1 And the LORD spake unto Moses, Go unto Pharaoh, and say unto him, Thus saith the LORD, Let my people go, that they may serve me. |
2 And if thou refuse to let them go, behold, I will smite all thy borders with frogs: |
3 And the river shall bring forth frogs abundantly, which shall go up and come into thine house, and into thy bedchamber, and upon thy bed, and into the house of thy servants, and upon thy people, and into thine ovens, and into thy kneadingtroughs: |
4 And the frogs shall come up both on thee, and upon thy people, and upon all thy servants. |
5 And the LORD spake unto Moses, Say unto Aaron, Stretch forth thine hand with thy rod over the streams, over the rivers, and over the ponds, and cause frogs to come up upon the land of Egypt. |
6 And Aaron stretched out his hand over the waters of Egypt; and the frogs came up, and covered the land of Egypt. |
7 And the magicians did so with their enchantments, and brought up frogs upon the land of Egypt. |
8 Then Pharaoh called for Moses and Aaron, and said, Intreat the LORD, that he may take away the frogs from me, and from my people; and I will let the people go, that they may do sacrifice unto the LORD. |
9 And Moses said unto Pharaoh, Glory over me: when shall I intreat for thee, and for thy servants, and for thy people, to destroy the frogs from thee and thy houses, that they may remain in the river only? |
10 And he said, To morrow. And he said, Be it according to thy word: that thou mayest know that there is none like unto the LORD our God. |
11 And the frogs shall depart from thee, and from thy houses, and from thy servants, and from thy people; they shall remain in the river only. |
12 And Moses and Aaron went out from Pharaoh: and Moses cried unto the LORD because of the frogs which he had brought against Pharaoh. |
13 And the LORD did according to the word of Moses; and the frogs died out of the houses, out of the villages, and out of the fields. |
14 And they gathered them together upon heaps: and the land stank. |
15 But when Pharaoh saw that there was respite, he hardened his heart, and hearkened not unto them; as the LORD had said. |
16 And the LORD said unto Moses, Say unto Aaron, Stretch out thy rod, and smite the dust of the land, that it may become lice throughout all the land of Egypt. |
17 And they did so; for Aaron stretched out his hand with his rod, and smote the dust of the earth, and it became lice in man, and in beast; all the dust of the land became lice throughout all the land of Egypt. |
18 And the magicians did so with their enchantments to bring forth lice, but they could not: so there were lice upon man, and upon beast. |
19 Then the magicians said unto Pharaoh, This is the finger of God: and Pharaoh's heart was hardened, and he hearkened not unto them; as the LORD had said. |
20 And the LORD said unto Moses, Rise up early in the morning, and stand before Pharaoh; lo, he cometh forth to the water; and say unto him, Thus saith the LORD, Let my people go, that they may serve me. |
21 Else, if thou wilt not let my people go, behold, I will send swarms of flies upon thee, and upon thy servants, and upon thy people, and into thy houses: and the houses of the Egyptians shall be full of swarms of flies, and also the ground whereon they are. |
22 And I will sever in that day the land of Goshen, in which my people dwell, that no swarms of flies shall be there; to the end thou mayest know that I am the LORD in the midst of the earth. |
23 And I will put a division between my people and thy people: to morrow shall this sign be. |
24 And the LORD did so; and there came a grievous swarm of flies into the house of Pharaoh, and into his servants' houses, and into all the land of Egypt: the land was corrupted by reason of the swarm of flies. |
25 And Pharaoh called for Moses and for Aaron, and said, Go ye, sacrifice to your God in the land. |
26 And Moses said, It is not meet so to do; for we shall sacrifice the abomination of the Egyptians to the LORD our God: lo, shall we sacrifice the abomination of the Egyptians before their eyes, and will they not stone us? |
27 We will go three days' journey into the wilderness, and sacrifice to the LORD our God, as he shall command us. |
28 And Pharaoh said, I will let you go, that ye may sacrifice to the LORD your God in the wilderness; only ye shall not go very far away: intreat for me. |
29 And Moses said, Behold, I go out from thee, and I will intreat the LORD that the swarms of flies may depart from Pharaoh, from his servants, and from his people, to morrow: but let not Pharaoh deal deceitfully any more in not letting the people go to sacrifice to the LORD. |
30 And Moses went out from Pharaoh, and intreated the LORD. |
31 And the LORD did according to the word of Moses; and he removed the swarms of flies from Pharaoh, from his servants, and from his people; there remained not one. |
32 And Pharaoh hardened his heart at this time also, neither would he let the people go. |
7 In this chapter,
7:1 I have made thee a god to Pharaoh - That is, my representative in this affair, as magistrates are called gods, because they are God's vicegerents. He was authorized to speak and act in God's name, and endued with a divine power, to do that which is above the ordinary course of nature. And Aaron shall be thy prophet - That is, he shall speak from thee to Pharaoh, as prophets do from God to the children of men. Thou shalt as a god inflict and remove the plagues, and Aaron as a prophet shall denounce them.
7:7 Moses was fourscore years old - Joseph, who was to be only a servant to Pharaoh, was preferred at thirty years old; but Moses, who was to be a god to Pharaoh, was not so dignified till he was eighty years old. It is fit he should long wait for such an honour, and be long in preparing for such a service.
7:9 Say unto Aaron, Take thy rod - This Moses ordinarily held in his hand, and delivered it to Aaron upon occasion, for the execution of his commands.
7:10 And Aaron cast his rod down, and it became a serpent - This was proper not only to affect Pharaoh with wonder, but to strike a terror upon him. This first miracle, though it was not a plague, yet amounted to the threatening of a plague; if it made not Pharaoh feel, it made him fear; this is God's method of dealing with sinners he comes upon them gradually.
7:11 Moses had been originally instructed in the learning of the Egyptians, and was suspected to have improved in magical arts in his long retirement. The magicians are therefore sent for to vie with him.The two chief of them were Jannes and Jambres. Their rods became serpents; probably by the power of evil angels artfully substituting serpents in the room of the rods, God permitting the delusion to be wrought for wise and holy ends. But the serpent which Aaron's rod was turned into, swallowed up the others, which was sufficient to have convinced Pharaoh on which side the right lay.
7:13 And he harden'd Pharaoh's heart - That is, permitted it to be hardened.
7:20 The waters that were in the river were turned into blood - This was a plague justly inflicted upon the Egyptians; for Nilus the river of Egypt was their idol; they and their land had so much benefit by that creature, that they served and worshipped it more than the creator. Also they had stained the river with the blood of the Hebrew children, and now God made that river all bloody; thus he gave them blood to drink, for they were worthy, Rev 16:6. See the power of God. Every creature is that to us which he makes it to be, water or blood. See the mutability of all things under the sun, and what changes we may meet with in them. That which is water to day may be blood to morrow; what is always vain may soon become vexatious. And see what mischievous work sin makes! It is sin that turns our waters into blood.
7:22 And the magicians did so - By God's permission with their enchantments; and this served Pharaoh for an excuse not to set his heart to this also, (Exo 7:23,) and a poor excuse it was.Could they have turned the river of blood into water again, it had been something; then they had proved their power, and Pharaoh had been obliged to them as his benefactors.
7:25 Seven days were fulfilled - Before this plague was removed.
8 Three more of the plagues of Egypt are related in this chapter.
who yet hardens his heart, and notwithstanding his promise, Exo 8:8.
refused to let Israel go, Exo 8:15.
and told that the land of Goshen should be exempt from this plague, Exo 8:22-23.
and Pharaoh's heart hardened, Exo 8:32.
8:2 All thy borders - All the land that is within thy borders.
8:3 The River - Nile. Under which are comprehended all other rivers and waters.
8:9 Glory over me - That is, I yield to thee.
8:10 And he said, To - morrow - Why not immediately? Probably he hoped that this night they would go away of themselves, and then he should get clear of the plague, without being obliged either to God or Moses.However, Moses joins issue with him upon it. Be it according to thy word - It shall be done just when thou wouldst have it done, that thou mayst know, that whatever the magicians pretend to, there is none like unto the Lord our God - None has such a command as he has over all creatures, nor is any so ready to forgive those that humble themselves before him. The great design both of judgments and mercies, is to convince us that there is none like the Lord our God; none so wise, so mighty, so good; no enemy so formidable, no friend so desirable, so valuable.
8:15 But when Pharaoh saw that there was respite, he hardened his heart - Observe he did it himself, not God, any otherwise than by not hindering.
8:17 The frogs were produced out of the waters, but the lice out of the dust of the earth; for out of any part of the creation God can fetch a scourge wherewith to correct those that rebel against him.
8:18 And the magicians did so - That is, endeavoured to do so.
8:19 This is the finger of God - The power of God. The devil's agents, when God permitted them, could do great things; but when he laid an embargo upon them, they could do nothing. The magicians inability in this instance shewed whence they had their ability in the former instances, and that they had no power against Moses but what was given them from above. But Pharaoh's heart was hardened - By himself and the devil.
8:20 Rise up early - Those that would bring great things to pass for God and their generation must rise early, and redeem time in the morning. Pharaoh was early up at his superstitious devotions to the river; and shall we be for more sleep, and more slumber, when any service is to be done which would pass well in our account in the great day?
8:21 Flies - Or insects of various kinds; not only flies, but gnats, wasps, hornets; and those probably more pernicious than the common ones were.
8:22 Know that I am the Lord in the midst of the earth - In every part of it. Swarms of flies, which seem to us to fly at random, shall be manifestly under the conduct of an intelligent mind. Hither they shall go, saith Moses, and thither they shall come, and the performance is punctual according to this appointment; and both compared amount to a demonstration, that he that said it, and he that did it, was the same, even a being of infinite power and wisdom.
8:23 A division - A wall of partition.
8:24 There came a grievous swarm of flies - The prince of the power of the air has gloried in being Beel - zebub, the god of flies; but here it is proved that even in that he is a pretender, and an usurper; for even with swarms of flies God fights against his kingdom and prevails.
8:26 The abomination of the Egyptians - That which they abominate to see killed, because they worshipped them as gods.
8:27 As he shall command us - For he has not yet told us what sacrifices to offer.
8:28 Ye shall not go very far away - Not so far but that he might fetch them back again. It is likely he suspected that if once they left Egypt, they would never come back; and therefore when he is forced to consent that they shall go, yet he is not willing they should go out of his reach. See how ready God is to accept sinners submissions.Pharaoh only says, Intreat for me - Moses promises immediately, I will intreat the Lord for thee; and that he might see what the design of the plague was, not to bring him to ruin, but to repentance.
8:32 But Pharaoh hardened his heart at this time also - Still it is his own act and deed, not God's.
9 In this chapter we have an account of three more plagues.
9:3 The hand of the Lord - Immediately, without the stretching out of Aaron's hand, is upon the cattle, many of which, some of all kinds, shall die by a sort of pestilence. The hand of God is to be acknowledged even in the sickness and death of cattle, or other damage sustained in them; for a sparrow falls not to the ground without our father. And his providence is to be acknowledged with thankfulness in the life of the cattle, for he preserveth man and beast, Psa 36:6.
9:6 All the cattle died - All that were in the field. The creature is made subject to vanity by the sin of man, being liable, according to its capacity, both to serve his wickedness, and to share in his punishment.The Egyptians worshipped their cattle; it was among them that the Israelites learned to make a god of a calf; in that therefore this plague meets with them. But not one of the cattle of the Israelites died - Doth God take care for oxen? Yes, he doth, his providence extends itself to the meanest of his creatures.
9:9 A boil breaking forth with blains - A burning scab, which quickly raised blisters and blains.
9:10 Ashes of the furnace - Sometimes God shews men their sin in their punishment: they had oppressed Israel in the furnaces, and now the ashes of the furnace are made as much a terror to them as ever their task - masters had been to the Israelites. This is afterwards called the botch of Egypt, Deu 28:27, as if it were some new disease, never heard of before, and known ever after by that name.
9:11 The magicians were forced to retreat, and could not stand before Moses - To which the apostle refers, Ti2 3:9, when he saith, that their folly was manifested unto all men.
9:12 Now the Lord hardened Pharaoh's heart - Before he had hardened his own heart, and resisted the grace of God, and now God justly gave him up to his own heart's lusts, to strong delusions, permitting Satan to blind and harden him. Wilful hardness is commonly punished with judicial hardness. Let us dread this as the sorest judgment a man can be under on this side hell.
9:14 I will find all my plagues upon thy heart - Hitherto thou hast not felt my plagues on thy own person, the heart is put for the whole man.
9:16 For this cause have I raised thee up - A most dreadful message Moses is here ordered to deliver to him, whether he will hear, or whether he will forbear. He must tell him, that he is marked for ruin: that he now stands as the butt at which God would shoot all the arrows of his wrath. For this cause have I raised thee up to the throne at this time, and made thee to stand the shock of the plagues hitherto, to shew in thee my power - Providence so ordered it, that Moses should have a man of such a fierce and stubborn spirit to deal with, to make it a most signal and memorable instance of the power God has to bring down the proudest of his enemies; that my name, irresistable power, and my inflexible justice, might be declared throughout all the earth - Not only to all places, but through all ages while the earth remains. This will be the event. But it by no means follows, that this was the design of God. We have numberless instances in scripture of this manner of speaking, to denote not the design, but only the event.
