Иисус достаточно решительно отказывает фарисеям, требующим от Него чудес, которые доказывали бы Его мессианство. Почему же так? Ведь чудеса сами по себе не были чем-то предосудительным, они были лишь средством, позволявшим узнать настоящего Мессию, своего рода условными опознавательными знаками, помогавшими посвящённым не ошибиться в выборе. Но это была лишь одна сторона дела. Вторая же заключалась в том, что любая система подобного рода опознавательных знаков всегда связана с теми или иными богословскими представлениями, которым Мессия должен соответствовать.
И тогда оказывалось, что фарисеям нужны знаки, доказывающие не просто мессианство Иисуса, но ещё и «правильность» Его мессианства с точки зрения тех, кто соответствующую систему знаков разработал, т.е. с точки зрения всё тех же фарисеев. Фактически Иисусу предлагали не просто доказать, что Он действительно Мессия, Ему предлагали продемонстрировать готовность играть по фарисейским правилам. Он, разумеется, никак не мог пойти на такую уступку: ведь мессианские представления фарисеев были достаточно далеки от того, в чём заключался смысл земного служения Спасителя.
В пример требующим от Него знаков фарисеям Иисус приводит язычников, какими были жители Сабейского царства и Ниневии: одни смогли разглядеть носителя Божьей мудрости, другие — Божия откровения, хотя никакой традицией, никакими особыми знаниями и уж тем более никакой богословской системой, которая помогла бы им увидеть истину, они не располагали. А фарисеи, у которых было всё нужное для того, чтобы при желании Мессию увидеть и узнать, не захотели этого. Неудивительно, что при таких условиях традиция становится для её носителей укором и осуждением: ведь те, кто ею не обладали, смогут в день Суда сказать, что им, никакой традицией не располагавшим, удалось то, чего не удалось фарисеям, столь своей традицией гордившимся, но так и не сумевшим ею воспользоваться.
Ситуация кажется парадоксальной, но, если вдуматься, ничего удивительного в ней нет: ведь традиция только тогда имеет ценность и смысл, когда претендующие на неё оказываются духовно не ниже тех, кто эту традицию создавал. Иначе речь приходится вести не об усвоении духовной традиции, а всего лишь о её имитации. Она может смотреться эффектно на фоне непреображённого ещё дыханием Царства мира, но в день Суда все подобного рода имитации будут выглядеть смешно и глупо.
3 а) Букв.: была огромным городом у Бога. Фраза у Бога может служить указанием на превосходную степень определения, относившегося к личности или предмету; ср. Быт 10:9.
3 б) Или: вокруг него; букв.: на три дня ходьбы. Эта фраза могла указывать на общую протяженность города (возможно, с его окрестностями) или на то, что Ионе для того, чтобы обойти город с проповедью, требовалось три дня.
6 Сидеть на куче выметенного из жилищ пепла или пыли - высшая степень смирения и унижения, знак покаяния.
7 а) Букв.: вкушать / отведывать; игра слов: указ - пусть не вкушает; евр. миттаам - ал йитаму.
7 б) Букв.: быть на пастбище.
Ты - милосердный Бог и добрый; от безмерной любви Твоей неизменной не спешишь Ты гневаться и готов отменить наказание (4:2).
Книга Ионы существенно отличается от других пророческих книг Библии - это не собрание пророчеств, а исполненный глубочайшего смысла рассказ о переживаниях пророка, попытавшегося воспротивиться повелению Бога. Некоторые толкователи видели в книге Ионы притчу, аллегорию, а то и сатиру. В книге не говорится о том, кто ее написал. Но вполне возможным представляется традиционное признание того, что эту книгу написал сам Иона, поведав о своем неразумном поведении и о своем подчинении воле Божьей, хотя многие современные ученые полагают, что книга появилась в период после Вавилонского плена.
Вероятнее всего, пророк Иона жил в VIII в. до Р.Х., но, не считая его книги, нам мало что известно об этой личности. В Ветхом Завете, кроме книги, названной его именем, есть лишь одно упоминание о нем в 4 Цар 14:25, где сказано об исполнении предсказания, сделанного пророком Ионой, сыном Амиттая из Гат-Хефера. Из этого следует, что свое служение Иона совершал в Северном царстве, Израиле, во время правления царя Иеровоама II (792-753 гг. до Р.Х.).
Неприязнь Ионы к ассирийцам и его нежелание идти к ним с вестью от Бога становится понятнее благодаря высказываниям другого ветхозаветного пророка - Наума. Это он в своей книге, предвещавшей падение Ниневии, говорит о ее жителях как людях весьма жестоких. Ассирийцы и сами увековечили свидетельства о такой своей жестокости - длинные, хвастливые надписи, повествующие о беспощадных расправах над народами, пытавшимся оказывать им сопротивление. У израильтян были свои причины бояться и ненавидеть Ниневию, и, как видно из описанного случая, им, как и Ионе, было бы трудно согласиться с мыслью о необходимости любить своих врагов.
Отчасти эта книга о живительной силе подлинного покаяния. Однако отнюдь не покаяние - центральная тема этой книги. Как верно подмечено комментаторами, если бы это было так, то достаточно было бы первых трех глав, и побег Ионы не имел бы непосредственного отношения к замыслу всей книги. Но главная мысль книги как раз о самой сущности пророческого слова. Иона понял о природе Бога нечто определенное: «Ты - милосердный Бог и добрый; от безмерной любви Твоей неизменной не спешишь Ты гневаться и готов отменить наказание» (4:2). Он знает, что Бог откажется от уничтожения Ниневии, и бежит, чтобы укрыться от Бога, будучи уверенным, что его пророчество о грядущем возмездии окажется ложным. Он озабочен тем, что пробным камнем истинности пророческого слова является его исполнение, как об этом открыто сказано во Втор 18:21, 22. Но Бог хочет показать Ионе нечто несоизмеримо более ценное, чем исполнение пророчества или отношение к пророку - Свою глубочайшую заботу о беспомощных людях и невинных животных (4:11), о спасении Своего творения. Пророчества о гибели (ср. Иер 28:9), даже в отношении иноземных народов, носят условный характер и будут исполнены лишь при отсутствии подлинного покаяния (Иер 18:7, 8).
