4 Und sprach zu Josaphat: Willst du mit mir ziehen in den Streit gen Ramoth in Gilead? Josaphat sprach zum König Israels: ich will sein wie du, und mein Volk wie dein Volk, und meine Rosse wie deine Rosse.
|
5 Und Josaphat sprach zum König Israels: Frage doch heute um das Wort des HERRN!
|
6 Da sammelte der König Israels Propheten bei vierhundert Mann und sprach zu ihnen: Soll ich gen Ramoth in Gilead ziehen, zu streiten, oder soll ich's lassen anstehen? Sie sprachen: Zieh hinauf! der HERR wird's in die Hand des Königs geben.
|
7 Josaphat aber sprach: Ist hier kein Prophet des HERRN mehr, daß wir durch ihn fragen?
|
8 Der König Israels sprach zu Josaphat: Es ist noch ein Mann, Micha, der Sohn Jemlas, durch den man den HERR fragen kann. Aber ich bin ihm gram; denn er weissagt mir kein Gutes, sondern eitel Böses. Josaphat sprach: Der König rede nicht also.
|
9 Da rief der König Israels einen Kämmerer und sprach: Bringe eilend her Micha, den Sohn Jemlas!
|
10 Der König aber Israels und Josaphat, der König Juda's, saßen ein jeglicher auf seinem Stuhl, mit ihren Kleidern angezogen, auf dem Platz vor der Tür am Tor Samarias; und alle Propheten weissagten vor ihnen.
|
11 Und Zedekia, der Sohn Knaenas, hatte sich eiserne Hörner gemacht und sprach: So spricht der HERR: Hiermit wirst du die Syrer stoßen, bis du sie aufräumst.
|
12 Und alle Propheten weissagten also und sprachen: Ziehe hinauf gen Ramoth in Gilead und fahre glücklich; der HERR wird's in die Hand des Königs geben.
|
13 Und der Bote, der hingegangen war, Micha zu rufen, sprach zu ihm: Siehe, der Propheten Reden sind einträchtig gut für den König; so laß nun dein Wort auch sein wie das Wort derselben und rede Gutes.
|
14 Micha sprach: So wahr der HERR lebt, ich will reden, was der HERR mir sagen wird.
|
15 Und da er zum König kam, sprach der König zu Ihm: Micha, sollen wir gen Ramoth in Gilead ziehen, zu streiten oder sollen wir's lassen anstehen? Er sprach zu Ihm: Ja, ziehe hinauf und fahre glücklich; der HERR wird's in die Hand des Königs geben.
|
16 Der König sprach abermals zu ihm: Ich beschwöre dich, daß du mir nichts denn die Wahrheit sagst im Namen des HERRN.
|
17 Er sprach: Ich sah ganz Israel zerstreut auf den Bergen wie die Schafe, die keinen Hirten haben. Und der HERR sprach: Diese haben keinen Herrn; ein jeglicher kehre wieder heim mit Frieden.
|
18 Da sprach der König Israels zu Josaphat: Habe ich dir nicht gesagt, daß er mir nichts Gutes weissagt, sondern eitel Böses?
|
19 Er sprach: Darum höre nun das Wort des HERRN! Ich sah den HERRN sitzen auf seinem Stuhl und alles himmlische Heer neben ihm stehen zu seiner Rechten und Linken.
|
20 Und der HERR sprach: Wer will Ahab überreden, daß er hinaufziehe und falle zu Ramoth in Gilead? Und einer sagte dies, und der andere das.
|
21 Da ging ein Geist heraus und trat vor den HERRN und sprach: Ich will ihn überreden. Der HERR sprach zu ihm: Womit?
|
22 Er sprach: Ich will ausgehen und will ein falscher Geist sein in aller Propheten Munde. Er sprach: Du sollst ihn überreden und sollst's ausrichten; gehe aus und tue also!
|
23 Nun siehe, der HERR hat einen falschen Geist gegeben in aller dieser deiner Propheten Mund; und der HERR hat böses über dich geredet.
|
24 Da trat herzu Zedekia, der Sohn Knaenas, und schlug Micha auf den Backen und sprach: Wie? Ist der Geist des HERRN von mir gewichen, daß er mit dir redete?
|
25 Micha sprach: Siehe, du wirst's sehen an dem Tage, wenn du von einer Kammer in die andere gehen wirst, daß du dich verkriechst.
|
26 Der König Israels sprach: Nimm Micha und laß ihn bleiben bei Amon, dem Obersten der Stadt, und bei Joas, dem Sohn des Königs,
|
27 und sprich: So spricht der König: Diesen setzt ein in den Kerker und speist ihn mit Brot und Wasser der Trübsal, bis ich mit Frieden wiederkomme.
|
28 Micha sprach: Kommst du mit Frieden wieder, so hat der HERR nicht durch mich geredet. Und sprach: Höret zu, alles Volk!
|
29 Also zog der König Israels und Josaphat, der König Juda's, hinauf gen Ramoth in Gilead.
|
30 Und der König Israels sprach zu Josaphat: Ich will mich verstellen und in den Streit kommen; du aber habe deine Kleider an. Und der König Israels verstellte sich und zog in den Streit.
|
31 Aber der König von Syrien gebot den Obersten über seine Wagen, deren waren zweiunddreißig, und sprach: Ihr sollt nicht streiten wider Kleine noch Große, sondern wider den König Israels allein.
|
32 Und da die Obersten der Wagen Josaphat sahen, meinten sie er wäre der König Israels, und fielen auf ihn mit Streiten; aber Josaphat schrie.
|
33 Da aber die Obersten der Wagen sahen, daß er nicht der König Israels war, wandten sie sich von ihm.
|
34 Ein Mann aber spannte den Bogen von ungefähr und schoß den König Israels zwischen Panzer und Wehrgehänge. Und er sprach zu seinem Fuhrmann: Wende deine Hand und führe mich aus dem Heer, denn ich bin wund!
|
35 Und der Streit nahm überhand desselben Tages, und der König stand auf dem Wagen der Syrer und starb des Abends. Und das Blut floß von den Wunden mitten in den Wagen.
|
36 Und man ließ ausrufen im Heer, da die Sonne unterging, und sagen: Ein jeglicher gehe in seine Stadt und in sein Land.
|
37 Also starb der König und ward gen Samaria gebracht. Und sie begruben ihn zu Samaria.
|
38 Und da sie den Wagen wuschen bei dem Teich Samarias, leckten die Hunde sein Blut (es wuschen ihn aber die Huren) nach dem Wort des HERRN, das er geredet hatte.
|
39 Was mehr von Ahab zu sagen ist und alles, was er getan hat, und das elfenbeinerne Haus, das er baute, und alle Städte, die er gebaut hat, siehe, das ist geschrieben in der Chronik der Könige Israels.
|
40 Also entschlief Ahab mit seinen Vätern; und sein Sohn Ahasja ward König an seiner Statt.
|
41 Und Josaphat, der Sohn Asas, ward König über Juda im vierten Jahr Ahabs, des Königs Israels,
|
42 und war fünfunddreißig Jahre alt, da er König ward, und regierte fünfundzwanzig Jahre zu Jerusalem. Seine Mutter hieß Asuba, eine Tochter Silhis. Und er wandelte in allem Wege seines Vaters Asa und wich nicht davon; und er tat was dem HERRN wohl gefiel.
|
43 Doch tat er die Höhen nicht weg, und das Volk opferte und räucherte noch auf den Höhen.
|
44 Und er hatte Frieden mit dem König Israels.
|
45 Was aber mehr von Josaphat zu sagen ist und seine Macht, was er getan und wie er gestritten hat, siehe das ist geschrieben in der Chronik der Könige Juda's.