9:17 As yet exaltest thou thyself against my people - Wilt thou not yet submit?
9:18 Since the foundation thereof - Since it was a kingdom.
9:29 The earth - The world, the heaven and the earth.
9:30 Bolled - Grown up into a stalk.
9:33 Moses went out of the city - Not only for privacy in his communion with God, but to shew that he durst venture abroad into the field, notwithstanding the hail and lightning, knowing that every hail - stone had its direction from God. Peace with God makes men thunder - proof, for it is the voice of their father. And spread abroad his hands unto the Lord - An outward expression of earnest desire, and humble expectation. Heprevailed with God; but he could not prevail with Pharaoh; he sinned yet more, and hardened his heart - The prayer of Moses opened and shut heaven, like Elijah's. And such is the power of God's two witnesses, Rev 11:6.Yet neither Moses nor Elijah, nor those two witnesses, could subdue the hard hearts of men. Pharaoh was frighted into compliance by the judgment, but, when it was over, his convictions vanished.
7:1 "Я поставил тебя Богом фараону..." - по аналогии: "ты будешь действовать могуществом Божиим" (ср. Исх 4:16: "ты будешь ему вместо Бога").
7:12 Свящ. писатель хочет показать, что сила Божия восторжествовала над усилиями волхвов посредством магических явлений воспрепятствовать влиянию Моисея на фараона.
7:14 Эпическое сказание о борьбе Моисея с фараоном дает типологию противления человека воле Божией. Явные и грозные знамения не изменяют волевой направленности человека; он только ожесточается. Очевидность чудес сама по себе еще не приводит к вере. Исторической основой сказания о "казнях" явились стихийные бедствия, с особой силой поразившие в то время страну. Хотя некоторые из этих явлений могли происходить по естественным причинам, автор, описывая их сосредоточенными во времени и интенсивно проявляющимися и утверждая, что они были предсказаны Богом, свидетельствует о действии силы сверхъестественной : Сам Бог спасает Свой народ "мышцею простертою", т.е. карающей врагов.
Основная мысль книги: Бог являет Себя не как далекая от человека космическая сила, но как личность, действующая в истории, избавитель от рабства, требующий от Своих избранников верности Себе и нравственной чистоты. Центральная фигура книги — Моисей, вождь и пророк, воспринявший древнюю веру Авраама и возвестивший о новой, более высокой ступени Откровения.
Названия, разделения и содержание
Пять первых книг Библии составляют одно целое, которое по-еврейски называется Тора, т.е. Закон. Первое достоверное свидетельство об употреблении слова Закон (греч. «νομος») в этом смысле мы встречаем в предисловии кн. Премудрости Иисуса, сына Сирахова. В начале христианской эры название «Закон» уже было общепринятым, как мы это видим в НЗ (Luk 10:26; ср. Luk 24:44). Иудеи, говорившие по-еврейски, называли первую часть Библии также «Пять пятых Закона», чему соответствовало в эллинизированных еврейских кругах η πεντατευχος (подраз. «βιβλος» ., т.е. Пятитомник). Это разделение на пять книг засвидетельствовано еще до нашей эры греческим переводом Библии семьюдесятью толковниками (LXX). В этом, принятом Церковью, переводе каждой из пяти книг было дано название, согласно ее содержанию или содержанию ее первых глав:
Кн. Бытия (собств. — книга о происхождении мира, рода человеческого и избранного народа); Исход (начинается с рассказа об уходе евреев из Египта); Левит (закон для священников из колена Левиина); Числа (книга начинается с описания переписи народа: гл. Num 1-4); Второзаконие («второй закон», воспроизводящий в более пространном изложении Закон, данный на Синае). Иудеи же до сих пор называют каждую книгу евр. Библии по ее первому значимому слову.
Кн. Бытия разделяется на две неравные части: описание происхождения мира и человека (Gen 1-11) и история праотцев народа Божия (Gen 12-50). Первая часть — как бы пропилеи, вводящие в историю, о которой повествует вся Библия. В ней описывается сотворение мира и человека, грехопадение и его последствия, постепенное развращение людей и постигшее их наказание. Происшедший затем от Ноя род расселяется по земле. Генеалогические же таблицы все суживаются и, наконец, ограничиваются родом Авраама, отца избранного народа. История праотцев (Gen 12-50) описывает события из жизни великих предков: Авраама, человека веры, послушание которого вознаграждается: Бог обещает ему многочисленных потомков и Святую Землю, которая станет их наследием (Быт 12 1—25:8); Иакова, отличающегося хитростью: выдав себя за старшего брата, Исава, он получает благословение своего отца Исаака и затем превосходит изворотливостью своего дядю Лавана; однако его ловкость оказалась бы напрасной, если бы Бог не предпочел его Исаву и не возобновил в его пользу обетования, данные Аврааму, и заключенный с ним союз (Gen 25:19-36:43). Бог избирает людей не только высокого нравственного уровня, ибо он может исцелить всякого человека, открывающегося Ему, как бы он ни был греховен. По сравнению с Авраамом и Иаковом Исаак выглядит довольно бледно. О его жизни говорится главным образом в связи с его отцом или сыном. Двенадцать сыновей Иакова — родоначальники двенадцати колен Израилевых. Одному из них посвящена последняя часть кн. Бытия: гл. Gen 37-50 — биография Иосифа. В них описывается, как добродетель мудрого вознаграждается и Божественное Провидение обращает зло в добро (Gen 50:20).
Две главные темы Исхода: освобождение из Египта (Exo 1:1-15:21) и Синайский Союз-Завет (Exo 19:1-40:38) связаны с менее значимой темой — странствия по пустыне (Exo 15:22-18:27). Моисей, получивший откровение неизреченного имени Ягве на горе Божией Хориве, приводит туда израильтян, освобожденных от рабства. В величественной теофании Бог вступает в союз с народом и дает ему Свои Заповеди. Как только союз был заключен, народ его нарушил, поклонившись золотому тельцу, но Бог прощает виновных и возобновляет союз. Ряд предписаний регулирует богослужение в пустыне.
Кн. Левит носит почти исключительно законодательный характер, так что повествование о событиях, можно сказать, прерывается. Она содержит ритуал жертвоприношений (Lev 1-7): церемониал поставления в священники Аарона и его сыновей (Lev 8-10); предписания о чистом и нечистом (Lev 11-15), завершающиеся описанием ритуала Дня Очищения (Lev 16); «Закон святости» (Lev 17-26), содержащий богослужебный календарь и заканчивающийся благословениями и проклятиями (Lev 26). В гл. Lev 27 уточняются условия выкупа людей, животных и имущества, посвященных Ягве.
В кн. Числа вновь говорится о странствии в пустыне. Уходу от Синая предшествуют перепись народа (Num 1-4) и богатые приношения по случаю освящения скинии (Num 7). Отпраздновав второй раз Пасху, евреи покидают святую гору (Num 9-10) и доходят до Кадеса, где предпринимают неудачную попытку проникнуть в Ханаан с юга (Num 11-14). После долгого пребывания в Кадесе они отправляются в Моавские равнины, прилегавшие к Иерихону (Num 20-25). Мадианитяне разбиты, и колена Гада и Рувима поселяются в Заиорданьи (Num 31-32). В гл. Num 33 перечисляются остановки в пустыне. Повествования чередуются с предписаниями, дополняющими синайское законодательство или подготовляющими поселение в Ханаане.
Второзаконие отличается особой структурой: это кодекс гражданских и религиозных узаконений (Deu 12:26-15:1), включенный в большую речь Моисея (Deu 5-11; Deu 26:16-28:68), которую предваряет его первая речь (Deu 1-4); за ней следует третья речь (Deu 29-30); наконец говорится о возложении миссии на Иисуса Новина, приводятся песнь и благословения Моисея, даются краткие сведения о конце его жизни (Deu 31-34).
Второзаконнический кодекс отчасти воспроизводит заповеди, данные в пустыне. Моисей напоминает в своих речах о великих событиях Исхода, об откровении на Синае и начале завоевания Земли Обетованной. В них раскрывается религиозный смысл событий, подчеркивается значение Закона, содержится призыв к верности Богу.
Литературная композиция
Составление этого обширного сборника приписывалось Моисею, что засвидетельствовано в НЗ (Joh 1:45; Joh 5:45-47; Rom 10:5). Но в более древних источниках нет утверждения, что все Пятикнижие написано Моисеем. Когда в нем, хотя очень редко, говорится: «Моисей написал» — эти слова относятся лишь к определенному месту. Исследователи Библии обнаружили в этих книгах различие в стиле, повторения и некоторую непоследовательность повествований, что не дает возможности считать их произведением, целиком принадлежащим одному автору. После долгих исканий библеисты, главным образом под влиянием К.Г. Графа и Ю. Велльгаузена, склонились в основном к т.н. документарной теории, которую схематически можно формулировать так: Пятикнижие представляет компиляцию из четырех документов, возникших в различное время и в различной среде. Первоначально было два повествования: в первом автор, т. н. Ягвист, условно обозначаемый буквой «J», употребляет в рассказе о сотворении мира имя Ягве, которое Бог открыл Моисею; другой автор, т. н. Элогист (Е), называет Бога распространенным в то время именем Элогим. Согласно этой теории повествование Ягвиста было записано в 11 веке в Иудее, Элогист же писал немного позже в Израиле. После разрушения Северного царства оба документа были сведены воедино (JE). После царствования Иосии (640-609) к ним было прибавлено Второзаконие «D», а после Плена ко всему этому (JED) был присоединен священнический кодекс (Р), содержащий главным образом законы и несколько повествований. Этот кодекс составил своего рода костяк и образовал рамки этой компиляции (JEDP). Такой литературно-критический подход связан с эволюционной концепцией развития религиозных представлений в Израиле.
Уже в 1906 г Папская Библейская Комиссия предостерегла экзегетов от переоценки этой т. н. документарной теории и предложила им считать подлинным авторство Моисея, если иметь в виду Пятикнижие в целом, и в то же время признавать возможность существования, с одной стороны устных преданий и письменных документов, возникших до Моисея, а с другой — изменений и добавлений в более позднюю эпоху. В письме от 16 января 1948 г, обращенном к кардиналу Сюару, архиепископу Парижскому, Комиссия признала существование источников и постепенных приращений к законам Моисея и историческим рассказам, обусловленных социальными и религиозными установлениями позднейших времен.
Время подтвердило правильность этих взглядов библейской Комиссии, ибо в наше время классическая документарная теория все больше ставится под сомнение. С одной стороны, попытки систематизировать ее не дали желаемых результатов. С другой стороны, опыт показал, что сосредоточение интереса на чисто литературной проблеме датировки окончательной редакции текста имеет гораздо меньшее значение, чем подход исторический, при котором на первое место выдвигается вопрос об источниках устных и письменных, лежащих в основе изучаемых «документов». Представление о них стало теперь менее книжным, более близким к конкретной действительности. Выяснилось, что они возникли в далеком прошлом. Новые данные археологии и изучение истории древних цивилизаций Средиземноморья показали, что многие законы и установления, о которых говорится в Пятикнижии, сходны с законами и установлениями эпох более давних, чем те, к которым относили составление Пятикнижия, и что многие его повествования отражают быт более древней среды.
Не будучи 8 состоянии проследить, как формировалось Пятикнижие и как в нем слилось несколько традиций, мы, однако, вправе утверждать, что несмотря на разнохарактерность текстов явистского и элогистского, в них по существу идет речь об одном и том же. Обе традиции имеют общее происхождение. Кроме того, эти традиции соответствуют условиям не той эпохи, когда они были окончательно письменно зафиксированы, а эпохи, когда произошли описываемые события. Их происхождение восходит, следовательно, к эпохе образования народа Израильского. То же в известной мере можно сказать о законодательных частях Пятикнижия: пред нами гражданское и религиозное право Израиля; оно эволюционировало вместе с общиной, жизнь которой регулировало, но по своему происхождению оно восходит ко времени возникновения этого народа. Итак, первооснова Пятикнижия, главные элементы традиций, слившихся с ним, и ядро его узаконений относятся к периоду становления Израильского народа. Над этим периодом доминирует образ Моисея, как организатора, религиозного вождя и первого законодателя. Традиции, завершающиеся им, и воспоминания о событиях, происходивших под его руководством, стали национальной эпопеей. Учение Моисея наложило неизгладимый отпечаток на веру и жизнь народа. Закон Моисеев стал нормой его поведения. Толкования Закона, вызванные ходом исторического развития, были проникнуты его духом и опирались на его авторитет. Засвидетельствованный в Библии факт письменной деятельности самого Моисея и его окружения не вызывает сомнений, но вопрос содержания имеет большее значение, чем вопрос письменного фиксирования текста, и поэтому так важно признать, что традиции, лежащие в основе Пятикнижия, восходят к Моисею как первоисточнику.
