Мысли вслух на Ин 6:37-40

Продолжая Свое слово о спасении и жизни, Господь говорит нам сегодня, что воля Божия в том, что всякий, кто доверится Сыну Божьему, всякий, кто, по слову пророка и апостола, «призовет имя Господне» — спасется. И в конце сегодняшнего отрывка Господь говорит, что придти к Нему может тот, кого привлечет Отец. Вчера же мы слышали слово Его, что воля Отца состоит в спасении всех. Это не просто надежда мира и человека. Дерзну сказать, что эти слова Христа — единственная надежда мира, все же прочее — обман. И нельзя не радоваться этому, потому что трудный путь к жизни все же несравненно лучше безнадежности.

Что отвечают на это Христу? В сущности, ответ иудеев сводится к грубой формуле: «А ты кто такой?». «А докажите, что этот ваш Иисус — Бог...» — веками слышат христиане. Доказать этого нельзя уже потому что не Он принадлежит нам, а мы — Ему, но дело даже не в этом. Подобный протест против слов Христа означает лишь, что я пытаюсь на Него Самого переложить ответственность за свое недоверие. К счастью, Евангелие дает нам пример правильной позиции, когда человек отдает Христу не ответственность за подвиг веры, за поступок упования, а молит Его о помощи в этом, говоря: «Верую, Господи — помоги моему неверию».

Почему Иисус говорит о том, что в последний день, т.е. в день Суда, верующих в Него воскресит именно Он, и что такова воля Отца? И что тогда будет со всеми остальными? Они не воскреснут вовсе? Или для них сохраняется прежний порядок, и их воскресит Сам Бог? Едва ли, конечно, можно было бы думать, что воскресение затронет одних лишь христиан. Скорее можно предположить, что те, у кого с посланным Богом Мессией установились особые отношения, эти отношения сохранят до самого дня Суда. В самом деле, ведь всякий, живущий со Христом единой жизнью, приобщается к Царству, которое Он принёс в мир. А Царство и раскрывается в полноте лишь в последний день, а до этого дня оно хотя и пребывает в мире, но остаётся частично скрытым, так, что даже приобщившиеся к его жизни видят его лишь отчасти. Неудивительно, что и на Суд христиане приходят не так, как все прочие люди, а как жители Царства, за которых может поручиться Тот, Кто принёс это Царство в мир. И вероятность благоприятного исхода Суда в таком случае, конечно, резко повышается. Так что же: у Бога на Суде появляется некое привилегированное сообщество? С одной стороны, можно было бы сказать: да. Но откуда и почему у его представителей привилегии? Иисус даёт ответ на этот вопрос: к Нему, в Его Царство не придёт никто, если ищущего не приведёт туда Его Отец. И дело тут не в предопределении, не в том, что путь человека заранее предрешён так, что изменить его невозможно. Иисус ничего не говорит о тех критериях, которыми руководствуется Отец, указывая путь ко Христу и в Царство тем, кому Он его указывает. Вполне вероятно, что выбор человека и его настойчивость на избранном пути играют тут если не определяющую, то существенную роль. Дело в том, что одного выбора человека тут мало: чтобы увидеть в Иисусе из Назарета Мессию, нужно особое откровение. И если ищущий готов, Бог может ему такое откровение дать, и тогда перед ним откроется Царство. А в Царстве его ждёт новая жизнь, новые отношения с Богом и Суд тоже: ведь всякая встреча с Богом лицом к лицу для человека неизбежно становится не только откровением и радостью, но и моментом истины, а значит, Судом. Неудивительно, что в день Суда жители Царства оказываются в особом положении: Бог к тому моменту не раз уже успеет их проверить и испытать, они действительно успеют к тому моменту стать для Него своими. Потому и последний Суд для них станет мене страшным, чем для тех, кто прежде старался убежать и от Бога, и от Суда, и от Царства.

В сегодняшнем евангельском чтении Иисус говорит: «Воля пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но всё то воскресить в последний день». Эти слова — ответ на классический вопрос, задаваемый людьми нецерковными: «А что будет с моей подругой, если она умерла некрещёной?» Воля Отца Небесного — чтобы никто не погиб. Но есть одна поправка: «из того, что Он Мне дал». Что это такое — то, что дал Отец Иисусу? Те, кто принял Его в сердце, верующие в Него. Но тогда получается, что все неверующие обречены? Здесь нет однозначного ответа, но мы знаем одно: встреча с Богом происходит в самой глубине человеческого сердца. Никто и никогда не сможет определить, каковы на самом деле отношения с Богом этого конкретного человека — никто, кроме Бога, видящего сердца. Именно поэтому Католическая Церковь молится за всех усопших, в том числе и за некрещёных и неверующих: только Господь Сердцеведец может сказать, насколько близок к Богу был человек. А воля Отца — чтобы никто не погиб, и потому мы можем надеяться, что Ему может хватить и самой малой искорки веры, самой малой открытости, чтобы воскресить человека в последний день.

