечто подобное в нашей жизни? Как мы реагируем на неожиданное «вторжение» Господа в наш мирок?

Бесновавшийся, придя в здравое состояние, желал лишь одного — быть со Христом, повиноваться Ему. Его проповедь о Господнем чуде — лучшая благодарность Богу за Его милость.

Можете ли вы сказать, что Иисус освободил вас от того, что сковало вашу душу? Если да, то благодарны ли вы Ему за это?

Почему, увидев исцелённого Иисусом одержимого человека, жители того города, где произошло это событие, просят Его уйти? Казалось бы, надо радоваться, что в их края зашёл такой Человек: когда бы ещё могли они увидеть что-то подобное, кто бы ещё смог избавить от власти тёмных сил одержимого, которого боялся весь город? Логично было бы, если бы горожане, наоборот, постарались задержать Иисуса как можно дольше, если уж никак невозможно убедить Его поселиться в их городе навсегда. Они же, наоборот, просят Его поскорее уйти, просят, по-видимому, вежливо, но достаточно настойчиво.

Они не отрицают очевидного, не отрицают чуда, которое совершил Иисус, может быть, они даже Ему благодарны, но благодарность не мешает им спровадить Иисуса из города как можно быстрее. Обычное объяснение связано с погибшим в море стадом свиней, которое, несомненно, принадлежало кому-то из местных жителей. Объяснение понятное, но не полное. В самом деле: даже большое стадо, потеря которого была для хозяина несомненным убытком, было мелочью по сравнению с возможностями, которыми располагал этот неизвестно откуда взявшийся Человек. Тут очевидно крылись огромные возможности — но никому даже в голову не пришло обратиться к Иисусу с какой бы то ни было просьбой, как нередко бывало в еврейских городах Иудеи и Галилеи.

Самое простое, но достаточно формальное объяснение сводится к тому, что тут речь идёт не о евреях, а о язычниках, которые не решались обратиться к Иисусу с какими-то просьбами. Между тем в этом страхе было, быть может, куда больше духовной трезвости, чем в просьбах верующих евреев. Язычники, как ни парадоксально, порой лучше верующих в Единого, будь то яхвисты, иудеи или христиане, понимают, что с Божьей силой надо быть очень осторожным. Горожане, узнавшие о чуде, поняли: они в присутствии Силы, которая абсолютно непредсказуема и неподконтрольна, так же, как непредсказуем и неподконтролен Человек, её несущий. Будет лучше, если носитель такой Силы пройдёт мимо, и как можно быстрее.

По-своему эти люди были правы: до тех пор, пока с Богом, со Христом нет устойчивых и осознанных отношений, находиться в Божьем присутствии небезопасно: оно может в любой момент открыться именно как Сила, неуправляемая и непредсказуемая, от которой к тому же невозможно ни убежать, ни защититься. У людей религиозных осознание реальности Силы порой несколько притупляется — они полагаются в отношениях с ней на свою религиозность, надеясь, что религиозного инструментария, если им хорошо овладеть, вполне достаточно для того, чтобы регулировать действие Божьей силы в своей жизни, или, по крайней мере, избегать связанных с ней опасностей.

Быть может, поэтому религиозные евреи свободнее чувствуют себя в присутствии Иисуса, чем язычники. На самом деле, однако, люди религиозные оказываются здесь в таком же положении, как и люди нерелигиозные, хотя у первых, разумеется, больше иллюзий на свой счёт, чем у последних — но ведь иллюзии есть иллюзии, в духовной жизни от них пользы нет.

История исцеления одержимого из Гадарина замечательна не только самим фактом исцеления, изгнания бесов, освобождения человека от власти тёмных сил. Она замечательна, прежде всего, реакцией как самого исцелённого, так и его сограждан.

Нередко читатели Евангелия задают вопрос: почему Иисус позволил бесам войти в стадо свиней и погубить его? В самом деле, нигде больше в Новом Завете ничего подобного не встречается. Самый простой ответ, наверное, заключается в том, что, с точки зрения Торы, свинья — животное нечистое, свинина не годится ни для употребления в пищу, ни, тем более, для жертвоприношения.

Спаситель, как видно, действует по принципу «нечистое — к нечистому». Но для местных жителей-язычников всё, конечно, выглядит иначе: они ничего не имеют против свинины, свиней, как видно, разводят, как сейчас бы мы сказали, в промышленных масштабах, и гибель стада для них — несомненный урон. Может быть, они ещё и поэтому просят Иисуса уйти: кто знает, какой ещё убыток принесёт им этот Человек.

И всё же дело, наверное, не в одном материальном ущербе. Дело в том, что исцеление действительно произошло. А значит, произошло чудо, иначе исцеление не объяснить. Язычники, конечно, тоже в чудеса верили, хотя в евангельские времена мир вообще становился всё более скептичным, и вера эта становилась всё более редкой. Но даже те, кто в чудеса верили, не очень-то их ждали и далеко не всегда были им рады.

В языческом мире издавна бытовало представление о том, что благоволение богов проявляется прежде всего в том, что они обнаруживают себя как можно реже. А благоволение их выражается, как думали, в обильных урожаях, множестве детей, коммерческих и военных успехах. Когда же в храме или у алтаря происходит нечто необычное, сверхъестественное, это, конечно, привлекает внимание и может даже принести что-нибудь хорошее, но ведь всё равно речь идёт о нарушении размеренного течения событий, установленного порядка вещей. Сегодня такое нарушение может быть даже полезным, а завтра?

