Мысли вслух на 2 Петр 3:12-18

Наверное, у каждого христианина (да и у каждого верующего в Бога) хотя бы раз в жизни возникал вопрос: чего Бог ждёт? Почему Он не вмешается в происходящие на земле события с тем, чтобы навести порядок, положить конец творящемуся здесь злу, наказать грешников, наградить праведников? Или почему, хотя бы, не сделал Он мир таким, чтобы всякое добро и всякое зло вознаграждались бы в нём немедленно и публично, так, чтобы каждый видел последствия как совершённого праведником добра, так и сделанного грешником зла? Ведь тогда мир наверняка был бы лучше, а делающие зло не один раз подумали бы, стоит ли его делать! И мало кто задумывается о другом: а многие ли при таком порядке вещей могли бы надеяться не то чтобы на спасение — просто на физическое выживание? Ведь безгрешных людей на земле нет, кроме Одного, Который и принёс в мир то Царство, которое только и можно считать единственной альтернативой существующему порядку вещей! Так могло ли это Им принесённое Царство сразу раскрыться во всей своей полноте? В принципе, конечно, могло бы, в падшем мире, во всяком случае, не нашлось бы силы, способной этому помешать. Вот только единственным обитателем Царства в таком случае оказался бы Сам Иисус. Других бы не нашлось, ведь грех с Царством несовместим, а безгрешных людей, кроме Него, в мире не было тогда и нет сейчас. Единственный способ спасти тех, кто ищет Царства и не может в него войти из-за своей греховности, — растянуть процесс преображения мира и человека. И не потому, что процесс этот, будучи растянут на века или тысячелетия земного времени, оказывается проще или безболезненнее, а потому, что его невозможно завершить, не дождавшись свободного самоопределения каждого из живущих. Такое самоопределение, разумеется, может оказаться и отрицательным, свободный человек вправе отвергнуть Царство и спасение, здесь пред нами обратная сторона свободы, так сказать, её изнанка. Но определиться должен каждый, и притом свободно. А времени на такое самоопределение порой требуется немало, особенно если учесть, что большинство людей в силу именно своей падшей природы старается как можно дольше уклоняться от принятия решения, от однозначного и окончательного ответа. И Бог ждёт. Ждёт, чтобы спасти каждого, кого можно спасти.

Христиане во все времена любили рассуждать о том, что они называют «учением Церкви». И во все времена были люди, стремившееся сделать это учение единым, цельным и однозначным. Таким, чтобы в нём легко можно было найти ответ на любой возникший вопрос, притом ответ совершено недвусмысленный и не допускающий неоднозначных толкований. Такой, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений. Но, судя по словам Петра, в той церкви, которая самим св. Писанием предлагается нам как образец, было отнюдь не так. Не было в ней никакого единомыслия, никакой однозначности. Даже сами апостолы не всегда и не во всём понимали друг друга.

Для Петра некоторые места Павловых посланий были, как видно, не слишком понятны. Оно и неудивительно: все-таки Павел, получивший полноценное раввинистическое образование, порой мыслил образами и понятиями, не слишком привычными простому рыбаку, каким был Пётр. Однако самого Петра это не смущает. Он знает, что некоторые вещи они с Павлом понимают по-разному, но в главном они едины. Если бы Церковь была ещё одной новой религиозной организацией или общиной, всё было бы не так просто. Для религиозной организации, даже если это сравнительно небольшое движение, вопросы вероучения всегда принципиальны.

Потому, что именно они и определяют жизнь этой организации, в том числе и жизнь духовную. Но христианство — не новая религия, а новая жизнь. Жизнь невозможно регламентировать заранее заданными предписаниями, нормами, правилами, теориями. Сам Спаситель отказывается от такой регламентации: единственное, что, по Его замыслу, должно было объединять Его последователей — любовь друг к другу и единение с Ним Самим. Всё остальное оставлялось на усмотрение самой Церкви.

Только сами живущие могут решить, какие формы должна приять их жизнь, как она будет протекать в тех конкретных условиях, в которых им придётся жить. Потому-то и не знала Церковь в первохристианские времена никакого единого учения: оно ей было не нужно. Ей было достаточно Христа. Конечно, всегда могли найтись люди, которые предпочли бы заниматься разного рода интеллектуальными упражнениями по поводу тех или иных текстов, читавшихся в христианской среде.

Кто в Павловых посланиях ищет свидетельства, тот находит свидетельство, кто ищет поводов поспорить и поупражнять свой интеллект, находит такие поводы. Но так было во все времена церковной истории, такие люди всегда найдут материал для своих упражнений. Единое учение от этого не спасает. Зато оно может создать иллюзию жизни там, где её нет. Человеку вообще свойственно компенсировать отсутствие подлинной жизни разговорами о ней. Но к Царству никакие разговоры, теории и концепции нас не приближают. Это прекрасно понимает как Пётр, так и Павел.