Бог, явленный нам в этом рассказе полновластным Владыкой, заботящимся о Своем творении, неуклонно вел Иону к постижению Его любви. О том, чего достиг Господь в движении к Своей цели, и свидетельствует сама книга Ионы.
3 "Великий у Бога" (букв, "пред Богом") - по-евр. это самое сильное выражение превосходной степени.
Периметр стен исторической Ниневии достигал лишь 12 км. Ниневия кн Ионы "на три дня пути" - собирательный образ великой языческой державы.
Пророк Иона (что значит по-евр «голубь») и Иона, сын Амафиин из Гафхефера (в Галилее), есть, вероятно, одно и то же лицо. Согласно 4 Цар 14:25, он предсказал победу царю Иеровоаму II (786-746), когда тот выступил в поход в южные области. Таким образом. Иона был современником Амоса и Осии, но в отличие от них принадлежал к числу «царских» пророков (ср 3 Цар 22:6; Иер 28).
Кн Ионы по своему жанру и стилю не принадлежит к собственно пророческим писаниям. Она представляет собой произведение не самого пророка, а «мидраш», т.е. сказание, в котором исторические данные свободно используются для поучительных или назидательных целей. В ней есть некоторое сходство со сказаниями об Илие и Елисее. Однако, если последние были записаны вскоре после конца земной жизни пророков, то рассказ об Ионе носит явные черты позднего происхождения. Язык его, характерный для послепленной эпохи, включает в себя элементы финикийского диалекта. Книга, несомненно, написана через века после падения Ниневии (612 г). Столица ассирийцев представлена в ней как город «на три дня пути» (Ион 3:3), т.е. ок. 90 км. в диаметре. Историческая Ниневия была намного меньше, да и вообще древность не знала столь обширных городов. Никаких признаков покаяния в 8 в. Ассирия не обнаруживает. 8 и 7 века были временем самых жестоких, грабительских войн ассирийцев. Современные толкователи рассматривают книгу Ионы как притчу, написанную вскоре после плена (ок. 5 в.). Она направлена против узкого религиозного национализма. В ней содержится призыв проповедовать имя Божие среди народов. Зная милосердие Господа, пророк уверен, что язычники будут помилованы, если покаются. Однако Иона не желает им блага. Он пытается скрыться от лица Божия, но безуспешно: Господь заставляет его идти в Ниневию. Когда же Ягве простил покаявшихся ниневитян, это очень огорчило Иону. Автор яркими штрихами рисует характер пророка: порывистого, страстного и упрямого. Урок, преподанный ему Богом, содержится в заключительных словах книги. Господь заботится об обращении всех грешников, он любит все народы и даже врагам Израиля — ниневитянам — желает спасения. Эта великая проповедь универсализма и призыв к миссионерству, прозвучали в Израиле с большой силой в эпоху, когда евреи начали рассеиваться между народами.
Христос, обличая упорство фарисеев, говорил: «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим» (Мф 12:41), т.е. обращение язычников постыдит упорствующих среди Израиля. Свое трехдневное пребывание во гробе Христос символически назвал «знамением Ионы пророка» (Лк 11:29-32). Спасение Ионы из чрева чудовища знаменует власть Господа над жизнью и смертью. Первые христиане часто изображали историю Ионы на стенах катакомб, ибо она служила прообразом смерти и воскресения Христа и крещения христиан, приобщавшего их к этой смерти и воскресению.
Последняя книга евр канона пророков называется просто «Двенадцать», по-гречески Додекапрофетон, т.е. сборник книг двенадцати пророков, называемых «малыми» вследствие краткости, а не из-за меньшей ценности этих книг по сравнению с книгами «великих» пророков. Этот сборник существовал уже в эпоху мудрых Израиля (Сир 49:12). В евр Библии, а по ее примеру в Вульг и в слав. Библии, эти книги расположены в той исторической последовательности, которую им приписывает предание, тогда как в греч Библии порядок несколько иной.
1-2 О вторичном посольстве Ионы в Ниневию говорятся теми же словами, какими говорилось и о первом (1:1-2), можно думать, что это второе «слово Господне к Ионе» было дано в той же форме, что я первое (см. зам. к 1:2). Содержание проповеди пророка в Ниневии вторично не указывается, а делается ссылка на прежде бывшее об этом повеление Божие: «проповедуй в ней, что Я повелел тебе» (см. зам. к 1:2).
3 И встал Иона, и пошел в Ниневию, по слову Господню. Пророк послушался вторичного голоса Иеговы потому, что предшествовавшие события (буря на море, павший на него жребий, поглощение и извержение китом), были для него знамениями, убеждавшими его в истинности и непреложности получаемого им откровения.
Ниневия был город великий у Бога, на три дня ходьбы. На основании приведенных слов часто делают заключение о позднейшем происхождения книги пророка Ионы. Употребленная здесь прошедшая форма глагола: «был город великий» указывает, говорят, на то, что во время написания книги Ионы, Ниневия уже не существовала, иначе о ней сказано было бы в настоящем времени, как, например, в Быт 10:12. Затем самое замечание о величине города будто бы совершенно излишне для современников Ионы, которые и без того прекрасно знали о Ниневии и вполне уместно только в устах писателя, жившего после ее падения. Относительно прошедшей формы глагола следует заметить, что здесь употреблена форма, так называемая prateritum. Она выражает мысль о действительном существовании предмета в описываемое прошедшее время без всякого отношения к настоящему, поэтому этой формой прошедшего нисколько не исключается существование Ниневии в момент написания книги. Она употреблена лишь в соответствии с такой же формой других глаголов, относящихся в тому же событию, поэтому все это место можно передать так: встал Иона и пошел в Ниневию и оказалось, что это великий город. Описывать величину Ниневии для современников Ионы, из которых большинство не видело этого города, а некоторые может быть не знали его и по имени, также естественно, как в наше время описывать различные большие города. Заключать на этом основании, что Ниневия в момент описания не могла существовать, можно только выходя из предубежденного взгляда. Прямое указание на то, что книга Ионы написана была до разрушения Ниневии, мы найдем в книги Товита, Тов 14:8, где Товит уговаривает сына своего Товию оставить Ниневию, ибо Ниневия будет разрушена, как говорил пророк Иона. Очевидно израильские пленники в Ассирии думали, что пророчество Ионы о гибели Ниневии (3:4) только отсрочено по причине покаяния города и в свое время, видя крайнее развращение ассириян, ждали его исполнения. Во всяком случае с книгой пророка Ионы они были знакомы задолго до падения Ниневии.
