Мысли вслух на Пс 1:1-6

Первый псалом, открывающий всю книгу псалмов, обращен к каждому, кто вступает на путь молитвенного приближения к Богу. Как дорожный указатель, он обозначает верное направление на этом пути, чтобы идущий по нему не уклонился в сторону. Оставляя в стороне детали, важно увидеть ключевые мысли этого псалма. Во-первых, он говорит о воле человека, направленной на закон Господень. К Богу можно пытаться приблизиться только тогда, когда твоя воля направлена на исполнение Его воли, Его закона. Это исключительное по своему значению откровение о Самом Боге: Его невозможно ни постичь, ни найти путем отвлеченных рассуждений. Блаженство и полнота жизни обретаются только когда воля Бога исполняется на практике.

Кроме того, второй стих псалма призывает пережить вкус блаженства, ощутить полноту истинной жизни в «размышлении о законе Господнем». Псалмопевец видит закон как отражение не только воли, но и самого естества Всемогущего, для него заповеди Моисеева завета содержат, пусть и неявно, откровение о Личности Творца. Речь, понятно, идет не об обрядовых или гигиенических установлениях Синайского завета, а о Десяти заповедях и подобных им словах. Они несут в себе отблеск Божественной любви, и потому размышление о них может стать для человека источником блаженства.

Наконец, псалом напоминает нам о том, что путь противления Богу ведет к отсутствию жизни. Но, самое главное, псалом предлагает нам в молитве пережить тот факт, что «знает Господь путь праведных». Речь идет о том, что когда человек делает усилия, чтобы идти по пути исполнения закона, чтобы искать Бога на пути праведных, Господь видит и знает это, и не оставляет такого человека в одиночестве. Значит, только вступая на этот путь, ты оказываешься у цели, потому что Бог будет рядом с тобой.

На первый взгляд первый стих первого псалма напоминает старую римскую поговорку о худых сообществах, которые развращают добрые нравы. В ней несомненно есть свой, глубокий смысл, который был известен автору псалма.

Падший человек склонен к имитации, игре, он стремится подделаться под окружение, и если даже вначале такая подделка имеет целью своего рода мимикрию, то в конце концов она может привести к тому, что нравы и убеждения мимикрирующего таким образом человека действительно станут такими же, как взгляды его окружения. Как говорит другая римская пословица, привычка — вторая природа. Но есть в первом стихе первого псалма и иной, более глубокий смысл.

Духовная жизнь — это, в первую очередь, отношения: отношения, связывающие нас с Богом, отношения, определяющие наши связи с другими людьми, наконец, отношения к тем или иным вещам или событиям, которые мы оцениваем так или иначе, в которых участвуем или от которых отстраняемся. Нам может казаться, что те или иные наши слова и поступки обусловлены исключительно ситуацией, в которой мы оказались, что иногда нам неизбежно приходится общаться с людьми, которым по совести мы не подали бы руки, и участвовать в делах, в которых, по большому счёту, не только нельзя участвовать, но о которых неприлично даже говорить.

При этом мы можем думать, что, поскольку всё такое мы делаем вынужденно, поскольку оно не затрагивает наших взглядов и убеждений, и, будь наша воля, мы, конечно, никогда бы ничего подобного делать не стали, то на нашей духовной жизни это не сказывается или почти не сказывается. Между тем, на самом деле всё далеко не так просто. Конечно, есть разница между тем, кто грешит свободно и с удовольствием, и тем, кто соглашается на грех нехотя.

И всё же грех, совершаемый против желания, остаётся грехом. Как и любой грех, он влияет на нашу духовную жизнь, вовлекая нас в отношения, несовместимые с богообщением. Несовместимость же с богообщением всегда ставит нас в ситуацию выбора, и выбирать приходится между Богом и тем, что называют обычно житейской целесообразностью.

Автор псалма не ригорист и не человеконенавистник, он лишь призывает нас сделать выбор в пользу Бога. Не из презрения к грешникам и нечестивцам, не из моральной брезгливости, а потому, что иначе нам придётся ради общения с ними пожертвовать собственной духовной жизнью, — а это уж слишком для всякого.