Повествования и история
От этих преданий, являвшихся живым наследием народа, вдохнувших в него сознание единства и поддерживавших его веру, невозможно требовать той строго научной точности, к которой стремится современный ученый; однако нельзя утверждать, что эти письменные памятники не содержат истины.
Одиннадцать первых глав Бытия требуют особого рассмотрения. В них описано в стиле народного сказания происхождение рода человеческого. Они излагают просто и картинно, в соответствии с умственным уровнем древнего малокультурного народа, главные истины, лежащие в основе домостроительства спасения: создание Богом мира на заре времен, последовавшее за ним сотворение человека, единство рода человеческого, грех прародителей и последовавшие изгнание и испытания. Эти истины, будучи предметом веры, подтверждены авторитетом Св. Писания; в то же время они являются фактами, и как истины достоверные подразумевают реальность этих фактов. В этом смысле первые главы Бытия носят исторический характер. История праотцев есть история семейная. В ней собраны воспоминания о предках: Аврааме, Исааке, Иакове, Иосифе. Она является также популярной историей. Рассказчики останавливаются на подробностях личной жизни, на живописных эпизодах, не заботясь о том, чтобы связать их с общей историей. Наконец, это история религиозная. Все ее переломные моменты отмечены личным участием Бога, и все в ней представлено в провиденциальном плане. Более того, факты приводятся, объясняются и группируются с целью доказать религиозный тезис: существует один Бог, образовавший один народ и давший ему одну страну. Этот Бог — Ягве, этот народ — Израиль, эта страна — святая Земля. Но в то же время эти рассказы историчны и в том смысле, что они по-своему повествуют о реальных фактах и дают правильную картину происхождения и переселения предков Израильских, их географических и этнических корней, их поведения в плане нравственном и религиозном. Скептическое отношение к этим рассказам оказалось несостоятельным перед лицом недавних открытий в области истории и археологии древнего Востока.
Опустив довольно длинный период истории, Исход и Числа, а в определенной мере и Второзаконие, излагают события от рождения до смерти Моисея: исход из Египта, остановка у Синая, путь к Кадесу (о долгом пребывании там хранится молчание), переход через Заиорданье и временное поселение на равнинах Моава. Если отрицать историческую реальность этих фактов и личности Моисея, невозможно объяснить дальнейшую историю Израиля, его верность ягвизму, его привязанность к Закону. Надо, однако, признать, что значение этих воспоминаний для жизни народа и отзвук, который они находят в обрядах, сообщили этим рассказам характер победных песен (напр, о переходе через Чермное море), а иногда и богослужебных песнопений. Именно в эту эпоху Израиль становится народом и выступает на арену мировой истории. И хотя ни в одном древнем документе не содержится еще упоминания о нем (за исключением неясного указания на стеле фараона Мернептаха), сказанное о нем в Библии согласуется в главных чертах с тем, что тексты и археология говорят о вторжении в Египет гиксосов, которые в большинстве своем были семитического происхождения, о египетской администрации в дельте Нила, о политическом положении Заиорданья.
Задача современного историка состоит в том, чтобы сопоставить эти данные Библии с соответствующими событиями всемирной истории. Несмотря на недостаточность библейских указаний и недостаточную определенность внебиблейской хронологии, есть основания предполагать, что Авраам жил в Ханаане приблизительно за 1850 лет до Р.Х., что история возвышения Иосифа в Египте и приезда к нему других сыновей Иакова относится к началу 17 в. до Р.Х. Дату Исхода можно определить довольно точно по решающему указанию, данному в древнем тексте Exo 1:11: народ сынов Израилевых «построил фараону Пифом и Рамзес, города для запасов». Следовательно, Исход произошел при Рамзесе II, основавшем, как известно, город Рамзес. Грандиозные строительные работы начались в первые же годы его царствования. Поэтому весьма вероятно, что уход евреев из Египта под водительством Моисея имел место около середины царствования Рамзеса (1290-1224), т.е. примерно около 1250 г до Р.Х.
Учитывая библейское предание о том, что время странствования евреев в пустыне соответствовало периоду жизни одного поколения, водворение в Заиорданьи можно отнести к 1225 г до Р.Х. Эти даты согласуются с историческими данными о пребывании фараонов XIX династии в дельте Нила, об ослаблении египетского контроля над Сирией и Палестиной в конце царствования Рамзеса II, о смутах, охвативших весь Ближний Восток в конце 13 в. до Р.Х. Согласуются они и с археологическими данными, свидетельствующими о начале Железного Века в период вторжения Израильтян в Ханаан.
Законодательство
В евр Библии Пятикнижие называется «Тора», т.е. Закон; и действительно здесь собраны предписания, регулировавшие нравственную, социальную и религиозную жизнь народа Божия. В этом законодательстве нас больше всего поражает его религиозный характер. Он свойственен и некоторым другим кодексам древнего Востока, но ни в одном из них нет такого взаимопроникновения религиозного и светского элементов. В Израиле Закон дан Самим Богом, он регулирует обязанности по отношению к Нему, его предписания мотивируются религиозными принципами. Это кажется вполне нормальным, когда речь идет о нравственных предписаниях Десятисловия (Синайских Заповедях) или о культовых законах кн. Левит, но гораздо более знаменательно, что в том же своде гражданские и уголовные законы переплетаются с религиозными наставлениями и что все представлено как Хартия Союза-Завета с Ягве. Из этого естественно следует, что изложение этих законов связано с повествованием о событиях в пустыне, где был заключен этот Союз.
Как известно, законы пишутся для практического применения и их необходимо с течением времени видоизменять, считаясь с особенностями окружающей среды и исторической ситуации. Этим объясняется, что в совокупности рассматриваемых документов можно встретить как древние элементы, так и постановления, свидетельствующие о возникновении новых проблем. С другой стороны, Израиль в известной мере испытывал влияние своих соседей. Некоторые предписания Книги Завета и Второзакония удивительно напоминают предписания Месопотамских кодексов, Свода Ассирийских Законов и Хеттского кодекса. Речь идет не о прямом заимствовании, а о сходстве, объясняющемся влиянием законодательства других стран и обычного права, отчасти ставшего в древности общим достоянием всего Ближнего Востока. Кроме того, в период после Исхода на формулировке законов и на формах культа сильно сказывалось ханаанское влияние.
Десятисловие (10 заповедей), начертанное на Синайских скрижалях, устанавливает основу нравственной и религиозной веры Союза-Завета. Оно приведено в двух (Exo 20:2-17 и Deu 5:6-21), несколько различающихся вариантах: эти два текста восходят к древнейшей, более краткой, форме и нет никаких серьезных данных, опровергающих ее происхождение от Моисея.
Элогистский кодекс Союза-Завета (Exo 20:22-23:19) представляет собой право пастушеско-земледельческого общества, соответствующее реальному положению Израиля, образовавшегося как народ и начавшего вести оседлый образ жизни. От более древних месопотамских кодексов, с которыми у него есть точки соприкосновения, он отличается большой простотой и архаическими чертами. Однако он сохранился в форме, свидетельствующей о некоторой эволюции: особое внимание, которое уделяется в нем рабочему скоту, работам в поле и на виноградниках, равно как и домам, позволяет думать, что он относится к периоду оседлой жизни. С другой стороны, различие в формулировке постановлений — то повелительных, то условных — указывает на разнородность состава свода. В своем настоящем виде он, вероятно, восходит к периоду Судей.
Ягвистский кодекс возобновления Завета (Exo 34:14-26) иногда называется, хотя и неправильно, вторым Десятисловием или обрядовым Декалогом. Он представляет собой собрание религиозных предписаний в повелительной форме и принадлежит к тому же времени, что и книга Завета, но под влиянием Второзакония он был переработан. Хотя кн. Левит получила свою законченную форму только после плена, она содержит и очень древние элементы. Так, например, запреты, касающиеся пищи (Lev 11), или предписания о чистоте (Lev 13-15) сохраняют завещанное первобытной эпохой. В ритуале великого Дня Очищения (Lev 16) тексты древних обрядовых предписаний дополняются более подробными указаниями, свидетельствующими о наличии разработанного представления о грехе. Гл. Lev 17-26 составляют целое, получившее название Закона Святости и относящееся, очевидно, к последнему периоду монархии. К той же эпохе надо отнести кодекс Второзакония, в котором собрано много древних элементов, но также отражается эволюция социальных и религиозных обычаев (напр, законы о единстве святилища, жертвеннике, десятине, рабах) и изменение духа времени (призывы к сердцу и свойственный многим предписаниям увещательный тон).
Религиозный смысл
Религия как Ветхого, так и Нового Завета есть религия историческая: она основывается на откровении Бога определенным людям, в определенных местах, при определенных обстоятельствах и на особом действии Бога в определенные моменты человеческой эволюции. Пятикнижие, излагающее историю первоначальных отношений Бога с миром, является фундаментом религии Израиля, ее канонической книгой по преимуществу, ее Законом.
Израильтянин находит в ней объяснение своей судьбы. Он не только получил в начале книги Бытия ответ на вопросы, которые ставит себе каждый человек — о мире и жизни, о страдании и смерти, — но получил ответ и на свой личный вопрос: почему Ягве, Единый Бог есть Бог Израилев? Почему Израиль — Его народ среди всех народов земли?
Это объясняется тем, что Израиль получил обетование. Пятикнижие — книга обетовании: Адаму и Еве после грехопадения возвещается спасение в будущем, т. н. Протоевангелие; Ною, после потопа, обещается новый порядок в мире. Еще более характерно обетование, данное Аврааму и возобновленное Исааку и Иакову; оно распространяется на весь народ, который произойдет от них. Это обетование прямо относится к обладанию землей, где жили праотцы, Землей Обетованной, но по сути дела в нем содержится большее: оно означает, что особые, исключительные отношения существуют между Израилем и Богом его отцов.
Ягве призвал Авраама, и в этом призыве прообразовано избрание Израиля. Сам Ягве сделал из него один народ. Свой народ по благоизволению Своему, по замыслу любви, предначертанному при сотворении мира и осуществляющемуся, несмотря на неверность людей. Это обетование и это избрание гарантированы Союзом. Пятикнижие есть также книга союзов. Первый, правда еще прямо не высказанный, был заключен с Адамом; союз с Ноем, с Авраамом и, в конечном итоге, со всем народом через посредство Моисея, получил уже ясное выражение. Это не союз между равными, ибо Бог в нем не нуждается, хотя почин принадлежит Ему. Однако Он вступает в союз и в известном смысле связывает Себя данными Им обетованиями. Но Он требует взамен, чтобы Его народ был Ему верен: отказ Израиля, его грех может нарушить связь, созданную любовью Бога. Условия этой верности определяются Самим Богом. Избранному Им народу Бог дает Свой Закон. Этот Закон устанавливает, каковы его обязанности, как он должен себя вести согласно воле Божией и, сохраняя Союз-Завет, подготовлять осуществление обетовании.
Темы обетования, избрания, союза и закона красной нитью проходят через всю ткань Пятикнижия, через весь ВЗ. Пятикнижие само по себе не составляет законченного целого: оно говорит об обетовании, но не об осуществлении его, ибо повествование прерывается перед вступлением Израиля в Землю Обетованную. Оно должно оставаться открытым будущему и как надежда и как сдерживающий принцип: надежда на обетование, которую завоевание Ханаана как будто исполнило (Jos 23), но грехи надолго скомпрометировали, и о которой вспоминают изгнанники в Вавилоне; сдерживающий принцип Закона всегда требовательного, пребывавшего в Израиле как свидетель против него (Deu 31:26). Так продолжалось до пришествия Христа, к Которому тяготела вся история спасения; в Нем она обрела весь свой смысл. Ап. Павел раскрывает ее значение, главным образом в послании к Галатам (Gal 3:15-29). Христос заключает новый Союз-Завет, прообразованный древними договорами, и вводит в него христиан, наследников Авраама по вере. Закон же был дан, чтобы хранить обетования, являясь детоводителем ко Христу, в Котором эти обетования исполняются.
Христианин уже не находится под руководством детоводителя, он освобожден от соблюдения обрядового Закона Моисея, но не освобожден от необходимости следовать его нравственному и религиозному учению. Ведь Христос пришел не нарушить Закон, а исполнить (Mat 5:17). Новый Завет не противополагается Ветхому, а продолжает его. В великих событиях эпохи патриархов и Моисея, в праздниках и обрядах пустыни (жертвоприношение Исаака, переход через Чермное море, празднование Пасхи и т.д.), Церковь не только признала прообразы НЗ (жертвоприношения Христа, крещения и христианский Пасхи), но требует от христианина того же глубокого к ним подхода, который наставления и рассказы Пятикнижия предписывали Израильтянам. Ему следует осознать, как развивается история Израиля (а в нем и через него всего человечества), когда человек предоставляет Богу руководить историческими событиями. Более того: в своем пути к Богу всякая душа проходит те же этапы отрешенности, испытания, очищения, через которые проходил избранный народ, и находит назидание в поучениях, данных ему.