Замечание о величине Ниневии дополнено словами «у Бога». Этим писатель хотел определить положение Ниневии в отношении к Богу, сказать, что она была велика в очах Божиих, перед Богом, значит, в ней была какая-то нравственная мощь и величие. Цель такого замечания могла быть та, чтобы в глазах израильских читателей наперед оправдать описанное ниже (3:10; 4:11) отменение Иеговою определения о погибели Ниневии.
Величина города Ниневии в 3-ем ст. определяется словами: «на три дня пути». День пути, т. е. расстояние, какое можно пройти в продолжение одного дня, у древних народов, по свидетельству Геродота, определялось в 160-200 стадий, на наши меры длины — 25-30 верст. Таким образом, расстояние пути 3-х дней будет равняться 75-90 верстам. Для определения величины городов, местностей обычно берется их окружность, поэтому нужно думать, что в данном месте словами «три дня пути» определяется окружность Ниневии, а не протяжение в длину. Если мы возьмем для Ниневии площадь окружностью около 80 верст и в диаметре менее 30, то это будут те самые размеры, которыми измеряется величина Ниневии у многих древних писателей: Страбона, Геродота, Диодора Сицилийского, Ксенофонта. Значит, данные о Ниневии в книге Ионы находятся в согласии со свидетельствами других исторических памятников и не содержат в себе ничего невероятного, как это стараются представить те, кто выражение «три дня пути» понимает в смысле определения длины Ниневии. Нужно иметь в виду еще, что Ниневия была одной из самых древних городов мира, что строители ее — Нимрод по Библии (Втор 10:10-11) или Нун по гражданской истории — имели намерение построить выдающийся по размерам и великолепию город, затем, что в древности города застраивали не сплошь, а в черте города на случай осады оставляли значительную площадь под пастбищами и пашнями, чтобы совершенно не удивиться величине города по описанию кн. Ионы. Новейшие раскопки развалин Ниневии на левом берегу Тигра, близ селения Мозуля, еще раз подтверждают показания кн. Ионы.
4 И начал Иона ходить по городу, сколько можно пройти в один день. Приведенные слова не указывают на то, что Иона шел в одном направлении и прошел в длину города расстояние одного дня (из 3-ех) пути. Еврейское выражение точнее следует передать: «и исходил Иона по городу» значит не в прямом направлении, а как того требовала проповедь. Прибавка в один день пути, таким образом, не стоит в связи с последними словами 3-го ст. («на три дня ходьбы») и не относится к определению величины Ниневии, а сделана для того, чтобы показать ревность пророка в проповедании ниневитянам. Останавливаясь с проповедью на площадях, торжищах и улицах, он все же успел исходить по городу такое расстояние, какое совершает в день обычный путник, и проповедовал, говоря: еще сорок дней и Ниневия будет разрушена. В греческом, а отсюда и в славянском переводах вместо «сорок» (дней) подлинника стоит три. Такое чтение следует признать ошибочным, потому что невероятно, чтобы все события 3 и 4 глав — проповедь Ионы ниневитянам, их раскаяние, указ царя о формах покаянного траура, ожидание Ионой исполнения своего пророчества и отмена Божия определения о гибели Ниневии — произошли в короткий трехдневный срок. Вероятнее всего, что и LXX читали в еврейском и перевели не три, а сорок, но позднейшие переписчики букву «μ», обозначавшую сорок, по ошибке заменили сходною по начертанию букву «γ» — три.
Проповедь Ионы в Ниневии, несомненно, нельзя ограничивать одним только предсказанием о ее гибели через сорок дней. Он должен был обличать злодеяния ниневитян (см. 1:2) и вместе с тем указывать на возможность спасения через покаяние. Если бы последнего пророк не делал, то у ниневитян не могло бы и явиться такой надежды (см. 8-9 ст. 3 гл.), а было бы одно отчаяние.
Но мог ли пророк Иона проповедовать ниневитянам, да еще так всесторонне и успешно, ведь он, говорят, не знал их языка, не знал их жизни, их нравов и грехов. Он был совершенно чужд ниневитянам, и они не могли его понять. Что касается языка, то нужно вспомнить, что ассирийский язык принадлежит к семитическим и с еврейским языком имеет большое сходство, особенно это нужно сказать относительно галилейского наречия, на котором говорил Иона. Отсюда легко себе представить, что Иона мог научиться ассирийскому языку, равным образом, и образованные из ниневитян могли понимать еврейский. Пример знания евреями ассирийского языка, а ассирийцами еврейского в Библии нам известен (см. 4 Цар 18:26-28). Знание же жизни ассириян, нужное для проповеди, у пророка Ионы легко предположить. Ассирия отстояла от границ Израильского царства едва на 200 верст и во времена Ионы она вела с Израилем оживленные политические и торговые сношения. Религия ассириян была сходна с религиями соседних с Израилем языческих народов; грехи ассириян, конечно, имели в себе много общечеловеческого и о многом можно было заключать по внешности жителей и города. Поэтому не только Иона, лично бывший в Ниневии, но и пророки, никогда ее не видевшие, знали и живо изображали ее нравственное состояние (см. Наум 1-3 гл.; Соф 2:13-15).
