Мысли вслух на Деян 5:1-11

Мы — люди — удивительно непоследовательный народ. Как нам страшно бывает делать шаг за ту черту, после которой возвращения уже нет. Как нам хочется оставить себе запасной вариант — запасной аэродром… Может, в житейском плане это и срабатывает, но в духовном, как показывает сегодняшняя история про Ананию и Сапфиру, — отнюдь. И сейчас довольно легко понять, чем же была плоха «житейская мудрость» Анании, а что уж говорить про то время, когда волю Божию не искали, а просто знали и видели ее внутри себя, потому что Дух наполнял их. Эта история была практически первой серьезной попыткой дьявола (как нам понятно сейчас — совершенно бесполезной попыткой) взять реванш за Воскресение. Он уже пытался разрушить совсем юную Церковь снаружи — через тех же столь любезных ему фарисеев и книжников. Через тех, кого Христос тоже обвиняет в непоследовательности. Ведь если бы они любили и полагались на Господа всей душой своей и до конца были искренни в своей вере, в т.ч. в слова Моисея, то «поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне» (Ин. 5:46). Но им, как и всем нам, удобнее выбирать, как и во что из предложенного верить, а что оставлять на собственное усмотрение. Впрочем, Бог опять победил. Теперь лукавый пытается изнутри развалить то здание, что основал его враг. Однако мы знаем, что «врата ада никогда не одолеют» Церковь (см. Мф. 16:18), даже сейчас, когда она во многом слабее общины первых апостолов. А тогда, во времена, описываемые в первых нескольких главах Деяний, сила Господня была столь явно над верными Его, что человек, позволивший войти в себя не Духу Господню, но духу лукавому, и при этом претендующий на участие во спасении, просто не может выжить — настолько чисто физически невозможно греху находится пред лицом Божиим. Нам, к сожалению, это уже удается...

Анания и Сапфира не были обязаны продавать всё своё имущество, никто их к этому не принуждал, как не принуждал и никого из жертвователей. Они могли пользоваться имуществом, оставаясь членами общины, но в их желании и благочестиво выглядеть в глазах братьев, и продолжать пользоваться доходами от пожертвованного, можно увидеть двоедушие, стремление услужить и Богу, и Маммоне.

Моментальная смерть Анании и Сапфиры может показаться чрезмерным наказанием. Но вчитаемся внимательнее, и увидим, что никто их не наказывал. Можно было бы сказать, что они умерли от ужаса, испытав эмоциональное потрясение от осознания содеянного, такое объяснение будет весьма вероятным, но, видимо, неполным. К сожалению, солгав, они поддались соблазну отца лжи и допустили его в сердце. Но бесконфликтное сосуществование святости и зла невозможно. Сердца, устремлнные в разные стороны, разорвались.

Было бы, как говорится, полбеды, если бы грех Анании и Сапфиры ограничился горькими последствиями только для них. Беда состояла в том, что с их поступком в Церковь впервые просочилась ложь. Её зараза не смогла отменить силы Святого Духа, действующие в Церкви, но как знать, не ослабила ли она духовные усилия части христиан, не способствовало ли лукавство супругов гонениям, вскоре обрушившимся на верных?

На фоне духовного подъема первохристианской общины эпизод с Ананией и Сапфирой кажется чем-то диким и страшным. Между тем, он отражает тот факт, что близость к Богу — не только великое счастье, но великий риск. Если человек находится только в самом начале религиозных поисков, то его ошибки и блуждания еще не приводят к катастрофе, в то время, как для человека, познавшего Бога, такие вещи уже не допустимы. Сравните: одно дело, когда нас обманывает незнакомый продавец на рынке, а другое — когда предает любимый человек. Если человек уже посвятил, отдал всю свою жизнь Богу, и вдруг оказалось, что все это было фикцией, что от всего этого можно отказаться, то эта посвященная Богу жизнь теряет всякий смысл — и человек умирает...

Сегодняшнее чтение рисует нам Царство с несколько неожиданной стороны. На первый взгляд может показаться, что история Анании и Сапфиры, как она описана в сегодняшнем чтении, свидетельствует о требовательности Бога и жестокости законов Царства. В самом деле, не оказывается ли смерть слишком жестоким наказанием за обман (ст. 2 – 3, 8 – 10)? Но в Царстве, как видно, действует иная логика, логика полной свободы и вместе с тем полной ответственности. В самом деле, в первохристианской общине, как видно, никто никого не принуждал при вступлении в обязательном порядке жертвовать Церкви всё, что вступающий имел. Каждый, как видно, мог сам решить, сколько он мог пожертвовать (ст. 4). И если кто-то жертвовал всё, что имеет, то делал это от чистого сердца, с полным осознанием ответственности за то, что делает (Деян. 4 : 34 – 37). В данном же случае всё произошло не так. По-видимому, Анания не очень хорошо понимал, какую меру свободы и ответственности предполагает жизнь в Царстве. Возможно, пожертвования в общину казались ему чем-то наподобие храмовой десятины, которую в обязательном порядке платил каждый еврей. И он решил, вступая в общину, соблюсти положенное правило, позволив себе при этом кое-какие послабления. И тут оказалось, что речь идёт не просто о вступлении в общину, а не больше, не меньше, как о вхождении в Царство, где нет места лукавству. Принцип оказался прост: дай, сколько можешь, но сделай это абсолютно открыто. Нет правил, есть лишь праведность Царства, которая не предполагает никаких ограничений, кроме тех, которые человек определит для себя сам. Но обмана и лукавства такая праведность не допускает. И обманувшие Бога умирают не потому, что Бог жесток. Просто человек, вкусивший жизни Царства, уже никогда не сможет без неё обойтись. Но и оставаться в Царстве, не доверяя Богу до конца, тоже невозможно: двойная бухгалтерия тут неуместна. И потому Анания и Сапфира умирают. В Царстве нет середины: здесь или жизнь во всей её полноте, или смерть во всей её неизбежности. В нашем, ещё не преображённом мире возможно жить не до конца, влачить существование, духовно больше похожее на смерть, чем на жизнь, и при этом не умирать физически. В Царстве такое невозможно: здесь жизнь до конца и смерть тоже до конца. Третьего не дано.