Мысли вслух на Быт 41:25-57

Иосиф не только истолковал сновидения фараона — он ещё придумал, как можно использовать складывающуюся ситуацию для укрепления египетского государства. Тут надо иметь в виду, что само появление Иосифа, а затем и всех его соплеменников в Египте было бы невозможным, если бы Египет в эти времена серьёзно не ослабел. Слабый Египет не мог сопротивляться семитским кочевым племенам, которые вторглись в страну с Востока, со стороны Синайской пустыни. В истории это нашествие семитских племён на Египет известно как нашествие гиксов или гиксосов.

Они не только основали своё поселение в дельте Нила — они заняли даже египетский престол, древний престол фараонов. Первая династия Нового царства, история которого начинается нашествием гиксов, была династией по происхождению семитской. Только при фараонах первой династии Нового царства, семитской династии, мог бы Иосиф сделать при дворе ту карьеру, которую сделал, да и его соплеменники могли бы спокойно и мирно перебраться в Египет лишь в правление этих же фараонов.

Ослабел же Египет во многом потому, что к концу предшествующей эпохи, эпохи Среднего царства, там вновь обострилась проблема традиционного для этой страны областного сепаратизма — Египет ведь с самого начала сложился из множества областей, причём каждая была изначально независимой. О своей былой независимости жители египетских областей помнили долго, изредка напоминая о ней и центральной власти.

Подпитывали же областной сепаратизм не в последнюю очередь крупные землевладельцы — не все, конечно, а те, кто, не состоя на службе, жил в своих имениях. Вот против них-то и был направлен разработанный Иосифом план. Просто так отобрать у них имения было невозможно — это было незаконно, а Египет был правовым и законопослушным государством. Иное дело отобрать их за долги: тут спорить не приходилось, ведь долги надо было так или иначе возвращать. Долги же появились бы неизбежно: подавляющее большинство хозяйств работало на рынок, и неурожай означал вначале убытки, а потом разорение.

Один год засухи и неурожая ещё можно было пережить, заняв зерно для посева под урожай следующего года, однако на второй год в случае неурожая пришлось бы заложить уже само имение — при том, что предстояло семь засушливых, а значит, неурожайных лет. Имения неизбежно должны были отойти в казну за долги, пополнив государственный земельный фонд.

Так Иосиф укреплял государство, в которое предстояло переселиться его соплеменникам. Переселиться с тем, чтобы после, спустя несколько столетий, их потомкам пришлось бежать из этого окрепшего государства, где им уже не было места. Пока же Бог поставил Иосифа туда, где он мог спасти своих соплеменников от голода. Так Он ведёт Своих людей и Свой народ сквозь извивы истории.

Сегодняшнее чтение, помимо прочего, замечательно ещё и тем, что оно рассказывает о том, как виночерпий вспомнил об Иосифе. Правда, для этого понадобилось два года и благоприятные для карьеры просителя обстоятельства (ст. 1, 8 – 14). Теперь, когда истолкователь сновидений понадобился самому фараону, и никто из его окружения не мог помочь, вспомнить об Иосифе означало оказаться полезным не только Иосифу, но и самому фараону, что, разумеется, в корне меняло дело и давало Иосифу шанс не только на освобождение, но и на новую, на сей раз совершенно головокружительную, карьеру. Впрочем, дело было, конечно, не в одном лишь истолковании сновидений фараона (ст. 1 – 7). Оно как раз не составило особого труда, ведь смысл их был вполне прозрачен (ст. 25 – 32). И самому фараону, и его приближённым больше всего понравился предложенный Иосифом план того, как воспользоваться наступающими годами изобилия с тем, чтобы подготовиться к грядущей следом засухе и голоду (ст. 33 – 36). Египет переживал тогда нелёгкие времена, страна почти распалась на отдельные области, из пустынь нападали кочевники, которые сумели не только закрепиться в дельте Нила и создать там своё небольшое государство (дело в египетской истории доселе небывалое), но и захватить на некоторое время египетский престол (правившая в это время в Египте династия была по происхождению семитской). Эта ситуация, с одной стороны, давала самому Иосифу и его соплеменникам такие возможности, которых у них не могло быть ни в какие другие времена, но, с другой стороны, она требовала от властей решительных действий. Собрать и сохранить излишки зерна было лишь половиной дела; впоследствии предполагалось ссужать этим зерном разоряющиеся из-за засухи крупные частные хозяйства, вначале под залог будущего урожая, а затем и под залог самого имения (Быт. 47 : 13 – 26). Таким образом без всяких репрессивных мер практически ликвидировалось крупное частное землевладение, которое было экономической основой областного сепаратизма, а земля переходила в собственность государства. Естественно, центральная власть при этом усиливалась, и государство укреплялось. Неудивительно, что предложенный Иосифом план был принят, как говорится, на «ура», а реализацию его было решено поручить самому Иосифу, как автору проекта (ст. 39 – 49). И всё же самым замечательным эпизодом в сегодняшнем отрывке можно считать упоминание Иосифом своего Бога в ответ на вопрос фараона об истолковании сновидений (ст. 15 – 16). Нетрудно помнить о Боге во времена бед и несчастий; куда сложнее не забыть о Нём в годы успехов и процветания. И, наверное, ещё труднее вспомнить о Нём тогда, когда перед тобой открываются такие возможности, какие открылись Иосифу, стоявшему перед фараоном, который ожидал от него истолкования своих сновидений. В такой ситуации о Боге вспоминает лишь тот, для кого отношения с Ним стали центром и смыслом всей жизни.