7:1-2 В ответ на слова Моисея: «как же послушает меня фараон»? — Господь говорит ему: «смотри, Я поставил тебя Богом фараону». Тебе не страшен фараон. Я определил дать тебе и, действительно, дам такую власть, что он будет бояться тебя, как своего бога. И если цари повинуются и слушают только Бога, признавая Его высшим себя, так точно и он в конце концов подчинится тебе; твое косноязычие, на которое ты ссылаешься, как на причину непослушания царя, не будет также иметь значения. Говорящим за тебя, твоими устами, пророком будет брат твой Аарон ( 4:15 ).
7:10 Из сравнения 15 и 17 ст. данной главы с ее 19 ст. с несомненностью следует, что жезл Ааронов (10) есть жезл Моисеев, чудесным образом превращенный в змея при Хориве ( 4:2-4 ) и назначенный служить орудием последующих чудотворений. Если он называется Аароновым, то потому, что переходит в руки Аарона, как слова Моисея в его уста ( 4:30 ). Выражение змей, евр. «таннин», в которого превращен жезл, означает всех морских или речных чудовищ и специально прилагается к крокодилу, как символу Египта ( Ис 51:9; Иез 32:2; Пс 73:13 ). В данном же месте этот термин означает, как думают, какой-либо частный вид змея, может быть, аспида, или урэуса, царского змея.
7:11-12 Противопоставляя божественной силе, органом которой был Моисей, знание и искусство своих магов, фараон приглашает мудрецов и чародеев. Термин «мудрецы», евр. «хакамим», буквально — опытные в искусствах, означает представителей одного из классов жреческой касты, а «чародей», евр. «мекашефим» (говорящие тихо, шепотом), указывает на лиц, совершающих чародейство, между прочим, заклинание вредных животных посредством неясного бормотания магической формулы. Эти лица, названные еще волхвами (евр. «хартумим»), а ап. Павлом и по имени — Ианний и Иамврий ( 2 Тим 3:8 , — имена их с некоторыми вариантами сохранились в таргуме Ионафана, в Талмуде и др.) сделали своими чарами — тайным волшебным искусством то же самое, что и Аарон, т. е. превратили свои жезлы в змеев. Как совершили они это, текст не указывает. Новейшие экзегеты объясняют превращение жезлов в змеев через аналогию с известным в древнем Египте и упоминаемым в Библии ( Еккл 10:11 ) искусством заговаривания змей, приведения их в состояние оцепенения, в котором они становились как бы палками. Отцы же Церкви приписывают искусство магов силе диавола. Если превращение магами своих жезлов в змеев служило для фараона наглядным доказательством того, что на стороне Моисея нет никакого превосходства, то следующий момент первого знамения — поглощение жезлом Моисея жезлов магов должен был убедить его в большей силе посланника Божия и самого Иеговы, от имени Которого он действует. Как видно из египетских памятников, жезл и змеи были символами, эмблемами божества и атрибутами царской власти. И если жезл Моисея пожирает жезлы магов, символы божества, то это несомненное доказательство того, что власть и сила Иеговы, от лица Которого он является, выше власти египетских богов. Фараон, считавший Иегову бессильнее своих богов и потому не находивший нужным подчиниться Его требованию — отпустить евреев, теперь должен выполнить это повеление, как исходящее от имени всемогущего Бога.
7:13 Фараон обратил внимание на первую половину знамения, не принял в соображение второй, а потому, не находя в Моисее никакого превосходства над своими волхвами, продолжал упорствовать.
7:14-18 Непослушание фараона, проистекающее из того, что он не хочет признать власти над собою Иеговы, Его могущества, силы ( 5:2 ), приводит к целому ряду знамений, казней, доказывающих превосходство Иеговы над богами египетскими (ст. 17; 18:11 ). Первою из них является превращение нильской воды в кровь. Предсказание о ней дается фараону в то время, когда он шел «к воде» или для омовения, или для поклонения Нилу, как божеству. Превращение нильской воды в кровь, сопровождавшееся невозможностью пить ее и вымиранием рыбы (18), должно было убедить фараона в том, что Иегова — Господь (17). Как известно, Нил был одним из главных божеств, почитавшихся по всему Египту (Плутарх), считался эманацией Озириса и обоготворялся под различными именами, между прочим, именем Гаии. В честь его, «отца-животворителя всего существующего, отца богов», устраивались храмы (напр. в Никополисе), приносились жертвы (в капище Джебель-Семелеха изображен Рамсес II, приносящий жертву Нилу), учреждались праздники и т. п. В первой же казни это популярное божество утрачивает свои благодетельные свойства (порча воды в соединении с вымиранием рыб) в зависимости от действий Аарона и Моисея (17,20), — подчиняется, говоря другими словами, воле Того Иеговы, представителями Которого они являются. Прежде священный, Нил делается теперь предметом отвращения, оскверняется, так как кровь, символ Тифона, делала, по воззрениям египтян, нечистым всякого, кто прикасался к ней. Все это вместе взятое служило очевидным доказательством ничтожества бога Нила по сравнению с Богом еврейским. Такой смысл усвояет первой казни еще блаж. Феодорит. На вопрос: «почему первая казнь состояла в превращении воды в кровь?» — он отвечает: «потому, что египтяне высоко думали о реке и, как заменявшую им облака, называли богом».
7:19-20 Повсеместное изменение воды в кровь обозначается, во-первых, указанием на «реки» — нильские рукава, «потоки» — многочисленные каналы, которыми был изрезан Египет в целях орошения, «озера» — цистерны и «всякое вместилище вод», болотистые или илистые места, а также резервуары, устрояемые египтянами, живущими вдали от реки, во-вторых, замечанием: «была кровь по всей земле египетской» и наконец, упоминанием о выкапывании колодцев ( ст. 24 ).
7:22-25 На основании выражения: «и волхвы египетские чарами своими сделали то же», можно думать, что они произвели в воде такую же существенную перемену, какую совершил Моисей и Аарон. Своим подражанием им волхвы парализовали то впечатление, которое должен был получить фараон от чуда. «И сделали то же, и ожесточилось сердце фараона». По рассказу кн. Исход, а равно и сознанию других ветхозаветных писателей ( Пс 77:44; 104:29 ), первая казнь была чудесным явлением, совершившимся по воле Божьей. Между тем не только натуралисты, но даже библеисты положительного направления считают ее естественным явлением, — ежегодно наблюдаемым при разливе Нила окрашиванием его воды. Но подобное отождествление превращения воды в кровь с естественным окрашиванием ее не находит для себя оснований в тексте. По указанию Библии, первая казнь падает на время обычного уровня нильской воды, когда Нил течет в берегах. Так, фараон получает предсказание о наступлении казни в тот момент, когда идет на берег реки (15), египтяне копают колодцы около реки (ст. 24). И то, и другое сообщение понятны только при предположении, что прилегающая к Нилу местность не покрыта водою. Не допускает мысли о разливе Нила и время совершения первой казни. Разлив продолжается с июля по сентябрь, а первая казнь падает на январь, — это видно из следующего. По указанию Библии, от 7-й казни особенно пострадали лен и ячмень: «лен и ячмень были побиты, потому что ячмень выколосился, а лен осеменился. А пшеница и полба не были побиты, потому что они были поздние» ( 9:31-32 ). Так как лен цветет в нижнем Египте в конце февраля, в половине марта бывает его сбор и жатва ячменя, то очевидно, что седьмая казнь совершилась в конце февраля или начале марта. От этого времени до последней казни, падающей на начало апреля, прошел месяц; следовательно, четыре последние казни совершились в течение месяца, отделяясь одна от другой почти недельным промежутком. Если таким же временем определялись промежутки, разделяющие первые шесть казней, то для их совершения потребовалось 11/2 месяца, причем первая казнь падала на январь. Во-вторых, разлив Нила не только не сопровождается порчею ( 18:24 ) воды, но даже представляет прекращение нездорового ее состояния, в каком она бывает в предшествующее время, в период так называемого зеленого Нила. В-третьих, при наводнении рыба в Ниле не умирает, и само оно продолжается не 7 дней (ст. 25), а с июля по сентябрь. Совокупность всех этих данных и не позволяет отождествлять превращение воды в кровь с окрашиванием ее при разливе Нила. Справедливость такого взгляда поддерживается, между прочем, авторитетом отцов и учителей Церкви. «Вода, преложенная в кровь, — говорит блаж. Феодорит, — обвиняла египтян в совершенном ими детоубийстве». «Моисей, — замечает Ефрем Сирин, — ударил по воде речной, и воды преложились в кровь». Еще яснее высказывает мысль о субстанциальном преложении воды в кровь Кирилл Александрийский. «Можно ли понять, — спрашивает он, — как вода была превращена в существо крови?»
8:1-6 Вторая казнь ( Евр 7:26-29; 8:1-2 ) состояла в появлении по воле Божией из рек, потоков и озер громадного количества жаб (евр. zephardea). Еврейское «zephardea» производят или от еврейского глагола «zaphar», что значит «прыгать», и арабского слова, означающего болото, так что по этому словопроизводству «zephardea» значит «прыгающая в болоте», или же от арабского слова — «dofda» с значением «вздувшаяся масса». Кроме того, в древнеегипетском языке указывают подходящее по значению и начертанию к еврейскому «zephardea» слово «цефедт», которое употреблялось для обозначения змеи и в то же время было родовым именем пресмыкающихся. Обычное как для Египта, в период после спада вод, так и для других местностей, напр. Галлии, появление жаб в настоящем случае носит черты явления чудесного сверхъестественного: 1) громадное количество жаб появилось совершенно в необычное для Египта время, притом внезапно, по одному мановению жезла Моисеева; 2) вопреки своим привычкам и естественному образу жизни, жабы устремились в дома, на людей, на домашнюю утварь, проникали на постели, в печи и даже квашни; безвредные сами по себе, сделались по воле Божией орудием наказания для Его врагов; 3) так же мгновенно погибли, исчезли, как мгновенно появились.
8:7 Подражание волхвов Моисею, имеющее своим последствием умножение жаб, увеличило силу казни.
8:8 Неспособность магов избавить страну от жаб, вызывавших в чистоплотных египтянах чувство отвращения, привела фараона к мысли, что данная казнь совершена Богом и в силу этого только Им и может быть прекращена. Отсюда и просьба к Моисею и Аарону: «помолитесь обо мне Господу».
8:9-11 Предоставляя фараону самому назначить время для окончания казни, Моисей старается поддержать возникшую в его душе мысль, что постигшее бедствие — дело. Божие наступление его, так и прекращение зависит исключительно от воли Божией. Бог может по Своему всемогуществу изгнать жаб в любой, назначенный фараоном, момент.
8:12-14 Окончание казни, точное исполнение желания фараона должны были убедить его в справедливости слов Моисея: «нет никого, как Господь Бог наш» (10).
8:15 Мысль о Виновнике бедствия, пред волей Которого следует преклониться, была вызвана в фараоне тяжестью бедствия, казни. С ее прекращением исчезла и она. «Сообразно с сердцем людей, — говорит блаж. Августин, — одних милосердие Божие приводит к покаянию, других вооружает против Него, укрепляет во зле».
8:16-17 Третья казнь заключалась в появлении из земли по удару жезла множества «кинним», по переводу LXX «скнинов». По мнению Филона и Оригена, разделяемому многими толковниками, это были мошки, москиты, обычный бич Египта в период наводнения. По словам же Иосифа Флавия, свидетельству самаритянского, сирского и арабского Пятикнижия, таргума Онкелоса, согласному с ним взгляду некоторых ученых — Буксторфа, Буддея, под «кинним» разумеются вши. Наибольшая достоверность этого последнего понимания подтверждается следующими данными. «Кинним», по библейскому повествованию, выводятся из персти земной, тогда как москиты появляются «из воды»: относительно москитов нельзя сказать, что они «явились на людях и на скоте» (17); наконец, в Талмуде слово «кинна» имеет значение «вошь». Не противоречит такому пониманию и чтение LXX — « σκνίφες ». Употребление этого выражения у древних греческих авторов — Феофраста, Аэция, Аристофана показывает, что данный термин обозначает и травяную вошь, и червей, и блох.
8:18-19 Бессилие магов, общечеловеческое бессилие вызвать к бытию новую тварь, всего яснее сказалось в словах: «это перст Божий», дело высшей божественной силы ( Пс 8:4 ). Признанный самими волхвами сверхъестественный характер третьей казни виден из ее происхождения, причиной которого был удар жезла Ааронова, а равно и объема: вся персть обратилась во вшей, ни одна часть страны не была свободна от них ( ст. 17; Пс 104:31 ).
