Мысли вслух на Мф 2:1-12

При чтении евангельского рассказа о посещении волхвов встаёт естественный вопрос: почему Ирод так боялся Мессии, о Котором он даже не знает точно, родился ли Он, или ещё нет? Ответ ясен каждому, знакомому с политической ситуацией в Палестине евангельских времён: в Мессии, Который, согласно общепринятым в те времена у евреев представлениям, должен был стать царём Иудеи, Ирод мог видеть только политического соперника, угрожавшего его власти. Нам, знакомым с евангельской историей, эти опасения не могут не казаться смехотворными. А между тем они привели к трагедии, к той вифлеемской резне, которой младенец Иисус избежал, но во время которой погибло немало других детей. О жестокости власти говорить не приходится, она очевидна. Но не менее очевидно и другое: абсурд, трагическая бессмысленность происходящего. Ирод ничего не знает о Мессии, он ни разу Его не видел и никогда не хотел увидеть. В своём отношении к Иисусу он руководствуется, в сущности, теми народными легендами, мифами, из-за которых Иисус почти до самого конца Своего земного служения скрывал Своё мессианство. И этот страх, основанный на иллюзии, делает Ирода убийцей. Конечно, никакая власть в падшем мире не обходится без кровопролития. Но, видимо, когда власть руководствуется мифами и расхожими представлениями, не имеющими отношения к реальности, крови льётся особенно много. В сущности, от Ирода в той ситуации нужно было немного: просто пойти и посмотреть. И понять, что этот лежащий в яслях Младенец никогда не станет претендовать на его власть, равно, как и на власть любого другого земного правителя, которая Ему не нужна. Но Ирод не идёт никуда. Он остаётся в плену собственных иллюзий и собственного страха. И становится убийцей.

Христос обетовал нам второе пришествие. Мы ждем Его. Но ждем как-то по особому. И совсем не так мы ждем Рождества. Мы знаем, что будет рождественская служба, что придет много народу, все будут поздравлять друг друга. А вот если бы мы задумались, мы бы поняли, что праздник Рождества – это не только памятование о Его бывшем воплощении. Это приход Христа в мир. Приход, который еще не произошел, которого мы только ждем. Значит, это и отголосок первого прихода и предвестник второго, в этом удивительное, связующее свойство этого праздника.

Скольких творческих людей — писателей, поэтов, художников — вдохновил этот короткий рассказ. Почему? Внешне совершенно обычное событие, рождение Младенца, но в честь него в небе загорается необычная звезда, и эта звезда приводит в Вифлеем трех волхвов. И вот — три старца, склоняющиеся перед Младенцем, три язычника — перед Царем Иудейским, три ученых мудреца — перед Тем, на Ком сокровенно почивает Господень Дух премудрости и разума (Ис. 11:2). Вся человеческая мудрость, все человеческое знание способны только на это — привести нас к Богу за истинным знанием и подсказать нам, какие дары мы можем принести с собой.

Сегодня, в день Рождества Христова, мы читаем на утрене рассказ евангелиста Матфея о рождении Спасителя, и на литургии — его же рассказ о поклонении волхвов. Об этих евангельских отрывках мы приведем мысли, высказанные вслух в начале 8 века авторами службы Рождеству Христову, преп. Иоанном Дамаскиным и свт. Космой Маюмским. Вот что говорят они о Рождестве и поклонении волхвов в икосе и ипакои (в переводе с греческого):

«Вифлеем открыл Эдем — придите, увидим; мы обрели сокровенную отраду — придите, примем в вертепе рай. Там явлен корень неполитый, израстивший прощение; там обретен колодец невыкопанный, из которого жаждал испить Давид. Там Дева, родив Младенца, утолила жажду и Адама, и Давида. Сего ради устремимся туда, где родилось Малое Дитя — Превечный Бог».

«Тебе, лежащему в яслях Младенцу, небо принесло начаток народов, звездою приведя волхвов, изумлявшихся не скипетрам и престолам, но крайней нищете: ибо что хуже вертепа? что же смиреннее пелен, в которых просияло Божества Твоего богатство? Господи, слава Тебе».

Мы предлагаем Вам сегодня текст, написанный примерно за 40 лет до Рождества Христова. Этот текст еще со времен ранней Церкви, у самых первых отцов считался удивительным пророчеством из среды языческого мира о приходе Христа. Удивительным…можно долго спорить знал ли Вергилий библейских пророков, может, и знал, он был из весьма образованной среды. Но это ничуть не умаляет силы пророчества. Были многие, кто точно знали пророчества, однако самого Прихода не узнали: мало знать, надо еще воспринять. И с другой стороны, доносится критика, что это как раз свидетельства «неуникальности» нашей веры, ее язычности, а отсюда два шага до марксисткой пропаганды. Но дело в том, что любящему сердцу ничто не мешает радоваться.

