Мысли вслух на Евр 11:24-12:2

Говоря о людях веры и о делах веры, автор послания утверждает, что и они тоже достигли «совершенства», но, по его словам, «не без нас». Под «нами» он, несомненно, имеет в виду христиан, Церковь как тело Христово. Конечно, такого рода утверждения нередко воспринимаются в том смысле, что христианство — окончательная, самая правильная религия, содержащая в себе всю полноту Откровения, а значит, и всю полноту истины.

В таком случае всё истинное, что было в истории Откровения до Христа, принадлежит христианству: ведь другой истины на свете нет. Впрочем, нельзя не вспомнить, что нечто подобное утверждали и представители некоторых других религий, имея в виду, разумеется, каждый свою собственную традицию. И будь христианство действительно религией, тут были бы огромные возможности и для споров, и для дискуссий, и для соперничества.

Но христианство — не религия, а жизнь со Христом в Его Царстве. И, говоря о «совершенстве», автор послания, очевидно, имеет в виду полноту Царства, а не полноту какой-то религиозной традиции. В таком случае получается, что все люди веры во все времена искали одного: Царства и его полноты. И вот теперь они тоже приобщились этой полноты — вместе с христианами.

Конечно, если абсолютизировать время падшего мира, придётся представить себе приблизительно следующую картину: все праведники, умершие до Христа, оказывались в мире теней, который в ветхозаветных книгах называется по-еврейски шеолом, а в новозаветных по-гречески аидом. Там они ждут, когда придёт Мессия и освободит их, введя в Царство. Но такой картина выглядит лишь тогда, когда воспринимаешь её сквозь призму реальности падшего мира. Тут время одномерно и является абсолютным, направляя развёртывание всех причинно-следственных цепочек, определяющих существование этого мира.

В Царстве же всё несколько иначе. Там нет одномерного времени, и причинно-следственные цепочки там существуют иначе, чем в привычном нам виде. Потому и последовательность событий там оказывается иной. В Царстве нет «вначале» и «потом», к которым привыкли мы. Реальность Царства может проявиться в любой точке того пространства и того времени, внутри которых существует наш мир. И мера вовлечённости конкретного человека в жизнь Царства определяется лишь качеством его существования, тем, что это существование определяет: падшая природа или Божье дыхание жизни.

Неудивительно, что люди, стремившиеся выстроить свою жизнь так, чтобы её определяло только дыхание жизни, обретают Царство и его жизнь постольку, поскольку могут достичь поставленной цели. Но достигают они её лишь с приходом Христа, когда грех теряет над ними всякую власть. Для них это не история пребывания в мире теней, какой может показаться их жизнь нам, а путь в Царство, завершающийся встречей со Христом. Для нас такая встреча зачастую оказывается первым шагом, для них — завершающим, после которого им открывается жизнь Царства во всей её полноте.

Апостол Павел сопоставляет здесь подвижников веры, которые положили все свои силы, всю жизнь на служение Богу — и «нас», обыкновенных людей. И в этом сопоставлении апостол открывает нам удивительную радость: «нас» не оставляют в стороне. Мы, к сожалению, часто представляет Бога антропоморфно, попросту говоря — судим о Нем по себе. Поэтому (и только поэтому) нам кажется, что награду — жизнь перед лицом Всемогущего — могут получить лишь те, кто ее заслужили немыслимыми трудами. Этим объясняется неприятие Христа иудеями, этим объясняется шокирующая неожиданность притчи о работниках одиннадцатого часа. Этим объясняется наша повседневная сосредоточенность на аскетических упражнениях в ущерб общению с Богом и служению людям. Но Бог, как говорит апостол Павел, предусмотрел о нас нечто лучшее.

Жизнь, говорит апостол, дается не тем, кто заслужил ее — она даруется тем, кто страдает от ее отсутствия. И, как работникам одиннадцатого часа, нам нужно совершить хоть какое-нибудь, по мере сил, усилие, чтобы принять ее. Это удивительная надежда для нас, она так грандиозна, что осознать ее — почти непосильная задача. И самый лучший способ принять то лучшее, что предусмотрел о нас Бог — благодарить Его.

