Мысли вслух на Мал 3:1-4

Мы читаем в Евангелии о том, как Младенца Иисуса первый раз приносят в храм, что там происходит, что говорят об этом. Зная евангельскую историю и помня о том, как все прошедшие 20 веков Иисус остается "предметом пререканий", мы можем ничему не удивляться. Пророк Малахия возвращает нас к тому, что ускользает от нас на фоне тяжелых слов пророчества Симеона. Первое появление Спасителя в храме описывается так: "внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете". Все тут смущает. Знает ли человек, какого Бога он ищет? Ищем ли мы Младенца, который постоянно вызывает пререкания и распри? Ждешь Бога, а внезапно приносят маленького Ребенка, и ты стоишь перед необходимостью принять то, что именно это и есть свет к просвещению язычников и слава Израиля.

Кого имеет в виду Малахия, говоря о вестнике союза («ангеле завета»)? Ответа на этот вопрос в Книге Малахии нет. Остаётся лишь догадываться, о чём говорит пророк. Ясно одно: перед приходом Мессии что-то должно произойти. Должен появиться кто-то, кто духовно подготовит народ Божий к принятию грядущего Мессии. И не так уж важно, будет ли это ангел или человек. Важна сама подготовка. А подготовка, судя по словам пророка, нужна достаточно серьёзная. Описывая её, Малахия использует язык традиционной пророческой символики. Смысл её прозрачен: речь идёт об очищении и о духовном обновлении народа. Иначе Мессию не встретить.

Евангельские рассказы об Иоанне Крестителе написаны так, что в нём трудно не узнать этого вестника союза. Он не ангел, а человек. Но делает он именно то, о чём говорит Малахия. Впрочем, сам Иоанн говорит о том, что настоящее очищение у народа ещё впереди. И тем не менее Иоанн призывает народ к раскаянию, очищению от греха и обращению. Как и Малахия, он понимает: чистых и готовых к встрече с Мессией нет. Фарисеев и саддукеев, в глубине души считающих себя таковыми, Иоанн называет «змеиными отродьями».

Это не ругательство, а констатация факта. Иоанн явно намекает на змея, когда-то в Эдемском саду соблазнившего первых людей мнимой возможностью обойтись в своей жизни без Бога. И человек, считающий праведность свойством или качеством своей природы, пусть даже качеством благоприобретённым, совершает ту же ошибку. Чистых и свободных от греха людей нет в мире не потому, что от греха и его последствий невозможно освободиться, а потому, что падший человек не может не грешить.

Иоанн, в отличие от тех же фарисеев, это понимает. Так же, как понимает это и Малахия, говорящий о необходимости очищения народа. Нельзя стать праведником по природе, по крайней мере, до полного преображения этой самой природы. Но можно пребывать в состоянии праведности. А значит, и в состоянии постоянного противостояния собственному греху. В состоянии постоянного очищения. До тех пор, пока путь не завершится в Царстве. В Царстве, где места греху уже не будет.

В древности, во времена Первого, а быть может, и Второго Храма был в Израиле праздник, называвшийся «день Яхве» или «день Господень». Видимо, по времени он приходился на осень, где-то около еврейского Нового года и праздника Йом-кипур, который и в древности, и в наши дни является для верующих евреев днём Суда и покаяния. А в древности день Господень отмечали ещё и как день интронизации Яхве, с которой связывался опыт видений Престола славы, чья традиция корнями уходит, вероятно, в глубокую древность, во времена Соломона. И, конечно, этого дня, дня торжества своего Бога, верующие ожидали и как дня своего собственного торжества, дня, в который они вместе со своим Богом увидят языческий мир лежащим у своих ног. А Бог будет судить этот мир, который прежде нередко оказывался столь враждебен Его народу. Пророк же видит ситуацию совсем иначе. Он говорит: Бог придёт тогда, когда Его не ждут; уверены ли вы, что Его приход, Его торжество станет торжеством и для вас тоже? Как бы повторяя то, что прежде, ещё до плена говорил Амос, Малахия напоминает своим слушателям: любая встреча с Богом — суд сама по себе. Готовы ли вы к Суду? И может ли вообще человек быть к нему готов? Встретиться с Богом одновременно радостно и страшно. Радостно потому, что ищущих Бога такая встреча не может не радовать; страшно оттого, что никто и никогда не сможет быть к такой встрече совершенно готов. Неразрешимая антиномия, которую в состоянии разрешить лишь Сам Спаситель. Разумеется, с нашего согласия.

