Мысли вслух на Зах 9:9-10

Образ Мессии разными пророками порой воспринимался по-разному. Одним Он открывался, как праведный Царь, другим — как истинный Первосвященник, а, к примеру, Исайе Вавилонскому Он предстал в образе то ли раба, то ли подростка, Которому не приходилось рассчитывать ни на какую земную власть. Захария же видит Его въезжающим в священный город на осле. Примерно так, как въехал в Иерусалим Иисус незадолго до завершения Своего земного пути. И образ этот, надо признать, куда ближе к образу раба или подростка, чем к образу правителя или первосвященника. Конечно, вот так, на осле, иногда мог въехать в город и домашний раб. Но не только он: ослы (точнее, мулы) во все времена были в Палестине (как, впрочем, и повсеместно на Ближнем Востоке) одним из самых недорогих транспортных средств. Богатые купцы, перевозившие большие партии товаров, во времена Захарии использовали верблюдов. Лица официальные, начиная с самих царей и заканчивая даже не очень высокопоставленными чиновниками, передвигались на лошадях, верхом или в колесницах. А люди простые ездили на выносливых, безотказных, неприхотливых и недорогих мулах. И Мессия, каким Его увидел Захария, въезжает в город именно так. Он не великий правитель или завоеватель, не первосвященник, Он вообще Человек простой, совсем не высокопоставленный. Но это не мешает Ему быть Мессией. Во времена Захарии, когда Мессию ждали именно как Правителя, когда уже готовы были два золотых венца, один для ожидавшегося со дня на день Мессии, а второй для первосвященника, которому придётся Его помазать на царство, — в такие времена напоминание о том, что Мессия въедет в город не на белом коне, а на осле, было нелишним. Так же, как и во времена земного служения Спасителя.

В том, что око Господа обращено на всех людей, как и на все колена Израилевы. можно увидеть тот смысл, что все народы, как бы далеко они ни удалялись от Бога, так же дороги Ему, как и народ, избранный Им для хранения верности. Обличение языческих соседей начинается на этой ноте, и хотя далее пророчество развивает тему нечестия язычников и расплаты за него, мы уже можем соотнести суровые слова, сказанные по их адресу, со столь же суровыми обличениями впавших в грех иудеев, хорошо знакомыми читателям Библии. И когда после обличений пророк переходит к рассказу о грядущем приходе в Иерусалим Царя, восседающего на молодом осле, мы уже готовы к тому, что спасение Этот Царь принесёт всем народам.

Грядущее торжество народа Божия изображено в образах военной победы. Мы знаем, что Господь не раз спасал Свой народ от врагов, поэтому буквальное понимание слов Захарии как пророчества о предстоящей победе также возможно. Но если соотнести эти слова с предыдущими словами, сбывшимися при входе Христа в Иерусалим, то не будет натяжкой отнести пророчество к окончательному торжеству правды Божией в конце времён.

И, может быть, в словах о хлебе и вине, одушевляющих язык у юношей и девушек, не будет натяжкой увидеть отдалённое прозрение Евхаристии...

Девятой главой начинается совершенно новая часть книги пророка Захарии, отличающаяся от первых восьми глав и по стилю, и по историческим деталям, и, главное, по содержанию. Различия столь заметны, что большинство исследователей относят вторую половину книги пророка Захарии к рубежу 5-4 вв. до Р.Х., более чем на век позже, чем первую половину книги. Как это нередко бывает в библейской письменности, автор второй части не известен по имени; принято называть его Второзахарией.

Вторая часть книги уже не касается восстановления Храма и возвращения иудеев из вавилонского плена. Напротив, в ней упоминаются «сыны Ионии», то есть греки, и говорится о новых опасностях, нависших над Святой землей. Вновь народы Палестины и соседних земель слышат в девятой главе слова о поражении, которое придет на них за их нравственные и религиозные преступления. Однако, в этих грозных предупреждениях слышится новый аспект, который не звучал у прежних пророков при всем универсализме их проповеди. В самом начале главы Господь говорит, что око Его взирает на всех людей, как и на все колена Израилевы. Поражение от новых завоевателей и избавление от них — в руке Господней, и она равно простерта на все народы. Спасительное действие Божие, о котором пророчествует Второзахария, охватывает, таким образом, всех людей, иудеев и язычников.

Гораздо важнее, впрочем, сущностное отличие мессианских пророчеств Второзахарии от слов большинства прежних пророков, включая и первого Захарию. Призывая Сион радоваться об избавлении, пророк говорит: «Се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице...». Только Второисайя так ясно говорил о кротости Мессии. Иудеи привыкли представлять себе Мессию-Царя как величественного вождя, который победит всех врагов Израиля и железной рукой приведет окрестные народы к вере. Но Второзахария видит Мессию иначе: сердце пророка знает, что насилие недостойно Помазанника Божьего и победа Его не может быть военной. Все прочие великие деятели человеческой истории, которые были перед глазами пророка: Навуходоносор и Кир, Дарий и, быть может, Александр Македонский, — объединяли людей, подавляя их духовную и политическую свободу, благополучие их царств держалось на силе оружия. Христос же, говорит пророк, возвестит народам мир.

Когда Мессия придет в Иерусалим верхом на кротком и безобидном «сельскохозяйственном» животном, военная мощь избранного народа потеряет смысл. Тогда, говорит пророк, истреблены будут кони и колесницы и сокрушится оружие. Мир, который несет Христос, будет единственным «оружием», и владычество Его будет по всей земле. В этом отвержении оружия и силы — принципиальное отличие Царства Христа от всех земных царств, которые не могут обходиться без того, что мы называем сегодня «силовыми структурами». Так в пророчество о Царстве будущего века входит новое измерение, так пророк предвидит слова Христа «Царство Мое не от мира сего» и «Царство небесное внутри вас».

И это Царство мира дается всем; особое обращение пророка к избранному народу только подчеркивает универсальный характер его проповеди. Пророк говорит, что сами люди, их сердца, их жизнь станут «оружием» Божьим. При этом важно, что Сам Господь будет защищать людей, и они смогут одолеть всякого противника. Но это не будет победой над людьми: пророк специально вновь подчеркивает, что будут истреблены пращные камни — еще один символ вооружений. Тогда народ исполнится необычной радостью, и будет «шуметь как бы от вина» и хлеб и вино будут «одушевлять язык» юношей и отроковиц. Весьма вероятно, что Второзахария, как и некоторые другие пророки, видит связь между спасением, достигнутым по кротости Мессии, и тем, что Дух Божий наполнит людей завета. Образы, которые использует пророк, тесно связаны с событиями Пятидесятницы, и едва ли можно считать это простым совпадением. В воцарении Христа, несущего примирение, пророк видит подлинное духовное обновление людей, и тогда, говорит он, явится невероятная благость и красота человечества. Трудно понять, говорит ли пророк это о Мессии или людях вообще; возможно, он не различает этого в данном случае. Важно, что в Царстве Мессии будет восстановлена та духовная красота людей, которая была утрачена с грехопадением.

Итак, на фоне новых завоеваний и борьбы пророк видит грядущее вхождение в мир новой, невиданной силы: силы примирения, силы кротости, силы, отвергающей оружие и насилие. Как молния, входит она в напряженную историю человечества, и озаряет ее новым светом истины. Но пророк, в отличие от большинства своих предшественников и современников, видит и другое: его пророчество о приходе Мессии исполнено трагической муки, потому что люди, призванные в Царство примирения, не откликнутся на призыв.