5-9 В означенных стихах говорится о покаянии ниневитян по проповеди пророка. Противники исторической подлинности книги пророка Ионы весь этот рассказ считают невероятным. Невероятно будто бы, чтобы целый громадный город обратился к раскаянию по проповеди одного человека, никому до сих пор неизвестного, участие в этом царя и издание особого указа также, говорят, невероятно; невероятными считаются и те внешние формы, в которых выразилось покаянное чувство ниневитян. Приведенное возражение в значительной степени покоится на субъективном чувстве вероятного и невероятного, и по самому существу своему оно не особенно сильно. Ведь очень часто бывает, что действительность превосходит наши представления о вероятном. Между тем, в рассказе пророка Ионы нет ничего превосходящего всякое вероятие. Случаи влияния отдельных лиц на массы народа, когда эти массы заражаются общим настроением, доходящим до энтузиазма и повинуются буквально каждому слову того, кто сумел стать во главе движения — известны каждому (например, вдохновение французов на борьбу Жанною д’Арк, возбуждение народных масс к крестовым походам Петром Пустынником и др.). Почему этого явления, столь согласного с психологией масс, не могло случиться в Ниневии? Впечатлительность восточного народа, усиленная в ниневитянах изнеженностью и роскошью, их высокое уважение к мантике, вера во всякого рода прорицания — создавали благоприятную почву к тому, чтобы они отозвались на вдохновенную проповедь и страшное пророчество чужеземного пророка. Особенно сильное впечатление должен был произвести на ниневитян рассказ Ионы о своем трехдневном пребывании во чреве кита; в этом чуде они увидели для себя знамение божественного посольства пророка и истинности его проповеди, как на это указывает евангелие: «Иона был знамением для ниневитян» (Лк 11:30-31; Мф 12:40). Может быть, они даже сопоставили его рассказ с распространенными у них мифами об Еа-Оаннесе, выходящем из моря, чтобы учить людей почитанию богов и святой жизни; в таком случае, вдохновенный Иона с грозным обличением и властною речью мог показаться им самим Оаннесом (за это говорило и созвучие имен). Таким образом, всеобщее покаяние в Ниневии по слову пророка — факт весьма вероятный. Участие в этом деле ниневийского царя и издание им особого указа не уменьшает исторической вероятности факта. Царь Ниневии, вместе с тем, был и верховным жрецом, а его вельможи занимали следующие за ним иерархические должности, поэтому их участие в охватившем народ религиозном подъеме было неизбежно. Что касается форм покаяния, то тут вызывает недоумение привлечение к этому домашних животных. Древние люди ближе стояли в животному миру и думали, что и сами животные могут принимать участие в их жизни, поэтому делили с ними и печаль, и радость. Геродот, например, рассказывает, что персы после битвы при Платее, когда пал их полководец Масист, в знак траура остригли волосы всем животным в лагере; то же самое и в разбираемом нами месте (7-8). Эта подробность может быть отмечена только, как глубоко правдивая историческая черта. В заключение следует сказать, что историческая достоверность покаяния ниневитян по проповеди Ионы удостоверена евангелием. Спаситель сказал, что «ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его; ибо они покаялись от проповеди Иониной» (Лк 11:32). Очевидно, Спаситель и его современники считали покаяние ниневитян действительным событием, в противном случав, ссылка на них не имела бы значения.
Сведения о пророке Ионе. Сведения о пророке Ионе, как о большинстве ветхозаветных боговдохновенных писателей, отличаются большою скудостью. Книга, надписываемая его именем, подробно сообщая об его деле — посольстве и проповеди в Ниневию, о нем самом ограничивается замечанием, что он был «еврей, чтитель Бога небесного, сын Амитая» (слав.: Амафии). Ценное восполнение к этим сведениям дает 4-я книга Царств. Сообщая о расширении пределов Израильского царства при Иеровоаме II-ом, она замечает, что это совершилось «по глаголу Господа Бога Израилева, его же глагола рукою раба своего Ионы, сына Амафиина, пророка, иже от Гефаховера» (4 Цар 14:25). Это замечание решает для нас важный вопрос о времени жизни и месте деятельности пророка Ионы. Родом из Гефаховера, он, значит, происходил из Завулонова колена, в котором был этот город (Ис Нав 19:13) и принадлежал к пророкам Израильского царства. Его имя связывается с царствованием Иеровоама II, который воцарился в 835-м г. до Р. Х. и занимал израильский престол 41 год (4 Цар 14:23). Войну с Сирией, результатом которой по предсказанию Ионы было расширение границ Израильского царства, следует отнести к началу царствования Иеровоама II, так как она начата была еще его предшественниками (Иоахазом и Иоасом) и им лишь славно закончена. Отсюда и жизнь пророка Ионы нужно отодвигать к более раннему времени. Если пророчество Ионы исполнилось в начале царствования Иеровоама II, то произнесено оно было, конечно, раньше, еще в предшествующее царствование Иоаса. Этому царю пророк Елисей пред смертью предсказал, что он победит сирийцев, только «не до скончания» (4 Цар 13:14-20). Пророчество Ионы об окончательной победе над Сирией и восстановлении древних границ Израильского царства является таким образом продолжением и дополнением пророчества Елисея и произнесено было, вероятнее всего, тому же самому Иоасу в утешение. Из сказанного следует, что пророк Иона жил в половине IX в. до Р. Х.; значит по времени своего служения он был самым древним из пророков, оставивших нам свои писания. Он был младшим современником Елисея и даже, может быть, пророка Илии и их преемником по пророчеству. Иудейское предание не без основания считает его учеником пророка Елисея, получившим воспитание в тех пророческих школах, которые были основаны Илиею (4 Цар 2:2-6; 4 Цар 6:1-8); оно отождествляет его с тем стремительным юношею, которого Елисей послал помазать на царство Ииуя (4 Цар 9:9-11). Другое предание, передаваемое блаж. Иеронимом, считает пророка Иону сыном сарептской вдовы, воскрешенным Илиею (3 Цар 17:17-23). Эти предания, устанавливающие связь Ионы с великими израильскими пророками — Илиею и Елисеем, приняты православною церковью и включены в службу этому пророку на 22 сентября. Дальнейших сведений о деятельности пророка Ионы мы не имеем, кроме рассказа его книги о проповеди в Ниневии. Другие места Библии, в которых упоминается об Ионе (Тов 14:8; 3 Макк 6:6; Мф 12:46; Лк 11:30-32), только утверждают этот факт. О конце жизни пророка и его смерти мы узнаем из предания. По одному из них, пророк Иона после проповеди в Ниневии остался жить там до конца своей жизни, там и умер. Его гробница до сих пор указывается на высоком холме близ селения Мозуля, где открыты развалины Ниневии. По другому преданию, Иона возвратился из Ниневии и умер на своей родине в Гефаховере. И здесь, как и близ Ниневии, находится чтимая гробница пророка. Последняя версия о смерти пророка Ионы подтверждается словами 3 кн. Маккавейской, что Иону после пребывания его во чреве кита морского «Бог показал невредимым всем присным» (3 Макк 6:6). Значит в отечество он возвратился.
