Мысли вслух на Быт 13:1-18

Наступает момент, когда Авраам остаётся один, разделившись даже со своим племянником Лотом, с которым они довольно долго кочевали совместно. Вот тогда-то, когда это произошло, Бог и обращается к Аврааму, напоминая ему о данных ещё в Харране обещаниях, касающихся будущего земли, на которую Авраам пришёл, и судьбы его потомков, которые должны будут ею овладеть.

Почему не раньше? Почему не тогда, когда Авраама и Лот ещё ходили вместе? Ответом на вопрос может быть сделанный Лотом выбор места своего будущего пребывания. Авраам — это нетрудно заметить — сторонится больших городов; если он там и бывает, то лишь тогда, когда у него нет другого выхода — к примеру, когда надо пережить засушливые и потому неурожайные годы.

Тогда деваться некуда, и Авраам ищет убежища в городах. Вообще же от городов он старается держаться подальше — в силу целого ряда причин, как политических, так и духовных. Жизнь в городе в чём-то проще — но и соблазнов там больше, там сравнительно легко ассимилироваться, но тогда Аврааму пришлось бы отказаться от того, чтобы идти за своим Богом — за Тем, Кто позвал его, Авраама, за Собой.

Авраам знал о своём Боге далеко не всё, но он знал достаточно, чтобы понимать: ему нужна и политическая, и духовная независимость, чтобы остаться верным своему Богу. Лот же смотрит на вещи иначе. Ему нравится земля около Содома, и он готов идти туда, где земля хороша, пусть даже люди там дурны. В этом его существенное отличие от Авраама — и потому Бог не открывает Лоту Своих планов.

Бог молчит, пока Лот не определился со своим выбором, пока не пошёл туда, куда ведёт его собственное сердце, которому понравилась земля Содома. Когда же Лот уходит, Бог открывает Аврааму будущее его потомков — Авраам ведь тоже сделал свой выбор, оставшись там, куда Бог привёл его с самого начала и не пытаясь искать лучших, более комфортных для жизни мест. Бог не мешает каждому выбрать своё, но ведёт лишь того, кто выбирает Его путь, как выбрал этот путь Авраам.

Для описания отношений между Богом и человеком библейские авторы нередко прибегают к понятию союза, или, выражаясь библейским языком, завета между Богом и человеком. Всю Библию можно прочитать как историю откровения и историю завета. Одно неотделимо от другого: ведь прежде, чем такие отношения станут возможны, Бог должен сделаться видимым для человека и протянуть ему Свою руку. Иначе никаких отношений у человека с Богом не будет: никто не может сам, своими силами дотянуться до Бога. Здесь не помогут ни богословские знания, ни интуиция, ни мистические озарения. Самое большее, что может человек узнать о Боге — это почувствовать, что есть Нечто, о чём невозможно ничего рассказать и что невозможно описать, и это Нечто в то же время выше всего, что есть в мире. Об этом высшем Начале знали язычники, и многие из них верили, что именно там и надо искать источник всего, что нас окружает, и причину всего, что вокруг нас происходит. Но никто в языческом мире никогда не пробовал обратиться к этому неведомому Нечто с просьбой или с благодарностью: оно было слишком далеко, и никаких отношений с ним быть не могло. Бог Авраама другой: Он не просто первым обращается к Аврааму, но и устанавливает с ним прочные и постоянные отношения, без которых невозможен никакой союз. Конечно, Богу эти отношения с самого начала открыты полностью, Он, заключая союз с Авраамом, в Своей вечности видит уже не только всю историю народа Божия, но и рождение Христа, и Его смерть на кресте, и Воскресение, и даже возвращение Воскресшего во славе. Но задуманное Богом в вечности раскрывается во времени, а потому и отношения Его со Своим народом тоже развиваются во времени. И тогда единый в вечности Божией Завет распадается во времени на множество сменяющих друг друга заветов, так, что комментаторы и исследователи Библии уже несколько веков спорят о том, сколько всё же в Библии заветов. В самом деле, можно ли считать данное Богом Аврааму уже в Палестине обещание (ст. 14 – 17) подтверждением прежнего завета, или его обновлением? Или это ещё один, второй завет с Авраамом? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Завет — это живые, развивающиеся отношения, которые растут, как дерево, и, как у дерева не всегда легко определить, где заканчивается ствол и начинается крона, и уж тем более никак нельзя их разделить, так и в истории завета не всегда легко определить, где заканчивается один этап и начинается другой. И только в конце пути, когда замысел Бога воплощается полностью, становится ясно всё.

Господь призвал Авраам покинуть землю предков и отправиться в неизвестность. И тот исполнил завет Бога, приумножив по пути все то, с чем он оставлял родину, он стал «очень богат скотом, и серебром, и золотом». Для древнего сознания, которое связывало материальный успех с покровительством высших сил, было совершенно очевидным, что Бог, призвавший к таким странным действиям, благоволил Аврааму. Это благословение распространилось и на тех, кто был ему близок, на кровного родственника Лота, который также разбогател. Но наступает момент, когда и имущество достигает такого размера, что им нужно его разделить. Лот уходит в одну сторону, Авраам в другую, унося каждый часть того благоволения, которым их наградил Господь.

В нашей жизни наступает момент, когда количество даров божьих становится таким большим, что мы уже не можем хранить их только для себя, а должны нести их в мир. В этом призвание каждого отдельного христианина и целых общин. Как важно нам не замыкаться в своем успехе и комфорте, но, проходя даже через боль разделения и отдачи чего-то, нести благую весть о Его присутствии в мире.

Вся история, изложенная в Пятикнижии, — это история союза-завета, история тех отношений Бога со своим народом, описание которых составляет историческую канву Библии, связывая между собой её столь непохожие друг на друга книги. И вот теперь, когда Авраам и Лот разошлись в разные стороны, Бог подтверждает прежде заключённый с Авраамом союз, вновь повторяя, что земля, которую он видит вокруг, будет принадлежать его потомкам. Есть ли связь между двумя этими событиями? Казалось бы, никакого отношения отделение Лота к завету Бога с Авраамом иметь не может. Лот, похоже, вообще не очень-то вникает во всё, что касается завета: он, как и большинство соплеменников Авраама, отношения с Богом оставляет на усмотрение вождя. А вот Богу, как видно, небезразлично, из каких племён сложится Его народ. Казалось бы, чем род Лота хуже рода Авраама, тем более, что они родственники, и притом довольно близкие? Между тем, ответ на вопрос нетрудно найти в самом тексте: Лот готов поселиться где угодно, если только ему понравится местная природа и местный климат. Окружение его не пугает: он, как видно, думает, что грехи местных жителей, среди который ему придётся жить, его не коснутся. Авраам ведёт себя в этом смысле куда осмотрительнее и от палестинских городов с их развратом (во всех смыслах слова) старается держаться подальше, хотя такой выбор заставил его отказаться от возможности поселиться на землях, в природно-климатическом отношении куда более благоприятных, чем Самарийская степь, в которой ему пришлось обитать. Останься Лот и Авраам вместе, последнему пришлось бы считаться с запросами первого, а это неизбежно ограничило бы его возможности в принятии решения о том, где жить и куда отправиться далее. Отделившись от Лота, Авраам развязывает себе руки, получает ту свободу действия, которая необходима вождю народа Божия. И тогда Бог подтверждает Свой с ним союз.