Мысли вслух на Евр 11:32-40

Говоря о людях веры и о делах веры, автор послания утверждает, что и они тоже достигли «совершенства», но, по его словам, «не без нас». Под «нами» он, несомненно, имеет в виду христиан, Церковь как тело Христово. Конечно, такого рода утверждения нередко воспринимаются в том смысле, что христианство — окончательная, самая правильная религия, содержащая в себе всю полноту Откровения, а значит, и всю полноту истины.

В таком случае всё истинное, что было в истории Откровения до Христа, принадлежит христианству: ведь другой истины на свете нет. Впрочем, нельзя не вспомнить, что нечто подобное утверждали и представители некоторых других религий, имея в виду, разумеется, каждый свою собственную традицию. И будь христианство действительно религией, тут были бы огромные возможности и для споров, и для дискуссий, и для соперничества.

Но христианство — не религия, а жизнь со Христом в Его Царстве. И, говоря о «совершенстве», автор послания, очевидно, имеет в виду полноту Царства, а не полноту какой-то религиозной традиции. В таком случае получается, что все люди веры во все времена искали одного: Царства и его полноты. И вот теперь они тоже приобщились этой полноты — вместе с христианами.

Конечно, если абсолютизировать время падшего мира, придётся представить себе приблизительно следующую картину: все праведники, умершие до Христа, оказывались в мире теней, который в ветхозаветных книгах называется по-еврейски шеолом, а в новозаветных по-гречески аидом. Там они ждут, когда придёт Мессия и освободит их, введя в Царство. Но такой картина выглядит лишь тогда, когда воспринимаешь её сквозь призму реальности падшего мира. Тут время одномерно и является абсолютным, направляя развёртывание всех причинно-следственных цепочек, определяющих существование этого мира.

В Царстве же всё несколько иначе. Там нет одномерного времени, и причинно-следственные цепочки там существуют иначе, чем в привычном нам виде. Потому и последовательность событий там оказывается иной. В Царстве нет «вначале» и «потом», к которым привыкли мы. Реальность Царства может проявиться в любой точке того пространства и того времени, внутри которых существует наш мир. И мера вовлечённости конкретного человека в жизнь Царства определяется лишь качеством его существования, тем, что это существование определяет: падшая природа или Божье дыхание жизни.

Неудивительно, что люди, стремившиеся выстроить свою жизнь так, чтобы её определяло только дыхание жизни, обретают Царство и его жизнь постольку, поскольку могут достичь поставленной цели. Но достигают они её лишь с приходом Христа, когда грех теряет над ними всякую власть. Для них это не история пребывания в мире теней, какой может показаться их жизнь нам, а путь в Царство, завершающийся встречей со Христом. Для нас такая встреча зачастую оказывается первым шагом, для них — завершающим, после которого им открывается жизнь Царства во всей её полноте.

Завершая разговор о вере и верности, автор послания упоминает многочисленные случаи тех свидетельств верности Богу и заключённому с Ним завету, перечислять которые было бы так долго, что у него на это перечисление просто не хватило бы времени (ст. 32 – 38). Но никто из них, говорит автор, не получил обещанного потому, что получить его они могли лишь вместе с теми, о ком, по его словам, «Бог предусмотрел нечто лучшее», о тех, которые, став свидетелями прихода в мир Спасителя, через Него приобщились к жизни Царства, «достигнув совершенства» (ст. 39 – 40). Речь идёт, как видно, о той полноте Царства, которая, само собой разумеется, не могла быть открыта миру до прихода Мессии. Но теперь, когда Царство, по слову Спасителя, «приблизилось» и открылось миру, всё более его преображая, оказалось, что все, его искавшие и ожидавшие, независимо от того, когда они жили и когда завершили свой земной путь, получили возможность приобщиться к полноте жизни, которую они предчувствовали, но которой не могли получить. Как видно, действие дыхания Божия, пронизывающего Царство, распространяется не только на настоящее и на будущее, но и на прошлое.

Конечно, в границах нашего, ещё не преображённого мира такое воздействие на прошлое было бы совершенно невозможным, но Царство живёт по иным законам, и, распространяясь в мире, оно, очевидно, включает в свои границы не только всё существующее пространство, но и всё существующее время (или, как видится это нам, все времена, и нынешнее, и все другие, равно прошедшие и ещё не наступившие). Разумеется, это вовсе не означает, что всё, что когда-либо происходило или сегодня происходит в мире, автоматически становится частью Царства, преображаясь и приобщаясь к его жизни. В Царство может войти лишь то, что ему сродно, что не противоречит его природе и его законам. Тому злу, в котором, по слову Спасителя, лежит сегодня мир, места в Царстве не будет, так же, как не найдётся в нём места и тем, кто сознательно выбирает путь зла. Но те, кто избрал Царство и путь праведности, войдут в него даже в том случае, если законы непреображённого мира такого не допускают: ведь они с Царством одно, Царство — их духовная родина, а потому, как только его законы достигают нашего, ещё не преображённого мира, искавшие и ожидавшие Царства сразу же оказываются в нём и начинают жить по его законам, а законы непреображённого мира теряют над ними всякую власть. Только так торжество Царства может стать полным, только так его может обрести каждый ищущий, независимо от того, когда ему суждено было пройти свой земной путь.

Сегодня мы читаем о выборе человека. О том, что Моисей "поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища; ибо он взирал на воздаяние". И о том, что основанием для выбора служит вера. Вера в то, "что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее". Но это не вера в то, что по исполнению закона дается воздание. Это деятельное доверие Христу. Вера в Его постоянное присутствие. Вера в Его любовь. Вера, как верность. Как верность тому пути, который Он нам предлагает. Верность Его замыслу, по которому мы не должны были покинуть рая. Уверенность в том, что жизнь со Христом больший труд и большая работа, чем все то, что мы делаем в этом мире. И, что это самое достойное из всего, что предлагается нам. Не отвергая дел этого мира. Но радея только о пользе душе и проповеди Евангелия.