Мысли вслух на Гал 5:13-26

Продолжая тему Торы, Павел пишет галатийским христианам, что отказ от обрезания отнюдь не означает отказа от Торы. Он напоминает им об известном раввинистическом изречении, которое не раз цитировал Сам Спаситель: люби ближнего, как самого себя, и можешь считать, что ты исполнил Тору (ст. 14). Свобода в нашем, ещё не преображённом мире — лишь потенция, её можно употребить и на добро, и на зло. В Царстве же свобода является не только возможностью, но и её осуществлением, тем воплощением любви, которым в Царстве является всякое отношение, если только оно действительно принадлежит Царству. Не случайно апостол говорит о любви как о единственно правильном, а для христиан — и единственно возможном употреблении свободы (ст. 13). Он призывает галатийских христиан к самой простой и, вместе с тем, самой сложной вещи: к жизни в Царстве, к тому, чтобы поступать по духу (ст. 16 – 17).

Апостол напоминает галатийской церкви о том же, о чём он неоднократно говорил и другим церквам: в любви — вся полнота Торы. Ведь именно любовь и составляет основу Царства, ту субстанцию, которой там пронизано всё, включая и все отношения, связывающие его жителей с Богом и друг с другом. А Тора уже перестаёт быть оградой, предохраняющей от греха, её охранительная функция в Царстве перестаёт быть актуальной. Зато появляется другая, почти не задействованная в нашем, ещё не до конца преображённом мире: она становится той формой, которая позволяет любви, пронизывающей Царство, обрести форму и качество. Павел не случайно столь подробно перечисляет как дела духа, так и дела плоти, противопоставляя их друг другу (ст. 19 – 28). Он хочет напомнить своим читателям о том, что система межчеловеческих отношений формирует вполне определённую среду, которая может формироваться или по законам нашего, ещё не преображённого мира, или по законам Царства. И призывает галатийских христиан сделать формирование среды, живущей по законам Царства, своей главной задачей. Ведь именно это, а не игры в религию, является делом действительно духовным, делом, достойным жителей Царства.

Для Павла выражение «духовная жизнь» имеет вполне конкретный смысл. Человек с самого начала был предназначен Богом для духовной жизни. И залогом этого предназначения стало то «дыхание жизни», которое Бог «вдунул» в человека при сотворении. В остальном человек — такая же природа, как и всякая другая, его физиология и его психика принципиально не отличаются от таковых у высших животных, к примеру, у тех же приматов. Но «дыхание жизни» всё меняет: ведь это не что иное, как Божье присутствие, открытое человеку.

А через Христа человеку может быть открыто нечто ещё гораздо большее: Царство и его дыхание, которое может соединиться с «дыханием жизни». Вот это всё и есть духовная жизнь в собственном смысле слова, действие в человеке Божьего дыхания и дыхания Царства. Но насколько «дыхание жизни» определит человеческую жизнь, будет ли и насколько в ней присутствовать дыхание Царства, зависит от самого человека. По замыслу Божьему, всё это должно было преобладать в жизни человека, определяя её качество, качество того потока существования, который в Библии назван «душой». Однако после падения ситуация изменилась, в потоке человеческой жизни природа возобладала над духом.

И главной задачей всех, искавших духовной жизни после падения, стало возвращение к тому состоянию, когда Божье дыхание снова стало бы определять течение человеческой жизни. А для христианина речь должна идти уже не только о Божьем «дыхании жизни», но и о дыхании Царства, которым живёт всякий христианин, если, конечно, он христианин не только по названию. Достижению именно этой цели и служит Тора — прежде всего, разумеется, как Тора внутренняя, как духовно-нравственный императив, определяющий жизнь человека изнутри, а не как система предписаний, регулирующая её извне.

Тот же самый императив побуждает человека выстраивать отношения с Богом и с ближними — отношения любви, единственно совместимые с подлинной духовной жизнью. Тогда грех становится просто немыслимым, ему не может быть места в жизни человека, если она определяется дыханием Царства. Тогда никакие религиозные предписания, никакие внешние правила человеку уже не нужны. А иначе они всё равно не помогут: ведь соблюдение даже самых правильных предписаний само по себе не меняет ничего, если человек не изменяется внутренне. О чём и напоминает своим читателям апостол.

Свобода — одно из ключевых слов нашего мира. Люди жаждут свободы, люди ненавидят свободу. За свободу люди умирают и убивают. Только представления о том, что такое свобода, очень разные. Апостол Павел предлагает свой подход к этому понятию. Для него, в отличие от очень многих, суть не в том, от чего мы освобождаемся, а для чего. Если цель состоит в расширении возможностей «удовлетворить свои потребности», то это не свобода, а продолжение рабства греху. Выход из рабства — это отказ от эгоизма, служение другим. Тем самым свобода — это осуществление и расширение возможности любить так, как нас любит Бог.

