Мысли вслух на Мал 3:1-6

Мы читаем в Евангелии о том, как Младенца Иисуса первый раз приносят в храм, что там происходит, что говорят об этом. Зная евангельскую историю и помня о том, как все прошедшие 20 веков Иисус остается "предметом пререканий", мы можем ничему не удивляться. Пророк Малахия возвращает нас к тому, что ускользает от нас на фоне тяжелых слов пророчества Симеона. Первое появление Спасителя в храме описывается так: "внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете". Все тут смущает. Знает ли человек, какого Бога он ищет? Ищем ли мы Младенца, который постоянно вызывает пререкания и распри? Ждешь Бога, а внезапно приносят маленького Ребенка, и ты стоишь перед необходимостью принять то, что именно это и есть свет к просвещению язычников и слава Израиля.

Говоря о вестнике союза («ангеле завета»), Малахия связывает именно с ним обновление народа перед приходом Мессии. Его слова перекликаются со словами другого пророка, которому придётся встретить Мессию и засвидетельствовать Его приход. Это пророчество несколько меняло устоявшиеся на тот момент представления о Мессии и о мессианском Царстве. Традиционные мессианские представления основывались на пророчествах пророков допленной эпохи. Плен рассматривался как наказание за грехи, совершённые в допленную эпоху, и прежде всего за грех отступничества.

Обратившись к Богу и сохраняя Ему безусловную верность, пленная община надеялась на то, что Бог, очистив народ от греха, даст ему возможность вернуться на землю отцов и начать там новую жизнь с чистого листа. И казалось, что обещанное ещё Иеремией возвращение состоялось: времена плена прошли, народ жил на своей земле, и, хотя о независимости пришлось забыть, жизнь в Иудее текла по законам Торы, а жертвоприношения во вновь построенном Храме совершались регулярно.

Вот только Мессия всё не приходил. На таком фоне и появилось пророчество Малахии о новом очищении, которое ждёт народ. О пророчествах Малахии вспомнили спустя больше двух столетий, когда на Синагогу начались гонения, организованные сирийским царём Антиохом Эпифаном. Многим тогда казалось, что эти гонения и были тем очищением, о котором говорил пророк. Но вот появляется Иоанн Креститель — и повторяет слова Малахии. Стало быть, не в гонениях дело, не они очищают народ, хотя во время гонений выявляются и верные, и отступники.

Есть ещё что-то, и это «что-то» — не человеческих рук и сил дело. Человеческая природа должна перемениться, полностью и необратимо. Можно с Божьей помощью человеческими силами ограничить грех, можно очиститься от последствий конкретного совершённого человеком греха. Но нельзя избавиться от своей греховности, которая снова и снова так или иначе проявляет себя, несмотря на все усилия стремящегося идти путём праведности.

А в Царстве греху места нет. И для того, чтобы туда войти, человеческая природа должна измениться. Переплавиться, как металл в огне. И очиститься от всего себе чуждого, как этот металл. Ведь изначально человек был сотворён чуждым греху. Грех вошёл в человеческую природу, въелся в неё так, что отчистить его невозможно. Но можно заново создать человека, обновить его, и тогда при таком обновлении примесь исчезнет. И человек окажется чистым. Чистым и готовым сделать шаг в Царство.

Кого имеет в виду Малахия, говоря о вестнике союза («ангеле завета»)? Ответа на этот вопрос в Книге Малахии нет. Остаётся лишь догадываться, о чём говорит пророк. Ясно одно: перед приходом Мессии что-то должно произойти. Должен появиться кто-то, кто духовно подготовит народ Божий к принятию грядущего Мессии. И не так уж важно, будет ли это ангел или человек. Важна сама подготовка. А подготовка, судя по словам пророка, нужна достаточно серьёзная. Описывая её, Малахия использует язык традиционной пророческой символики. Смысл её прозрачен: речь идёт об очищении и о духовном обновлении народа. Иначе Мессию не встретить.

Евангельские рассказы об Иоанне Крестителе написаны так, что в нём трудно не узнать этого вестника союза. Он не ангел, а человек. Но делает он именно то, о чём говорит Малахия. Впрочем, сам Иоанн говорит о том, что настоящее очищение у народа ещё впереди. И тем не менее Иоанн призывает народ к раскаянию, очищению от греха и обращению. Как и Малахия, он понимает: чистых и готовых к встрече с Мессией нет. Фарисеев и саддукеев, в глубине души считающих себя таковыми, Иоанн называет «змеиными отродьями».

Это не ругательство, а констатация факта. Иоанн явно намекает на змея, когда-то в Эдемском саду соблазнившего первых людей мнимой возможностью обойтись в своей жизни без Бога. И человек, считающий праведность свойством или качеством своей природы, пусть даже качеством благоприобретённым, совершает ту же ошибку. Чистых и свободных от греха людей нет в мире не потому, что от греха и его последствий невозможно освободиться, а потому, что падший человек не может не грешить.

Иоанн, в отличие от тех же фарисеев, это понимает. Так же, как понимает это и Малахия, говорящий о необходимости очищения народа. Нельзя стать праведником по природе, по крайней мере, до полного преображения этой самой природы. Но можно пребывать в состоянии праведности. А значит, и в состоянии постоянного противостояния собственному греху. В состоянии постоянного очищения. До тех пор, пока путь не завершится в Царстве. В Царстве, где места греху уже не будет.

В древности, во времена Первого, а быть может, и Второго Храма был в Израиле праздник, называвшийся «день Яхве» или «день Господень». Видимо, по времени он приходился на осень, где-то около еврейского Нового года и праздника Йом-кипур, который и в древности, и в наши дни является для верующих евреев днём Суда и покаяния. А в древности день Господень отмечали ещё и как день интронизации Яхве, с которой связывался опыт видений Престола славы, чья традиция корнями уходит, вероятно, в глубокую древность, во времена Соломона. И, конечно, этого дня, дня торжества своего Бога, верующие ожидали и как дня своего собственного торжества, дня, в который они вместе со своим Богом увидят языческий мир лежащим у своих ног. А Бог будет судить этот мир, который прежде нередко оказывался столь враждебен Его народу. Пророк же видит ситуацию совсем иначе. Он говорит: Бог придёт тогда, когда Его не ждут; уверены ли вы, что Его приход, Его торжество станет торжеством и для вас тоже? Как бы повторяя то, что прежде, ещё до плена говорил Амос, Малахия напоминает своим слушателям: любая встреча с Богом — суд сама по себе. Готовы ли вы к Суду? И может ли вообще человек быть к нему готов? Встретиться с Богом одновременно радостно и страшно. Радостно потому, что ищущих Бога такая встреча не может не радовать; страшно оттого, что никто и никогда не сможет быть к такой встрече совершенно готов. Неразрешимая антиномия, которую в состоянии разрешить лишь Сам Спаситель. Разумеется, с нашего согласия.