В сегодняшнем кратком отрывке из беседы о Хлебе Небесном, как обычно называют эту часть Евангелия от Иоанна, Господь прямо говорит о Себе как о Хлебе, который дает человеку неоскудевающий источник жизни. Если вдуматься, это совершенно поразительная вещь. Ведь прямо здесь, в этом мире, больше похожем на ад, чем на рай, для человека открывается возможность жить Богом, питаться Им. Все наши вопросы о смысле и цели жизни, о страдании и смерти, радости и вечности — находят ответ в этих словах Христа.

И еще большую надежду дают нам последние слова сегодняшнего отрывка. На протяжении истории не раз возникали и становились популярными теории предопределения, по которым жизнь уготована лишь немногим (или многим, да не всем). Это страшная идея, так как из нее с очевидностью следует, что кого-то из нас Бог предопределил на погибель. «Не я ли, Господи?» — как сказали на Тайной вечере ученики. И вот сегодня мы слышим бесценное откровение Христа: «Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день». Вот вам и предопределение... Всемогущий хочет спасения всех нас (ибо все Он отдал Сыну). Следовательно, единственный, кто может «предопределить» погибель или спасение — сам человек. Шанс, возможность прибегнуть к помощи Христа и спастись даны каждому. Это ли не великая милость?

Как Сам Иисус понимает стоящие пред Ним задачи? Прежде всего бросается в глаза, что Он вообще не пытается формулировать никаких задач Сам. Казалось бы, Тот, Кто вместил в Себя всю полноту Божию, мог бы быть куда решительнее, особенно учитывая ту решительность, с которой порой формулируют цели и задачи своего служения Богу обычные люди. Но Иисус, будучи Мессией, смысл своего мессианского служения видит в том, чтобы не иметь никаких Своих целей и не ставить перед Собой никаких собственных задач. Он целиком полагается на волю Отца, и никаких Своих дел у Него нет. А Отец, как видно, ставит перед Ним одну главную задачу, которой подчинено всё остальное: спасти как можно больше людей. Речь идёт не о Суде, не об осуждении одних или об оправдании других. Конечно, грехи человека мешают его спасению. Но, как видно, даже праведники без помощи посланного Богом в мир Мессии на спасение рассчитывать не могут. Как и во время любой спасательной операции, полным успехом можно считать лишь спасение всех и каждого. Но, как видно, есть некие препятствия, которые полному успеху могут помешать. Наверное, совершаемые человеком грехи являются одним из таких препятствий. Возможно, есть и другие, но они, по-видимому, мало или совсем не зависят от человека. А вот мера греха, усложняющего спасательную операцию, от человека зависит в первую очередь. И неудивительно: ведь спасение, как видно, связано с возможностью войти в Царство, дверь в которое открывает Иисус. В нынешнем своём состоянии мир обречён, и спастись может лишь тот, кто сумеет войти в Царство, став его частью. А тут вопрос греха и праведности становится определяющим, ведь любой грех неизбежно становится для человека преградой на пути в Царство. Но Иисус позволяет (разумеется, с согласия Отца) каждому начать всё сначала, с чистого листа, сделав ещё одну попытку начать жизнь сначала. При одном условии: попытка эта будет предпринята не в падшем мире, а в Царстве. С тем, чтобы, освободившись от той безраздельной власти, которую имеет грех над падшим человеком, каждый мог попробовать начать новую жизнь в полном смысле этого слова.

«Приходящего ко Мне не изгоню вон». Почему эти слова дают надежду? Да потому что мы знаем, кто к Нему приходит. Рано или поздно, конечно же, придут все, и это уже само по себе ободряет. Но мы знаем, что среди учеников не было никого по-настоящему достойного своего Учителя. Самые близкие не понимали многого до самого конца. Лишь некоторые люди «внешние» понимали, что Христос несравнимо больше их, и все же смиренно приходили к Нему. Как, например, отец бесноватого юноши говорит Иисусу: «Верую, Господи! Помоги моему неверию» (Мк. 9:24). Или как сотник: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой» (Мф. 8:8). И Господь действительно принимал их и отвечал на самые сокровенные желания и вопросы сердца. Он не просто не изгоняет вон приходящих. Он показывает им путь и идет по этому пути Сам. Он — Пастырь добрый, отдающий Свою жизнь ради овец (см. Ин. 10:11). Он берет нас на руки и несет нас на груди Своей (см. Ис. 40:11). Он приведет нас туда, где мы ни в чем не будем нуждаться (см. Пс. 22:1). Он воскресит нас в последний день.

Люди ринулись искать Христа потому, что ели хлеб и хотели его больше, чем чудес. Но и на чудеса многие из них смотрят не столько как на знамения, свидетельствующие о высшей правде, сколько как на эффектные зрелища. Потому и слова о хлебе жизни, сходящем с неба и, в отличие от манны, насыщающем не только телесно, остаются непонятыми.

Слушателям трудно понять Христа, но Он продолжает им говорить. Но если так, то зачем Он проповедует, не на ветер ли Он сеет?

