Новость дня на 21 Декабря 2010

Иногда слова Иисуса кажутся слишком жёсткими. Что, в самом деле, Он хочет сказать, говоря о том, что отца или мать нельзя любить больше, чем Его? А дальше объяснение: кто хочет сохранить свою жизнь («душу»), тот её потеряет, а кто отдаст её ради Христа, тот её сохранит.

На первый взгляд может показаться, что это о каком-то посмертии, о рае, который ожидает мучеников. Но на самом деле речь и здесь идёт о Царстве. О Царстве, которое не где-то «на небесах» и не потом, а здесь и теперь. И не о какой-то другой жизни, которая ждёт верных в каком-то ином измерении, а о той самой жизни, к которой каждый христианин может и должен (если только он действительно христианин) приобщиться уже здесь и теперь.

Но для того, чтобы приобщение к жизни Царства стало возможным, необходимо отказаться от своей жизни. Не потому, что она жизнь, а потому, что своя. И своя не в смысле единственная и неповторимая, данная Богом мне и никому больше, так что и ответить за неё, кроме меня, никто перед Богом не сможет, а в смысле принадлежащая только мне одному, в которую я не пущу никого и которой не разделю не с кем, боясь утратить хотя бы малую толику своей, столь драгоценной, жизни. Такие попытки удержать свою, отдельную от всего остального Божия мира и от Царства, жизнь в конце концов неизбежно оборачиваются катастрофой: ведь все попытки удержать то немногое, что остаётся нам от полноты некогда нам данной Богом жизни в падшем мире, заканчиваются тем, что мы это немногое теряем. И лишь отказавшись от такой духовной и, выражаясь языком современных философов, экзистенциальной самоизоляции, можем мы получить ту полноту жизни Царства, которую приготовил нам Спаситель.

Но тогда от малого придётся отказаться ради бесконечного, от ограниченности — ради полноты. И не только в том, что касается своей собственной жизни, но и в том, что касается отношений с людьми, даже самыми нам близкими. Ведь и отношения с ближними должны перестать быть частью нашего маленького, изолированного мирка для того, чтобы стать частью Царства. И тогда уже не будет тех безвозвратных потерь, на которые обрекает нас этот мирок. Ведь жизнь Царства — это, по слову Спасителя, «жизнь с избытком». И даётся она каждому, входящему в Царство. А входящий вносит туда все отношениями, связывающие его с близкими его людьми. Отношения, которые тоже становятся частью Царства.

Отправляя Своих учеников на проповедь Царства (ст. 7), Иисус снова и снова объясняет им, что такое Царство. Он уже предупредил апостолов о неизбежных гонениях (ст. 21 – 26); теперь Он говорит им о том, как выглядят гонения, если смотреть на них из Царства (ст. 27 – 33). И речь здесь идёт не о бессмертии души или о чём-нибудь подобном. Собственно, библейский язык вообще не знает слова «душа» в том значении, в котором употребляем его сегодня мы. Под «душой» библейские авторы (включая и евангелистов) понимают обычно просто жизнь, жизненную силу или жизненное начало, о посмертной судьбе которого они особенно не задумывались. Речь о другом: о том, в какой реальности мы живём. В падшем мире жизнь относительна, а смерть абсолютна. И дело здесь уже не только в греховности человека, а в глубинной повреждённости всего мироздания, глубоко затронутого грехопадением. Поэтому в нашем мире умирают все: и праведники, и грешники. В Царстве всё иначе: здесь нет места случайности (ст. 29 – 31), а потому нет места и неизбежной смерти. Жизнь и смерть в Царстве определяются лишь тем, сумеем ли мы сохранить верность Иисусу или откажемся от неё, предав Того, Кто принёс это Царство в мир и дал его нам (ст. 32 – 33). Но в эпоху наступающего Царства ситуация нередко складывается так, что Царство и падший мир оказываются в конфликте, а это означает, что нам, находящимся на границе двух миров, приходится выбирать между относительной жизнью падшего мира и абсолютной жизнью Царства. Жизнь относительная не простирается дальше нашей телесности, она ограничена психикой и физиологией; жизнь абсолютная неизмеримо больше и той, и другой, а нам приходится выбирать между теми, кто может лишить нас лишь небольшой части нашей жизни, и тем, кто может отнять у нас её целиком, если мы ему это позволим (ст. 29). Пытаться удержать свою частичную, неполную и конечную жизнь означает во всяком случае её лишиться; вручить её Тому, у Кого полнота жизни, означает сохранить её в новом, преображённом виде, где ничто уникальное и неповторимое не только не будет утрачено, но наоборот, засияет таким светом, которого никогда бы не обрело, оставаясь вне Царства (ст. 39). И граница пролегает между теми, кто выбирает Царство, и теми, кто выбирает падший мир (ст. 35 – 36). Но границу эту устанавливает не Бог, а тот, кто не хочет идти в Царство. Пока Царства не было в мире, выбора не было, не было и разделения; теперь выбор появился, а вместе с ним появились и меч, и разделения — обратная сторона человеческой свободы.

Конечно, в сегодняшнем евангельском чтении больше всего обращают на себя наше внимание слова Христа о том, что любящий домашних своих больше Бога, недостоин Бога. Во-первых, они касаются всех без исключения, а во-вторых, сразу хочется проверить себя по ним. Кроме того, эти слова часто вызывают у нас довольно решительный протест, потому что мы привыкли относиться к дому, как к крепости, и считать близких родственников единственным безопасным и надежным обществом для нас. И слова Христа лишают нас этой призрачной безопасности и призывают быть открытыми миру. Это трудно, и поэтому не нравится человеку.

Но важно прочитать то, что говорит Господь о родне, в контексте всего евангельского отрывка, точнее — всей второй половины 10-й главы. Господь призывает учеников без страха исповедовать свою веру перед людьми. Далее Он говорит, что в отношениях, свойственных этому миру в его падшем состоянии, веру учеников неминуемо будет встречать сопротивление. Это касается не только отношений с властями, но и с людьми вообще; именно такое сопротивление оказывается в данном контексте основным объяснение того, что путь следования за Христом — путь крестный. И заканчивается это слово Христа призывом к ученикам строить их отношения с людьми не так, как обычно для этого мира, но принимать друг друга ради Бога.