Подобного рода непредсказуемость оказывается для падшего человека хуже всего, он даже готов отказаться от чуда вовсе, лишь бы жить в предсказуемом мире, где всё можно рассчитать и запрограммировать заранее, где даже неожиданность, в известном смысле, оказывается ожидаемой, потому, что ничего действительно нового в таком мире не происходит.

Иисус как раз и принёс с Собой нечто абсолютно новое, прежде не бывалое и не виданное, — Царство. И жители Гадарина это если не поняли, то почувствовали, почувствовали тем полуосознанным чувством, которое порой предупреждает нас об угрозе, об опасности, смысла которой мы часто не понимаем, но в наличии которой не сомневаемся. И они просят Иисуса уйти. И Он уходит: ведь Царство никому не навязывают силой. Но, уходя, Он всё же оставляет жителям города свидетеля: исцелённого Им человека. Ведь только свидетельство о Царстве может в данной ситуации что-то изменить и, быть может, открыть кому-то из горожан путь спасения.

Сегодняшнее чтение рассказывает нам об исцелении Иисусом некоего человека, чьё имя в Евангелии не упоминается, о котором в рассказе говорится, что он был одержим дьяволом (ст. 2). Происходило всё это на восточном берегу Генисаретского озера, напротив галилейского берега, на юге области, называемой в Евангелии «Десятиградием» (ст.20; другое её название — Декаполис). Населена она в евангельские времена была, в основном, сирийцами и греками, которые и построили находившиеся здесь города; но, конечно, были в этих городах и еврейские общины. Поведение одержимого внешне очень напоминало поведение психически больного человека: с ним, очевидно, нередко случались тяжёлые припадки (ст.3–5), из-за которых он не мог жить среди людей. Возможно, он к тому же страдал манией преследования, из-за которой и прятался в гробницах (в евангельском рассказе они названы «гробами»), в которых, как видно, проводил бOльшую часть времени (ст.3). В таких гробницах на Востоке и по сей день хоронят умерших. Они представляют собой пещеру, естественную или искусственную, высеченную в скале, где и оставляют умершего, смазав его тело особым маслом и завернув в специальную ткань. Такие места в древности считались нечистыми, и человеку, которому приходилось там побывать, нужно было после этого совершить особые очистительные ритуалы, иначе он не мог участвовать в обычной жизни. Те же, кто по роду занятий или по другим причинам вынуждены были бывать у гробниц постоянно, в обществе были изгоями. Ни один человек в здравом уме, конечно, не стал бы без крайней необходимости обрекать себя на такую жизнь. Надо сказать, что в древности люди не всегда различали психическую болезнь и такое духовное состояние, как одержимость. С другой стороны, довольно часто одержимость проявляется внешне именно как психическая болезнь. Во всяком случае очевидно, что Иисус избавляет человека, о котором говорится в сегодняшнем чтении, от серьёзной беды, от которой его не мог избавить никто другой. Освобождение его от одержимости было для всех полной неожиданностью, и рассказ об этом освобождении, так же, как и о Том, Кто освободил одержимого, разумеется, быстро распространился по окрестностям, так что имя Иисуса стало известно не только в Галилее, но и в городах Декаполиса.

Читая Евангелие, мы нередко сталкиваемся с такими ситуациями, где Иисусу не рады. Они очень разные, и у каждого из тех, кто Ему не рад, обычно есть на то свои причины. Но есть в них во всех и нечто общее: Ему не рады тогда, когда не хотят перемен. Разумеется, не каждый сознается в таких мотивах собственного нежелания видеть Иисуса. Такие глубоко религиозные и нередко по-своему искренние люди, как фарисеи, например, никогда бы не признались не только другим, но даже самим себе в том, что они боятся не за народ и не за истинную веру, а за себя, за свою религиозность, которой свидетельство Иисуса угрожало разрушением.

Но в районе Гадарина жили самые обычные светские люди, которых мы привыкли называть язычниками (хотя говорить о какой-то их особой религиозности, хотя бы и языческой, не приходится). Люди простые и по-своему откровенные. Которым было откровенно страшно и также откровенно жаль потерянного свиного стада.

И которые, как люди простые, не стеснялись прямо и в упор высказать своё нежелание видеть его тому, кого они действительно не желают видеть. Конечно, они были свидетелями чуда. Которое, конечно, поняли совершенно правильно: понять его по-другому было просто невозможно. Но в том-то и дело, что падшему человеку не очень нужны чудеса. По крайней мере, такие, которые нельзя проконтролировать. И Бога падшему человеку обычно не надо. Падшему человеку нужен не Бог, а джинн из волшебной восточной сказки. Такой, чтобы мог сделать всё, но при этом ничего бы не требовал от своего хозяина и, когда не нужен, мирно сидел бы в своей бутылке или волшебной лампе, никак не обнаруживая своего присутствия.

Люди, ставшие свидетелем совершённого Иисусом исцеления, при всей своей простоте понимали, что этот Чудотворец — не джинн. Если дать Ему возможность остаться, Он не ограничится одним исцелением. И никто не скажет точно, что ещё Он сделает. Дело вполне может не ограничиться потерей одного свиного стада. Но главное даже не в материальном ущербе. Интуитивно, в глубине собственного подсознания каждый понимал: если позволить этому Человеку действовать, лишишься не только стад, но и жизни.

Он возьмёт твою жизнь Себе. Да, конечно, не ради Себя. Может быть, ради того Царства, о котором Он говорит. Но твоей твоя жизнь больше не будет. И сам ты больше не будешь принадлежать себе, а станешь принадлежать Ему — Царю неведомого Царства. И это всегда страшно. Вопрос лишь в том, преодолеть ли этот страх ради Царства или отступить назад. Во внешнюю тьму. К своим стадам, к своей жизни. И к своей смерти.