|
46 Auch tat er aus dem Lande, was noch übrige Hurer waren, die zu der Zeit seines Vaters Asa waren übriggeblieben.
|
47 Und es war kein König in Edom; ein Landpfleger war König.
|
48 Und Josaphat hatte Schiffe lassen machen aufs Meer, die nach Ophir gehen sollten, Gold zu holen. Aber sie gingen nicht; denn sie wurden zerbrochen zu Ezeon-Geber.
|
49 Dazumal sprach Ahasja, der Sohn Ahabs, zu Josaphat: Laß meine Knechte mit deinen Schiffen fahren! Josaphat aber wollte nicht.
|
50 Und Josaphat entschlief mit seinen Vätern und ward begraben mit seinen Vätern in der Stadt Davids, seines Vaters; und Joram, sein Sohn, ward König an seiner Statt.
|
51 Ahasja, der Sohn Ahabs, ward König über Israel zu Samaria im siebzehnten Jahr Josaphats, des Königs Juda's, und regierte über Israel zwei Jahre;
|
52 und er tat, was dem HERRN übel gefiel, und wandelte in dem Wege seines Vaters und seiner Mutter und in dem Wege Jerobeams, des Sohnes Nebats, der Israel sündigen machte,
|
53 und diente Baal und betete ihn an und erzürnte den HERRN, den Gott Israels, wie sein Vater tat.
|
8 Кроме имени, этот пророк не имеет ничего общего с тем Михеем, пророчества которого сохранены в сборнике Двенадцати Малых пророков и который жил на полтора столетия позже.
11 Этот Седекия, иначе неизвестный, выступает предводителем группы экстатиков. Его символический поступок (ср 3 Цар 11:30и Иер 18:1-4) должен означать победу Ахава и даже обеспечить ее. Рога означают силу (Втор 33:17и т.д.).
15 Михей буквально повторяет слова лжепророков. Он насмехается над царем, который не склонен ему верить.
22 Не один из ангелов, но олицетворение пророческого духа, которое по Божиему изволению превратится в духа лжи.
Разделение 3 и 4 Цар на две книги искусственно. В первых рукописях евр. Библии его нет.
3 и 4 кн Царств, сначала составлявшие в евр Библии одну книгу, непосредственно продолжают 1 и 2 кн Царств: 3 Цар 1-2 содержит окончание обширного документа 2 Цар 9-20. В длинном повествовании о царствовании Соломона (3 Цар 3-11) прославляется его замечательная мудрость, богатство, великолепие его построек, в частности иерусалимского Храма. Это, несомненно, славная страница иудейской истории, хотя она и не отмечена новыми завоеваниями: ограничиваются сохранением и организацией государства. Антагонизм между Израилем и Иудой не только продолжается, но приводит после смерти Соломона в 931 г к разделению царства: политическое отделение десяти северных колен усугубляется религиозным расколом (3 Цар 12-13). Параллельная история обоих царств, Израиля и Иуды, излагается с 3 Цар 14 по 4 Цар 17: нередко эти братские царства ведут между собой жестокую борьбу, в то же время египтяне нападают на Иудею и арамеяне на Северное царство. Опасность возрастает с появлением в Палестине ассирийских войск сначала в 9 в. и в еще большем количестве в 8 в.
Самария гибнет под их ударами в 721 г, а Иудея признает себя вассалом Ассирии. Предметом дальнейшего повествования становится уже только история царства Иуды. Она продолжается до разрушения Иерусалима в 587 г (4 Цар 18-25). В 4 кн Царств подробно говорится только о царствовании Езекии (4 Цар 18-20) и Иосии (4 Цар 22-23), ознаменовавшихся пробуждением национального сознания и религиозной реформой. Важнейшие политические события того времени — нашествие Сеннахирима в 701 г, вслед за отказом платить дань ассирийцам, и при Иосии — крушение Ассирии и образование Халдейской империи. Иудее приходится подчиниться новым владыкам Востока, но вскоре она восстает. Тогда, в 597 г, войска Навуходоносора овладевают Иерусалимом и уводят в плен часть его жителей: спустя десять лет внезапный национальный подъем вызывает новое вмешательство Навуходоносора, завершившееся в 587 г разрушением столицы Израиля и вторичным уводом в плен его жителей. Кн Царств заключаются двумя краткими приложениеми (4 Цар 25:22-30).
В этом труде содержатся указания на три источника: Историю Соломона, Летопись царей Израиля и Летопись царей Иуды. Были, однако, и другие источники, кроме документа, относящегося к Давиду (3 Цар 1-2) — описание храма, может быть осно-вывающеся на храмовых записях (3 Цар 6-7), история Илии, написанная в конце 9 в., и история Елисея немного более позднего происхождения; они лежат в основе цикла рассказов об Илии (3 Цар 17 — 4 Цар 1) и Елисее (4 Цар 2-13). Авторами рассказов о царствовании Езекии, в которых выступает Исайя (4 Цар 18:17-20:19), являются ученики этого пророка.
Когда источники не содержат различных версий, события вставляются в единообразную рамку: каждое царствование описывается отдельно и полностью, начало и конец каждого из них отмечаются более или менее одинаковыми словесными формулами, в которых всегда содержится оценка религиозного поведения данного царя. Все израильские цари осуждаются вследствие «первородного греха» этого царства — основания святилища в Вефиле: из царей Иуды только восемь получают похвалу за свою верность предписаниям Ягве, но эта похвала шесть раз сопровождается замечанием, что «высоты не были отменены», только Езекии и Иосии (3 Цар 22:43; 4 Цар 12:3, 4 Цар 14:4, 4 Цар 15:4-35) выражено безоговорочное одобрение.
Эти суждения безусловно проникнуты духом Второзакония, предписывающего единство святилища. Более того, религиозная реформа, вдохновленная найденной в Иерусалимском храме книгой Закона, составляет кульминационную точку этого повествования, и все произведение подтверждает основной тезис Втор (ср 3 Цар 8 и 4 Цар 17): если народ соблюдает заключенный с Богом Союз-Завет, он будет благословен, если же нарушает — будет наказан.
3 и 4 кн Царств следует понимать как описание периодов истории спасения. Неблагодарность избранного народа приводит к падению обоих царств, что казалось бы противоречит Божию предначертанию, но для исполнения замысла Божия в будущем всегда находится группа верных, «не склонивших колена перед Ваалом», — остаток Сиона, который хранит Союз-Завет. Непрерывность рода Давидова, носителя мессианских обетовании, свидетельствует о непреложности Божиих решений. В своем окончательном виде книга завершается помилованием Иехонии как зарей грядущего искупления.
В еврейской Библии исторические книги (Иисуса Навина, Судей и Царств) называются «Небиии ришоним». т.е. «Ранние пророки», в противоположность «Поздним пророкам»: Исайе, Иеремии, Иезёкиилю, Даниилу и двенадцати «малым пророкам». Предание приписывало их составление пророкам: Иисусу Навину, Самуилу и Иеремии. Уже само название этих книг свидетельствует о том, что составители не являются историками в древнем и, тем более, современном смысле слова. Они — глашатаи Слова Божия, избравшие главной темой своих книг отношение Израиля с Ягве, его верность или неверность — неверность в особенности — Богу Завета. Приводя примеры из прошлого, они излагают религиозное учение, выступают как пророки и наставники народа. Их интересуют не столько минувшие события, сколько уроки, которые можно из них извлечь.
Однако назидательный характер «Ранних пророков» не лишает их повествование исторической ценности. Составители этих книг опираются на обширный материал первостепенной важности и значения. Это не только устные рассказы и древний эпос, но и биографии великих людей Израиля, написанные вскоре после их кончины, а также государственные летописи Израильского и Иудейского царств, на которые свящ. писатели часто ссылаются (2 Цар 1:18; 3 Цар 11:41; 3 Цар 14:19; ср 2 Пар 27:7).