Разделение духа и плоти – тема, которая занимала умы многих античных философов, но апостол Павел говорит об абсолютно новом понимании этого вопроса. То, что предлагает Христос, не вписывается в рамки даже самой стройной философской системы. Дух и природа человека направлены в противоположные стороны, и примирить их практически невозможно. Это ясно видно по тем абсолютно несовместимым плодам, которые они несут за собой. Это и есть закон, которому все должно быть подчинено. Поступая по плоти, человек неминуемо должен начать совершать убийства, прелюбодеяния, идолослужение...

И лишь, живя в Духе Святом, человек способен разорвать этот круг. Если мы «духом водимся», то постепенно Он преображает нас так, что никакие законы уже над нами не властны. Ведь свою плоть мы вместе с Христом «распинаем со страстями и похотями», и начинаем в полноте всего своего существа жить так, что дела наши можно назвать «плодами духа».

Здесь есть очень сложные слова, требующие очень аккуратного к ним подхода: распяли плоть со страстями и похотями. В этих словах как правило видят основание ко всякому аскетизму. Сама эта тема весьма часто возникает у ап. Павла. Есть еще многие слова, родственные этим: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал 6:14). Приходилось слышать, что эти слова означают: я умер для мира и мир для меня. Но если бы апостол хотел так сказать, он бы так и сказал, а он сказал иначе. Приведем слова духовного отца. «Дело в том, что установки на борьбу со страстями в Библии нет. Новый Завет устами святых апостолов зовет нас не бороться с гневом, яростью, злобой и пр., а «отложить», т.е. снять с себя, как снимают старую одежду или «совлечь с себя» все эти пороки. Именно эти два слова многократно употребляются в Писании, когда речь идет о страстях и пороках, но о борьбе со страстями здесь нигде не говорится. Надо думать, что все, что касается борьбы со страстями, господствующими над нами и гнездящимися внутри нас, попало в христианскую литературу из стоической и вообще античной философии в более позднее время. Святые апостолы видят путь христианина не как дорогу борьбы со страстями, а именно как сбрасывание старой одежды, как вырастание из этой одежды... Если же мы начнем разбирать грех по косточкам, подвергнем его анализу, то нас неминуемо захватывает или засасывает сам процесс борьбы, мы превращаемся в борцов, и христианство наше на этом просто кончается. Из глубин нашего сознания мы переносим борьбу во внешний мир и начинаем бороться со всеми, кто, как нам кажется, не так думает, не то делает и т.д.» (о. Георгий Чистяков). Давайте почувствуем то важное обстоятельство, что Господь наш Иисус не получал удовольствия от Своего страдания, которое порой мы получаем от собственного аскетизма (есть ведь и род психического расстройства мазохизм – вот в чем Фрейд имел основание обвинить нас). И это, в самом деле, существенно.

Апостол Павел пишет в послании к Галатам не столько о различении духов, сколько о том, что каждый христианин призван жить Духом Святым. Преп. Серафим Саровский называет стяжание Его целью нашей жизни. И в этих словах апостола мы читаем о простых и понятных вещах, присутствие которых может служить указанием на верно выбранное направление к этой цели. И в контексте посланий апостола Павла, и в контексте современной жизни важно, что апостол не включает в этот список того, что в послании к Коринфянам он называет дарами Святого Духа. Именно здесь он говорит о том, что должно свидетельствовать о действии Святого Духа в жизни каждого христианина; чрезвычайные же дары не являются, согласно учению апостола, общеобязательными для всех. Поэтому здесь не говорится о «даре языков», о мистических озарениях и художественном вдохновении. Нет речи и об эмоциональных переживаниях, непостоянных и необязательных.

Апостол говорит, в сущности, об очень простых вещах, встречая которые в людях, мы обычно приписываем их приятности характера. На самом деле это не так: только Дух Божий может рождать все это в сердцах людей, и это важно для понимания путей Господних. Для перечисляемых Павлом плодов действия Святого Духа характерны некоторые общие черты. Во-первых, они не являются чертами характера, но все перечисленное требует усилия воли. Даже радость, которая требует способности придавать значение хорошему, нуждается в помощи воли. Тем более усилия необходимы для веры, терпения и других перечисленных вещей. Во-вторых, это все очень практические вещи: по этому списку можно проверять свое сердце, готовясь к исповеди. Кроме того, к перечисленному можно сознательно стремиться. Очевидно, что исполнить это стремление может только Господь, а сами мы не в силах добиться ничего из того, о чем говорит апостол. Но без нашей воли едва ли что-нибудь может произойти.