Завершая разговор о вере и верности, автор послания упоминает многочисленные случаи тех свидетельств верности Богу и заключённому с Ним завету, перечислять которые было бы так долго, что у него на это перечисление просто не хватило бы времени (ст. 32 – 38). Но никто из них, говорит автор, не получил обещанного потому, что получить его они могли лишь вместе с теми, о ком, по его словам, «Бог предусмотрел нечто лучшее», о тех, которые, став свидетелями прихода в мир Спасителя, через Него приобщились к жизни Царства, «достигнув совершенства» (ст. 39 – 40). Речь идёт, как видно, о той полноте Царства, которая, само собой разумеется, не могла быть открыта миру до прихода Мессии. Но теперь, когда Царство, по слову Спасителя, «приблизилось» и открылось миру, всё более его преображая, оказалось, что все, его искавшие и ожидавшие, независимо от того, когда они жили и когда завершили свой земной путь, получили возможность приобщиться к полноте жизни, которую они предчувствовали, но которой не могли получить. Как видно, действие дыхания Божия, пронизывающего Царство, распространяется не только на настоящее и на будущее, но и на прошлое.

Конечно, в границах нашего, ещё не преображённого мира такое воздействие на прошлое было бы совершенно невозможным, но Царство живёт по иным законам, и, распространяясь в мире, оно, очевидно, включает в свои границы не только всё существующее пространство, но и всё существующее время (или, как видится это нам, все времена, и нынешнее, и все другие, равно прошедшие и ещё не наступившие). Разумеется, это вовсе не означает, что всё, что когда-либо происходило или сегодня происходит в мире, автоматически становится частью Царства, преображаясь и приобщаясь к его жизни. В Царство может войти лишь то, что ему сродно, что не противоречит его природе и его законам. Тому злу, в котором, по слову Спасителя, лежит сегодня мир, места в Царстве не будет, так же, как не найдётся в нём места и тем, кто сознательно выбирает путь зла. Но те, кто избрал Царство и путь праведности, войдут в него даже в том случае, если законы непреображённого мира такого не допускают: ведь они с Царством одно, Царство — их духовная родина, а потому, как только его законы достигают нашего, ещё не преображённого мира, искавшие и ожидавшие Царства сразу же оказываются в нём и начинают жить по его законам, а законы непреображённого мира теряют над ними всякую власть. Только так торжество Царства может стать полным, только так его может обрести каждый ищущий, независимо от того, когда ему суждено было пройти свой земной путь.

Павел пишет о том, что Иисус претерпел крест «вместо предлежавшей Ему радости». Мы так привыкли к тому, что Иисус пришёл на землю, воплотился, стал одним из нас, чтобы умереть за нас. Это так очевидно — всё ради нашего спасения. И мы просто забываем о том, что Сыну Божию вообще-то самой Его Божественной природой предназначена совсем даже не смерть, а радость. То, что Он сделал для нас, вовсе не само собой разумеется. Намного естественнее для Него было бы прийти во славе, с воинством Ангелов, и воссесть на престоле над всею землёй. Маленькая проблема заключается в том, что наше спасение не совершилось бы. Так вот апостол Павел сегодня и напоминает нам о том, ЧТО сделал для нас Иисус и насколько это не само собой разумеется. Кроме того, эта мысль может поддерживать и нас в наших искушениях: когда хочется пойти по пути наименьшего сопротивления, стоит вспомнить о том, что и Иисусу был вполне доступен более лёгкий путь...

Подобно своему учителю, автор послания сравнивает духовный путь с соревнованиями бегунов на стадионе: каждому предстоит свой забег, и добежать до цели может лишь тот, кто будет бежать, не теряя из виду Иисуса, Который опередил всех бегущих, так, что все остальные бегут за Ним, уже достигшим цели (ст. 1 – 2). При этом он напоминает своим читателям, что события их собственной жизни, которые они воспринимают, как наказание от Бога, вовсе не свидетельствуют о том, что Бог их отверг и им нечего больше надеяться на спасение. Автор послания приводит им в пример Самого Христа, Которому пришлось перенести наказание, которого Он вовсе не заслуживал, но, отвергнув которое, Он не смог бы сделать для ищущих Царства и спасения того, что Он для них сделал (ст. 3 – 5). Опираясь на традицию, отражённую в Книге Притчей, автор напоминает своим читателям о том, что наказание — не зло само по себе, что оно — часть того, что мы называем сегодня воспитательным процессом, притом часть необходимая, и, поскольку отношения Бога с человеком предполагают и воспитательный аспект тоже, наказание становится неизбежным, иначе отношения между Богом и верными были бы не отношениями отца и детей, а отношениями чужих друг другу людей (ст. 6 – 11).