Исторические книги составляют одно целое, завершенное не ранее 562 г до Р.Х. (4 Цар 25:27). В Библии они следуют непосредственно за Пятикнижием: в конце кн Втор Иисус Навин указан как преемник Моисея, а события кн Ис Нав начинаются как раз на другой день после смерти законодателя Израиля.
Духовный смысл сборника можно кратко сформулировать следующим образом: Ягве, положив начало существованию Своего народа, ведет его по пути восхождения к тому времени, когда Он окончательно воцарится в мире (Царство Божие). Для этого Он отдает Израилю Землю Обетованную, поставляет Давида монархом и обещает его потомку вечную власть в эсхатологическом Царстве. Но в то же время составители исторических книг сурово и беспощадно обличают народ Божий за его неверность Завету. Эта неверность является прямой причиной тех бедствий, которые обрушиваются на Израиль. Таким образом история превращается в урок и предупреждение. Она содержит призыв к покаянию, который с особой силой прозвучал в эпоху плена Вавилонского.
Второзаконие исторически обосновало учение об избранности Израиля и определило вытекающее отсюда его теократическое устройство; вслед затем кн Ис Нав рассказывает о поселении избранного народа в Обетованной Земле, кн Судей излагает чередование отступничеств и помилований, 1 и 2 кн Царств повествуют о кризисе, приведшем к установлению царской власти и подвергшем опасности теократический идеал, который затем осуществляется при Давиде; 3 и 4 кн Царств описывают упадок, начавшийся при Соломоне: несмотря на благочестие некоторых царей, произошел целый ряд отступничеств, за которые Бог покарал Свой народ.
1-6 Три года (ст. 1) прошли от второй войны Ахава с сирийцами, окончившейся победой Ахава над Венададом Сирийским и мирным договором между ними (20:26-34). Одна из статей этого мирного договора требовала возвращения сирийским царем израильскому городов Израильского царства, отобранных Венададом I у Амврия (20:34). В числе этих городов, очевидно, был и Рамоф Галаадский (ст. 3; Ономастикон, 688, 772; ср. прим. к 4:13), которого сирийский царь, видимо, не хотел возвращать Ахаву: это и послужило поводом к новой войне, о которой рассказывает гл. 22, составляющая, таким образом, естественное продолжение гл. 20 (на трехлетний срок, отделяющий события той и другой главы, падает во внутренней жизни Израильского царства: убийство Навуфея, гл. 21; во внешней, по предположению ученых, упомянутая уже битва при Каркаре между Салманассаром II Ассирийским и Венададом (Bir-idri) Сирийским, в войсках которого принимал участие, по обязанностям союзника, Ахав (Ahabbu Sir-lai ассирийских памятников). Войну предпринимают против сирийцев совместно израильский царь Ахав и иудейский Иосафат, прежние враждебные отношения между двумя еврейскими царствами сменились дружественными, частью на почве родства царских домов: сын Иосафата Иудейского Иорам был женат на Гофолии, дочери Ахава Израильского (ср. 4 Цар 8:18; 2 Пар 18:1), — частью, вероятно в силу политической необходимости общими силами сломить силу общего врага — Сирии. Посещение Иосафатом Ахава (ст. 2,4), при таких обстоятельствах, могло быть вызвано приглашением последнего (по 2 Пар 18:2 Ахав устроил большой пир для Иосафата); инициатива похода на Рамоф во всяком случае исходит от Ахава, от которого Иосафат, по-видимому, считал себя зависимым (ст. 4), почему и представляет в распоряжение Ахава свою главную военную силу — коней (ср. Пс 32:16-17). «Так обещал поступать Иосафат, призванный участвовать в сражении, то есть буду делать то же, что ты, ополчусь, как скоро ты ополчишься, народ мой начнет войну, как скоро начнет твой народ. Но Иосафат показал вместе и благочестие свое, потому что почел необходимым вопросить прежде Бога всяческих, ст. 5» (блаж. Феодорит, вопр. 67). Впрочем, «благочестию его нанесли вред дружество и родство» (там же).
Если Иосафат просит Ахава вопросить о предстоящем походе Иегову (ст. 5), то собранные Ахавом около 400 человек — пророки не могли быть ранее упомянутыми 400 пророками Астарты-Ашеры (18:18,19), как полагали древние толкователи, а пророками Иеговы, вероятно, культа тельцов, остававшегося официальным и при Ахаве (несмотря на вторжение культа Ваала). Как самый культ тельцов имел сильную примесь языческого элемента, так и институт пророков в этом культе не соответствовал идее пророческого служения: уже огромная цифра явившихся теперь пророков (ст. 6) ставит их в полную параллель с пророками Ваала и Астарты (18:19), — для них пророчество, очевидно, стало своего рода ремеслом, выгодной профессией, они, вероятно, подобно пророкам Астарты (ibid) питались от царского стола: за это говорит их явное угодничество царю (ст. 6,12,13), почему пророк Михей называет их (ст. 22,23) пророками Ахава, хотя при всем том они сами считали себя стоящими под действием Духа Божия (ст. 24).
7 Уже то, что призванные Ахавом пророки были служителями богопротивного культа тельцов (вероятно, многие из них были прямо жрецами этого культа: в 18:19,22,25,40 пророками, евр. небиим, называются жрецы культов Ваала и Астарты), не внушало Иосафату доверия к их ободряющим пророчествам; затем и странное их согласие или единогласие могло казаться подозрительным (по Талмуду, Санхедрин, 89а: «вдохновение приходило ко многим пророкам, но никогда два пророка не говорили одним вдохновением, басигнон эхад»). Посему он просит Ахава вопросить истинного пророка Иеговы — вроде пророка Илии или др. пророков, подвергавшихся преследованию Иезавели (18:4,13; 19:10,14).
8-9 В ответ на просьбу Иосафата Ахав не называет пророка Илии — как по глубокому нерасположению к этому пророку, так, вероятно, и неизвестности его местопребывания. О пророке же Михее (евр. Миха, полнее: Михайягу: «кто как Иегова?») Ахав дает такой отзыв, который обнаруживает чисто языческое представление его о пророчестве, будто пророк имеет как бы некоторую власть и силу над божеством, сила его пророчества (магическая) зависит от употребляемых им формул, и он всецело ответствен за неблагоприятное пророчество (такое языческое представление о пророке, как о маге, ярко выступает в факте призыва моавитским царем Валаком Валаама для проклятия Израиля, Чис 22-24; совершенно аналогичен отзыву Ахава о Михее упрек Агамемнона прорицателю Калхасу, Илиада I, 106). Этот отзыв (ср. 2 Пар 18:7) дает вероятность мнению Иосифа Флавия и раввинов, что пророк Михей, гл. 22, — одно лицо с сыном пророческим, изрекшим грозное слово на Ахава, 20:35-42. Не невероятно также предположение, что Ахав держал Михея в темнице самарийской (ср. ст. 26-27), потому-то он мог немедленно призвать его через евнуха (εὐνου̃χος, слав.: скопца), евр. сарис, обозначая человека с известным недостатком телесным. Ис 56:3,4, в частности изуродованных таким образом царедворцев при дворах восточных деспотов 1 Цар 8:15, может иметь и общий смысл: придворный, даже женатый, ср. Быт 37:36; 39:1,7).