О существе и происхождении книги пр. Ионы. Вопрос о существе книги пророка Ионы в экзегетической литературе решается неодинаково. Самое древнее мнение, опирающееся на прямое свидетельство библейского текста, считает книгу пророка Ионы историческим повествованием, передающим рассказ о действительных событиях и лицах. Другое мнение, развиваемое и широко аргументируемое в критической литературе, не признает книгу Ионы подлинной историей, потому что многое в ней представляется необычайным, непонятным по своей чудесности и невероятным исторически. Защитниками второго мнения книга пророка Ионы считается в той или другой мере вымышленным произведением. Одни видят в ней рассказ о бывшем пророку видении, другие считают ее апологом, аллегорией или притчей, рассказанной с нравоучительной целью, третьи принимают ее за легенду, изукрасившую простой и естественный факт чудесными и невероятными подробностями. Мы не будем останавливаться на том, насколько удачно сближение книги пророка Ионы с указанными выше литературными формами; уже самое многообразие попыток представить книгу Ионы не в форме исторического рассказа говорит о том, что ни одна из них вполне не удовлетворяла. Все эти попытки вытекают из мысли о невозможности представить рассказанное в книге Ионы действительно происшедшим событием. При объяснении текста книги мы постараемся устранить затруднения к историческому пониманию ее, а теперь приведем свидетельства посторонние ей в пользу исторического ее характера.
Самое древнее свидетельство в пользу исторического характера книги Ионы мы находим в книгах Товита и 3-й Маккавейской. В них засвидетельствовано историческое понимание двух главных фактов книги Ионы, наиболее встречающих возражение, пребывания пророка во чреве кита (3 Макк 6:6) и его проповеди в Ниневии (Тов 14:8). Затем Иосиф Флавий, передавая в своих «Иудейских древностях» (IX кн. 11 гл.) содержание книги Ионы, считает ее за подлинную историю. Только при историческом характере книги Ионы возможно было, что она включена была ветхозаветною церковью в канон священных боговдохновенных книг; произведение вымышленное или искажающее действительность не могло пользоваться таким великим уважением. Вслед за ветхозаветною церковью и древнехристианская понимала и толковала книгу Ионы в историческом смысле. Она в данном случае следовала непререкаемому авторитету Самого Иисуса Христа. Отвечая на требования фарисеев от Него чудес, Он сказал, что наибольшим знамением для них должен служить факт пребывания Ионы во чреве кита: «ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф 12:40). Эти слова Спасителя могли иметь свою убедительную силу только в том случае, если он говорил о действительном факте. Знамением чуда воскресения Христова могло быть другое аналогичное ему и непременно историческое (а не вымышленное) чудо. В такой же мере Спасителем засвидетельствован исторический характер и другого события кн. Ионы — покаяние ниневитян. Он сказал: «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его; ибо они покаялись от проповеди Иониной и вот здесь больше Иона» (Лк 11:32). Ставить ниневитян примером отзывчивости на слово Божие своим современникам Спаситель мог только тогда, когда и он Сам, и его слушатели принимали рассказ об этом книги Ионы за подлинную историю.
Но книга пророка Ионы не только историческое повествование, а вместе с тем и писание пророческое. Ее пророчественно-преобразовательный смысл указан в приведенных выше словах Спасителя (Мф 12:40). Иона своим трехдневным пребыванием во чреве кита преобразовал трехдневное пребывание Спасителя в сердце земли. Это главный пункт книги, но все же им ограничивать весь пророчественный смысл книги нельзя, ибо в таком случае все остальное содержание ее, кроме 2-й главы, будет совершенно ненужным прибавлением, непонятно для чего рассказанным. Затем, указанный Спасителем преобразовательный смысл книги становился понятным только христианам, а не иудеям, — между тем именно иудейская церковь включила ее в число пророческих книг. Ввиду всего сказанного нужно пророчественный смысл и значение находить не в отдельных только частях книги, а во всем ее целом, в основной идее, раскрываемой на протяжении всей книги. Идея книги та, что спасение через покаяние может быть даровано Богом не иудеям только, но и язычникам. Иегова не национальный Бог евреев, а Бог всех людей. Теократия (богоправление) распространяется на все человечество, в царство Божие войдут и язычники, потому что путь в него один для всех — нравственное усовершенствование. Раскрывая эту идею в историческом рассказе, книга Ионы приготовляла евреев к усвоению главной мессианской идеи о духовном и универсальном характере царства Мессии. В век Ионы эта идея впервые так ясно озарила религиозное сознание евреев и, как показывает пример самого Ионы, усваивалась ими с большою болезненностью, после тяжелой борьбы с их узконациональными предрассудками. Последующие пророки вплоть до Иоанна Предтечи продолжали учить о спасении всех людей в царстве Мессии, т. е. раскрывать основную идею книги Ионы и в этом заключалась главная задача их пророческого служения. Таким образом, книга пророка Ионы должна быть признана первою по времени и содержанию пророческою книгою.