Начало третьей главы книги пророка Малахии содержит исключительно важное пророчество, которое сформулировано в очень точных словах. В привычном нам переводе оно звучит не так ярко, хотя за ним кроется очень глубокое и сильное переживание пророка. Один из пророков первого поколения, Исайя Иерусалимский, на обращенный к нему вопрос Господа «кого Мне послать» отвечает «вот я, пошли меня». Как Исайя, как и многие его собратья по служению, Малахия чувствовал себя вестником Всемогущего. «Бог послал меня к вам» — ключевые слова в устах пророков. Для Малахии они имеют особенное звучание: это суть его имени и, по уверенности всех древних, суть его жизни. «Мълеахи» — Посланник Всевышнего, Вестник — так называют пророков, возвещающих правду Божью. Так называют бесплотных духов, которых Бог посылает к людям. Греческие переводы со всей возможной точностью ставят здесь слово aggelos, буквально означающее «вестник, посланник». Современные переводы Библии оставляют эти слова древних языков без изменения, и этим затрудняют нам понимание смысла.

Пророк, имя которому — Вестник, как глашатай, говорит от лица Господня: «вот, Я посылаю Вестника Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в Храм Свой Господь, Которого вы ищете и Вестник завета, Которого вы желаете; вот, Он идет». Не военный или духовный вождь, не властитель, устрояющий жизнь страны: Вестник. Сам Господь, говорит Малахия-Вестник, придет как Вестник завета, чтобы сообщить Весть о Боге и Его Царстве, ту Благую весть, что греческий язык назовет Евангелием.

Слова Малахии о Вестнике, который приготовит путь пред Богом, конечно — напоминание о пророчестве Второисайи о «гласе вопиющего в пустыне», суть его вести: «приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими; и явится слава Господня» (Ис 40:3-5). Кривизна человеческих путей должна выпрямиться, всякая неправда и насилие должны исчезнуть — и явится слава Господня. Вестник Божий не будет заставлять и, как мы теперь говорим, «строить» людей, как почетный караул: он — голос Зовущего, и его служение: призвать к исправлению людских путей. И точно так же Сам Бог придет как Вестник, возвещая заключение Нового завета, скрепленного Его жертвенной кровью. Мессия и Его Предтеча придут и скажут: «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», и за нами останется выбор внять или не внять этому призыву. Как разительно отличается это от того, что думали иудеи, и как точно это соответствует тому, что делали Иисус из Назарета и Иоанн, Его Предтеча!

И явление Христа, Вестника завета, будет опаляющим огнем. Самое прекрасное, самое глубокое и живое в Библии скрывается за этим образом огня. «О, если бы Ты расторг небеса и сошел — горы растаяли бы от Лица Твоего» — восклицает Второисайя, окрыленный любовью к Непостижимому. Серебро, очищаемое в горниле, в пламени Богоявления — таким видит Остаток Израиля Иезекииль. «Огонь пришел Я низвести на землю», говорит Сам Спаситель. Пламя Божественной любви, в котором сердце человека переплавляется и, очищенное, само начинает сверкать ответной любовью; пламя, обжигающее до костей, до самой глубины естества, живое и невероятно настоящее — вот каковы отношения, к которым зовет нас Вестник завета. И поэтому Малахия цитирует здесь еще одно пламенное слово Ветхого завета: «Голос возлюбленного моего! вот, он идет...», восклицает неизвестный автор Песни песней.

Перед этим пламенем Вести о любви Творца не устоит никакой грех, и очищенные им люди будут приносить жертву Господу в правде, говорит пророк. Как автор Второзакония и апостол Павел, Малахия знает эту огненную суть веры и открывает своим слушателям эту Весть о том, что Бог есть Огнь поядающий. Пламя, о котором он говорит, пламя любви Творца, будет судом для тех, кто не способен так же пламенно любить Бога и людей, для чародеев и тех, кто задерживает плату работникам, кто притесняет беззащитных и беженцев, кто не боится причинять боль. Но это пламя жизни, настоящей и безусловной, чистой и безграничной. В этих шести стихах пророк открывает нам свое предвидение того, что отцы Церкви назвали обожением, из-за чего великие мистики называли веру Христову огнем. Апостолы увидят это пламя Святого Духа, сошедшее на них в день Пятидесятницы.