10-12 В ожидании пророка Михея, оба царя еврейские восседали на престолах в полном вооружении (LXX, ст. 10, ἔνοπλοι, слав.: вооружение, — что более удобоприемлиемо, чем чтение евр. текста: бегадим бегорен, одетые, на гумне; Grдtz читает вместо это: ширейон, панцирь, Вульгата: vestiti culto regio, русского синодального и проф. Гуляева: «одетые в царские одежды»), может быть, делая смотр союзным войскам своим; а сонм пророков широковещательно предсказывал и воспевал грядущую победу союзников (10). Один же из этих пророков, Седекия, употребляет (ст. 11), подобно символике истинных пророков Божиих (11:29; Иер 28:14 и др.), выразительный символ предстоящей победы Ахава: он делает себе железные рога — символ силы израильского царя, в таком смысле рог, евр. кйрен, употребляется в Библии весьма часто, напр. 22:11; 2 Пар 18:10; Иер 48:25; Мих 4:13) — образ весьма понятый и глубоко симпатичный израильтянину, поскольку он напоминал пророчество Моисея о судьбе Ефремова колена (главенствовавшего в Израильском царстве): «крепость его, как первородного тельца, и рога его, как рога буйвола» (Втор 33:17)1.
13-14 Из просьбы посланца к пророку Михею говорить согласное с другими пророками (ст. 13), просьбы, вероятно, исходившей от Ахава, видно и то, как глубоко было у Ахава и его приближенных воззрение на пророчество, как на магию, и то, что прорицания 400 своих пророков Ахав ценил ниже пророчества одного Михея, видимо, чувствуя в нем действительного пророка. Как истинный пророк Бога Истинного, Михей обещает говорить лишь то, что откроет ему Иегова (ст. 14; ср. Иер 23:28; 42:4; 1 Петр 4:11).
15-16 Прежде чем высказать горькое слово пророчества, пророк Михей иронически повторяет совет пророков Ахава идти на войну, с ироническим же обещанием победы: это было как бы увещание к совести Ахава, упрек за лицемерный его вопрос (ср. блаж. Феодорит, вопр. 68). Цель своеобразного приема пророка была достигнута: Ахав требует от пророка высказать только одну истину по откровению Иеговы (ст. 16), хотя и не связывает себя обещанием следовать слову пророка.
17 Пророк рисует открытую ему в видении картину: израильтяне рассеяны по горам (Галаадским), как овцы без пастыря (Чис 27:17), так как глава их и пастырь царь будет отнят у них: «сим показывает Ахаву, что злоба его причиняет поражение. Если бы Израиль имел благочестивого пастыря, то одержал бы решительную победу над неприятелями» (блаж. Феодорит, вопр. 68). Оставшись без главы, царя, войско мирно разойдется. Как смерть царя, так и возвращение войска впоследствии произошли в точном согласии со словом пророка (ср. ст. 17 и ст. 35-36).
18 Ахав спешит указанием на ответ пророка (ст. 17) оправдать перед Иосафатом ранее высказанный взгляд свой на Михея (ст. 8): свести причину неблагоприятного пророчества Михея на личную неприязнь к нему этого пророка, как ранее (21:20) он упрекал в личной ненависти к нему пророка Илию.
19-23 Опровергая это, существенно языческое воззрение Ахава на пророчество (LXX и слав. передают, евр. лахенн так, с отрицанием: οὐχ οὕτως, «не тако», что гораздо более соответствует противоположению слов Ахава, ст. 18, и речи пророка ст. 19 и сл.), пророк рассказывает продолжение своего видения (ср. ст. 17), в котором указано таинственное обоснование всех видимых фактов: обольщение Ахава ложным пророчеством его пророков, имеющее повлечь гибель Ахава в предстоящей битве, есть Божие попущение, образно представленное в виде совещания пред Иеговою воинств в среде ангелов или духов, по Иосифу Флавию, Иуд. древн. VIII, 15, §4, «решающее значение в предпринятии Ахавом похода имела роковая неизбежность предопределения (χρεών = ἀνὰγκη или εἱμαρμένη стоиков), в силу которой слова лжепророков показались Ахаву убедительнее слов истинного пророка». Но библейский текст не знает такого слепого рока, а говорит лишь о свободном действии вседействующего промысла живого Бога, хотя действии лишь попускающем развитие событий, а не производящем или, по крайней мере, содействующем. Все видение, ст. 19-23, по блаж. Феодорита (вопр. 68), «есть только олицетворение, которыми показывается попущение Божие, потому что истинный Бог и Учитель истины не повелевал прельщать Ахава». Действие Иеговы на Ахава в данном случае — допущение его стать под влияние духа лжи, говорившего устами его пророков (ст. 21-23), аналогично, напр., действию ожесточения Иеговою сердца фараонова (Исх 4:1; 7:3), или допущение неразумного отношения Ровоама к требованиям народа (3 Цар 12:15), т. е. здесь имела место не прямая причинность. Самая картина воинства небесного (евр. Цеба гашамаим, ст. 19), предстоящего престолу Иеговы воинств, как и аналогичные картины ангелов в книге Иова (1:6 и сл., 2:1 и сл.) или серафимов в видении пророка Исаии (Ис 6:1 и сл.), выражает ту библейскую идею, что планы и суды промысла Божия о мире и людях выполняют высшие духовные силы — ангелы, образующие целый мир — «воинство» в премирной сфере бытия Бога («небесное»), ср. 2 Цар 24:16; 4 Цар 19:35; Евр 1:14. Дух, отделившийся от воинства небесного и ставший, по попущению Божьему, духом лживым в устах пророков Ахава, олицетворяя собою ложное пророчество, является духом лжи (евр. руах шекер, ст. 22) и в таком качестве представляется стоящим под влиянием сатаны или диавола (только в видении пророка Михея выдвигается идея универсального действия Божия, тогда как в Иов 1-2 сатана или диавол очерчен более рельефно, хотя и попущение Божие тоже поставляется на вид. Произвольно Талмуд видит в «духе» дух Навуфея, хотя обличительное напоминание о последнем Ахаву не было излишним). См. в книге А. Глаголева. Ветхозаветное библейское учение об ангелах. С. 610 и далее.
24-25 Дерзкий поступок Седекии, выражающий глубокое поношение пророка Михея (ср. Иов 16:10; Ин 18:22), показывает, как чувствительно был затронут в своей профессиональной чести этот глава пророков Ахава (ср. ст. 11), имевший, видимо, большой вес у царя. Пророк Михей предсказывает дерзкому лжепророку постыдное заключение (и, может быть, такую же смерть) после поражения Ахава.
26-27 Обличения и предостережения пророческие не подействовали на Ахава. Он гневно заключает пророка Михея в темницу и не без насмешки приказывает кормить пророка там хлебом горести и водою печали (ср. Ис 30:20) до своего возвращения с поля брани, в благополучном исходе которого он хвастливо уверяет себя и других (вопреки 20:11). По Иосифу Флавию, самоуверенность Ахава и решимость идти на войну вопреки слову пророка Михея выросли благодаря тому, что Седекия, ударивший пророка Михея, не потерпел никакого вреда (как потерпел Иеровоам от иудейского пророка, 13:4).
28 Тем решительнее заверяет пред всем народом истину своего пророчества пророк Михей.
29-38 Невзирая ни на что, Ахав отправляется в поход против сирийцев к Рамофу Галаадскому (ст. 29); «сопутствовал ему и Иосафат, поступив недостойно своего благочестия. Ибо, взыскав пророка, отринув лжепророков и узнав от Михея, что должно делать, благочестию предпочел дружбу» (блаж. Феодорит, вопр. 68). Судьба Ахава была решена уже прямым распоряжением сирийского царя убить его (ст. 31: так отблагодарил царь сирийский Ахава за его великодушие к нему ср. 20:32-33,42), несмотря на принятую им меру предосторожности (ст. 30), вызванную как этим распоряжением сирийского царя, так и сильным страхом Ахава пред неблагоприятным пророчеством Михея. Переодеваньем своим Ахав не намеренно послужил косвенной причиной нападения на Иосафата, который спасся лишь чудом (ст. 32-33; 2 Пар 18:31). Спаслось и возвратилось мирно и все войско израильское (ст. 36), по слову пророка (ст. 17). «Предречение же Божие исполнилось. Раненый Ахав долгое время стоял на колеснице, чтобы удалением своим не подать повода к общему бегству. Текущая кровь его сгустилась в колеснице, правивший ею, по приближении к городу, обмыл колесницу в одном источнике. Псы лизали кровь; а блудницы рано утром, по обычаю, обмылись в ней, не имея намерения мыться в крови, напротив, думали, что, по обыкновению, моются в проточной воде; но вода сия была обагрена кровью» (блаж. Феодорит, вопр. 68; ср. 21:19).
