Мысли вслух на 1 Ин 4:12

Мы продолжаем искать знамений - ведь кажется, что без них так трудно верить. Мы продолжаем ждать, что Господь Сам явится нам, мечтать о том, что увидим Его своими глазами и услышим своими ушами.

Но чуда любви в нашей жизни - не видим. А ведь именно эти чудеса - когда вдруг, неожиданно, понимаешь, что этот человек посмотрел на тебя с любовью, или что твое собственное каменное сердце вдруг согрелось при мысли о другом человеке — именно это и есть знак присутствия Бога в нашем сердце и в этом мире.

Фраза "Бога никто никогда не видел" странно выглядит в устах апостола Иоанна, который на Тайной Вечери возлежал, положив голову на грудь Иисусу, который видел Его на Кресте, и видел Его воскресшим. Однако, может быть, апостол имел в виду другое: то, что существование Бога нельзя доказать, то, что Он не может заставить своих учеников, даже тех, кого называет детьми - он все же не может заставить поверить в то, что он, Иоанн, видел своими глазами и слышал своими ушами.

А любовь может увидеть каждый. Потому что даже в мире полном войн, ненависти, раздоров, любовь всегда присутствует, и всегда побеждает. Ведь Бог уже победил на Кресте своей любовью и Он больше, чем зло мира сего. Бог есть любовь всепобеждающая.

Дерзновение в день суда... О чём говорит апостол Иоанн? Дерзновение — это и смелость, и уверенность. Но представьте себе Его суд. Глаза в глаза — с Единственным Праведным... Да возможно ли на этом суде сохранять спокойствие и уверенность? Апостол Иоанн говорит, что Господь дал нам достаточно способности любить, и любовь может достичь в нас такого совершенства, что мы будем поступать так, как Он — и, следовательно, не бояться Его суда... Просто? Совсем непросто, потому что это только способность, возможность. Это то, что Он дал; Его дар безграничен, Его дар дан в полноте. А вот насколько мы принимаем Его дар — это уже вопрос. Но зависит это не от кого-то и от чего-то, а от нас самих.

Бог возлюбил людей не потому, что люди всегда хорошо себя вели, не потому, что люди были особенно симпатичными, не потому, что люди любили Его... Он возлюбил нас просто так. И когда мы говорим: «А за что я буду любить Васю Иванова, он ведь меня не любит?» — мы переводим разговор из области любви в область взаимозачётов и прочих бартерных обменов. Любовь существует просто так, любовь в том, что кто-то просто любит — не «в ответ на любовь», а просто...

Испытывать духов апостол предлагает по той причине, что много лжепророков появилось в мире. Иоанн о том не пишет, но мы вправе развить его предупреждение: как бы нам самим, приняв голос из тьмы за голос свыше, не стать такими лжепророками. Чтобы этого не случилось, Иоанн предлагает простой критерий: обратить внимание на то, как дух, претендующий быть пророческим, реагирует на Христа. Такой дух не обязательно прямо станет Его отвергать, он даже может отзываться о Нём уважительно, однако даже в этом случае он обязательно, чуть раньше или чуть позже, начнёт дополнять похвалы Христу многочисленными «но», конечная цель которых — отрицание реального Христа, пришедшего во плоти. Так что мы имеем возможность различать, с чем имеем дело — с разномыслиями ли, о неизбежности которых писал апостол Павел, или же с искажением самих основ Евангелия.

Лжепророки часто претендуют на обладание особым знанием, но при этом у них, как правило, нет любви, и это неудивительно, ведь у них нет Христа. Наличие или отсутствие любви для многих может показаться излишне простым и ненадёжным критерием, особенно в наше время, когда одной из основ цивилизации стало накопление информации. Как древние лжеучителя, так и современные претендуют на знание, а не на любовь, она им кажется недостаточно серьёзной, а если и признаётся, то сводится к чему-то другому, например, к сентиментальности (и это ещё не самый провальный вариант).

Но нет сентиментальности в голгофской жертве.

Испытывать духов апостол предлагает по той причине, что много лжепророков появилось в мире. Иоанн о том не пишет, но мы вправе развить его предупреждение: как бы нам самим, приняв голос из тьмы за голос свыше, не стать такими лжепророками. Чтобы этого не случилось, Иоанн предлагает простой критерий: обратить внимание на то, как дух, претендующий быть пророческим, реагирует на Христа. Такой дух не обязательно прямо станет Его отвергать, он даже может отзываться о Нём уважительно, однако даже в этом случае он обязательно, чуть раньше или чуть позже, начнёт дополнять похвалы Христу многочисленными «но», конечная цель которых — отрицание реального Христа, пришедшего во плоти. Так что мы имеем возможность различать, с чем имеем дело — с разномыслиями ли, о неизбежности которых писал апостол Павел, или же с искажением самих основ Евангелия.

Лжепророки часто претендуют на обладание особым знанием, но при этом у них, как правило, нет любви, и это неудивительно, ведь у них нет Христа. Наличие или отсутствие любви для многих может показаться излишне простым и ненадёжным критерием, особенно в наше время, когда одной из основ цивилизации стало накопление информации. Как древние лжеучителя, так и современные претендуют на знание, а не на любовь, она им кажется недостаточно серьёзной, а если и признаётся, то сводится к чему-то другому, например, к сентиментальности (и это ещё не самый провальный вариант).

Но нет сентиментальности в голгофской жертве.