Мысли вслух на Деян 6:1-7

Община разрастается, и накапливаются повседневные заботы, с которыми всё труднее справиться. Многое в пути Новозаветной Церкви напоминает путь Ветхозаветной, и как когда-то Моисей, перестав справляться с нагрузкой, назначил достойных людей своими помощниками, так и теперь апостолы поставили служителей решать практические вопросы.

Всё бы хорошо, но поводом к введению новых служений послужили не столько сами организационные и хозяйственные заботы, сколько жалобы одной группы верных на несправедливость со стороны другой группы таких же верных. Брешь, пробитая Сапфирой и Ананией, расширяется, в общину внесена человеческая вражда, в Церкви появляется первая трещина. Она ещё не привела к расколу, конфликт вовремя удалось уладить грамотным распределением обязанностей. Но корни первого конфликта глубже, они в наших грехах, которые мы не только забываем отвергнуть, и перестаём замечать, но и слишком часто и легкомысленно вносим внутрь Церкви.

Община разрастается, и накапливаются повседневные заботы, с которыми всё труднее справиться. Многое в пути Новозаветной Церкви напоминает путь Ветхозаветной, и как когда-то Моисей, перестав справляться с нагрузкой, назначил достойных людей своими помощниками, так и теперь апостолы поставили служителей решать практические вопросы.

Всё бы хорошо, но поводом к введению новых служений послужили не столько сами организационные и хозяйственные заботы, сколько жалобы одной группы верных на несправедливость со стороны другой группы таких же верных. Брешь, пробитая Сапфирой и Ананией, расширяется, в общину внесена человеческая вражда, в Церкви появляется первая трещина. Она ещё не привела к расколу, конфликт вовремя удалось уладить грамотным распределением обязанностей. Но корни первого конфликта глубже, они в наших грехах, которые мы не только забываем отвергнуть, и перестаём замечать, но и слишком часто и легкомысленно вносим внутрь Церкви.

Мы привыкли к тому, что в Церкви, как и в организациях добровольного типа, каждый, кто готов брать на себя ответственность, оказывается ответственным сразу за всё. К священникам бегут с любыми вопросами. Большинство христианских лидеров занимается всеми проблемами, возникающими в общинах. Ответственный ответственен за всё. Но апостолы ставят вопрос совершенно иначе. Они знают, к чему призвал их Господь: проповедовать Слово Божие. Они понимают, что для них нереально совместить служение слова и «хозяйственные вопросы». Поэтому они делают выбор, и выбирают то, к чему их призвал Господь. При этом они не игнорируют проблему — просто они говорят, что для решения этой проблемы необходимы люди, которые будут заниматься именно этим вопросом. Апостолы молятся о тех, кого выбрала Церковь. Наверное, для каждого из нас важно понимать, что есть дела, к которым нас призывает Господь и которые необходимо делать нам — и есть другие дела, тоже важные и нужные, для которых Господь изберёт кого-то другого. Самое трудное, пожалуй, — это баланс. Будем молиться, чтобы Господь дал нам мудрость не делать того, к чему Он нас не призывал, и делать то, к чему Он призывает, и, конечно, не требовать от священников и лидеров, чтобы они прыгали выше головы.

Как видно, рост иерусалимской христианской общины проходил не без проблем. И главной проблемой стало то, что сохранить те «единое сердце и единую душу», о которых говорит священнописатель, характеризуя жизнь первых христиан, оказалось совсем не просто. Оттого и возникла проблема с вдовами тех, кого автор книги назвал «эллинистами». Скорее всего, речь идёт о евреях диаспоры, которых называли иногда этим словом. Хотя не исключено и то, что речь идёт об обращённых в иудаизм язычниках. Как бы то ни было, очевидно одно: в общине появились некие люди второго сорта, к которым стали относиться соответственно, отодвигая их на второй план во время церковного богослужения.

Надо заметить, что речь в оригинальном тексте идёт не о каком-то «раздаянии потребностей» («раздаянием потребностей» греческая «дьякония» стала лишь несколько столетий спустя), а именно о «ежедневном служении» (или о «повседневном служении» — соответствующее греческое выражение можно перевести и так тоже), которым было служение церковное, связанное с ритуальной трапезой и хлебопреломлением. Вот за этими-то трапезами вдовы «эллинистов», видимо, и стали чувствовать себя отодвинутыми на второй план. В чём именно это выражалось, автор книги не говорит, но факт остаётся фактом.

Духовный смысл происходящего апостолам был вполне понятен: с ростом общины в ней появились люди, ещё не готовые к серьёзной и полноценной духовной работе. Они стали обращать слишком много внимания на внешние признаки входящих в общину людей, и в том числе на их происхождение или на тот факт, что они не родились евреями, а стали ими, приняв иудаизм. Для духовной жизни всё это, разумеется, не имеет никакого значения, и человек, всё внимание обращающий на духовную жизнь и на духовную работу, таких вещей просто не замечает потому, что они ему совершенно не важны.