Для апостола весьма важно также, что стяжание этих плодов Святого Духа освобождает нас от рабства закону. В самом деле, если человек трудится для того, чтобы приносить Богу эти плоды, он просто не может сделать что-то противозаконное. Закон, таким образом, исполняется сам собой, а усилия воли при этом направлены не на его исполнение, а на Бога. В этом для апостола радикальное отличие Нового завета от Ветхого.

Суть христианской жизни Павел формулирует кратко и ёмко: если мы живём духом, то и ходить должны по духу (так буквально звучит соответствующий греческий текст). Что же он имеет в виду? Ответ зависит от того, что понимать под «духовной жизнью». Нередко даже христиане имеют под ней в виду нечто более-менее иносказательное. Под «духом» понимают некие новые принципы жизни или изменившееся мировоззрение. При этом предполагается, что то или другое появляется у человека, когда он становится «духовным». А жизнь, соответствующую этим новым принципам или новому мировоззрению, называют «жизнью по духу».

Между тем, тот дух, или вернее, то дыхание, о котором говорит апостол, не имеет прямого отношения ни к каким принципам и ни к какому мировоззрению. Конечно, у человека, живущего этим дыханием, могут быть и свои принципы, и своё мировоззрение. И, если только человек остаётся последовательным, и то, и другое будет соответствовать той жизни, которой он живёт.

Но первична всё-таки именно сама жизнь, а не принципы. Жизнь соответственно тому Божьему дыханию, которым пронизано Царство. О нём собственно, об этом дыхании, Павел и говорит. Это не принципы, не правила, не мировоззрение или мироощущение. Это реальное переживание реального, живого Божьего присутствия. Переживание его в своей собственной жизни — внешней и внутренней. Вот оно-то, это присутствие, и делает человека христианином. Соприкосновение с ним делает жизнь духовной в собственном смысле.

Конечно, некая мера духовной жизни была открыта человеку и до прихода в мир Христа. Ведь то дыхание жизни, которое Бог вдувает в человека при сотворении, — тоже присутствие. Божье дыхание не может быть ничем иным. И если такое дыхание есть у каждого, это значит только одно: каждый человек, независимо от того, что он думает об этом дыхании и думает ли о нём вообще, живёт в присутствии Божьем. Не внешнем, а внутреннем.

И уже от самого человека зависит, насколько это данное Богом дыхание определит его жизнь, насколько она будет духовной в собственном смысле слова. А вот дыхание Царства, вошедшее в мир со Христом, дано не каждому, а лишь тому, у кого со Христом установились реальные и живые отношения. Но это всё то же дыхание, только в большей, можно сказать абсолютной полноте. В такой, которая может сделать жизнь человека духовной тоже во всей полноте. Вплоть до полного преображения человеческой природы, делающего её неотъемлемой частью Царства.

В сегодняшнем апостольском чтении апостол Павел открывает нам поразительное толкование священной истории. Он говорит о том, что обетование Аврааму имело в виду пришествие Христа, закон же, явившийся четырьмястами тридцатью годами позже, был специальной формой помощи буйному человечеству, чтобы мы не погибли без опоры до встречи со Христом. Сам по себе закон, безликая норма, не дает нам возможности встретить Христа и нужен для того, чтобы «по дороге» к этой встрече мы не отвратились в сторону. Так фотография возлюбленной полезна нам в разлуке, чтобы не забыть черты ее лица, но не она приводит нас к встрече с ней.

Обычно мы думаем, что свобода — это то, что можно дать человеку. Можно разрешить ему быть свободным от тех или иных требований закона, от обязанностей вести себя или думать определенным образом. Можно разрешить человеку быть таким, каков он есть. Можно дать человеку волю поступать по-своему. Однако, судя по читаемым сегодня словам апостола Павла, это — человеческое представление, смешивающее свободу со вседозволенностью. «К свободе призваны вы, братья», — говорит апостол. Следовательно, для него свобода — это подвиг, к которому призывает нас Вседержитель. И эта свобода означает прежде всего преимущество духа над плотью. Апостол говорит о том, что рабство человека, противоположное свободе состояние, заключается в его неспособности противостоять вожделениям плоти. Одним из способов противостояния этому рабству является закон — но и он не дает человеку свободы, но лишь обязывает нас сопротивляться порабощающему нас низменному началу. Но, продолжает апостол, если же вы духом водитесь, то вы не под законом. Простая логическая цепочка приводит нас, таким образом, к мысли, что суть свободы заключается в том, чтобы быть водимыми духом. Это единственное, что всегда обеспечивает нам возможность ответственного нравственного выбора. И речь здесь идет не о позволении совершить такой выбор, а о существовании реальной альтернативы. Не водимый Духом Божьим, ты не в состоянии выбрать истину, и пути твои, хоть и вымощенные благими намерениями, тем не менее ведут в погибель.