Песнь о возвышенном сложим теперь, сицилийские музы,
<...>
Снова пришла череда величия полных столетий:
Дева спускается в мир, близится царство Сатурна;
Время с высоких небес новым придти поколеньям.
Ты же рожденью младенца, что с веком железным покончит,
И возвестит всему миру века приход золотого,
Радуйся ныне, Луцина: твой Аполлон уже правит.
В год твоей консульской власти, Поллион, это время настало,
Славных месяцев эра так свой поход начинает.
Пусть при тебе преступления наши бесследно исчезнут,
Землю навеки избавив от бесконечного страха.
Жизнь получив от бессмертных, он удостоится видеть
Сонмы богов и героев, взорами сам их отмечен.
Будет он править над миром, отчей рукой усмиренным.
Ты же, дитя, от невинной природы прими подношенья:
Стелется плющ и фиалки земля источает повсюду,
Клевер с аканта веселым листком она чередует.
Козы домой принесут молоком налитое вымя,
Даже и страх перед львами больше не будет им ведом;
И колыбель твоя станет милой цветочной корзиной.
Сгинет змея, и трава ядовитая скрытная сгинет,
Пряный имбирь ассирийский всюду ростки свои пустит.
Но лишь о славе героев и о деяньях отцовских
Сможешь читать и узнаешь, в чем заключается доблесть,
Нежной пшеницей в свой срок зажелтеют поля постепенно
Гроздью зардеет лоза, к земле пригибая шиповник.
Дуб несгибаемый медом росистым тогда изопреет.
Все же останутся с нами следы заблуждений давнишних.
<...>
О величайший, приблизилось время, когда посетишь нас,
Отпрыск бесценный богов, Юпитера славный потомок!
Видишь, склоняется мир своим куполом перед тобою
С твердью земной, и с пространством морей, и с глубинами неба.
Видишь, исполнено радостью все в наступающем веке!
О, мне бы только продлить своей жизни последние годы,
Лишь бы дыханья достало деянья твои возвеличить!
<...>
Так начинай же малыш, узнавать свою мать, улыбаясь,
Десять месяцев долгих ее ожиданьем томили.
Так начинай же, малыш…
<...>
(Вергилий «Буколики», 4-ая эклога)

Сегодня мы совершаем особенное богослужение, так называемые Царские часы или часы Навечерия Рождества Христова. На Царских часах мы читаем несколько отрывков из Ветхого Завета, из послания к Евреям и рассказы евангелистов Матфея и Луки о Рождестве. В этой необычной службе самое важное — ее подчеркнуто пасхальный характер. В сущности, это почти точная копия тех Часов, которые совершаются в День Крестной Смерти Христа, в Великую Пятницу.

Царские Часы и Страстной Пятницы, и Рождества Христова были составлены патриархом Софронием Иерусалимским (ум. 644) в первой половине 7-го века; их глубокое сходство призвано обозначить начало и завершение спасительного действия Божьего — Рождество Христово и Его Крестную Жертву. Эти события открывают нам замысел Божий как спасительное прохождение Бога через наш мир, которое завершается торжеством Креста и Воскресения.

И о том, зачем происходит Рождество, свт. Софроний пишет так: «Как происходящие от рода Давидова, в Вифлееме некогда записывалась со старцем Иосифом Мариам, нося во чреве бессеменный Плод, когда же настало время Рождества, не было никакого места поселиться, и пещера показалась Царице прекрасной палатой. Так Христос рождается, чтобы воскресить падший прежде образ Свой». Значит, Рождество — начало Крестного пути, и именно так подходит к нему Церковь.

Приход волхвов встревожил не только Ирода, но и, как отмечено, весь Иерусалим. Понятна тревога Ирода, ведь ему, как и любому жестокому правителю, повсюду мерещатся если не заговоры, то конкуренты. Но и другие люди, которым наклонности Ирода вроде бы не свойственны, беспокоятся, что рождение Младенца может внести какие-то важные изменения и в их жизнь. А ведь любые изменения, хотя бы и самые долгожданные, неизбежно связаны с дискомфортом.

Так с первых же дней земной жизни Мессии начинается драматический разлад в душах многих из тех, кто после длительного ожидания Его прихода оказался не готов Его встретить. Но в эти же дни начинается приход ко Христу многих из тех, кто долго блуждал по путям, далёким от подлинного богопознания, но даже в лесу язычества сумел выйти на выводящую из него тропинку. И, если вышли к Вифлеему волхвы вслед за звездой, то вернулись назад, уже получив откровение, а значит, не нуждаясь в своих прежних гаданиях. И не только из-за опасности со стороны Ирода волхвы отправились назад иным путём, но и потому, что прежние пути после прихода в мир Христа исчерпаны.

Евангелие от Матфея сохранило нам предание о посещении Марии вскоре после рождения Ею Иисуса теми, кого в русском Синодальном тексте называют на славянский манер волхвами. Так переводчики перевели греческое слово «маги», которое мы находим в оригинальном тексте Евангелия.