Иное дело тот, кто духовной работой всерьёз не занят: такой человек нередко подменяет духовную жизнь религиозной, а в жизни религиозной, разумеется, всё перечисленное выше важно и имеет большое значение. Как видно, в какой-то момент в жизни иерусалимской первохристианской общины религиозная составляющая если и не начала превалировать над духовной, то, по крайней мере, стала достаточно заметной для того, чтобы создать в общинной жизни совершенно не нужную напряжённость. С этим надо было что-то делать. И тогда, понимая, что нести «служение столов» им не под силу потому, что «слово Божье» (а словом Божьим в те времена называли Тору) занимает всё их время, апостолы предлагают общине избрать служителей («дьяконов»), которые возьмут на себя «служение столов».

Такой служитель должен был прежде всего взять на себя организацию собрания и затем возглавить его, став предстоятелем, на обязанности которого лежало руководство вновь возникшей небольшой общиной. Обычно во время ритуальной трапезы именно такой «дьякон» совершал хлебопреломление. Он-то отныне и должен был следить за тем, чтобы в его небольшой общине не было ничего такого, что нарушало или разрушало бы её духовную жизнь. Апостолы же отныне оставляли себе только «служение Слова»: свидетельство о Христе и обучение христиан Торе в контексте этого свидетельства.

Новоизбранных же служителей они принимали в свою общину, возложив на них руки и помолившись о ниспослании на них Святого Духа, того Божьего дыхания, которое делает человека способным нести служение и делать дело Божье. Так разрешили апостолы возникшую проблему, которая иначе могла бы породить в общине серьёзный духовный кризис. А первохристианская Церковь начала обретать структуру традиционного для тех времён религиозного братства: ведь служение предстоятеля, возглавляющего небольшую общину, объединённую ритуальной трапезой и хлебопреломлением, — традиционное братское служение того времени.

Сегодня мы читаем, как Церковь преодолевает очередную кризисную ситуацию. Проблема не шуточная — в общине, где принципом отношений должна быть любовь друг ко другу, вдруг появляются обделенные, причем, как это обычно бывает в мире, ими оказываются члены «социально незащищенного меньшинства» — вдовы «неместных» эллинистов, евреев, приехавших в Иерусалим из диаспоры и уверовавших в Иисуса. Итак, самые слабые оказались не в центре всеобщего внимания и любви, а — наоборот. Для нас сейчас важным является не указание на такую беду в Церкви (нелюбовью и равнодушием христиан сейчас никого не удивишь), а то, как она решается — на сцене появляется Стефан, диакон и мученик, исполненный Святого Духа, мудрости, веры, силы, и остальные шесть диаконов, готовых восстановить мир и любовь в общине первых учеников. Бог, так или иначе, действует через людей, открытых к водительству Его Духом. И для нас с вами важнее всего оказаться именно такими людьми, людьми Духа, мудрости и веры, чтобы через нас Господь смог вести к совершенству мир, который Он сотворил для Своей Славы.

Сегодняшнее чтение описывает нам первые в истории Церкви проблемы, которые, как и все другие проблемы межчеловеческих отношений, были связаны с человеческой греховностью. Речь идёт о тех, кого евангелист называет «вдовицами эллинистов» (ст. 1). Эллинистами в Синагоге и в первохристианской Церкви называли евреев — выходцев из кругов грекоязычной диаспоры. В Синагоге всегда существовала определённая негласная иерархия, в рамках которой первое место отводилось еврейской общине Иудеи и Иерусалима, а выходцы из диаспоры, и особенно диаспоры грекоязычной, занимали менее почётное положение. Неудивительно, что такое отношение в конечном счёте проявило себя и во время церковных братских трапез, что вызвало закономерное возмущение «эллинистов»: ведь в Церкви они менее всего ожидали встретить подобного рода дискриминацию. Надо заметить, что соответствующее греческое слово означает не «раздаяние потребностей», как это отражено в Синодальном переводе (в таком смысле оно начало употребляться лишь в Средние века), а просто «служение», под которым, очевидно, предполагались именно церковные собрания, представлявшие собой братские трапезы, центром которых было хлебопреломление, широко распространённое в те времена не только в церковной практике, но и в практике иудейских религиозных братств. Апостолы решают эту задачу, предлагая самим членам первохристианской общины, уже значительно выросшей в числе, избрать себе тех, кто будет возглавлять их собрания, обещая в свою очередь возложить на них руки и помолиться (ст. 2 – 3), что, согласно обычаю того времени, означало принятие этих избранных служителей в апостольскую общину (ст. 5 – 6). Целью такого принятия было расширение апостольской общины за счёт тех, кто мог быть взять на себя «служение столов» с тем, чтобы сами апостолы могли бы и впредь посвятить себя «служению слова», т.е. проповеди и свидетельству (ст. 4). Конечно, «служение столов» включало не только административно-хозяйственную часть, оно предполагало также духовные и пастырские обязанности, ведь такой служитель должен был возглавить общинные собрания и благословлять хлеб и вино во время хлебопреломления, так что и ответственность за духовную жизнь общины тоже лежала именно на нём. Но никакой собственно миссионерской работы на такого главу общины, как правило, не возлагали, хотя первые служители (по-гречески их называли дьяконами) нередко, подобно Стефану, бывали не худшими проповедниками, чем сами апостолы (ст. 8 – 10). Так многочисленность Церкви и несовершенство падшей человеческой природы порождают церковную структуру. Но даже в этих условиях первохристианская Церковь (так же, как и Церковь последующих двух или трёх столетий) не превращалась в организацию с жёсткой иерархией, оставаясь общинным движением, объединённым, прежде всего, единством веры и духовной жизни.