Мы читаем предупреждение о том, что в последние дни явятся наглые ругатели, и можем задуматься: о ком говорит апостол? Тех, кого можно причислить к описанной категории, в наше время немало, значит ли это, что наши дни надо считать последними? Вообще-то подобных ругателей хватало и во все времена, тем не менее, конец света не наступал.

Да, хулители всего, что свято, проявляли свой пыл не только накануне конца времён, но нам и было возвещено, что «о дне же том и часе никто не знает» (Мф. 24:36). Нам, не знающим сроков, гораздо важнее всегда быть готовыми к встрече с Христом независимо от того, скоро или не скоро произойдёт Его пришествие. Глядя на признаки последних времён, даже если по человеческим меркам эти времена будут длиться долго, следует не сидеть, в страхе сложив руки, а заняться исправлением своих путей. А у Бога восприятие времени не такое, как у нас.

Впрочем, и у людей часто бывает, что сроки, которые нам кажутся долгими, пролетают моментально.

Мы читаем пророческие слова Христа о будущем мира и днях перед Его Вторым пришествием в силе и славе. Все, что произойдет будет ужасно, и... все это встречается в нашем мире. Землетрясения и войны, голод и эпидемии. Но в чем долготерпение Господа, о котором говорит апостол? Оно в том, что Он ждет каждого человека и дает каждому возможности встречи с ним. Он дал нам обетование, о котором говорит апостол: «по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда». Этим новым небом и новой землей может стать наш мир - если проповедь Христова будет услышана каждым; если дела Христовы и любовь людей к Нему станут основой жизни людей; если каждый через покаяние и страх Божий обретет веру, надежду и любовь. Молитва о мире, обо всем, что происходит в нем, молитва Христу о спасении душ людей в бедах и несчастьях должна звучать каждый день в сердце каждого христианина, как она звучит каждый день в Церкви.

Для нашего времени, кажется, как раз очень характерно забвение ожидания Второго Пришествия. Эта мысль может показаться странной, ведь о конце света говорится постоянно, все ждут, дрожат и бояться. А Его, а Бога кто-нибудь ждет? В этом смысле христианам очень полезно общение с по-настоящему искренне верующими иудеями. Они помнят о том, что не всегда будет так, как сегодня. Они напряженно ждут, и ждут не только с трепетом, но и с радостью, пришествия Мессии.

Но ведь в принципе и мы ждем... Только не видно в нашей жизни напряженно-радостного ожидания, как ждут возлюбленного, постоянно подбегая к двери, прислушиваясь к шагам... а еще, проверяя мобильник - нет ли смс с объяснением, почему медлит.

Живем как живется. Иногда вспоминаем, либо о том, что наш мир конечен, либо о том, что конечны мы сами. Пугаемся. На какое-то время этот испуг может даже сподвигнуть нас чаще молиться, что-то делать для нашего спасения. А потом снова забываем. Потому что мы забываем о том, что мы ждем не конца, а Начала, что мы ждем Кого-то, кто может все изменить и сделать новым. Мы не помним о том, что на самом деле мы "ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда". Правда страшит.

А еще - страшно просто отдать все в руки Бога, того Бога, для которого "один день как тысяча лет, и тысяча лет, как один день". Поэтому, чтобы быть с Ним, нужно забыть о времени, и жить так, как будто перед нами вечность, но мы можем умереть в следующее мгновение.

Если хотя бы на минуту осознать, что каждая наша мысль, каждое слово, каждое дело - может быть последним, но при этом перед нами - вечность, то правда становится не пугалом, а реальностью. Это самое мгновение, эта мысль, это слово и это дело становятся правдой. Ведь Бог - истина, которая освещает каждое мгновение - и всю вечность.

При этом из любви к нам Господь умалился настолько, что родился, стал человеком, и жил во времени, более того - "долготерпел" и спас нас своим долготерпением. Такой Бог не страшит, и хочется выразить Ему благодарность за спасение хотя бы тем же терпеливым ожиданием на пороге, ожиданием Его Пришествия, пришествия Его Света и Его правды, преобрадающей мир.

Страшную картину рисует апостол Пётр: «воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают»... И вот этого дня он ожидает с радостью, и нас призывает к тому же? Да. Да, потому что это разрушение - следствие пришествия Бога. Пред лицем Божиим не может сохраниться ничто злое и грешное — а весь этот мир отравлен грехом человека. Но Господь обещает нам новое небо и новую землю — и это значит, что, очистившись огнём, земля станет самой собой: такой, какой сотворил её Господь, какой она была до грехопадения. И потому последний день, день Божий — это день радости: день, когда придёт наш Господь!