Мысли вслух на Втор 8:1-20

Описывая пройденный народом путь, Книга Второзакония представляет нам его как путь Торы. Здесь нет места столь распространённой среди религиозных людей теории наград и наказаний, согласно которой человек получает награду за исполнение предписанного Богом и наказание за нарушение Его предписаний. Тут совсем иная логика. Человек идёт за Богом потому, что только такое движение и можно назвать путём. Всё остальное — беспутье, ведущее в никуда. Идя Божьим путём, человек приходит туда, куда Бог хочет его привести.

Бог же хочет привести человека к месту встречи с Собой, к месту Своего присутствия, с тем, чтобы освятить человека и дать ему возможность новой, полноценной жизни. Земля обетованная и становится в Книге Второзакония таким местом — туда Бог ведёт Свой народ с тем, чтобы обновить и его, и саму землю, сделав её прообразом Царства. Именно поэтому тут не работает традиционная религиозная схема с наградами и наказаниями. Дело в том, что народ по определению не может заслужить того, что получает: речь ведь идёт о падшем человечестве, и народ Божий — не исключение, он тоже состоит из падших людей.

Падший человек по определению не готов к встрече с Богом и также по определению не заслуживает ни Царства, ни земли обетованной как его прообраза. Готовым делает и отдельных людей, и весь народ в целом лишь Сам Бог, и делает в процессе движения по тому пути, по которому его ведёт. Если народ пройдёт проложенный для него Богом путь, пройдёт шаг в шаг за Тем, Кто этот путь проложил, он станет готов к встрече с Богом и к жизни в Божьем присутствии на Богом данной земле.

Да и сама жизнь на этой земле немыслима вне контекста отношений с Богом. Земля даётся народу не в собственность, а в пользование, при условии, что он не забудет Бога и не начнёт вместо Него полагаться на себя. Тут не устав, не дисциплинарная мера, а простой факт: без Бога жить на Божьей земле невозможно. Она существует в первую очередь как место Божьего присутствия, и лишь потом как природный феномен, как место, территория, географическая реальность. Стоит поменять местами приоритеты — и земля потеряна, о чём и предупреждает свой народ Моисей, говоря от лица Божия.

Господь говорит очень жёсткие слова: Он требует от Израиля полной отделённости от других народов. Никаких смешанных браков, никаких контактов — Израиль совершенно отдельный народ, он не общается с другими народами. Почему? В чём причина столь жёстких требований? Мы знаем, что в те времена, когда были сказаны эти слова, все народы, кроме Израиля, поклонялись множеству богов и с лёгкостью перенимали культы этих богов друг у друга. Господь требует полной отделённости, потому что знает: если Израиль будет общаться с другими народами, он очень быстро начнёт поклоняться их богам.

И что же — мы можем сказать, что к нам эти слова не имеют отношений? Или, может быть, мы, христиане, призваны прекратить всякие контакты с внешним миром? Наверное, ни то, ни другое. Эти слова — напоминание о том, что никакие человеческие взаимоотношения не стоят отношений с Господом, и если нам приходится делать выбор — то выбор всегда однозначен. Более того, важно помнить и о том, что иногда мы сами не замечаем того момента, когда выбор уже сделан — и зачастую не в пользу Господа. Как бы мы ни люблили человека — не следует поклоняться его богам. Сегодняшнее чтение напоминает нам об осторожности, о бодрствовании.

Иногда приходится слышать, что религия Ветхого Завета была, по сравнению с христианством, религией плоти, что благоденствие понималось ветхозаветными людьми слишком материалистически, слишком по-земному, что главными признаками благословения Божия были хорошие урожаи и хороший приплод, множество детей, изобилие и благополучие, торжество над врагом во время войны. И некоторые стихи Торы, как будто, подтверждают такое отношение. И всё же подобного рода домыслы надо скорее считать данью традиционному для околоцерковных кругов спиритуализму, чем собственно яхвистским отношением.

Что же касается яхвизма, который обычно и понимается под «ветхозаветной религией», то он как раз какому бы то ни было спиритуализму был совершенно чужд, равно, впрочем, как и христианство, которое всегда было не «религией духа» или «религией страдания», как называли его некоторые, а жизнью Царства. Яхвизму же было известно духовное предвкушение, духовное предощущение этой жизни. И в земном благополучии яхвизм не видел ничего предосудительного.

При одном условии: благополучие это не достигается путём нарушения Торы, данной Богом заповеди. И дело тут, разумеется, не в том, что до прихода Христа люди были достаточно наивны, чтобы полагать, что праведности в падшем мире сопутствует благоденствие. Достаточно раскрыть Книгу Екклесиаста или Книгу Иова, чтобы убедиться, что подобной наивностью люди духовно зрелые не страдали и в дохристианские времена.

Дело было в другом: на данную Богом землю верующие яхвисты смотрели, как на Царство Божие, которому, чтобы раскрыться в полноте, не хватает лишь праведности тех, кто на этой земле обитает. И надо признать, что в таком подходе была своя правда, хотя и не вся. В самом деле, суть Царства Божия заключается не в природе мироздания, а в его отношении к Богу. Если Бог оказывается в центре, мир становится Царством. А ведь Бог уже со времён Синайской теофании пришёл к Своему народу и заключил с ним союз-завет именно для того, чтобы остаться среди Своего народа навсегда.

И народ действительно призван был стать общиной верных, а место, где он обитает, — Царством. Конечно, речь идёт об идеале и о сверхзадаче, которая не могла быть решена адекватно до прихода в мир Мессии. И всё же в народе всегда жило понимание того, что благоденствие на данной Богом земле возможно лишь в том случае, если она будет Царством. Ведь Бог любит Свой народ. И хочет, чтобы он был счастлив.