39 В отношение страсти к строительству (городов, дворцов) Ахав, видимо, соперничал с Соломоном; дом из слоновой кости (ср. Ам 3:15) — верх роскоши (вероятно, впрочем, что из слоновой кости сделаны были лишь многие орнаменты дворца Ахава).
41-51 О 25-летнем царствовании благочестивого иудейского (по счету четвертого) царя Иосафата (ср. 15:24) 3 Цар дает чрезмерно краткий рассказ, тогда как 2 Пар посвящает его царствованию четыре главы (17-20 гл.), причем подробно характеризуются внутренние мероприятия Иосафата в своем царстве: укрепление городов, организация управления, распространение в народе ведения закона Божия через посылаемых по стране священников и левитов (18 гл.); очищение культа и прочная организация суда гражданского и церковного (19 гл.); равным образом, кроме участия Иосафата в израильском походе против сирийцев (18 гл.), подробно рассказывается о нашествии на Иудейское царствование при Иосафате моавитян и аммонитян, окончившемся чудесной победой иудеев над врагами без сражения (20 гл.). Книга 3 Цар обрисовывает царствование Иосафата лишь общими чертами, напоминающими более всего описание царствования отца его Асы (15:9-24). Как и Аса (15:14; ср. 2 Пар 14:15), Иосафат уничтожил высоты языческих культов (2 Пар 17:6), но сохранил древнесвященные высоты Истинному Богу (ст. 43; 2 Пар 20:33). Подобно отцу же, Иосафат уничтожал вторгшуюся в Иудею при Ровоаме (14:24) религиозную проституцию (47 ст., ср. 15:12). Но печальными в религиозно-нравственном отношении последствиями сопровождался «мир» (ст. 44) Иосафата с царствующим домом израильским: из политических видов Иосафат, первый из иудейских царей, заключил союз с Ахавом, скрепленный родственными связями и поддерживавшийся Иосафатом и при преемниках Ахава — Охозии и Иораме. Если Ахаву Иосафат помогал в войне против сирийцев (ст. 4 и сл.), то с Охозиею вступил в совместные торговые предприятия: оба царя на общие средства предприняли постройку, по примеру Соломона (9:26), флота в Ецион Гавере (ст. 49-50; 2 Пар 20:35-38), чему благоприятствовало отсутствие в это время царя (ст. 48) в Идумее (к территории которой принадлежал Ецион Гавер), сделавшейся как бы провинцией иудейской под управлением наместника иудейского царя. Наконец с Иорамом Израильским Иосафат впоследствии совершил поход на моавитского царя (4 Цар 3). Пророки обличали Иосафата за дружбу с нечестивым домом Ахава (2 Пар 19:2; 20:37), угрожая ему бедствиями; действительно, все три названные предприятия союзников оказались крайне неудачными для них, в частности для Иосафата; из похода на Рамоф против сирийцев Иосафат едва спасся; построенный им, совместно с Охозией, флот разбит был бурей в самой гавани (ст. 49-50; 2 Пар 20:37), неудачей окончился и поход Иосафата с Иорамом Израильским на моавитян (4 Цар 3).
51-53 Дата начала царствования в Израильском царстве Охозии, сына Ахава, — 17-й год царствования Иосафата, трудно согласима с другими показаниями: по ст. 41 данной главы, Иосафат Иудейский воцарился в 4-й год царствования Ахава Израильского, который, по 16:29, царствовал 22 года. Таким образом (по 22:51), 17-й год царствования Иосафата будет 20-м годом царствования Ахава; следовательно Охозия мог вступить на царство лишь в 19 году царствования Иосафата. Но это видимое противоречие изъясняется тем не раз отмеченным обстоятельством, что неполные годы царствования в кн. Царств считаются за полные. Двухлетнее царствование Охозии характеризуется в религиозном отношении (ст. 52-53) совершенно сходно с царствованием Ахава (16:30-31): и при Охозии равным образом процветали культ тельцов и культ Ваала.
3-я и 4-я книги Царств в еврейской Библии первоначально составляли одну книгу «Цари», евр. Melachim, и только с начала XVI в. по Р. Х. эта книга является разделенной на две — начиная с Бомбергского издания еврейской Библии 1517 года, две части неразделенной прежде книги называются особыми титлами: Melachim I и Melachim II, — несомненно, под влиянием греческой Библии LXX-ти, в которой с самого начала были две книги, в связи с книгами Самуила (или 1 и 2 Царств) именовавшиеся: βασιλείων τρίτη, βασιλείων τετάρτη. Однако в этой греческой версии, с одной стороны, не вполне точной является самая терминология — передача melachim (цари) через βασιλειαί (царства). Блаженный Иероним говорит: «Melachim, id est Regum, qui tertio et quarto Regum (Regnorum) volumine continetur... Metiusque multo Melachim id est Regum, quam Mamlachoth id est Regnorum dicere. Non enim multarum gentium regna describit, sed unius israelitici populi». Действительно, 3-я и 4-я книги Царств содержат в себе историю собственно царской власти и царей (не теократии вообще) у одного и того же еврейского народа, почему название «Цари» более отвечает их содержанию, чем «Царства». С другой стороны, не имеет реального основания разделение единой в себе истории на две книги: последняя глава 3-й кн. Царств, 3 Цар 22, и 4 Цар 1, излагающие одну историю царя израильского Охозии, только искусственно могли быть разделены по двум книгам. В действительности же обе книги и по форме, и по содержанию представляют единое неделимое целое, имея в отношении единства и законченности даже преимущество пред другими библейскими ветхозаветными книгами. Начинаются они историей славнейшего из еврейских царей Соломона, которому промыслом Божиим назначено было построить единственный по закону храм Иегове; а заканчиваются изображением гибели Иудейского царства, прекращением династии Давида и сожжения храма Иерусалимского, и таким образом содержат историю целого, вполне законченного периода библейско-еврейской истории (ср. 3 Цар 6:1): если период от исхода евреев из Египта до Соломона был переходным временем странствования и войн, и еще Давид был «человеком войны» (1 Пар 28:3), а в религиозном отношении означенное время было периодом подвижного святилища — скинии (2 Цар 7:6-7), то с Соломона, «мужа мира» (1 Пар 22:9), для Израиля наступило время всецелого, покойного, прочного владения обетованной землей (2 Цар 7:10-11; 3 Цар 5:3-4), соответственно чему именно Соломон построил неподвижный «дом» имени Иеговы (2 Цар 7:13; 3 Цар 5:5; 3 Цар 6:12.38; 3 Цар 7:51).
