Новость дня на 22 Октября 2005

Сегодняшнее чтение целиком посвящено теме грядущего возрождения Иерусалима. Конечно, приведённое здесь пророчество имело и вполне конкретный, исторический смысл: после указа Кира и возвращения репатриантов из Вавилона в Иудею город и Храм действительно был восстановлен, и, возродившись из руин, Иерусалим впоследствии стал крупным экономическим, политическим и культурным центром древнего Ближнего Востока. Но Исайя, как видно, говорит не только об истории. В центре его проповеди не возвращение народа, а возвращение Бога туда, откуда Его когда-то изгнали (ст. 8). Иезекииль в своё время видел, как Бог покидает Храм, где Ему уже не осталось места (Иезек. 11: 22 – 23); теперь Исайе было открыто, что Он снова вернётся туда, где когда-то стоял Его дом, который будет отстроен заново. Но Его возвращение не будет означать возвращения в прошлое. Теперь Он возвращается как Царь (ст. 7), а значит, наступает время торжества того Царства, о котором говорили уже допленные пророки. И новый Иерусалим становится центром этого Царства. Иерусалим Исайи Вавилонского — мессианский Иерусалим. Но он не перестаёт быть при этом вполне реальным, земным городом, стены и башни которого можно потрогать руками и по улицам которого можно ходить. Но речь идёт не только о новом городе, но и о новом народе (ст. 14 – 15). Община изгнанников становится тем остатком, о котором говорил уже Исайя Иерусалимский. А когда Бог возвращается в Свой дом и возвращает Свой народ на землю отцов, остаток, преобразившись, становится ядром нового, мессианского Израиля, появления которого, конечно, не ожидал никто из тех, кто когда-то изгонял евреев с земли отцов, будучи уверенным, что с мятежным городом покончено навсегда. И лишь тогда, когда всё это совершится, миру явится обещанный Богом Мессия.

Это пророчество о Христе и о спасении, которое Он принес в мир, не теряет своей актуальности и сегодня, через две тысячи лет после того, как оно исполнилось. Дело в том, что человек не в силах представить себе того, что такое спасение и что именно совершает для него Христос. Крестная смерть Спасителя была непостижима и невозможна для античного мира; эллины и иудеи, верующие и язычники, соблазнялись и считали безумием само предположение, что Сын Божий может умереть ради нас. Сегодня для нас так же непостижимо, что именно в этой смерти Христа заключена Его победа над грехом и смертью. Люди во все времена ждут чего-то другого. Чаще всего мы ждем царя, который загонит нас в вечную жизнь железной рукой, не думая о том, что такая вечная жизнь была бы вечным концлагерем. Иногда мы ждем Учителя, которые научит нас жизни, забывая о том, что вечная жизнь заключается в Самом Боге, а не в исполнении определенных норм и правил. Но мы не ждем Того, Кто примет от нас унижение, страдание и мучительную казнь. Это слишком страшно, чтобы люди могли придумать такое. И поэтому пророк говорит об изумлении, с которым взирают люди на подножие Креста.

Исайе Вавилонскому было открыто о личности Мессии больше, чем кому бы то ни было другому из пророков. Ему приоткрылась даже тайна Его страдания. Она оказалась настолько странной, она так мало вмещалась в сознание даже глубоко и искренне верующих комментаторов слов пророка, что никто из них не сумел рассмотреть до конца открытое Исайе. Чаще всего его слова интерпретировали в том смысле, что Мессия прежде Своего торжества будет гоним и пострадает от рук гонителей, но в конце концов Он восторжествует над всеми врагами и воссядет на престоле Давида, который принадлежит Ему по праву, воссядет как торжествующий победитель.

Ничего удивительного тут нет: если даже апостолы, которым Иисус лично не раз говорил о Своей смерти и о Своём воскресении, всё же Его почти не понимали вплоть до самого дня Пятидесятницы, то чего можно было ожидать от комментаторов, живших за столетия до прихода Мессии? Между тем, Исайе приоткрылась не только тайна страдания Мессии, но и смысл этого страдания. Пророк прямо говорит о Христе, что Он страдает из-за наших грехов.

За два с небольшим столетия до Исайи другой пророк, Осия, утверждал, что, если у народа есть хоть какой-то шанс на благополучный исход в день Суда, то лишь благодаря милосердию Божию, благодаря тому, что Бог готов сделать для человека больше, чем человек заслуживает. Страдание Мессии в падшем мире и связано с этим милосердием: ведь Он принёс в мир то, чего этот падший мир никоим образом не заслуживает и чего он никогда не сможет принять в своём нынешнем состоянии: Царство. И оставался Он в мире до конца, прожив обычную человеческую жизнь, не прибегая ни к каким сверхъестественным возможностям для того, чтобы хоть как-то эту жизнь облегчить.

Всё Его служение состояло в том, чтобы сделать Себя вместилищем Царства, которое через Него открывалось миру, и вся Его полнота, не только человеческая, но и Божия, была только инструментом этого Его служения. Для Себя Он не оставил ничего, хотя мог бы в любое мгновение Своего земного пути призвать на помощь «двенадцать легионов ангелов». Но, поступи Он так, Царство не было бы явлено миру в той полноте, которая нужна для нашего спасения.

И Он явил его и отдал нам его во всей полноте, а Себя отдал в наши руки, и только от рук человеческих зависела Его жизнь и Его смерть. А люди испробовали на Нём меру собственной греховности, которой хватило на то, чтобы отправить Его на крест. Исайе Вавилонскому эта драма приоткрылась лишь слегка, но даже этого намёка оказалось достаточно для того, чтобы книгу его проповедей стали называть ветхозаветным Евангелием. Ведь Евангелие — благая весть о Царстве, о Мессии и о той цене, которую Мессия заплатил за наше спасение.