Нет, не на ветер. Он сеет на будущее, и настанут дни, когда посеянное начнёт прорастать в тех самых сердцах, которые пока что кажутся невосприимчивыми. На извечный вопрос: что делать? - Христос даёт неожиданный и до сих пор у многих не укладывающийся в сознании ответ: веровать. Не потому, что Он отвергал бы дела, но потому, что, суетясь и воплощая в жизнь надуманные планы, созданные по собственному разумению, слишком легко утратить понимание того, надо или не надо строить задуманное.

Но вера даёт ориентир, помогающий действовать.

Сегодняшнее чтение позволяет нам лучше понять то, что называют обычно «мессианской тайной» Иисуса. Говоря о ней, имеют в виду тот факт, что Сам Иисус до последних дней Своего земного служения почти не говорил прямо о Своём мессианстве, по крайней мере, не говорил открыто. Рассказ евангелиста возвращает нас к чуду умножения хлебов (ст. 1 – 14). А реакцией на него стала, как видно, попытка провозгласить Иисуса «царём», сделать Его вождём нового мессианского движения (ст. 15). И неудивительно: ведь, согласно общепринятым в те времена представлениям, Мессия и должен был стать царём, восстановив независимое еврейское государство и введя в нём законы, соответствующие Торе. А Иисус, разумеется, не собирался становиться никаким вождём никакого религиозно-политического движения.

Но у Иисуса была и другая, более важная причина скрывать Своё мессианство. И Он Сам прямо говорит о ней тем, кто отправился искать Его в Галилею: большинство из тех, кто искал встречи с Ним, искали её не потому, что жаждали Царства, а потому, что хотели бы в случае нужды всегда иметь возможность получить даровой хлеб (ст. 26). Иисус говорит с пришедшими к Нему о вечной жизни и о том главном, без чего к ней не приобщиться: о доверии к Тому, Кого Бог послал в мир с тем, чтобы дать людям Царство (ст. 27 – 29).

Но Его не понимают. Его спрашивают: а где доказательства истинности Твоих слов (ст. 30)? И тут же приводят пример того, какие доказательства были бы для них убедительными: манна с неба, как было в пустыне во времена Моисея (ст. 31). А Иисус снова говорит им о том, что Царство больше любого чуда, что хлеб Царства больше манны (ст. 32 – 33). Но Его снова не понимают.

Его слушатели никак не могут уяснить, что с приходом в мир Спасителя наступила новая эпоха, и то, что произошло с ними на берегу Генисаретского озера, не было чудом в том смысле, в каком им была та же манна. Просто, общаясь с Иисусом, они оказались в Царстве и пожили некоторое время по законам Царства, но, как видно, так до конца и не поняли, что с ними произошло. Потому-то и просят они у Иисуса хлеба и ожидают получить его так же, как когда-то их отцы получали от Бога манну (ст. 34). А Иисус вновь и вновь пытается объяснить им, что дело не в хлебе, а в Царстве и в той полноте жизни Божией, которая в Царстве даётся каждому, так что там не нужна уже будет никакая манна.

Чудо — это вторжение в мир Царства, проявление его законов там, где обычно действуют совсем другие законы. Но теперь Царство входит в мир, преображая его, и времена чудес проходят. Наступает время Царства. Царства, открытого каждому, кто ищет его и хочет войти.

Не странно ли, что Тот, Кто приходит с небес, заботится о том, чтобы накормить хлебом толпы Своих слушателей и последователей? Разве за этим Он пришел? Однако, чудо умножения хлебов для пяти тысяч человек — единственное чудо, описанное всеми евангелистами, а значит — особо важное. Именно оно служит отправной точкой для разговора о настоящем хлебе, которым по-настоящему жив человек, о хлебе жизни. О том, что человек живет не одним хлебом, мы слышали с детства. Но если мы постараемся понять, что составляет нашу духовную диету, то найдем ли мы в ней то, что действительно может насытить сердце, а не является суррогатом, от которого остается только похмелье и тошнота? Господь предлагает нам такой хлеб. Это не учение, не заповеди, не вера в Бога — все это уже было у иудеев и есть во многих духовных школах и религиях. Иисус говорит о хлебе, который действительно сходит с небес, дает настоящую, вечную жизнь. Это — Он Сам.

Не странно ли, что Тот, Кто приходит с небес, заботится о том, чтобы накормить хлебом толпы Своих слушателей и последователей? Разве за этим Он пришел? Однако, чудо умножения хлебов для пяти тысяч человек — единственное чудо, описанное всеми евангелистами, а значит — особо важное. Именно оно служит отправной точкой для разговора о настоящем хлебе, которым по-настоящему жив человек, о хлебе жизни. О том, что человек живет не одним хлебом, мы слышали с детства. Но если мы постараемся понять, что составляет нашу духовную диету, то найдем ли мы в ней то, что действительно может насытить сердце, а не является суррогатом, от которого остается только похмелье и тошнота? Господь предлагает нам такой хлеб. Это не учение, не заповеди, не вера в Бога — все это уже было у иудеев и есть во многих духовных школах и религиях. Иисус говорит о хлебе, который действительно сходит с небес, дает настоящую, вечную жизнь. Это — Он Сам.