Единство обеих книг простирается также на форму изложения, стиля и писательских приемов священного автора. Через всю книгу проходит одна, строго выдержанная точка зрения — теократическое воззрение о зависимости исторических судеб Израиля от искренности и чистоты его веры; всюду здесь встречаются замечания поучительного, религиозно-нравственного свойства, так что истории «царей» еврейских есть, можно сказать, церковно-историческое произведение на ветхозаветной почве. Форма и метод историографии 3-й и 4-й книг Царств строго определенны и одинаковы на всем их протяжении: о каждом царе сообщается время вступления его на царство, определяется общая продолжительность его царствования, делается характеристика и более или менее подробное описание его деятельности; наконец, дата смерти и указание источника сведений о данном царе. Период времени, обнимаемый содержанием 3-й и 4-й книг Царств равняется приблизительно четыремстам пятидесяти лет: с воцарения Соломона — около 1015 года до Р. Х. до освобождения в Вавилоне из темницы царя Иехонии (4 Цар 25:27-30) в 37 году по его переселении в плен, т. е. (599 г. — 37 лет =) в 562 году до Р. Х. По Иосифу Флавию (Иудейские древности X, 8, §4), цари из рода Давидова царствовали 514 лет, следовательно без Давида, царствование которого описано в 2 Цар, — 474 года; сожжение храма, по мнению названного историка (там же, §5), произошло спустя 476 лет после его сооружения1 . Этот период истории Израиля сам собой распадается на три меньших периода или эпохи, соответственно которым могут быть разделены на три части и 3-й и 4-й книг Царств: 1) период царствования Соломона, 3 Цар 1:11; 2) период синхронистической истории обоих царств Еврейских, Иудейского и Израильского, от разделения до падения северного — Израильского царства, 3 Цар 12 — 4 Цар 17:3) период одиночного существования южного — Иудейского царства с момента разрушения Израильского царства до падения Иерусалима и Иудеи под оружием халдеев, 4 Цар 18-25. Для каждой из этих эпох священный писатель имел у себя свой особый источник: а) для истории Соломона таким источником была «Книга дел Соломоновых», евр.: Sepher dibre — Schelomoh, LXX: βιβλίον τω̃ν ῥημάτων Σαλομών, Вульгата: Liber verborum dierum Salomonis, слав.: «Книга словес Соломоних» (3 Цар 11:41); б) для истории царей южного царства, от Ровоама до Иоакима включительно, — «Летопись царей иудейских», Sepher dibre — hajiamimlemalche Iehudah, βιβλίον λόγων τω̃ν ἡμερω̃ν τοι̃ς βασιλευ̃σιν ’Ιου̃δα, Liber verborum dierum regum Juda, Книга словес царей Иудиных (3 Цар 14:29; 3 Цар 15:7; 3 Цар 22:46; 4 Цар 8:23; 4 Цар 12:20; 4 Цар 14:18; 4 Цар 15:6.15.36; 4 Цар 24:5 и др.) и в) для истории царей северного царства — «Летопись царей Израильских» (3 Цар 14:19; 3 Цар 15:31; 3 Цар 16:5.14.20.27; 3 Цар 22:39; 4 Цар 1:18; 4 Цар 10:34; 4 Цар 13:8.12 и др.). Содержание и характер цитируемых источников остаются неизвестными; однако не подлежит сомнению, что они были отдельными, самостоятельными произведениями (для каждой из трех указанных эпох священный писатель пользуется каким-либо одним источником, не упоминая о двух других); что они содержали более того, что заимствовал из них писатель (обычная его формула: «прочие дела писаны в книге») и что при написании 3-й и 4-й книг Царств означенные источники не только существовали, но и были в весьма большой известности у народа. Из снесения рассматриваемых цитат из книг Царств с параллельными им местами из книги 2 Паралипоменон можно видеть, что все три упомянутых источника были писаниями пророков, которые вообще были единственными историографами в библейской древности (ср. 3 Цар 11:41 с 2 Пар 9:29; 3 Цар 14:21 с 2 Пар 12:15; 3 Цар 15:1-8 с 2 Пар 13:22; ср. также 4 Цар 18:13-20:19 с Ис 36-39; Иер 52 с 4 Цар 24-25). Напротив, мнение (Делича и др.) о светском происхождении летописей царей, послуживших источниками для 3-й и 4-й книг Царств, — о составлении их упомянутыми в 2 Цар 8:16; 3 Цар 4:3 mazkir’ами (LXX: ὑπομνηματόγραφος, слав.: памятописец, русск.: дееписатель), не может найти себе подтверждения в библейском тексте. По словам блаженного Феодорита, «каждый пророк имел обычай описывать события, в его время совершавшиеся, ему современные. Другие же, совокупив это воедино, составили книги Царств» (Толкование на книги Царств, предисловие, см. вопр. 4 на 2 Цар и 49 на 4 Цар). Боговдохновенное достоинство книг Царств этим само собою предполагается.
Время написания 3-й и 4-й книг Царств может быть с вероятностью определено — из упоминания об освобождении Иехонии (562 г.) и отсутствия в книгах указания о конце плена и указе Кира (536 г.) — второй половиной вавилонского плена, около половины VI столетия до Р. Х. Писатель книг неизвестен: определенных указаний на автора в книгах нет. Талмудическое предание (Бава-Батра, 15a) считает писателем 3-й и 4-й книг Царств пророка Иеремию. Но если в пользу этого предположения могло бы говорить сходство некоторых мест из книг Царств с книгами пророка Иеремии (ср. 4 Цар 25 с Иер 52), то прямо против него говорят: а) время и б) место написания 3-й и 4-й книг Царств, поскольку это время и место могут быть определены с вероятностью. Мы видели, что 3-й и 4-й книг Царств могли быть написаны не ранее второй половины плена вавилонского; в таком случае пророк Иеремия был бы тогда уже столетним старцем; но известно, что пророк Иеремия в первые же годы пленения уведен был иудеями в Египет (Иер 43:6), где вскоре принял мученическую смерть от соплеменников (ср. Четьи-Минеи, под 1 мая). Невероятно также, чтобы Египет был местом написания 3-й и 4-й книг Царств: не для малой группы египетских беглецов из иудеев требовалось составление такого произведения, а для основной части народа Божия, т. е. плененной в Вавилоне. Последний и является вероятным местом происхождения обеих книг (указание на это видели, между прочим, в 3 Цар 4:24, Евр 5:4), и если указаний на жизнь Египта в наших книгах почти нет, то вавилонская жизнь и события из истории Ново-Халдейского царства многоразлично отразились в этих книгах. Но если пророк Иеремия не был писателем 3-й и 4-й книг Царств, то он все же влиял своей книгой на священного писателя 3-й и 4-й книг Царств (ср. Иер 52 и 4 Цар 25). Принятие книг в канон (в раздел «nebiim rischonim» — «пророки первые, раннейшие») во всяком случае говорит о высоком достоинстве и авторитете их в иудейской церкви. Цель книг нравоучительная — показать, что «пока Израиль умел пользоваться божественным промышлением, он жил в мире и тишине, и все ему были покорны; но когда он терял помощь Божию, он подвергался неприятным нападениям» (Блаж. Феодорит. Толк. на 4 Цар, вопр. 31).
Исторические книги
По принятому в греко-славянской и латинской Библиях делению ветхозаветных книг по содержанию, историческими (каноническими) книгами считаются в них книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре книги Царств, две Паралипоменон, 1-я книга Ездры, Неемии и Есфирь. Подобное исчисление встречается уже в 85-м апостольском правиле 1, четвертом огласительном поучении Кирилла Иерусалимского, Синайском списке перевода LXX и отчасти в 60-м правиле Лаодикийского собора 350 г.: Есфирь поставлена в нем между книгами Руфь и Царств 2. Равным образом и термин «исторические книги» известен из того же четвертого огласительного поучения Кирилла Иерусалимского и сочинения Григория Богослова «О том, какие подобает чести кн. Ветхого и Нового Завета» (книга Правил, с. 372–373). У названных отцов церкви он имеет, впрочем, несколько иной, чем теперь, смысл: название «исторические книги» дается ими не только «историческим книгам» греко-славянского и латинского перевода, но и всему Пятикнижию. «Исторических книг древнейших еврейских премудростей, – говорит Григорий Богослов, – двенадцать. Первая – Бытие, потом Исход, Левит, потом Числа, Второзаконие, потом Иисус и Судии, восьмая Руфь. Девятая и десятая книги – Деяния Царств, Паралипоменон и последнею имееши Ездру». «Читай, – отвечает Кирилл Иерусалимский, – божественных писаний Ветхого завета 22 книги, переведенных LXX толковниками, и не смешивай их с апокрифами… Это двадцать две книги суть: закона Моисеева первые пять книг: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Затем Иисуса сына Навина, Судей с Руфью составляют одну седьмую книгу. Прочих исторических книг первая и вторая Царств, у евреев составляющая одну книгу, также третья и четвертая, составляющие одну же книгу. Подобно этому, у них и Паралипоменон первая и вторая считаются за одну книгу, и Ездры первая и вторая (по нашему Неемии) считаются за одну книгу. Двенадцатая книга – Есфирь. Таковы исторические книги».