8:20-21 Нежелание фараона отпустить евреев навлекло на Египет новое бедствие, выразившееся в появлении особых живых существ, названных в еврейском тексте словом «аров», а у LXX « κυνόμυια » (песьи мухи). Производя выражение «аров» от еврейского глагола «арав» — «смешивать», Иосиф Флавий, а за ним древние еврейские комментаторы и позднейшее раввины понимают его в значении смешения различных животных и насекомых. Акила же, которому следует блаж. Иероним, разумеет под «аров» одних только мух различного рода. Но если, подобно Фюрсту, производить «аров» от арабского «arab» — «хватать», «жалить», причем «аров» будет означать «жалящее», то подобное производство, вполне согласное со словами 45 ст. 77 Пс : «Бог послал на них (египтян) насекомых, чтобы жалили их» (ср. Прем 16:9 ), будет указывать на «аров» не как на мух вообще, а на мух, производящих сильный укус. Так и смотрели на дело LXX переводчиков, передававшие еврейское «аров» выражением « κυνόμυια » — «песьи мухи» и тем давшее понять, что они разумели под «аров» определенный род мух. Понимание LXX признается и новейшими экзегетами — Буддеем, Кейлем, Дильманом. По словам Филона, насекомое, послужившее орудием четвертой казни, совмещало свойства мух и собак, отличалось лютостью и неотвязчивостью. Издали, как стрела, неслось оно на человека или животное и, стремительно нападая, впивалось жалом в тело и как бы прилипало к нему. Засвидетельствованное древними и новыми путешественниками обилие мух в Египте, на что намекает и пророк Исаия ( 7:18 ), дает возможность предполагать, что орудием четвертой казни было естественное явление, причинявшее по воле Божией сверхъестественный характер. Последний обнаруживается как в наступлении и прекращении бедствия по слову Моисея (20-21, 31), так и в освобождении от него местожительства евреев — земли Гесем.
8:22-23 Освобождение от казни земли Гесем должно было указывать фараону на абсолютную, не признаваемую им, силу Бога Израилева. Он губит Египет, Его власть над этой страной неустранима человеческими усилиями ( ст. 25 ), и в тоже время щадит народ Свой, является властным национальным Богом, на что ранее указывалось царю. Если при поражении новою казнью как Египта, так и Гесема фараон мог подумать, что в ней нет ничего особенного, то, наоборот, при разделении между египтянами и Израилем (23), Иегова явился именно Богом «всей земли» (22).
8:25-27 Невозможность для евреев выполнить предложение фараона: «пойдите, принесите жертву Богу вашему в сей земле» объясняется тем, что жертвоприношение, будучи отвратительно для египтян, возбудит их религиозный фанатизм, они побьют евреев камнями. По указанию сирского перевода Пешито, таргума Онкелоса, а равно и некоторых экзегетов, фанатизм египтян мог быть вызван принесением евреями в жертву таких животных, которые считались в Египте священными и заклание которых, как дело святотатственное, требовало по понятию египтян возмездия. По мнению же других (Лянге), чувство отвращения мог вызвать не один лишь выбор животных, но и весь еврейский культ, как культ иноземный. Указание на это дано в словах: «Иегове, Богу нашему». Жертва отвратительна ввиду того, что приносится неведомому, не чтимому в Египте Богу.
8:28 Согласие фараона на удаление евреев оказывается не добровольным, а вынужденным. Давая его, он боится лишиться даровых работников: «не уходите далеко».
9:1-5 Пятая казнь — тяжкий мор на скот одних египтян, имеющая для себя аналогию в известных из древнеегипетских памятников, а равно и свидетельства новейших путешественников о случаях эпизоотии, не может быть отождествляема с этими последними и объясняема естественными причинами. Все обстоятельства казни — предсказание ее наступления (3), быстрота этого последнего (5), освобождение от нее земли Гесем (4), а также опустошительная сила ее действия (3), все это несомненные признаки сверхъестественного, чудесного явления.
9:6 Как видно из 9-10 и 19 ст. данной главы и 5 ст. 11 гл. , выражение: «вымер весь скот египетский» нельзя понимать в буквальном смысле. Оно имеет в виду или скот, бывший в поле (3), или указывает на все виды скота (3), поражение которых составляет отличие казни от обычных эпидемий, ограничивающихся одною какою-нибудь породою.
9:7 Несмотря, однако, на это удостоверение в могуществе Иеговы, сохранившего, согласно предсказанию, скот Своего народа, фараон не отпускает евреев. Причины этого заключаются всего скорее в том, что, будучи чувствительною для бедных, новая казнь не нанесла особенного ущерба состоянию самого фараона. Ввиду этого он желает лучше перенести меньшее бедствие, чем подвергнуться большему — лишиться даровых работников.
9:8-10 В противоположность еврейскому слову «таннур», означающему хлебную печь ( Исх 8:3 , по евр. тексту 7:28; Лев 2:4; 7:9; 11:35 ), употребленное в данном случае выражение «кибшан» означает печь для обжигания извести или плавки металлов ( Быт 19:28; Исх 19:18 ). Приказание бросить кверху взятый из той печи пепел имеет, с одной стороны, отношение к положению евреев в египетском рабстве, а с другой — к одному из древних религиозных обычаев Египта. Как при первых трех казнях естественные источники египетского благосостояния (Нил и земля) обращаются в орудия суда Иеговы над Египтом, так и новая казнь исходит по воле Господа от одной из тех мастерских, которые служили источником монументальных египетских построек, составлявших предмет гордости фараонов. Символическое действие должно было указать фараону, что Бог евреев имеет силу и самые плавильные печи, как центр работ, обратить в источник бедствий для Египта и пепел их сделать орудием новой казни. По другому объяснению, развеваемый по ветру пепел от жертв в честь бога Тифона отвращал, по верованию египтян, зло от всех тех пределов, куда он попадал. Но теперь брошенный Моисеем к небу пепел разносит, в обличение суеверия, не благосостояние, а проклятие, вызывает болезнь, состоявшую в воспалениях и нарывах. Так как она поражала и людей, и животных, то не могла быть проказою, которою не заболевают последние.
9:11 Сознание волхвами своего бессилия есть вместе с тем и доказательство бессилия египетских богов-целителей, во главе которых стояла богиня Изида. Они не могут предотвратить наступающее бедствие и прекратить наступившее.
9:13-14 Наступление новой казни предваряется предсказанием, что все дальнейшие бедствия будут направлены против жестокого сердца фараона с целью вызвать в нем раскаяние ( ст. 27; 10:17 ), они дойдут до души его, тронут его затвердевшее сердце. С возникновением этого последнего, фараон смирится пред Богом, — «нет подобного Мне на всей земле», — признает Его всемогущество.
9:15 Божественная сила доказана фараону всеми предшествующими казнями, может проявиться она и в смертельном море, но в этом случае не была бы достигнута цель божественного воздействия на царя.
9:16 Он оставляется в живых для того, чтобы самому испытать силу Иеговы, Бога Израилева, и вместе с тем послужить орудием прославления Его по всей земле ( 15:14-16 ).
9:17-18 Если таков результат дальнейших казней, то, будучи предуведомлен о нем, фараон мог бы предотвратить их наступление своим смирением пред Богом, — согласием отпустить евреев. И только его упорство вызывает неизбежность нового бедствия, града, какого еще не бывало в Египте.
9:19-21 Заботливость об уменьшении последствий от сильного града («посылай, собирай скот свой») относилась не лично к фараону, а к тем из его подданных, которые совершенно невинно могли пострадать за упорство царя (ст. 20-21). Протекший от момента предсказания казни до ее наступления срок (18) мог служить достаточным временем для пробуждения в душе фараона чувства смирения, боязни пред Богом (20), но так как его не последовало, то новое бедствие является вполне заслуженным наказанием.
9:22-26 Град, сопровождаемый гласом Божьим, т. е. громом ( Исх 19:16; 20:18; Пс 28:3-9 ), соединенный с огнем, разливавшимся по земле целыми клубами («ет митлаккахот», ср. Иез 1:4 ), побивший все, что было в поле, всю траву, все деревья, виноград и сикоморы ( Пс 77:44 ), сближается некоторыми с известными древнему и новому Египту ливнями. Но на самом деле носящая сверхъестественный характер (ст. 18,21; см. Прем 16:17-18 ) седьмая казнь доказывает, подобно предшествующим, бессилие египетских богов. «Навел на них Господь град и гром, — говорит блаж. Феодорит, — показывая тем, что Он есть владыка всех стихий. Так как египтяне и эллины думали, что одни боги — небесные, другие — земные, а иные — подземные, то Бог всяческих по необходимости вразумлял знамениями не только на реке и земле, но и в воздухе и в море, ниспосылал на них гром с неба, научая, что Он есть Творец и Владыка всяческих». И действительно, огонь, признаваемый египтянами, по свидетельству Диодора Сицилийского за великого бога, и вода, почитаемая выше всех других стихий, производят теперь опустошения.
9:27-28 Ограничение своего согрешения только последним разом показывает, как неглубоко раскаяние фараона. Причина его в рабском страхе пред всемогуществом Бога, на что указывают слова: «довольно явления громов Божьих и града», но не в всецелом сознании своей греховности — противления воле Божьей. При таком настроении слова: «и не буду более удерживать», не могут быть принимаемы за выражение твердой решимости отпустить евреев.
9:29-30 Вполне понимая истинный характер раскаяния, зная его кратковременность (30), Моисей соглашается исполнить просьбу фараона: помолиться за него Господу, для того, чтобы доказать, что «Господня земля». В прекращении града, как и изгнании жаб сказывается всемогущество Иеговы. «Кто побил, Тот исцелит» ( Ос 6:1 ).
9:31-32 См. объяснение 7:22-23.
Название книги. Вторая часть Пятикнижия Моисеева называется у евреев палестинским начальным своим словом — «шемот» (имена) или «елле шемот» (сии имена), а у евреев александрийских и христиан по преимущественному содержанию — «'Έξοδος», «Exodus», «Исход», так как описывает исшествие сынов израилевых из Египта.
Автор книги. Автором книги Исход, как видно прежде всего из ее содержания, был Моисей. Так, после победы над амаликитянами он получает от Господа повеление записать это событие: «впиши сие на память в книги» (Exodus 17:14). Подобное же повеление дано было Моисею после восстановления нарушенного Израилем завета: «и рече Господь к Моисею: напиши себе словеса сия» (Exodus 34:27). Равным образом пред торжественным заключением завета после синайского законодательства Моисей, пересказав народу все слова Господни и все законы, «написа вся словеса Господня» (Exodus 24:4). О Моисее, как авторе кн. Исход, свидетельствует и Иисус Христос в известных словах к саддукеям: «о мертвых же, яко восстают, несте ли чли в книгах Моисеевых, при купине, яко рече ему Бог» (Marcum 12:26). Рассказ о явлении Бога Моисею при купине помещается в кн. Исход, и она-то является, по словам Спасителя, книгою Моисеевою. Конечно, выражение «книга Моисеева» может значить: книга, говорящая по преимуществу о Моисее или называющаяся по имени Моисея. Но подобное понимание не может иметь места, так как в кн. Исход Моисей не занимает главного места и в названии кн. его имя у евреев не упоминается. Выражение «книга Моисеева» имеет лишь один смысл: книга, написанная Моисеем (ср. Ioannem 5:45-47).
В противоположность этим свидетельствам отрицательная критика отвергает Моисеево происхождение книги Исход, дробит ее содержание на несколько частей, относя происхождение каждой из них к разному времени. Так, по словам одного из представителей «гипотезы записей» — Эвальда, древнейшею частью Исхода является песнь Моисея (Exodus 15:1-18; лет через 100 после Моисея была кем-то написана «жизнь Моисея»; в последние годы судей появилась «книга завета» (Исх 20-23 гл.), в век Соломона «книга начал», обнимающая большую часть содержания кн. Исход; окончательная же редакция ее падает на время Иоафама, современника пророка Исаии. Приблизительно подобных же взглядов держатся Рейсс («книга завета» относится ко времени Иосафата), Делич (большая часть Исхода появилась пред пленом вавилонским) и др. Но мнение о разновременном происхождении содержания кн. Исход не имеет для себя оснований. Множество встречающихся в ней подробностей с несомненностью говорит за то, что автор книги — современник и очевидец описываемых событий. Так, предполагаемое кн. Исход состояние Египта является именно таким, каким оно оказывается и по современным эпохе Моисея египетским памятникам, совершенно отличным от позднейшего положения хотя бы, напр., в век Соломона. В частности упоминание о некоторых египетских городах — Плиополисе, Рамсесе, Пиноме (I, II) и Еоаме (Exodus 13:20), без указания на их положение, предполагает знакомство с ними читателя и самого автора. Равным образом только очевидец событий мог сообщать такие точные сведения о времени их совершения, как трехдневное путешествие по пустыне Сур от Чермного моря до Меры (Exodus 15:22); прибытие в пустыню Син на 15-й день второго месяца по выходе из Египта (Exodus 16:1); дарование на следующий день манны; расположение станом у подошвы Синая в первый день третьего месяца по исшествии из Египта (Exodus 19:1); явление славы Божией на третий день по сошествии Моисея с Синая (Exodus 19:16) и т. п. Как современник устройства скинии в пустыне, Моисей отмечает, что ее деревянные части были сделаны из дерева ситтим (аравийской акации), но не из другого какого-либо материала, напр. дуба или кедра, что было бы уместно в устах позднейшего писателя — жителя Палестины; упоминает о неизвестной другим ветхозаветным писателям коже «тахаги», из которой было сделано одно из покрывал скинии и т. п. Наконец, предваряющее изложение некоторых законов замечание: «когда введет тебя Господь Бог твой в землю хананеев, хеттеев, аморреев, евеев» (Exodus 13:5; Exodus 23:23-end; Exodus 34:11-end) не оставляет никакого сомнения в том, что кн. Исход написана в пустыне, пред вступлением евреев в Палестину.
