Мысли вслух на Иов 42:5-6

Покаяние Иова читателям нередко кажется вынужденным. Бог явил Себя, Свою силу, и перед лицом столь очевидной демонстрации Иову, дескать, некуда было деваться. Между тем, дело тут явно не в явлении одной лишь силы. Бог ведь действительно поговорил с Иовом по-человечески, как Иов и хотел. Другое дело, что разговор получился для него неожиданным. Бог не стал разубеждать Иова в его праведности, не представил ему тех грехов, в которых мог бы его, Иова, упрекнуть. И на вопрос о страданиях невинных людей, праведников тоже не ответил.

Он просто предстал перед Иовом. Показал ему, что такое сила, игнорирующая человека — на примере сотворённых Им животных. И дал Иову понять, что Он — Бог, Который знает, что делает, и Который помнит о человеке. Конечно, никаких подробностей и тем более гарантий Бог Иову не даёт. Кроме одной: Он помнит человека и знает, как быть с тем злом, в котором лежит мир. И если даже человеку, в этом мире живущему, всё кажется беспросветным и безнадёжным, у Бога есть Свой план, включающий помимо прочего и избавление мира от зла. Конечно, если бы эти слова были сказаны Иову его друзьями, он бы не поверил.

В конце концов, они ведь и говорили ему нечто подобное. Но важна была именно встреча, встреча с Богом лицом к лицу, которой Иов так хотел и ждал. Она, эта встреча, помимо прочего раскрыла Иову духовные перспективы, каких он прежде не знал и не видел. Оказалось, что вся его прежняя жизнь и даже праведность была лишь делом человеческим, она не выходила за рамки той традиционной религиозности, носителем (совершенно искренним и убеждённым) которой был и сам Иов.

Бог раскрыл Иову другую перспективу, показал ему другую жизнь. Жизнь, где нет религии, но зато есть живой Бог. И где праведность — не тщательный, почти по-бухгалтерски аккуратный подсчёт заслуг и грехов, а переживание встречи с этим живым и совершенно реальным Богом. А значит, и встречи с новой и тоже совершенно реальной жизнью — с жизнью большого Божьего мира, который однажды раскроется во всей полноте Царства Божьего. Иов может теперь свидетельствовать об этой новой, открывшейся ему реальности. Может общаться с Богом — из неё и через неё. И потому Бог поручает ему молитву за его друзей, которые пока что ничего такого не знают. Или почти не знают. И потому говорят, свидетельствуют о Боге не так верно, как Иов, ставший живым свидетелем живого Бога.

Теория о Боге рушится, когда Иов видит Его лицом к лицу. И оказывается, что теория и не нужна. Он — Живой. Он — реальность превыше нашего разумения. Что бы мы ни думали о Нём — Он больше наших представлений. Правильны наши представления или неправильны — они ограничены, и объять Его личность не могут по определению. Предлагается ли нам не думать и не размышлять? Нет. Но следует помнить, что Он больше, чем мы можем представить себе. И подлинная реальность открывается именно в момент встречи с Ним лицом к лицу, глаза в глаза — то есть в Вечности.

Ответ Бога Иову исключительно точен; заключительные слова Иова говорят о том, что именно в этом он и нуждался. Он признает правдой все слова Господни и восклицает, что сам не понимал того, что говорил. Более того, Иов заявляет, что его желание проникнуть в тайну замысла Божьего было нелепостью, продиктованной, как кажется Иову, недостатком доверия. Поразительное смирение Иова перед тайной – важный урок, который преподносит автор книги читателю. На фоне друзей Иова и Елиуя, утверждающих (особенно Елиуй), что они все понимают, отказ Иова от своих попыток постичь Непостижимого весьма знаменателен. Ведь именно Иов удостоен беседы с Богом, к нему обращается Господь.

Встреча Бога с Иовом столь непосредственна, что Иов говорит, что он увидел Бога своими глазами. Весь предшествовавший текст книги свидетельствует, что такая непосредственная встреча происходит благодаря предельному доверию человека и предельной открытости перед Богом. Оказывается, все то, что в речах Иова казалось его друзьям сомнением и недоверием, не было таковым – ведь Иов говорил свои дерзновенные слова не кому-нибудь, а Самому Богу. Его, ставшего для Иова Обвинителем и Судьей, он просил быть и его Заступником – и не обманулся.