Что касается еврейской Библии, то ей чужд как самый раздел «исторических книг», так и греко-славянское и латинское их распределение. Книги Иисуса Навина, Судей и четыре книги Царств причисляются в ней к «пророкам», а Руфь, две книги Паралипоменон, Ездры – Неемии и Есфирь – к разделу «кегубим» – священным писаниям. Первые, т. е. кн. Иисуса Навина, Судей и Царств занимают начальное место среди пророческих, Руфь – пятое, Есфирь – восьмое и Ездры, Неемии и Паралипоменон – последние места среди «писаний». Гораздо ближе к делению LXX стоит распорядок книг у Иосифа Флавия. Его слова: «От смерти Моисея до правления Артаксеркса пророки после Моисея записали в 13 книгах совершившееся при них» (Против Аппиона, I, 8), дают понять, что он считал кн. Иисуса Навина – Есфирь книгами характера исторического. Того же взгляда держался, по-видимому, и Иисус сын Сирахов, В разделе «писаний» он различает «премудрые словеса́... и... повести» (Сир 44.3–5), т. е. учительные и исторические книги. Последними же могли быть только Руфь, Паралипоменон, Ездры, Неемии и Есфирь. Принятое в еврейской Библии включение их в раздел «писаний» объясняется отчасти тем, что авторам некоторых из них, например Ездры – Неемии, не было усвоено в еврейском богословии наименования «пророк», отчасти их характером, в них виден историк учитель и проповедник. Сообразно с этим весь третий раздел и называется в некоторых талмудических трактатах «премудростью».
Относя одну часть наших исторических книг к разделу пророков, «узнавших по вдохновенно от Бога раннейшее, а о бывшем при них писавших с мудростью» (Иосиф Флавий. Против Аппиона I, 7), и другую – к «писаниям», каковое название дается всему составу ветхозаветных канонических книг, иудейская церковь тем самым признала их за произведения богодухновенные. Вполне определенно и ясно высказан этот взгляд в словах Иосифа Флавия: «У иудеев не всякий человек может быть священным писателем, но только пророк, пишущий по Божественному вдохновенно, почему все священные еврейские книги (числом 22) справедливо могут быть названы Божественными» (Против Аппиона I, 8). Позднее, как видно из талмудического трактата Мегилла, поднимался спор о богодухновенности книг Руфь и Есфирь; но в результате его они признаны написанными Духом Святым. Одинакового с ветхозаветной церковью взгляда на богодухновенность исторических книг держится и церковь новозаветная (см. выше 85 Апостольское правило).
Согласно со своим названием, исторические книги налагают историю религиозно-нравственной и гражданской жизни народа еврейского, начиная с завоевания Ханаана при Иисусе Навине (1480–1442 г. до Р. X.) и кончая возвращением евреев из Вавилона во главе с Неемиею при Артаксерксе I (445 г. до Р. X.), на время правления которого падают также события, описанные в книге Есфирь. Имевшие место в течение данного периода факты излагаются в исторических книгах или вполне объективно, или же рассматриваются с теократической точки зрения. Последняя устанавливала, с одной стороны, строгое различие между должными и недолжными явлениями в области религии, а с другой, признавала полную зависимость жизни гражданской и политической от веры в истинного Бога. В зависимости от этого излагаемая при свете идеи теократии история народа еврейского представляет ряд нормальных и ненормальных религиозных явлений, сопровождавшихся то возвышением, подъемом политической жизни, то полным ее упадком. Подобная точка зрения свойственна преимущественно 3–4 кн. Царств, кн. Паралипоменон и некоторым частям кн. Ездры и Неемии (Неем 9.1). Обнимаемый историческими книгами тысячелетний период жизни народа еврейского распадается в зависимости от внутренней, причинной связи явлении на несколько отдельных эпох. Из них время Иисуса Навина, ознаменованное завоеванием Палестины, представляет переходный момент от жизни кочевой к оседлой. Первые шаги ее в период Судей (1442–1094) были не особенно удачны. Лишившись со смертью Иисуса Навина политического вождя, евреи распались на двенадцать самостоятельных республик, утративших сознание национального единства. Оно сменилось племенной рознью, и притом настолько сильною, что колена не принимают участие в обшей политической жизни страны, живут до того изолированно, замкнуто, что не желают помочь друг другу даже в дни несчастий (Суд.5.15–17, 6.35, 8.1). В таком же точно жалком состоянии находилась и религиозно-нравственная жизнь. Безнравственность сделалась настолько всеобщей, что прелюбодейное сожительство считалось обычным делом и как бы заменяло брак, а в некоторых городах развелись гнусные пороки времен Содома и Гоморры (Суд.19). Одновременно с этим была забыта истинная религия, – ее место заняли суеверия, распространяемые бродячими левитами (Суд.17). Отсутствие в период судей, сдерживающих начал в виде религии и постоянной светской власти, завершилось в конце концов полной разнузданностью: «каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Суд.21.25). Но эти же отрицательные стороны и явления оказались благодетельными в том отношении, что подготовили установление царской власти; период судей оказался переходным временем к периоду царей. Племенная рознь и вызываемое ею бессилие говорили народу о необходимости постоянной, прочной власти, польза которой доказывалась деятельностью каждого судьи и особенно Самуила, успевшего объединить своей личностью всех израильтян (1Цар 7.15–17). И так как, с другой стороны, такой сдерживающей народ силой не могла быть религия, – он еще недоразвился до того, чтобы руководиться духовным началом, – то объединение могло исходить от земной власти, какова власть царская. И, действительно, воцарение Саула положило, хотя и не надолго, конец племенной розни евреев: по его призыву собираются на войну с Каасом Аммонитским «сыны Израилевы... и мужи Иудины» (1Цар 11.8). Скорее военачальник, чем правитель, Саул оправдал народное желание видеть в царе сильного властью полководца (1Цар 8.20), он одержал целый ряд побед над окрестными народами (1Цар 14.47–48) и как герой погиб в битве на горах Гелвуйских (1Цар 31). С его смертью во всей силе сказалась племенная рознь периода Судей: колено Иудово, стоявшее прежде одиноко от других, признало теперь своим царем Давида (2Цар 2.4), а остальные подчинились сыну Саула Иевосфею (2Цар 2.8–9). Через семь с половиной лет после этого власть над Иудою и Израилем перешла в руки Давида (2Цар 5.1–3), и целью его правления становится уничтожение племенной розни, при посредстве чего он рассчитывает удержать престол за собой и своим домом. Ее достижению способствуют и постоянные войны, как общенародное дело, они поддерживают сознание национального единства и отвлекают внимание от дел внутренней жизни, всегда могущих подать повод к раздорам, и целый ряд реформ, направленных к уравнению всех колен пред законом. Так, устройство постоянной армии, разделенной по числу колен на двенадцать частей, причем каждая несет ежемесячную службу в Иерусалиме (1Пар 27.1), уравнивает народ по отношению к военной службе. Превращение нейтрального города Иерусалима в религиозный и гражданский центр не возвышает никакое колено в религиозном и гражданском отношении. Назначение для всего народа одинаковых судей-левитов (1Пар 26.29–30) и сохранение за каждым коленом местного племенного самоуправления (1Пар 27.16–22) уравнивает всех пред судом. Поддерживая равенство колен и тем не давая повода к проявлению племенной розни, Давид остается в то же самое время в полном смысле самодержавным монархом. В его руках сосредоточивается власть военная и гражданская: первая через посредство подчиненного ему главнокомандующего армией Иоава (1Пар 27.34), вторая через посредство первосвященника Садока, начальника левитов-судей.