Время и место написания книги. Насколько можно судить по вышеприведенным местам кн. Исход (Exodus 17:14; Exodus 24:4; Exodus 34:27), она написана не в одно время, а по мере того, как Моисей получал от Бога различные законы. Окончательная же редакция книги падает на конец сорокалетнего странствования по пустыне — на время пребывания евреев у Иордана. «Сынове Израилевы, говорится в Exodus 16:35, ядоша манну лет четыредесять, дондеже приидоша в землю обитаемую; и ядоша манну, дондеже приидоша в страну финикийскую».
Цель написания книги. Ближайшая цель написания кн. Исход заключается в том, чтобы дать народу еврейскому и увековечить в его памяти законы религиозно-нравственные и гражданские (Exodus 13:5.8-11; Exodus 34:11-end), более отдаленная сводится к указанию исполнения данных праотцам народа еврейского обетовании (Exodus 5:2-8).
Период, обнимаемый кн. Исход, и разделение ее содержания. Книга Исход обнимает период времени от начала порабощения евреев в Египте фараоном, «не знавшим Иосифа» (Exodus 1:8), до первого месяца второго года по исшествии их из Египта (Exodus 40:17), т. е. с лишком 400 лет (о продолжительности пребывания евреев в Египте см. в объяснении Exodus 12:49). Ее содержание излагает историю народа израильского «от той минуты, когда евреи под давлением фараонов начинают чувствовать взаимную солидарность, сближаются все теснее и теснее и чувством общей опасности, и именем Иеговы, и чудесами, сопровождавшими исшествие из страны порабощения, до дарования закона на Синае, до получения полной национальной жизни, сосредоточенной около главного святилища — скинии». Заключенное в эти рамки, все содержание кн. Исход может быть разделено натри части: первая после краткого вступления (Exodus 1:1-7), связывающего повествование кн. Исходе кн. Бытия, рассказывает об освобождении народа из египетского рабства (Exodus 1:8-13:16); вторая излагает историю путешествия евреев до горы Синая (Exodus 13:17-18:27), и третья повествует о заключении и обновлении завета Бога с избранным народом (Exodus 19:1-40:38).
Со словом «Библия» у нас соединяется представление об одной большой книге, заключающей в себе все Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета. Но, в сущности, это не одна книга, а целый, строго определенный Церковью сборник священных книг, написанных в разное время, в разных местах и с различными целями и принадлежащих или богодухновенным (книги канонические), или только богопросвещенным мужам (книги неканонические).
Такой состав и происхождение Библии открывается уже из истории самого термина — «Библия». Он взят с греческого языка от слова βίβλος, что значит «книга», и употреблен во множественной форме τὰ βιβλία от единств, уменьшительного — τὸ βιβλίον, означающего «небольшую книгу», «книжечку». Следовательно, τὰ βιβλία буквально означает собой целый ряд или собрание таких небольших книг. Ввиду этого св. Иоанн Златоуст толкует это слово как одно собирательное понятие: «Библия, — говорит он, — это многие книги, которые образуют одну единую».
Это коллективное обозначение Св. Писания одним собирательным именем несомненно существовало уже и в ветхозаветный период. Так, в своей подлинной греческой форме τὰ βιβλία встречается в первой Маккавейской книге (Ma1 12:9), а соответствующий сему еврейский перевод дан у пророка Даниила (Dan 9:2), где произведения Св. Писания обозначены термином «Гассефарим» (םיךפסה), что значит «книги», точнее — известные определенные книги, так как сопровождаются определением членом — «га»1 (ה).
В период новозаветной истории, по крайней мере на первых его порах, мы еще не находим слова «Библия», но встречаем целый ряд его синонимов, из которых наиболее употребительны следующее: «Писание» (ἡ γραφὴ) Luk 4:21; Joh 20:9; Act 8:32; Gal 3:22), «Писания» (αί γραφαί — Mat 21:42; Luk 24:32; Joh 5:39; Pe2 3:16), «Святые Писания» (γραφαὶ ἁγίαι — Rom 1:2), «Священные Писания» (τὰ ἱερὰ γράμματα — Ti2 3:15).
Но уже у мужей апостольских, наряду с только что перечисленными названиями Св. Писания, начинает встречаться и термин τὰ βιβλία.2 Однако во всеобщее употребление он входит только со времени известного собирателя и истолкователя Св. Писания — Оригена (III в.) и особенно св. Иоанна Златоуста (IV в.).
От греческих авторов такое собирательное обозначение Св. Писания перешло и к латинским писателям, причем множественная форма среднего рода τὰ βιβλία окончательно получила здесь значение единственного числа женского рода βιβλία. Это последнее наименование, в его латинской форме, перешло и к нам в Россию, благодаря, вероятно, тому обстоятельству, что наши первые собиратели славянской Библии стояли, между прочим, и под влиянием латинской Вульгаты.
Главной чертой, отличающей св. писания «Библии» от других литературных произведений, сообщающей им высшую силу и непререкаемый авторитет, служит их богодухновенность. Под нею разумеется то сверхъестественное, божественное озарение, которое, не уничтожая и не подавляя естественных сил человека, возводило их к высшему совершенству, предохраняло от ошибок, сообщало откровения, словом — руководило всем ходом их работы, благодаря чему последняя была не простым продуктом человека, а как бы произведением самого Бога. По свидетельству св. ап. Петра, никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божие человеки, будучи движимы Духом Святым (Pe2 1:21). У ап. Павла встречается даже и самое слово «богодухновенный» и именно в приложении к Св. Писанию, когда он говорит, что «все Писание богодухновенно» (θεόπνευστος, Ti2 3:16). Все это прекрасно раскрыто и у отцов Церкви. Так, св. Иоанн Златоуст говорит, что «все Писания написаны не рабами, а Господом всех — Богом»; а по словам св. Григория Великого «языком святых пророков и апостолов говорит нам Господь.
Но эта «богодухновенность» св. писаний и их авторов не простиралась до уничтожения их личных, природных особенностей: вот почему в содержании св. книг, в особенности в их изложении, стиле, языке, характере образов и выражений мы наблюдаем значительные различия между отдельными книгами Св. Писания, зависящие от индивидуальных, психологических и своеобразных литературных особенностей их авторов.
Другим весьма важным признаком священных книг Библии, обусловливающим собой различную степень их авторитетности, является канонический характер одних книг и неканонический других. Чтобы выяснить себе происхождение этого различия, необходимо коснуться самой истории образования Библии. Мы уже имели случай заметить, что в состав Библии вошли священные книги, написанные в различные эпохи и разнообразными авторами. К этому нужно теперь добавить, что наряду с подлинными, богодухновенными книгами появились в разные эпохи и не подлинные, или небогодухновенные книги, которым, однако, их авторы старались придать внешней вид подлинных и богодухновенных. Особенно много подобных сочинений появилось в первые века христианства, на почве евионитства и гностицизма, вроде «Первоевангелия Иакова», «Евангелия Фомы», «Апокалипсиса ап. Петра», «Апокалипсиса Павла» и др. Необходим, следовательно, был авторитетный голос, который ясно бы определял, какие из этих книг, действительно, истинны и богодухновенны, какие только назидательны и полезны (не будучи в то же время богодухновенными) и какие прямо вредны и подложны. Такое руководство и дано было всем верующим самой Христовой Церковью — этим столпом и утверждением истины — в ее учении о так называемом каноне.
Греческое слово «κανών», как и семитское «кане» (הנק), означает первоначально «тростниковую палку», или вообще всякую «прямую палку», а отсюда в переносном смысле — все то, что служит к выпрямлению, исправлению других вещей, напр. «плотницкий отвес», или так называемое «правило». В более отвлеченном смысле слово κανών получило значение «правила, нормы, образца», с каковым значением оно встречается, между прочим, и у ап. Павла: тем, которые поступают по сему правилу (κανών), мир им и милость, и Израилю Божию (Gal 6:16). Основываясь на этом, термин κανών и образованное от него прилагательное κανονικός; довольно рано начали прилагать к тем священным книгам, в которых по согласному преданию Церкви видели выражение истинного правила веры, образца ее. Уже Ириней Лионский говорит, что мы имеем «канон истины — слова Божии». А св. Афанасий Александрийский определяет «канонические» книги, как такие, «которые служат источником спасения, в которых одних предуказуется учение благочестия». Окончательное же различие «канонических» книг от «неканонических» ведет свое начало со времен св. Иоанна Златоуста, блаж. Иеронима и Августина. С этого времени эпитет «канонических» прилагается к тем священным книгам Библии, которые признаны всей Церковью в качестве богодухновенных, заключающих в себе правила и образцы веры, — в отличие от книг «неканонических», т. е. хотя назидательных и полезных (за что они и помещены в Библии), но не богодухновенных, и «апокрифических» (ἀπόκρυφος — скрытый, тайный), совершенно отвергнутых Церковью и потому не вошедших в Библию. Таким образом, на признак «каноничности» известных книг мы должны смотреть как на голос церковного Св. Предания, подтверждающий богодухновенное происхождение книг Св. Писания. Следовательно, и в самой Библии не все ее книги имеют одинаковое значение и авторитет: одни (канонические книги) — богодухновенны, т. е. заключают в себе истинное слово Божие, другие (неканонические) — только назидательны и полезны, но не чужды личных, не всегда безошибочных мнений своих авторов. Это различие необходимо всегда иметь ввиду при чтении Библии, для правильной оценки и соответствующего отношения к входящим в состав ее книгам.3
В заключение необходимых вводных сведений о Библии нам остается сказать несколько слов о том языке, на котором были написаны священные библейские книги, об их более известных переводах и о современном разделении их на главы и стихи.
Все канонические книги Ветхого Завета были написаны на еврейском языке, за исключением лишь некоторых, небольших отделов, написанных на халдейском языке (Jer 10:11; Dan 2:4-7:28; Ezr 4:8-6:18; Ezr 7:12-26). Неканонические же книги, по-видимому, были написаны на греческом языке, хотя, основываясь на свидетельстве блаж. Иеронима, некоторые думают, что кн. Товит и Иудифь были первоначально написаны по-халдейски.
Все же книги Нового Завета были написаны по-гречески, на так называемом александрийском диалекте (вошедшем в употребление с эпохи Александра Македонского — κοινὴ διάλεκτος), за исключением одного первого Евангелия — от Матфея, написанного на сиро-халдейском наречии еврейского языка, на котором говорили современные Иисусу Христу иудеи.
Так как в древнееврейском письме употреблялись только одни согласные звуки, а необходимые гласные звуки передавались устно по преданию, то первоначальный ветхозаветный текст не имел гласных. Они, в форме различных подстрочных знаков были введены довольно поздно (приблизительно около IX-X вв. нашей эры) учеными еврейскими раввинами-масоретами (т. е. хранителями «предания» — от евр. глагола «масор», передавать). Вследствие этого современный еврейский текст и называется масоретским.
Из различных переводов Библии заслуживают упоминания два авторитетнейших и древнейших — греческий LXX и латинский Вульгата и два позднейших — славянский и русский, как наиболее к нам близких.
Греческий перевод был сделан для нужд александрийских иудеев в эпоху Птоломеев, т. е. не раньше половины III в. и не позже половины II в. Он был выполнен в разное время и различными переводчиками, причем главная его часть — Пятикнижие — является наиболее древней и авторитетной.
Латинский перевод или так называемая Вульгата (от vulgus — народ) был сделан блаженным Иеронимом в конце IV-го века непосредственно с еврейского текста при руководстве и других лучших переводов. Он отличается тщательностью и полнотой.
Славянский перевод Библии впервые был предпринят святыми первоучителями славян — братьями Кириллом и Мефодием — во второй половине IX-го века. Отсюда, через посредство Болгарии, он перешел и к нам на Русь, где долгое время обращались лишь отдельные, разрозненные книги Библии. Впервые полный рукописный список Библии был собран новгородским архиепископом Геннадием, по поводу его борьбы с жидовствующими (1499 г.). Первая печатная славянская Библия была издана у нас в 1581 г. князем Константином Константиновичем Острожским. В основе нашей славянской Библии лежит греч. перевод LXX. Русский же синодальный перевод Библии сделан сравнительно совсем недавно, в середине XIX столетия, трудами митрополита московского Филарета и профессоров наших духовных академий. В основу его был положен еврейский масоретский текст, который в потребных случаях сличался с греческим и латинским переводами. Закончен он был в 1876 г., когда появилась первая полная русская Библия.