Формально Иов не получил ответа на свои вопросы, но он обрел нечто гораздо большее: Бог обратил на него Свой взгляд. И поэтому Иов «отрекается и раскаивается в прахе и пепле», отказывается от своих вопросов. Так нередко бывает в подлинной встрече человека с Богом: не то, чтобы человек получал ответы на свои вопросы – скорее, сами вопросы отпадают.

Финал книги обнажает одну из ее главных тем, так и не прозвучавших в ней в явном виде. Вся драма Иова и вся его дискуссия с друзьями говорит о близости Бога к страдающему человеку и о том, что десница Господня «не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать» (Ис.59:1). Для читателя в общем контексте Откровения важно, что Бог не столько объясняет страдание и смерть (которой Он не сотворял (Прем.Сол. 1:13)), сколько обращает взгляд вопрошающего вперед, к спасению. Едва ли вообще возможно объяснить иррациональное; тем менее вероятно, что разум человека способен понять возможный ответ. Гораздо важнее, что Бог, вместо содержательного ответа, предлагает человеку выход из страдания и смерти, подобный исходу из египетского рабства.

Увидев и услышав всё, сказанное и показанное ему Богом, Иов раскаивается в том, что говорил Богу прежде, до встречи с Ним (ст. 1 – 6). И это второе раскаяние было не таким, как первое (Иов. 40 : 3 – 5). Первое раскаяние было вызвано осознанием того факта, что Иов был неправ перед Богом, что он ошибался, думая, будто Богу нет дела до отдельного человека вообще и лично до него, Иова, в частности. Теперь же раскаяние Иова глубже, он сам говорит, что раскаивается «в прахе и пепле» (ст. 6) — выражение, которое употреблялось тогда, когда человек хотел сказать, что он глубоко сожалеет обо всём, сделанном прежде. Такое раскаяние, очевидно, должно было означать и отказ от того, что прежде Иов считал праведностью, от тех требований, которые он выдвигал Богу, желая с Ним судиться (ст. 3 – 4). Сам Иов объясняет свой отказ просто. Он говорит Богу: раньше я только слышал о Тебе, а теперь вижу Тебя (ст. 5).

Казалось бы, произошло именно то, чего Иов так долго ждал и так сильно желал, теперь, наконец, он может высказать Богу всё. Но, очевидно, во время встречи произошло нечто, полностью изменившее и самого Иова, и его взгляд на собственную праведность. Он, как видно, действительно только теперь и стал настоящим праведником, и сам это понял; прежняя же его праведность теперь показалась ему чем-то вроде детской игрушки, которую он всерьёз демонстрировал Богу, требуя взамен каких-то особых прав и особого положения в мире, где идёт война между Богом и силами тьмы. Прежняя праведность Иова не выходила ещё за религиозные рамки, она была праведностью человеческой, для Бога безусловно ценной, но не дававшей человеку возможности жить полноценной духовной жизнью. Теперь же Иов понял, что такое праведность Божия, которую можно обрести, лишь полностью предав себя в волю Божию и перестав надеяться на какие бы то ни было собственные заслуги, даже те, что связаны с достижениями в области религиозной жизни. Но полное предание себя в волю Божию было, конечно, совершенно невозможным без той встречи с Богом лицом к лицу, которой Иов так желал, хотя он и ждал от этой встречи совсем не того, что произошло. Он хотел судиться с Богом, но, увидев всё, что мог открыть Бог человеку, отказался от своего намерения и сдался Богу, признав поражение. Однако это было поражение не столько перед силой Бога, сколько перед Его любовью и мудростью. Потому Бог и поручает друзей Иова его молитвам (ст. 7 – 9): ведь Иов уже прошёл тот путь, на который они ещё и не ступали. Конечно, религиозность имеет своё значение и свой смысл, в ней есть своя относительная правда. Бог говорит Иову, что его друзья свидетельствовали о Нём «не так верно, как Иов» (ст. 7). Но есть в отношениях с Богом нечто большее, чем религия — откровение и Царство, пережитые Иовом во время встречи с Богом, как несомненная реальность.