Конечно, если иметь в виду приведённую автором аналогию, приходится думать, что речь идёт о гонениях за веру, на что прямо намекает фраза автора «вы ещё не до крови сражались, борясь с грехом» (ст. 4), ведь, говоря о пролитии крови в борьбе, авторы новозаветных книг практически всегда имеют в виду исповедничество или мученичество. Но автор послания привносит новые смысловые оттенки в традиционное выражение. Возможно, это было связано с тем, что некоторые из его современников стали воспринимать гонения и преследования в традиционно иудейском духе не как неизбежность, а как наказание Божие за те или иные грехи, совершённые общиной в целом или отдельными людьми. Автор же прямо говорит им о том, что гонения могут стать и наказанием за грех в том случае, если сами гонимые забудут о страданиях Христа. В таком случае то, что могло бы стать свидетельством, каким оно становилось для свидетелей, понимавших смысл происходящего, оказывалось наказанием для тех, кто искал лёгкого пути, пытаясь избежать того, о неизбежности чего Спаситель прямо и совершенно однозначно предупреждал Своих последователей, притом предупреждал неоднократно. А целью наказания было, в данном случае, напомнить верным о пути, с которого они свернули или готовы были свернуть, забыв о цене, заплаченной Спасителем за торжество того Царства, к которому и они сами приобщились, избрав путь, показавшийся им теперь слишком тяжёлым.

Павел пишет о том, что Иисус претерпел крест «вместо предлежавшей Ему радости». Мы так привыкли к тому, что Иисус пришёл на землю, воплотился, стал одним из нас, чтобы умереть за нас. Это так очевидно — всё ради нашего спасения. И мы просто забываем о том, что Сыну Божию вообще-то самой Его Божественной природой предназначена совсем даже не смерть, а радость. То, что Он сделал для нас, вовсе не само собой разумеется! Намного естественнее для Него было бы прийти во славе, с воинством Ангелов, и воссесть на престоле над всею землёй. Маленькая проблема заключается в том, что наше спасение не совершилось бы. Так вот, апостол Павел сегодня и напоминает нам о том, ЧТО сделал для нас Иисус и насколько это не само собой разумеется. Кроме того, эта мысль может поддерживать и нас в наших искушениях: когда хочется пойти по пути наименьшего сопротивления, стоит вспомнить о том, что и Иисусу был вполне доступен более лёгкий путь...

Продолжая разговор о верности и о доверии к Богу, автор послания говорит о праведниках древности, что они умерли, не получив обещанного, что, однако, не доводило их до отчаяния и не заставляло изменить раз данным обещаниям или раз заключённому с Богом союзу-завету: они не оставляли надежды на Царство, наступления которого ожидали (ст. 13 – 14). А выражалась эта надежда и верность, прежде всего, в том, что никто из них никогда не думал о возможности повернуть назад и возвратиться к той прежней жизни, которую они оставили, поверив открывшемуся им Богу и пойдя за Ним (ст. 15 – 16). Автор послания приводит многочисленные примеры такой верности, хорошо известные каждому читателю ветхозаветных книг (ст. 17 – 31). Эти напоминания, разумеется, не были случайными: праведники древности должны были стать примерами верности и надежды на Царство для современников автора послания, многим из которых, по-видимому, такие качества были свойственны далеко не в той же мере, как их великим духовным предшественникам.

Кризис, переживаемый церковными общинами после катастрофы 70 г., был в первую очередь кризисом духовным: многие из ожидавших скорого торжества Царства разочаровались в своих ожиданиях, а вместе с тем — и в мессианизме как таковом, обратившись, вероятно, к традиционному иудейскому образу жизни, как к своего рода религиозному убежищу, в котором можно было бы пережить внутренний кризис и крах несбывшихся надежд. Некоторые признаки такого кризиса появились ещё при жизни Павла, когда стали умирать представители первого поколения христиан, которые, как и их единоверцы, были уверены, что Спаситель вернётся, а Царство восторжествует ещё при их жизни, но после 70 г. он, можно думать, резко усилился. И автор послания приводит примеры тех, кто верил в наступление Царства даже тогда, когда до его наступления оставались ещё столетия, верили, зная совершенно точно, что им самим его увидеть не придётся, и надеялись на то, что и они не останутся в стороне от его торжества, даже несмотря на то, что никаких точных представлений о воскресении мёртвых, так же, как и о своей собственной посмертной участи, у них не было, а значит, не было и никаких гарантий того, что сами они станут участниками этого торжества. И если при всём том древние праведники не отчаивались, то как было терять надежду тем, кому Царство было не только обещано, но кто уже к нему приобщился, терять лишь потому, что обещанное Спасителем торжество оказывалось не таким близким, каким оно казалось ожидавшим?