О происхождении книги пророка Ионы, так же как и о ее существе, представителями критического экзегесиса высказываются весьма разнообразные суждения. С большим старанием ищут в книге следов ее позднейшего происхождения и на основании этого относят время ее написания — одни к ассирийскому плену, другие ко времени иудейского царя Иосии или в период вавилонского плена, третьи, наконец, думают, что она написана в послепленный период, может быть, даже во времена Маккавеев. При объяснении книги мы отметим, что те места ее, в которых видят доказательства ее позднейшего происхождения, в действительности не содержат в себе таких указаний, а теперь остановимся на положительной стороне вопроса. Книгу Ионы знает И. Сирах, который говорит о двенадцати малых пророках (Сир 49:12), с ее содержанием знаком Товит (Тов 14:8). Она не могла быть написана позднее 430 г., времени заключения ветхозаветного канона, так как она вошла в него. По характеру содержания книги вероятнее всего предположить, что она написана была самим пророком Ионою. Никто кроме него не мог знать и так живо изобразить самые сокровенные движения его душевной жизни, причем такие, которые служили не в похвалу пророка. Писатель книги несомненно был в Ниневии, ознакомился с ее жизнью и нравами. Язык изобличает в нем израильтянина, а не иудея. Правда об Ионе говорится в книге в третьем лице, но это — обыкновение многих священных писателей ставить в тень свою личность и выдвигать на первый план действие через них слова Божия.
Пророки и пророчества
Имя. Пророки назывались у евреев nabi, т. е. «говорящий». Слово это имеет корнем глагол, сохранившийся и теперь в арабском языке, – nabaa давать весть. За правильность такого понимания термина nаbi говорит и соответственное ассирийское выражение nabu звать, а также эфиопское nababa говорить. Но если этот эпитет «говорящие» (nebiim) придавался только некоторым лицам, то под ним разумелись, очевидно, особые люди, которые заслуживали своими речами исключительного внимания и уважения, словом, люди, посланные Богом для возвещения Его воли. Таким образом, слово nаbi должно обозначать вестника Божественного откровения. Такой же смысл имеет и термин греческой Библии – προφητης, которым LXX передают еврейское выражение nabi. Кроме того, евреи называли пророков roéh – видящий, chozéh – прозорливец. Эти оба названия указывают на то, что возвещаемое пророком получено им в состоянии видения или особенного восторга (см. Чис.24:3–4 и сл.). Но так как взор пророка направлялся и на внешнюю жизнь еврейского государства, даже на будущее его, то пророки иногда назывались zophim, т. е. стражи (Иер.6:17; Ис.56:10), которые должны предупреждать свой народ об угрожающей ему опасности. Назывались также пророки пастырями (Зах.10:2; Зах.11:3, 16), которые должны заботиться о порученных им овцах – израильтянах, мужами Божиими и др.
Сущность пророчества. Если пророки должны были возвещать людям получаемые ими от Бога откровения, то, очевидно, Бог входил с ними в тесное внутреннее общение. Он должен был говорить с ними и они – с Богом, и Бог, действительно, приходит к ним и говорит с ними, как со своими друзьями, о том, что Он намерен совершить, объясняет им свои планы. В этом и состоит настоящая сущность пророчества. Поэтому уже Авраам называется пророком и другом Божиим (Быт.20:7; Иак.2:23). «Могу ли Я, – спрашивает Бог, – скрыть от Авраама то, что Я намерен сделать?» (Быт.18:17).
И других патриархов Бог называет «Своими пророками» (Пс.104:14–15). Если пророки поэтому выступают как учители и руководители своего народа, то они высказывают не свои собственные убеждения и мысли, а то, что они слышали от Бога. Они и сами ясно сознавали, что через них говорит именно Бог. Поэтому-то у них часто встречается в их пророческих речах надписание: «Бог сказал». Бог влагал им в уста слова свои (Иер.15:19–20), и они с уверенностью говорят о своем послании Богом (2Цар.23:2; Дан.2:27). К себе преимущественно поэтому они относят и название roeh – видящий, которое гораздо сильнее обозначает божественное происхождение пророческого вдохновения, чем другое слово – chozeh, которое иногда потреблялось и для обозначения пророков не в собственном смысле этого слова, которые были, можно сказать, людьми самообольщенными, полагавшими, будто через них говорит Бог (Иез.13:2, 6). 1
Различные состояния вдохновения. Хотя все пророки свидетельствуют: «Господь говорил мне» или «так говорит Господь», однако между пророками было различие в отношении к пророческому самосознанию и в отношении Бога к ним.
а) Особое место среди ветхозаветных пророков принадлежит пророку Моисею, с которым «Бог говорил устами к устам» (Чис.12:8). Служение Моисея как законодателя, а также судии, священника, вождя и пророка также было необыкновенно высоко (Втор.34:10). Он в нормальном, бодрственном состоянии получал откровения от Бога. Господь говорил с ним как друг с другом, прямо высказывая свои веления. Самуил также слышал ясную речь Бога, но не видел при этом никакого образа (1Цар.3 и сл.). Однако неприкрытой ничем славы Божией не видел и Моисей (Исх.33:20, 23).
б) Гораздо низшую форму вдохновения представляет собою то, когда Бог говорил пророкам в видении или во сне (Чис.22:8–9). В состоянии видения, восхищения или экстаза дух человеческий возвышается над обыкновенными границами пространства и времени, над всей временной жизнью и живет душой в потустороннем мире или же переносится в даль будущего (Деян.22:17; Откр.1:10). То, что он видит или слышит в этом состоянии, он может потом сообщить и другим, приведя все им слышанное в известный порядок и давши ему более или менее стройную форму,
в) Иногда вдохновение отнимает у человека волю и он говорит не то, чтобы ему хотелось сказать, или же не понимает вполне сам своих пророчеств. Так Валаам благословлял евреев тогда, когда ему хотелось проклясть их. Он даже падал на землю в обмороке, когда на него сходил Дух Божий (Чис.24:3, 4). В таком же пассивном состоянии вдохновения находился однажды царь Саул (1Цар.19:24).
