Новость дня на 5 Ноября 2015

Современный читатель обычно воспринимает Декалог как своего рода моральный кодекс. Заповеди при таком прочтении оказываются просто пунктами этого кодекса, перечисляющими предписанные или, чаще, запрещённые Богом действия. И мало кто, читая Декалог, задумывается о том, почему Бог придаёт такое значение нравственности. Ответ кажется самоочевидным, и чаще всего упоминают два главных положения. Во-первых, считается (и не без оснований), что соблюдение заповедей позволяет не причинять вреда ближнему, когда приходится с этим ближним иметь дело. Впрочем, в таком случае указывают обычно на вторую часть Декалога, запрещающую убийство, кражу, клевету, разврат и прочие вещи, являющиеся несомненно безнравственными, а нередко и уголовно наказуемыми. О первой же его части, особенно о первых четырёх заповедях, при этом не упоминают: ведь они никак не связаны с межчеловеческими отношениями, описывая лишь отношения человека с Богом, которые современное языческое общество рассматривает, как личное дело каждого, не касающееся тех норм и ценностей, которые и называют обычно «общечеловеческими». Конечно, заповеди, запрещающие всё то, что считается нарушением общечеловеческих норм, и впрямь были известны многим задолго до Моисея, но назвать их общечеловеческими было бы всё же преувеличением: к сожалению, далеко не всё человечество им следовало, а те, кто всё же их исполнял, обычно ссылались на высшие силы, которые, как они считали, эти нормы санкционировали. Во-вторых, нередко говорится о самоценности нравственности, о том, что она украшает и облагораживает человека, и т.п. С этим трудно не согласиться, хорошим человеком быть несомненно лучше, чем плохим, хотя в нашем падшем мире быть хорошим не всегда выгодно. Но Бог устами Моисея объясняет необходимость соблюдения заповедей иначе: они нужны, чтобы человек не терял страха Божия и не грешил (ст. 20). Библия противопоставляет друг другу не нравственность и безнравственность, а грех и праведность. И ещё — грех и святость. И то, и другое в конечном счёте описывает и определяет отношения человека, во-первых, с Богом и, во-вторых, с другими людьми. Безнравственность страшна не тем, что она уродлива и отнюдь не красит человека, и даже не одним лишь тем, что причиняет зло ближним, но прежде всего тем, что вводит человека в грех, разрушая его отношения с Богом. А когда эти отношения оказываются разрушенными, безнравственность становится нормой, мешая их восстановлению: порочный круг замыкается. И Декалог не просто моральный кодекс, а описание пути, ведущего к Богу, так же, как и того, что мешает человеку этим путём идти.

Первая заповедь из десяти как бы ничем не похожа на заповедь: это не приказание, не просьба, это просто фраза в изъявительном, а не повелительном наклонении: «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства». А потом уже поведение: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим». Но это не просто слова, это завет, в нем заложены отношения. «Бог твой» — предполагает отношения. Вывел из дома рабства, значит, вернул ту свободу, с которую Бог дал человеку изначально, но которой человек так плохо распорядился, преступил Божие повеления и был изгнан из рая. То, что Господь снова дает эту свободу означает, что Бог доверяет нам. Он верит в то, что если нам дать свободу мы воспользуемся ей не только чтобы грешить, но для того чтобы любить. Свобода для того и существует, чтобы мы могли любить, ведь если бы Бог сотворил нас любящими автоматически, по природе, это уже не была бы любовь. Любовь связана с выбором, мы всегда можем перестать любить. Мы призваны в свободе любить Бога и ближнего, и для этого Господь вывел нас из дома рабства. Для этого Христос освободил нас Крестом от рабства греха.

Декалог известен каждому, кто хотя бы раз в жизни читал Библию, да и из никогда её не читавших многие знают или хотя бы слышали что-то о Десяти заповедях. Это единственная часть Торы, которая для подавляющего большинства христиан сегодня является действительно актуальной: на ветхозаветное законодательство, будь то законодательство общегражданское или законодательство культовое, большинство христиан сегодня смотрит как на нечто, не имеющее к ним прямого отношения.

Такое восприятие объясняется во многом тем, что законы эти представляются сегодняшнему христианина неактуальными, во-первых, потому, что, как принято говорить в таких случаях, «Христос за нас всё исполнил», и, во-вторых, потому, что законы, которые мы находим в Торе, будь то Книга Исхода, Книга Левита или Книга Второзакония, были даны Богом для другой эпохи и кажутся сегодня совершенно неприменимыми.

Между тем, многое тут зависит от того, как воспринимаем мы Тору в целом и Декалог, в частности. Декалог — не просто моральный кодекс, в котором порядок предписаний и запретов не имеет значения, это цельная литературная композиция, в которой каждая заповедь занимает своё, строго определённое, место, вне которого она теряет если не весь свой смысл, то значительную его часть.

В самом деле: если взглянуть на первую часть Декалога, на первые пять заповедей, нетрудно увидеть, что главной здесь является первая заповедь, и не потому, что она запрещает язычество, а потому, что говорит о Боге, перед Которым стоит человек и Который может и должен стать центром и смыслом его жизни. Остальные же заповеди из первых пяти даны, как средство для решения этой духовной задачи. Исключить из жизни всё, что заслоняет собой Бога, претендуя на Его место в душе и сердце человека (вторая заповедь); сделать молитву не формальностью, а настоящим, полноценным богообщением (третья заповедь); научиться проводить время с Богом (четвёртая заповедь); наконец, добавить к богообщению полноценное, уважительное общение с ближними, избегая при этом всякого поклонения человеку и человеческим традициям (пятая заповедь) — вот путь, предлагаемый первой частью Декалога.

Вторая же его часть описывает иной путь, путь, от Бога уводящий, путь духовного и жизненного разрушения человеком себя самого, своих отношений с Богом и с ближними. Здесь, во второй пятёрке заповедей, главной является пятая (или десятая, если взять весь Декалог в целом): она запрещает зависть, запрещает желать «дома ближнего своего», желать его мира, его духовного пространства, которое ему даёт Бог и из которого завистник хочет вытеснить человека. Нарушение каждой следующей заповеди, ведущее к лжи и клевете, краже, разврату и, наконец, к убийству — лишь доведённая до конца логика этого вытеснения.

Так уже Декалог обозначает два пути: путь жизни и путь смерти, между которыми человеку предстоит сделать свой выбор. И вся Тора в целом тоже ставит человека перед этим выбором: ведь выбирать приходится не «в принципе» и не «вообще», а в конкретных ситуациях, и те законы, которые мы находим в ветхозаветных книгах, описывают те типичные ситуации, в которых так или иначе оказывается по жизни каждый из нас. Понятая так, Тора сможет стать для нас, по слову апостола Павла, «детоводителем ко Христу», к Которому, как нам кажется, мы пришли и уже не нуждаемся в провожатых, но за Которым нам придётся тянуться и Которого придётся догонять до самого Его возвращения во славе.