Кем были эти «маги» с Востока? На восток от Римской империи лежала Персия, отношения с которой у Рима были далеко не дружественными. Государственной религией Персии в евангельские времена был зороастризм. Жрецов этой религии и называли по-гречески «магами». Впрочем, магией в современном смысле слова эти люди не занимались.

Они были служителями великого благого бога по имени Ахурамазда. И вели войну с его тёмным антиподом, которого звали Анхрамайнью, или, в греческом произношении, Ариманом. А ещё они ожидали того, кого называли на своём языке Саошиантом, или Освободителем. Того, кто должен был прийти, чтобы возглавить на земле великую войну сил света с силами тьмы. И, наверное, кто-то из этих людей знал, что не они одни ждут Саошианта. Что есть на Западе, в земле, называемой её жителями Иудеей, народ, который ждёт того же, кого и они. Только называют они его иначе: Помазанником, Мессией. И нашлись люди, решившиеся пойти во враждебную страну, чтобы найти того, кого они так ждали.

Бог привёл этих людей туда, куда они так хотели попасть. И дал им увидеть Того, Кого они так хотели увидеть. А они оставили божественному Младенцу и Его Матери царский подарок. Золото — как приношение царю. Ладан — для помазания на царство. И смирну — священную траву зороастрийцев. А потом ушли так же, как пришли. Ждать того дня, когда найденный ими Саошиант начнёт Свою войну. Так же, как ждали этого многие евреи. Ни те, ни другие не знали, что война будет совсем не такой, какой она им представлялось. Но ведь и Царство оказалось не таким, какого ожидало большинство. И всё же кто хотел принять его, тот принял. Дело ведь, в конце концов, в том, к чему стремишься, а не в том, как себе это представляешь.

Описанное в сегодняшнем чтении появление в Иерусалиме пришедших «с востока» «волхвов» (ст. 1) вызывает целый ряд вопросов. Кем были эти «волхвы»? Почему вообще их заинтересовал вопрос о рождении Мессии-Христа, который, казалось бы, мог в те времена интересовать одних лишь евреев? И какая таинственная «звезда» (ст. 2) вела их? Традиционным ответом на последний вопрос стало указание на тот факт, что «волхвы», хорошо знавшие астрономию своего времени, могли заметить на звёздном небе некое необычное явление, которое они интерпретировали как знак того, что Мессия действительно родился. Но такой ответ предполагает, что эти «волхвы» не только хорошо знали астрономию, но и ожидали прихода Мессии не меньше самих евреев. Палестина входила в те времена в состав Римской империи, на востоке граничившей с Персией, которую римлянам так и не удалось завоевать, несмотря на многочисленные попытки. Государственной религией Персии был тогда зороастризм, а жрецов этой религии в Римской империи называли по-гречески «магами» (в Синодальном переводе эти «маги» превратились в «волхвов»). Зороастризм же был замечателен тем, что его последователи, как и евреи, ожидали Мессию, Который придёт на землю в конце времён для того, чтобы возглавить здесь последнюю битву сынов Света с сынами тьмы. По-видимому, нашлись среди зороастрийских жрецов и такие, кто решился выйти за предписанные традицией рамки собственной религии. Они-то и отправились в Иудею, чтобы найти там столь ожидаемого ими Мессию. Конечно, традиционные зороастрийские мессианские представления существенно отличались от библейских. Но для тех, кто отправился в Палестину, очевидно, желание найти истину оказалось сильнее влияния общепринятых мнений и давления среды. А давление могло быть весьма сильным: ведь Римская империя и Персия традиционно враждовали между собой, и отправиться в Иудею означало для магов поехать прямиком во вражеский стан. К тому же, у них, разумеется, не было никаких гарантий того, что они действительно найдут Того, Кого искали. Но, как видно, найти Мессию, о Котором говорили не только библейские, но и зороастрийские книги, было для этих людей абсолютно необходимо. И потому они нашли Того, Кого искали (ст. 9 – 11). Не каждому Бог судил родиться в народе Божием. Но поиск истины доступен каждому. И если поиск это искренний и неотступный, раньше или позже он непременно приведёт ищущего к Тому, Кто есть Путь, Истина и Жизнь.

Для евангелиста рожденный Мальчик — обетованный Мессия, Который должен осуществить в Себе всю Священную Историю израильского народа и привести ее к полноте. Поэтому в сегодняшнем рассказе угадываются детали повествования о Моисее, исходе из Египта и странствии через пустыню. Злой царь хочет уничтожить надежду Израиля и убивает невинных детей (Исх 1); Бог выводит Израиль из Египта (эта параллель подтверждается цитатой из пророка); восточные мудрецы, ведомые звездой, благословляют Израиль (Числ 24:17). Бог спасает Свой народ не извне, а находясь в самом средоточии Истории, Христос рождается на земле, чтобы пройти через все испытания и тяготы Своего народа и вообще всех людей. Удивительная тайна причастности Богу осуществляется в Том, Кто ходил по нашей земле, дышал нашим воздухом, видел наше небо, жил в нашем мире, наполнил нашу Историю и нашу жизнь...