Мысли вслух на Екк 11:1-10

Рассуждения о мудрости как о пути жизни заканчиваются отнесенным к 11-й главе призывом к щедрости. Необходимость быть щедрым обосновывается, по мысли Экклезиаста, тем, что человек не знает воли Божьей о дарованном ему благе, и эта мысль очень созвучна тому, что говорит в Евангелии Спаситель: «даром получили, даром давайте». Экклезиаст советует «давать часть» многим людям, потому что человек не знает, что ждет его впереди. Хлеб, отданный другим, возвратится к щедрому человеку, подобно тому, как возвращается испарившаяся влага из облаков. В земном и ограниченном масштабе эта мысль является, тем не менее, предвестием грядущих слов Христа «кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16:25).

Далее Экклезиаст говорит еще одну важную и удивительную вещь. Щедрость, достойная мудрого человека, не должна сдерживаться чрезмерной осмотрительностью («кто наблюдает ветер, тому не сеять»), потому что через добрые дела человека совершается дело Божие на земле. Экклезиаст описывает это как чудо и тайну, говоря, что «как ты не знаешь… как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога». В тайне, скрытно от человеческого взгляда, дело Бога все же совершается на земле – довольно неожиданная мысль в устах Экклезиаста, который не нашел в жизни ничего, кроме суеты и погони за ветром. Едва ли следует воспринимать сопоставление дела Божьего и того, «как образуются кости во чреве беременной» как пророчество о Воплощении; тем не менее, слова о том, что Бог присутствует и действует в человеческом милосердии – важное прозрение, готовящее читателя к Благой Вести Христа.

Когда-то Екклесиаст обратил внимание на вечный круговорот мироздания, который показался ему священным танцем творения перед лицом своего Творца. И именно он, этот танец, помог Екклесиасту оказаться на той границе безмолвия, где вечность Божья встречается с миром пространств и времён. И вот теперь оказывается, что и человек может стать частью космического танца. И не в мистическом экстазе, а в повседневной жизни. Внешне может показаться, что речь идёт всего лишь о повседневной рутине, при которой одни дела сменяют другие так же неуклонно и однообразно, как день сменяет ночь. Но повседневная рутина никогда и никому не приносит радости.

Екклесиаст именно с повседневностью связывает ту радость, которая может наполнить жизнь человека, если, конечно, человек этот не будет слишком озабочен завтрашним днём и не станет противостоять естественному ходу вещей. Естественный ход вещей вообще становится для Екклесиаста чем-то священным, чем-то вроде дао китайских философов или логоса философов греческих. Оно и неудивительно: ведь и те, и другие, как и сам Екклесиаст, за движением ощущали тот покой, за которым — Божье присутствие. Вот только ни китайцы, ни греки не распространяли это движение на обыденную жизнь.

Китайцы искали этот движущийся покой в природе, греки — в природе и в человеческой душе, а вот Екклесиаст сумел найти его и в повседневной жизни. Земная мудрость оказалась не такой уж земной, в ней вдруг стала явственно проглядывать вечность Божья. Но самый главный, последний, окончательный вопрос всё же оставался без ответа: а что будет, когда танец остановится? Прекратится?

Пусть не совсем, не окончательно, не навсегда, но хотя бы для конкретного человека, который в нём участвует? А ведь для каждого раньше или позже наступает день, когда его танец заканчивается, и он покидает космический хоровод. И что тогда? Ответа нет. И Екклесиаст осторожен: ведь это и есть тот самый главный вопрос, на который ответить необходимо абсолютно — просто потому, что иначе все остальные ответы ничего не стоят. Но где же он, главный ответ?

Интересную вещь предлагает Екклесиаст. «Делай всё, что хочешь, но помни, что за всё это Бог будет судить тебя». Первое впечатление было – что он просто издевается над читающим, что имеется в виду, что на самом деле надо обязательно поступать так, так и так, и тогда… и что тогда? Тогда не будет суда Божия? Но мы помним, что такое суд Его – суд состоит в том, что мы встречаемся с Его светом (Ин. 3:19). Можно ли избежать такого суда или даже получить какое-то оправдание исполнением правил? Конечно, нет. Богу не нужно механическое подчинение. Ему важно наше сердце – вот об этом и говорит Екклесиаст. Делай то, что подсказывает тебе сердце, поступай так, как видишь, – но при этом помни о том, что за все свои поступки ты несёшь ответственность перед Ним.

Содержащиеся в рассуждениях Экклезиаста советы, поначалу кажущиеся хаотично и бессистемно собранными, неожиданно оказываются объединены мотивом последствий и ответственности даже за отдалённые результаты поступков. Впрочем, из одного и того же факта разные люди способны извлечь неодинаковые выводы, перед лицом одной и той же реальности по разному можно себя вести. Поэтому совет, данный юноше: ходи по путям сердца твоего, можно понимать и как предупреждение о негативных последствиях возможного поведения, и как признание за юношей права на свободу действий. Запреты не всегда действуют, юность обычно не считается ни с запретами, ни с полезными советами старших, тем более, что за советами не всегда стоит забота, часто за ними кроется стремление подавлять и властвовать. Но в словах Экклезиаста властолюбия нет, он трезво смотрит на вещи и пытается передать трезвость другим.

Даже признание того обстоятельства, что последствия наших действий не всегда можно заранее предугадать, не должно становиться предлогом для уклонения от труда. Нет, повседневный труд необходимо продолжать именно поэтому. Древний принцип «делай, что должно, и пусть будет, что будет» приобретает особое звучание, ибо дела, о которых здесь говорится, совершаются пред взором Бога.