Наконец, должно заметить, что в древней Церкви не существовало нашего разделения библейских книг на главы и стихи: они все были написаны сплошным, связным текстом, расположенным в виде колонн (наподобие стихов) и если делились, то только на отделы для богослужебного употребления λόγοι, ἐκλογάδια, εὐαγγελιοστάριον, προξαπόστολον). Современное деление на главы ведет свое начало от кардинала Стефана Лангтона, разделившего около 1205 г. Вульгату. Такое деление закончил и утвердил ученый доминиканец Гуг де Сен-Шир, издавший свою конкорданцию ок. 1240 г. А в половине XVI в. ученый парижский типограф Роберт Стефан ввел и современное деление глав на стихи сначала в греко-латинское издание Нового Завета (1551 г.), а затем и в полное издание латинской Библии (1555 г.), откуда оно постепенно перешло и во все другие тексты.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ БИБЛИИ
Основной, центральной идеей всех богодухновенных, библейских Писаний, идеей, вокруг которой сосредоточиваются все остальные, которая сообщает им значение и силу и вне которой были бы немыслимы единство и красота Библии, является учение о Мессии, Иисусе Христе, Сыне Божием. Как предмет чаянии Ветхого Завета, как альфа и омега всего Нового Завета, Иисус Христос, по слову апостола, явился тем краеугольным камнем, на основе которого, при посредстве апостолов и пророков было заложено и совершено здание нашего спасения (Eph 2:20). Иисус Христос — предмет обоих Заветов: Ветхого — как Его ожидание, Нового — как исполнение этого ожидания, обоих же вместе — как единая, внутренняя связь.
Это может быть раскрыто и подтверждено в целом ряде внешних и внутренних доказательств.
К доказательствам первого рода, т. е. внешним, принадлежат свидетельства нашего Господа о самом Себе, свидетельства Его учеников, традиция иудейская и традиция христианская.
Обличая неверие и жестокосердие еврейских книжников и фарисеев, сам Господь наш Иисус Христос неоднократно ссылался на свидетельство о нем «закона и пророков», т. е. вообще ветхозаветных св. писаний. Исследуйте Писания, ибо выдумаете через них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне (Joh 5:39); ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он написал о Мне (Joh 5:46), — говорил, например, Господь ослепленным иудейским законникам после известного чуда исцеления расслабленного при овчей купели. Еще яснее и подробнее раскрывал эту истину Господь Своим ученикам, явившись им по воскресении, как об этом свидетельствует евангелист Лука: «и начав от Моисея из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании... И сказал им: вот то, о чем Я говорил еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному обо Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Luk 24:27.44). Кроме такого общего заявления, Господь указывает нередко и частные случаи ветхозаветных образов и пророчеств, имевших отношение к Его жизни, учению, крестным страданиям и смерти. Так, напр., Он отмечает преобразовательное значение медного змия, повешенного Моисеем в пустыне (Joh 3:14), указывает на исполнение пророчества Исаии о «лете Господнем благоприятном» (Luk 4:17-21; ср. Isa 61:1-2), говорит об осуществлении всех древних пророчеств, касавшихся Его искупительной жертвы (Mat 26:54 и Luk 22:37) и даже на самом кресте, в момент страданий, произносит Свое глубоко трогательное и спокойно величественное: совершилось (Joh 19:30), давая этим знать, что исполнилось все то, что, будучи предназначенным от века, «многочастно и многообразно было говорено через пророков» (Heb 1:1).
Подобно своему Божественному Учителю, евангелисты и апостолы беспрестанно ссылаются на Библию, черпая полной рукой из богатства ее мессианских сокровищ и устанавливая тем самым полную гармонию обоих Заветов, объединенных вокруг Лица Мессии — Христа. Так, все евангелисты — эти четыре независимых друг от друга жизнеписателя Иисуса Христа — настолько часто ссылаются на исполнение ветхозаветных пророчеств, что выработали даже для этого специальные формулы: а все это произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, или просто: тогда сбылось реченное через пророка, да сбудется реченное через пророков, или же еще: и сбылось слово Писания и целый ряд других, аналогичных выражений.
Не менее часто ссылаются на ветхозаветное Писание и тем устанавливают его теснейшую внутреннюю связь с новозаветным и все остальные новозаветные писатели, начиная с кн. Деяний и кончая Апокалипсисом. Не имея возможности исчерпать здесь всего обилия таких определенных и ясных ссылок, укажем для примера лишь некоторые из них, наиболее характерные: таковы, напр., две речи апостола Петра: одна — после сошествия Св. Духа, другая — после исцеления хромого, о которых повествуется во второй и третьей главах кн. Деяний и которые полны ветхозаветными цитатами (Иоиль — Act 2:16-21; Давид — Act 2:25-28.34-35; Моисей — Act 3:22-23); в особенности замечательно заключение последней речи: и все пророки, начиная от Самуила и после него, также предвозвестили эти дни (Act 3:24). Не менее важна в этом отношении и речь архидиакона Стефана, дающая в сжатом очерке всю ветхозаветную историю приготовления евреев к принятию Мессии Христа (Act 7:2-56). В той же книге Деяний заключено великое множество и других подобных же свидетельств: и мы благовествуем вам то, что Бог обещал отцам нашим и что исполнил нам, детям их, воздвигши Иисуса (Act 13:32). Мы проповедуем вам, — говорили апостолы, — свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем предвозвещали пророки и Моисей (Act 26:22). Словом, все учение апостолов о новозаветном Царстве Божием сводилось главным образом к тому, что они уверяли о Христе от закона Моисеева и пророков (Act 28:23).
Из множества новозаветных ссылок, устанавливающих связь с ветхозаветными событиями и пророчествами, заключающихся в посланиях св. апостолов, приведем несколько примеров лишь из посланий ап. Павла, того самого Павла, который, в качестве Савла, был сам раньше фарисеем, ревнителем отеческих преданий и глубоким знатоком ветхозаветного завета. И вот этот-то св. апостол говорит, что конец закона — Христос (Rom 10:4), что закон был для нас детоводителем (παιδάγογος) ко Христу (Gal 3:24), что верующие наздани бывше на основании апостол и пророк, сущу краеугольнику самому Иисусу Христу (Eph 2:20), что все ветхозаветные прообразы писана быша в научение наше (Co1 10:11), что весь Ветхий Завет со всеми его религиозными церемониями и культом был лишь стень грядущих, тело же Христово (Col 2:17), сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей (Heb 10:1) и что, наконец, в основе всей истории домостроительства нашего спасения лежит Иисус Христос, вчера и днесь, той же и во веки (Heb 13:8).
Если от священных книг Нового Завета мы перейдем к древнеиудейским толкованиям Писания, к таргумам,45 Талмуду, Мидраше и сочинениям первых раввинов до XII в. включительно, то увидим, что постоянной и неизменной общеиудейской традицией толкования Библии было стремление всюду искать и находить указания на Мессию и Его время. Такое увлечение иногда доходило даже до крайности, как это можно видеть из следующего раввинского изречения: «пророки исключительно проповедовали о радости дней Мессии» (забывалась идея страждущего Мессии-Искупителя); но оно глубоко верно понимало ту истину, что, действительно, в основе всего Писания лежит идея Мессии Христа. «Нельзя желать прилагать все непосредственно к Мессии, — говорит блаж. Августин, — но места, которые не относятся к Нему прямо, служат основанием для тех, которые Его возвещают. Как в лире все струны звучат сообразно их природе и дерево, на котором они натянуты, сообщает им свой особый колорит звука, так и Ветхий Завет: он звучит, как гармоничная лира об имени и о Царстве Иисуса Христа».
Приведенное тонкое сравнение блаж. Августина прекрасно характеризует святоотеческий взгляд на соотношение Ветхого и Нового Завета. Свидетельства об их тесной, неразрывной связи, основанной на Лице Мессии Христа, идут непрерывным рядом с самых же первых веков христианства: об этом писал ап. Варнава в своем «Послании», св. Иустин Философ в «Разговоре с Трифоном иудеянином», Тертуллиан в сочинении «Против иудеев», св. Ириней Лионский в сочинении «Против ересей», апологеты Аристид, Афинагор и др. В особенности обстоятельно и глубоко раскрывали эту связь писатели Александрийской школы, а из среды их выделялся Ориген, который, напр., говорил, что «изречения Писания суть одежды Слова... что в Писаниях всегда Слово (Λόγος — Сын Божий) было плотью, чтобы жить среди нас». Из последующих св. Отцов эти мысли подробно развивали в своих замечательных комментариях св. Иоанн Златоуст, Василий Великий, Ефрем Сирин, блаж. Иероним, блаж. Августин и св. Амвросий Медиоланский. Последний, напр., писал: «чаша премудрости в ваших руках. Эта чаша двойная — Ветхий и Новый Завет. Пейте их, потому что в обоих пьете Христа. Пейте Христа, потому что Он — источник жизни».6
Переходя теперь ко внутренним доказательствам, т. е. к самому содержанию священных книг, мы окончательно убеждаемся, что Господь наш Иисус Христос составляет главный пункт и центральную идею всей Библии. Эта великая книга, составленная столь многочисленными и разнообразными авторами, разделенными между собой весьма значительными периодами времени, стоявшими под влиянием самых различных цивилизаций, представляет в то же время замечательное единство и удивительную цельность. Благодаря, главным образом, постепенному развитию в ней одной и той же мессианской идеи. «Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий в Новом открывается», — говорили средневековые богословы, основываясь на словах блаж. Августина.7
Что Иисус Христос и Его дело составляют единственную тему всех новозаветных Писаний, это ясно само по себе и не требует доказательств. Но что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, это, быть может, не так очевидно. И, однако, это столь же несомненно, для доказательства чего достаточно сослаться лишь на две евангельские генеалогии Христа, в которых дано сокращение всей ветхозаветной истории в ее отношении к личности обетованного Мессии Христа (Mat 1:1-16 и Luk 3:23-38).
Но мы можем последовательно проследить развитие мессианской идеи и в книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю, — вот первое звено той непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. Поэтому-то оно и называется первоевангелием (Gen 3:15). С эпохи Ноя это обетование определяется несколько ближе и точнее: семенем жены называются лишь дети Сима, к которым и приурочивается история искупления (Быт К, 26). Этот круг еще больше сужается с эпохи Авраама, отца богоизбранного еврейского народа, в Семени которого (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию ап. Павла — Gal 3:16) возвещается спасение и всех остальных наций (Gen 12:3; Gen 18:18). Впоследствии и из потомства Авраамова выделена была раса Иакова (Gen 27:27), позднее сам Иаков, в духе пророческого прозрения, дает особое благословение своему сыну Иуде (Gen 49:8 и сл.). И чем дальше шло время, тем ближе и честнее определялись различные черты мессианского служения: так, пророк Валаам говорит о Его царственной власти (Num 24:17), Моисей — о трояком Его служении: царском, первосвященническом и пророческом (Deu 18:18-19), о происхождении Мессии из царского рода Давидова (Sa2 7:12-14), о рождении Его в Вифлееме (Mic 5:2) и от Девы матери (Isa 7:14), о торжественном входе Его в храм Иерусалимский (Mal 3:1), о разных, даже мелких обстоятельствах Его крестных страданий и смерти (Isa 53; Psa 21:17-19; Psa 39:79; Psa 40:9-10; Psa 68:22; Zec 11:12 и др.), о Его славном воскресении (Ис Zec 53:9-21; Psa 15:10; Psa 19:6-7; Psa 40:11; Psa 67:2 и др.), о наступлении Его благодатного царства (Psa 21:28-32; Psa 44:7.14-17; Psa 71:7-19; Joe 2:28; Isa 2; Isa 35:1-2.10; Isa 61:1-2) и Его грозного второго пришествия (Dan 7:25 и Dan 12:7; Zec 14:2-3.9 и др.). Можно положительно сказать, что нет ни одной важной черты из эпохи и жизни Мессии, которая не была бы тем или иным путем предуказана в Ветхом Завете, или в форме ясного пророчества, или под покровом символов и прообразов; а пророк Исаия получил даже наименование «ветхозаветного евангелиста» за поразительную точность и полноту своих пророчественных прообразов жизни Господа Иисуса Христа.