Совершенно другое бывало с Самуилом, Исаией и др. пророками. В них человеческий дух только незаметно повышал темп своей жизни и деятельности, под действием Духа Божия. Их духовная деятельность, благодаря этому действию Духа Божия, оживлялась, в душе их появлялись новые настроения, их уму открывались новые горизонты, причем они все-таки могли различать, что, собственно, привходило в их душу свыше и что было результатом их собственной духовной деятельности во время получения откровения (Ис.6:5; Иер.1:7; 2Пет.1:20, 21). Здесь Божественное воздействие опирается более на природные индивидуальные духовные способности человека – на полученное им образование (ср. Дан.9:2 и Иер.25:11), отчего у пророков иногда встречаются почти дословные повторения прежних, им, конечно, известных пророчеств (ср. Ис.2:2–4 и Мих.4:1). Однако образованность не была необходимым условием для получения Божественного откровения, как это доказывает пример пророка из простых пастухов – Амоса (Ам.7:14–15). Зато все пророки должны были сохранять полное послушание воле Божией (Мих.3:8) и всегда заботиться об обращении народа израильского на тот же путь послушания Всевышнему.
Особенности пророческого созерцания.
а) Пророки получали часто откровение в форме видений, образов, притч, символов, которые разгадать иногда довольно мудрено и для которых давались поэтому соответственные объяснения (Ам.7:7–8; Дан.8 и сл.; Зах.1:9). Поэтому и сами пророки говорят часто образами, совершают символические действия. При этом на их речах отражаются черты их личности и они сами принимают деятельное участие в придании откровению известной формы. Действия же символические иногда совершались ими в действительности, иногда же пророки рассказывают о них, как о событиях их внутренней жизни (Иер.19 и сл.; Ис.20 и сл.; Ос.1 и сл.; Иез.12 и сл.).
б) Пророки видели будущие события, которые они предвозвещали, как совершавшиеся при них или даже уже как прошедшие. Так, Исаия говорит о смерти Христа как будто бы он был свидетелем страданий Христовых (Ис.63 и сл.). От этого-то они в своих пророчествах нередко употребляют для обозначения будущих событий прошедшее время, которое поэтому и называется прошедшим пророческим (perfectum propheticum).
в) Пророки смотрят перспективно, т.е. все предметы в их созерцании представляются им расположенными на одной картине, в общих очертаниях, хотя бы это были предметы, относящиеся к различным эпохам; впрочем, все-таки они умеют различить, что находится на переднем плане открывающейся пред ними картины и что – позади, вдали. Хотя освобождение из плена Вавилонского и мессианское спасение часто соединяется в одной картине, но однако пророки не сливают одно с другим и первое представляют только как тень второго.
г) Каждый пророк видел только части великого будущего, которое ожидает людей, и потому пророческое созерцание имело характер отрывочности (1Кор.13:9) и один пророк пополняет другого.
Цель пророческого служения. Пророчество представляло собой самый жизненный элемент в общем плане божественного домостроительства и было наиболее рельефным выражением общения Бога с Его народом. В законе Моисеевом дано было твердое основоположение откровению Божественной воли, но если этот закон должен был войти в жизнь народа, то для этого необходимо было, чтобы Бог непрестанно свидетельствовал о Себе как о Царе Израиля. А для этого и были посылаемы Богом пророки. Они постоянно поддерживали в Израиле сознание того, что он представляет собой государство теократическое. Они должны были охранять закон, выяснять дух и силу его заповедей (Втор.10:16; Втор.30 и сл.), обсуждать явления общественной жизни в Израиле с точки зрения закона, наблюдать за поведением царей и священников, которые нередко отклонялись от начертанного для них в законе Моисея пути и, возвещая решения воли Божией касательно будущего состояния народа, вообще оживлять теократический дух. 2
Поэтому пророки были призываемы только из среды избранного народа (Втор.18:18). Главной же задачей их было утвердить в народе веру в пришествие Мессии и Его царство. Христос и Его царство представляют собой центральный пункт, на который обращено внимание пророков.
Содержание пророчеств. Пророки в своих пророчествах изображают историю царства Божия, как оно существовало и должно было существовать в Израиле и во всем человечестве, особенное внимание свое обращая при этом на завершение этого царства. Они не останавливаются в этом случае только на общих очерках будущего, но входят в подробное и обстоятельное описание частных обстоятельств, стоящих в существенной связи с историей царства Божия. Пророк в Вефиле называет имя царя Иосии за 300 лет до его рождения (3Цар.13:2), Иезекииль дает особые специальные указания на судьбу, ожидающую Иерусалим (Иез.24:2, 25–27), Даниил предвидит детали будущих событий, какие должны иметь место в жизни евреев (Дан.11:10–11).
Пророки и прорицатели. Из сказанного уже достаточно ясно, что истинные пророки были совсем не то, что известные и у язычников прорицатели. Между пророчеством и прорицанием существует двоякое существенное различие. Прежде всего, прорицание относится исключительно только к настоящему времени, пророчество же простирается до последнего предела истории, до конца дней, как выражались пророки. Каждый пророк и настоящее оценивает по его отношению к конечной цели. Благодаря этому, все пророчества составляют одно неразрывное целое. Прорицания языческих оракулов представляют собой ряд независимых одно от другого изречений; они похожи на слова, без логической связи следующие одно за другим на столбцах лексикона. Напротив, все израильские пророчества находятся в связи между собой и дополняют друг друга. Затем языческие оракулы говорили только об обстоятельствах или частной или национальной жизни, израильское же пророчество с самого начала охватывало своим взором все человечество.
