Мысли вслух на Кол 2:13-20

Мы-то в своем обыденном сознании полагаем, что покаяние случается от печали о содеянном нами беззаконии. А вот апостол Павел говорит в сегодняшнем чтении очень важную вещь: печаль по Богу производит неотменимое покаяние для спасения (в Синодальном переводе: «печаль ради Бога производит неизменное покаяние для спасения»). Для того чтобы произошла эта неотменимая, совершающаяся навсегда перемена мыслей (буквальный смысл греческого слова, обычно переводимого как «покаяние»), необходимо тосковать по Богу, печалиться о разлуке с Ним, желать встречи с Ним. Только это приносит плод. Только это делает нас способными жить по правде и по заповедям. А все наше стремление к самоусовершенствованию — это почетно, но безрезультатно.

И во времена Павла, и позже в Церкви звучали разные мнения относительно обряда и его роли в церковной жизни. И большинство из тех, кто всерьёз относился к духовной жизни, приходили к выводу, что на первое место его ставить нельзя. Но только ли об этом говорит Павел? Ведь он, в сущности, тенью будущего называет всю существовавшую тогда иудейскую религиозность, а Церковью в собственном смысле называет лишь тело Христово. Так что же: религиозности в Церкви места нет? Наверное, такой вопрос звучит всё же несколько категорично. Вернее было бы спросить: какая религиозность могла бы найти себе место в Церкви? И в чём могла бы заключаться её роль? Самому Павлу очевидно, что Церковь — не религиозная община, так же, как и само христианство — не религия. Царство есть Царство, ни в какие религиозные рамки его не вместить. Но ведь есть ещё и формы, необходимые непреображённому миру. Конечно, для самого Царства они не нужны. Но они нужны тогда, когда Царство через Церковь входит в наш мир, нужны самому этому миру, чтобы получить хоть какое-то представление о том, что в рамках непреображённой реальности адекватно представить невозможно. И тут именно религиозный язык приходит на помощь: ведь он из всех существующих культурных языков наилучшим образом приспособлен для выражения и воплощения полученного от Бога откровения. Поэтому на всём протяжении нашей эпохи, эпохи наступающего Царства, Церковь и говорит с миром на религиозном языке. Но в религиозные образы и символы она вкладывает новые смыслы, смыслы, относящиеся уже не к религиозной жизни, а к жизни Царства. Как раз в этом смысле, по-видимому, и называет Павел элементы современной ему религиозной традиции тенью будущего, т.е. того, что должно прийти в мир со Христом. И для самого Павла язык его религиозной традиции был родным: всё сказанное им о Мессии, о Царстве, о спасении сказано именно на этом языке. И всё же очень важно не перепутать инструмент достижения цели, пусть и важнейший, с самой целью, о чём и напоминает нам Павел.

Мы-то в своем обыденном сознании полагаем, что покаяние случается от печали о содеянном нами беззаконии. А вот апостол Павел говорит в сегодняшнем чтении очень важную вещь: печаль по Богу производит неотменимое покаяние для спасения (в Синодальном переводе: «печаль ради Бога производит неизменное покаяние для спасения»). Для того чтобы произошла эта неотменимая, совершающаяся навсегда перемена мыслей (буквальный смысл греческого слова, обычно переводимого как «покаяние»), необходимо тосковать по Богу, печалиться о разлуке с Ним, желать встречи с Ним. Только это приносит плод. Только это делает нас способными жить по правде и по заповедям. А все наше стремление к самоусовершенствованию — это почетно, но безрезультатно.

Рассуждая о духовной жизни, Павел упоминает некие человеческие учения, называемые им «философией», следуя которым, по мнению апостола, легко потерять то главное, что составляет смысл христианства (ст. 8 – 10). А главное, по словам Павла, заключается в той новой жизни, жизни Царства, за которую Спаситель заплатил смертью на кресте (ст. 11 – 15). Говоря о «написанном против нас» («бывшем против нас рукописании», ст. 14), апостол, как видно, имеет в виду Тору, свидетельство которой всегда лишь осуждает грешника, обличая его грехи. Такому свидетельству можно было бы противостоять, лишь полностью избавившись от греха и явив полноту праведности, став, по общепринятому в те времена в раввинистическим кругах выражению, «живой Торой». Но этот идеал оставался недостижимым для поражённого первородным грехом человека, и явить пример «живой Торы» смог лишь Сам Спаситель, в Котором, по слову Павла, пребывает вся полнота Божия (ст. 9). Именно явленный Спасителем образец и обесценивает свидетельство Торы о нашей греховности, открывая нам дорогу в Царство (ст. 14; соответствующее греческое слово обозначает не только «учение», но также и «пример» или «образец»).

Но, как видно, церковь в Колоссах смущали проповедники, которые пытались вернуть тамошних христиан, по существу, в дохристианское прошлое. По-видимому, именно они придавали особое значение религиозной стороне иудаизма, вновь и вновь напоминая колосским христианам о религиозных правилах и обычаях, настаивая на неукоснительном их соблюдении, как главном условии обретения Царства (ст. 16 – 19). Для Павла же любое возвращение к религии представляет собой не путь в Царство, а уход от него. Он прекрасно понимает, что все религиозные нормы и правила принадлежат не Царству, а нашему, ещё не преображённому, миру (ст. 20 – 22). Конечно, иногда они могут помочь человеку на его духовном пути. Но они могут стать и преградой для ищущих Царства, если сделать их целью и смыслом: ведь тогда они лишь создают иллюзию духовной жизни, по сути не имея к ней никакого отношения. Не случайно Павел говорит о такой религиозности, что она лишь выглядит мудростью, на самом деле ею не являясь (ст. 23): Царство для него — единственная цель христианской жизни, и он отвергает всё, что может отвлечь от него и сбить с пути.

Это фактически «символ веры» апостола Павла. Из этого отрывка очевидно, что для Павла сутью христианства является не какое-то учение, «философия», не пустые обещания («обольщения»), не особое «знание», а Сам Иисус Христос. В Нем — все, вся полнота Божества телесно. Но для тех, кому это послание адресовано, написать только одно это имя было недостаточно, и Павел богословствует, перечисляя, что означает вхождение личности Христа в жизнь человека: меняется весь порядок жизни, вся структура отношений человека с миром и Богом, — а перед этим напоминает, что начинается жизнь человека со Христом верой, а развивается — благодарением.