Не менее ясно это единство мессианской идеи сквозит и в общем плане Библии. По своему характеру и содержанию все ветхозаветные книги могут быть разделены на три основные группы: книги законоположительно-исторические, книги пророческие и книги поэтическо-назидательные. Первый класс излагает историю теократии, т. е. прав правления Иеговы над Израилем. Но с какой целью Господь употребляет столь различные методы воспитания Своего народа? Завет на Синае, Моисееве законодательство, бедствия пустыни, завоевание земли обетованной, победы и поражения, отчуждение от других народов, наконец, тягость вавилонского плена и радость возвращения из него — все это имело очевидной своей целью сформировать еврейскую нацию в известном духе, в духе сохранения и распространения мессианской идеи. Еще очевиднее этот мотив в пророческих книгах, где, то через угрозы, то через обещания наград, народ еврейский постоянно поддерживался на известной нравственной высоте и приготовлялся в духе чистой веры и правой жизни, ввиду грядущего Мессии. Что касается, наконец, до книг последней группы — поэтически-назидательных, то одни из них, как например Псалмы, были прямо мессианскими молитвами еврейской нации; другие, как Песнь песней, под формой аллегории изображали союз Израиля со Христом; третьи, как кн. Премудрости, Екклезиаст и др. раскрывали различные черты Божественной Премудрости, лучи того Божественного Слова (Λόγος), которые сияли среди мрака язычества и в дохристианском мире.
Таким образом, с полным убеждением можно сказать, что главным и основным предметом Библии, начиная с первых глав книги Бытия (Gen 3:15) и кончая последними главами Апокалипсиса (Rev 21:6.21 и Rev 22:20), служит Богочеловек, Господь наш Иисус Христос.
Ветхий Завет
Самым ранним разделением Библии, идущим из времен первенствующей христианской Церкви, было разделение ее на две, далеко не равные части, получившие название Ветхого и Нового Завета.
Такое разделение всего состава библейских книг обусловлено было их отношением к главному предмету Библии, т. е. к личности Мессии: те книги, которые были написаны до пришествия Христа и лишь пророчески Его предызображали, вошли в состав «Ветхого Завета», а те, которые возникли уже после пришествия в мир Спасителя и посвящены истории Его искупительного служения и изложению основ учрежденной Иисусом Христом и Его св. апостолами Церкви, образовали собой «Новый Завет».
Все эти термины, т. е. как самое слово «завет», так и соединение его с прилагательными «ветхий» и «новый», взяты из самой же Библии, в которой они, помимо своего общего смысла, имеют и специальный, в котором употребляем их и мы, говоря об известных библейских книгах.
Слово завет (евр. — bêrit, греч. — διαθήκη, лат. — testamentum), на языке Св. Писания и библейского употребления, прежде всего, значит известное постановление, условие, закон, на котором сходятся две договаривающиеся стороны, а отсюда уже — самый этот договор или союз, а также и те внешние знаки, которые служили его удостоверением, скрепой, как бы печатью (testamentum). А так как священные книги, в которых описывался этот завет или союз Бога с человеком, являлись, конечно, одним из лучших средств его удостоверения и закрепления в народной памяти, то на них весьма рано было перенесено также и название «завета». Оно существовало уже в эпоху Моисея, как это видно из Exo 24:7, где прочитанная Моисеем еврейскому народу запись Синайского законодательства названа книгой завета (сёфер хабберит). Подобные же выражения, обозначающие собой уже не одно Синайское законодательство, а все Моисееве Пятикнижие, встречаются и в последующих ветхозаветных книгах (Ki2 23:2.21; Sir 24:25; Ma1 1:57). Ветхому же Завету принадлежит и первое, еще пророчественное указание на Новый Завет, именно, в известном пророчестве Иеремии: «вот наступят дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет» (Jer 31:31).
Впоследствии термин Новый Завет неоднократно употреблялся самим Иисусом Христом и святыми Его апостолами для обозначения начавшейся истории искупленного и облагодатствованного человечества (Mat 26:28; Mar 14:24; Luk 22:20; Co1 11:25; Co2 3:6 и др.), откуда он перешел и на священные книги, написанные в этот период.
Наименование Ветхий Завет в приложении к определенным книгам ведет свое начало от особенно ясного свидетельства ап. Павла: но умы их (евреев) ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается не снятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (Co2 3:14).
В составе Ветхого Завета Православная Церковь, как мы уже говорили выше, насчитывает 38 канонических и 9 неканонических книг, отличаясь этим от Церкви Римско-католической, насчитывающей в своей Вульгате всего 46 канонических книг (у них считаются каноническими Товит, Иудифь, Премудрость Соломона и 2 кн. Маккавейские).
Что касается, наконец, самого порядка расположения книг Ветхого Завета, то здесь замечается довольно резкое различие между еврейской Библией, с одной стороны, и греческим переводом LXX переводчиков, а отсюда и нашей славяно-русской Библией, с другой стороны. Для уяснения этой разницы необходимо знать, что древние евреи делили свои книги не столько по однородности их содержания (как LXX и славяно-русский), сколько по степени их значения и важности. В этом смысле они все ветхозаветные книги делили натри группы: «закон» («тора»), «пророки» («небиим») и «агиографы» («кетубим»), подчеркивая особенно значение двух первых групп, т. е. «закона» и «пророков» (Mat 5:17; Mat 7:12; Mat 22:40).
У нас же теперь вслед за LXX переводчиками и Вульгатой принято другое деление, по характеру самого содержания ветхозаветных книг, на четыре следующие группы: 1) книги законоположительные; 2) исторические; 3) учительные и 4) пророческие. Такое расположение и деление книг в еврейской и славяно-русской Библиях всего виднее будет из следующей таблицы:
Еврейская Библия
Славяно-русская Библия
Пятикнижие
Пять первых книг Ветхого Завета, имеющих одного и того же автора — Моисея, представляли, по-видимому, сначала и одну книгу, как об этом можно судить из свидетельства кн. Второзакония, где говорится: «возьмите сию книгу закона и положите ее одесную ковчега завета» (Deu 31:26). Тем же самым именем «книги закона», или просто «закона», обозначались пять первых законоположительных книги в других местах Ветхого и Нового Завета (Ki1 2:3; Ki2 23:25; Psa 18:8; Isa 5:24; Mat 7:12; Mat 11:13; Luk 2:22 и др.).
Но у раввинов уже со времен глубокой древности существовало и другое, несколько своеобразное обозначение этой «торы» (закона), как «пять пятых закона», чем одновременно доказывается как единство Пятикнижия, так и состав его из пяти различных частей. Это пятичастное деление, по-видимому, окончательно определилось к эпохе перевода LXX переводчиков, где оно получает уже полное признание.
Наше современное слово «Пятикнижие» представляет буквальный перевод греческого — πεντάτευκος от πέντε — «пять» и τευ̃κος — «том книги». Это деление вполне точно, так как, действительно, каждый из пяти томов Пятикнижия имеет свои отличия и соответствует различным периодам теократического законодательства. Так, напр., первый том представляет собой как бы историческое к нему введение, а последний служит очевидным повторением закона; три же посредствующих тома содержат в себе постепенное развитие теократии, приуроченное к тем или иным историческим фактам, причем средняя из этих трех книг (Левит), резко различаясь от предыдущей и последующей (почти полным отсутствием исторической части), является прекрасной разделяющей их гранью.
Все пять частей Пятикнижия в настоящее время получили значение особых книг и имеют свои наименования, которые в еврейской Библии зависят от их начальных слов, а в греческой, латинской и славяно-русской — от главного предмета их содержания.
Книга Бытия содержит в себе повествование о происхождении мира и человека, универсальное введение к истории человечества, избрание и воспитание еврейского народа в лице его патриархов — Авраама, Исаака и Иакова. Кн. Исход пространно повествует о выходе евреев из Египта и даровании Синайского законодательства. Кн. Левит специально посвящена изложению этого закона во всех его частностях, имеющих ближайшее отношение к богослужению и левитам. Кн. Числ дает историю странствований по пустыне и бывших в это время счислений евреев. Наконец, кн. Второзакония содержит в себе повторение закона Моисеева.
По капитальной важности Пятикнижия св. Григорий Нисский назвал его истинным «океаном богословия». И действительно, оно представляет собою основной фундамент всего Ветхого Завета, на который опираются все остальные его книги. Служа основанием ветхозаветной истории, Пятикнижие является базисом и новозаветной, так как оно раскрывает нам план божественного домостроительства нашего спасения. Поэтому-то и сам Христос сказал, что Он пришел исполнить, а не разорить закон и пророков (Mat 5:17). В Ветхом же Завете Пятикнижие занимает совершенно то же положение, как Евангелие в Новом.
Подлинность и неповрежденность Пятикнижия свидетельствуется целым рядом внешних и внутренних доказательств, о которых мы лишь кратко здесь упомянем.
Моисей, прежде всего, мог написать Пятикнижие, так как он, даже по признанию самых крайних скептиков, обладал обширным умом и высокой образованностью; следовательно, и независимо от вдохновения Моисей вполне правоспособен был для того, чтобы сохранить и передать то самое законодательство, посредником которого он был.
Другим веским аргументом подлинности Пятикнижия является всеобщая традиция, которая непрерывно, в течение целого ряда веков, начиная с книги Иисуса Навина (Jos 1:7.8; Jos 8:31; Jos 23:6 и др.), проходя через все остальные книги и кончая свидетельством самого Господа Иисуса Христа (Mar 10:5; Mat 19:7; Luk 24:27; Joh 5:45-46), единогласно утверждает, что писателем Пятикнижия был пророк Моисей. Сюда же должно быть присоединено свидетельство самаритянского Пятикнижия и древних египетских памятников.
Наконец, ясные следы своей подлинности Пятикнижие сохраняет внутри самого себя. И в отношении идей, и в отношении стиля на всех страницах Пятикнижия лежит печать Моисея: единство плана, гармония частей, величавая простота стиля, наличие архаизмов, прекрасное знание Древнего Египта — все это настолько сильно говорит за принадлежность Пятикнижия Моисею, что не оставляет места добросовестному сомнению.8
7:3 Букв.: Я сделаю сердце его упрямым / жестким / непреклонным; см. примеч. к 4:21.
7:9 Или: дракона; то же в ст. 10 и 12.
7:14 Букв.: сердце фараона жестко / упрямо.
7:17 Букв.: узнаешь, что Я Господь: вот этим жезлом, который в руке Моей, Я ударю по воде - Бог здесь говорит о действиях Моисея и Аарона, как о Своих действиях, поскольку и тот, и другой были орудиями в руках Божьих.
8:2 Или: лягушек.
8:12 Друг. возм. пер.: от жаб, как он (Моисей) обещал фараону.
8:19 Друг. возм. пер.: магов; букв.: их.
8:21 Значение евр. слова аров неясно. В LXX (и в соответствии с этим в славянском и Син. переводах) оно передано как собачьи мухи; в иных переводах - вредные насекомые, паразиты.
8:23 Так по LXX и Вульгате; масоретский текст: искупление.
9:3 Букв.: рука.
9:5 Букв.: Господь.
9:12 См. примеч. к 4:21.
9:20 Букв.: слово.
9:24 Или: появился.
9:30 Букв.: не убоялись Господа.
9:32 Букв.: они - поздние (злаки).
Как известно, Христос и Его ученики считали Моисея автором книги Исход (Мк 1:44 и Ин 1:45). Да и в самой этой книге содержится свидетельство о том, что Моисей, по указанию Господа, был не только вождем, но и летописцем израильского народа (например, в 17:14). Его авторство как в отношении этой книги, так и остальных частей Пятикнижия признается неоспоримым многовековой иудейской и христианской традицией. Исходя из этого можно утверждать, что книга эта была написана в то далекое время, когда в истории израильского народа произошли два важнейших и взаимосвязанных события: освобождение из египетского рабства и установление особых отношений с Богом - заключение Союза, или Договора (традиционно - Завета), с Ним. И то, и другое произошло по Его желанию и во исполнение Его особых намерений и прежде данных обещаний.
Еврейское название книги - «Шемот» («Имена») - отражает древнюю традицию, когда книга называлась по первому значащему слову. В одном из древнейших переводов этой книги - в переводе на греческий язык, который принято называть Септуагинтой (LXX), - она получила название Эксодос («Уход»), отсюда и пришедшее к нам из церковнославянского «Исход».
Название книги воплотило в себе ее основную идею - от рабства, погибели, безысходности спасает Бог. Он спасает людей для того, чтобы, заключив с ними Завет-Союз, восстановить взаимоотношения, разорванные их жизнью «во тьме египетской», и сделать их народом святым, царством священников. Это главное, о чем говорится в книге, однако внимание уделяется и доскональному описанию подробностей того, как создавалась богослужебная система, в самом центре которой было Свидетельство о воле Бога и о том удивительном Пути, которым грешник приходит к восстановлению своего единения с Ним.
Всё это служит предзнаменованием значительно большего «Исхода» - того великого избавления, которому тогда только предстояло еще осуществиться со смертью и воскресением Господа нашего Иисуса Христа, и указывает на появление «народа Божия» из числа тех, кто, по определению новозаветных авторов, «вообще не был народом» (1 Петр 2:10). А Завет, или Союз, скрепленный кровью великого Агнца Божьего, кровью, пророчески представленной в древних жертвоприношениях, полагает начало той Церкви, контуры которой вырисовываются в книге Исход.