Несомненность божественного призвания пророков. Пророки доказывали истинность своего призвания Богом посредством великих чудес, которые они совершали силой Божией. Кроме того, нужно принять в этом случае во внимание чистоту их учения и жизни (Втор.13:2, 5; 1Цар.10:6, 9; ср. Мф.24:24). Особенным даром чудотворения владели Моисей, Илия и Елисей. Сами пророки указывали на исполнение своих пророчеств как на доказательство истинности своего избрания Самим Богом. Пророк Иеремия говорит; «если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он был признаваем... за пророка, которого истинно послал Бог, когда сбывалось слово того пророка» (Иер.28:9).
Язык пророков. Так как пророки не были безвольными и бессознательными органами Духа Божия, но сохраняли самоопределение и свои характерные индивидуальные свойства при изложении бывших им откровений, то понятно, что и язык пророков носит различные степени совершенства и от простой прозаической речи нередко достигает высоких ступеней ораторства и поэзии. Амос, пастух, заимствует свои образы и картины из сельской жизни, Даниил говорит как государственный муж. Ранние пророки говорят чистым еврейским языком, позднейшие более или менее пользуются халдейским или арамейским наречием. Особенным изяществом и чистотой речи отличается книга пророка Исаии, которого поэтому некоторые называли «царем пророков». Многие речи пророков имеют форму настоящих поэм, сохраняя при этом все свойства еврейской поэзии.
История пророчества. Если уже допотопные патриархи были, в общем смысле, пророками (напр., Енох – см. Иуд.1:14–15:)), если уже во время Моисея пророчество имело своих представителей (Мариам и 70 старейшин – Чис.11:16), если и в смутное время Судей то там, то здесь мерцал огонь пророческого вдохновения (Суд.2:1; Суд.5:1; 1Цар.2:27), то с Самуила (это, после Моисеева периода, уже второй период в развитии пророчества) пророчество вступает в период настоящего процветания и пророки появляются среди Израиля в очень большом числе. Благодаря энергии Самуила, теократическая жизнь в Израиле оживилась, а вместе с тем обнаружилось во всей силе своей и пророческое вдохновение и пророки или ученики пророческие составляют из себя целые корпорации под управлением великого пророка Самуила. Пророки, начиная с Самуила, оказывали огромное влияние на весь ход жизни израильского народа и цари израильские, в общем, были послушны их внушениям. Со времени разделения Еврейского царства на два (третий период), во главе пророков становится энергичный пророк Ахия из Силома и пророки, особенно в Израильском царстве, где не было ни законной царской династии, ни законного священства, приобретают огромное значение. Немало усилий положено было ими также в борьбе с ложными пророками, появление которых падает на время царя израильского Ахава и которые вели царство к гибели своими льстивыми советами. Пророки, как Илия и Елисей, а также пророки-писатели этого периода всячески старались пробудить теократическое сознание в народе еврейском, но пророки следующего, четвертого периода, напротив, начинают говорить о скором падении теократического царства и о его будущем преобразовании в мессианское царство, чем с одной стороны доказывают, что Бог справедливо карает нарушителей Его закона, а с другой стороны утешают верующих в тех тяжких испытаниях, каким они подвергались в те времена. Наконец, в последний, пятый – послепленный период пророки с одной стороны действуют в видах восстановления внутренней и внешней жизни теократии, с другой – обращают свои взоры к будущему преображению этой жизни.
Значение пророческих книг. Писания пророков важны уже по обилию содержащегося в них учительного материала. В них находим мы величественные изображения существа и свойств Божиих, Его могущества, святости, всеведения, благости и пр. Они дают нам возможность проникнуть взором в невидимый мир и в таинственные глубины человеческого сердца. Изображая нечестие и ожесточение Израиля, пророки как бы этим показывают пред нами зеркало, в котором мы можем видеть отражение и своей жизни. Но особенно важны книги пророков для нас, христиан, потому что в них мы находим исполнившиеся с совершенной точностью пророчества об иудеях и других народах, а главным образом предсказания о Христе. Господь Иисус Христос Сам указывал на пророчества, как на самое верное свидетельство о Нем и Его деятельности (Ин.5:39). Наконец, пророчества важны для нас и потому, что часто в них обстоятельно раскрывается то, на что в Новом Завете указывается только намеками, краткими заметками. Так, напр., 53-я глава кн. Исаии выясняет пред нами истинную причину и цель страданий Христовых, а также дает объяснение к словам Иоанна Крестителя о Христе: «се, агнец Божий!» (Ин.1:29)
Распределение пророческих книг в Библии. Всех пророков, записавших свои речи в книги, было 16. Первые четыре – Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил, называются великими, а прочие 12 – Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия – малыми, конечно, по сравнительно малому объему их книг. Впрочем, книга Даниила в еврейской Библии отнесена была в число этнографов (кетубим), а книги 12-ти малых пророков составляли одну книгу. Книги пророческие в нашей Библии распределены не по порядку времени их происхождения, а, вероятно, по объему. Хронологический же порядок пророческих книг можно установить такой. Самым древним пророком был Авдий, пророчествовавший около 885-го г. до Р. Х., за ним следуют Иоиль, Амос, Иона, Осия, Исаия, Михей, Наум, Аввакум и Софония. Это так называемые, допленные пророки. Затем идут пророки периода плена – Иеремия, Иезекииль и Даниил и, наконец, пророки послепленные – Аггей, Захария и Малахия (около 427 г.). 3
* * *
1 См. Konig Das Prophetenthum в Beweis d. Glaubens. 1907. 2, 1–3.
2 Социально-политическая деятельность пророков прекрасно очерчена в книге Walter'а: Die Propheten in ihrem socialem Beruf. Freiburg 1900. 1–288 с.
3 О пророчествах вообще более обстоятельные сведения дает еп. Михаил в своих очерках «Библейская наука» (Ветхий Завет, вып. 4). Об исполнении же пророчеств можно читать у Кейта в его книге: «Доказательства истины христианской веры, основанные на буквальном исполнении пророчеств, истории евреев и открытиях новейших путешественников». СПб. 1870 г. С. 1–530.