Правление сына и преемника Давидова Соломона обратило ни во что результат царствования его отца. Необыкновенная роскошь двора Соломона требовала громадных расходов и соответствующих налогов на народ. Его средства шли теперь не на общегосударственное дело, как при Давиде, а на удовлетворение личных нужд царя и его придворных. Одновременно с этим оказался извращенным правый суд времени Давида: исчезло равенство всех и каждого пред законом. На этой почве (3Цар 12.4) возникло народное недовольство, перешедшее затем в открытое возмущение (3Цар 11.26. Подавленное Соломоном, оно вновь заявило себя при Ровоаме (3Цар 12) и на этот раз разрешилось отделением от дома Давидова 10 колен (3Цар 12.20). Ближайшим поводом к нему служило недовольство Соломоном, наложившим на народ тяжелое иго (3Цар 12.4), и нежелание Ровоама облегчить его. Но судя по словам отделившихся колен: «нет нам доли в сыне Иессеевом» (3Цар 12.16), т. е. у нас нет с ним ничего общего; мы не принадлежим ему, как Иуда, по происхождению, причина разделения в той племенной, коленной розни, которая проходила через весь период Судей и на время стихает при Сауле, Давиде и Соломоне.
Разделением единого царства (980 г. до Р. Х.) на два – Иудейское и Израильское – было положено начало ослаблению могущества народа еврейского. Последствия этого рода сказались прежде всего в истории десятиколенного царства. Его силам наносят чувствительный удар войны с Иудою. Начатые Ровоамом (3Цар 12.21, 14.30; 2Пар 11.1, 12.15), они продолжаются при Авии, избившем 500 000 израильтян (2Пар 13.17) и отнявшем у Иеровоама целый ряд городов (2Пар 13.19), и на время заканчиваются при Асе, истребившем при помощи Венадада Сирийского население Аина, Дана, Авел-Беф-Моахи и всей земли Неффалимовой (3Цар 15.20). Обоюдный вред от этой почти 60-тилетней войны был сознан, наконец, в обоих государствах: Ахав и Иосафат вступают в союз, закрепляя его родством царствующих домов (2Пар 18.1), – женитьбою сына Иосафатова Иорама на дочери Ахава Гофолии (2Пар 21.6). Но не успели зажить нанесенные ею раны, как начинаются войны израильтян с сирийцами. С перерывами (3Цар 22.1) и переменным счастьем они проходят через царствование Ахава (3Цар 20), Иорама (4Цар 8.16–28), Ииуя (4Цар 10.5–36), Иоахаза (4Цар 13.1–9) и Иоаса (4Цар 13.10–13) и настолько ослабляют военную силу израильтян, что у Иохаза остается только 50 всадников, 10 колесниц и 10 000 пехоты (4Цар 13.7). Все остальное, как прах, развеял Азаил Сирийский, (Ibid: ср. 4Цар 8.12). Одновременно с сирийцами израильтяне ведут при Иоасе войну с иудеями (4Цар 14.9–14, 2Пар 25.17–24) и при Иеровоаме II возвращают, конечно, не без потерь в людях, пределы своих прежних владений от края Емафского до моря пустыни (4Цар 14.25). Обессиленные целым рядом этих войн, израильтяне оказываются, наконец, не в силах выдержать натиск своих последних врагов – ассириян, положивших конец существованию десятиколенного царства. В качестве самостоятельного государства десятиколенное царство просуществовало 259 лет (960–721). Оно пало, истощив свои силы в целом ряде непрерывных войн. В ином свете представляется за это время состояние двухколенного царства. Оно не только не слабеет, но скорее усиливается. Действительно, в начале своего существования двухколенное царство располагало лишь 120 000 или по счислению александрийского списка 180 000 воинов и потому, естественно, не могло отразить нашествия египетского фараона Сусакима. Он взял укрепленные города Иудеи, разграбил самый Иерусалим и сделал иудеев своими данниками (2Пар 12.4, 8–9). Впоследствии же число вооруженных и способных к войне было увеличено теми недовольными религиозной реформой Иеровоама I израильтянами (не считая левитов), которые перешли на сторону Ровоама, укрепили и поддерживали его царство (2Пар 11.17). Сравнительно благоприятно отозвались на двухколенном царстве и его войны с десятиколенным. По крайней мере, Авия отнимает у Иеровоама Вефиль, Иешон и Ефрон с зависящими от них городами (2Пар 13.19), а его преемник Аса в состоянии выставить против Зарая Эфиоплянина 580 000 воинов (2Пар 14.8). Относительная слабость двухколенного царства сказывается лишь в том, что тот же Аса не может один вести войну с Ваасою и приглашает на помощь Венадада сирийского (3Цар 15.18–19). При сыне и преемнике Асы Иосафате двухколенное царство крепнет еще более. Не увлекаясь жаждой завоеваний, он посвящает свою деятельность упорядочению внутренней жизни государства, предпринимает попытку исправить религиозно-нравственную жизнь народа, заботится о его просвещении (2Пар 17.7–10), об урегулировании суда и судебных учреждений (2Пар 19.5–11), строит новые крепости (2Пар 17.12) и т. п. Проведение в жизнь этих предначертаний требовало, конечно, мира с соседями. Из них филистимляне и идумеяне усмиряются силой оружия (2Пар 17.10–11), а с десятиколенным царством заключается политический и родственный союз (2Пар 18.1). Необходимый для Иосафата, как средство к выполнению вышеуказанных реформ, этот последний сделался с течением времени источником бедствий и несчастий для двухколенного царства. По представлению автора Паралипоменон (2Пар 21), они выразились в отложении Иудеи при Иораме покоренной Иосафатом Идумеи (2Пар.21.10), в счастливом набеге на Иудею и самый Иерусалим филистимлян и аравийских племен (2Пар.21.16–17), в возмущении жителей священнического города Ливны (2Пар.21.10) и в бесполезной войне с сирийцами (2Пар 22.5). Сказавшееся в этих фактах (см. еще 2Пар 21.2–4, 22.10) разложение двухколенного царства было остановлено деятельностью первосвященника Иоддая, воспитателя сына Охозии Иоаса, но с его смертью сказалось с новой силой. Не успевшее окрепнуть от бедствий и неурядиц прошлых царствований, оно подвергается теперь нападению соседей. Именно филистимляне захватывают в плен иудеев и ведут ими торговлю как рабами (Иоиль 3.6, Ам 1.9); идумеяне делают частые вторжения в пределы Иудеи и жестоко распоряжаются с пленниками (Ам 1.6, Иоиль 3.19); наконец, Азаил сирийский, отняв Геф, переносит оружие на самый Иерусалим, и снова царство Иудейское покупает себе свободу дорогой ценой сокровищ царского дома и храма (4Цар 12.18). Правлением сына Иоаса Амасии кончается время бедствий (несчастная война с десятиколенным царством – 4Цар 14.9–14,, 2Пар 25.17–24 и вторжение идумеев – Ам 9.12), а при его преемниках Озии прокаженном и Иоафаме двухколенное царство возвращает славу времен Давида и Соломона. Первый подчиняет на юге идумеев и овладевает гаванью Елафом, на западе сокрушает силу филистимлян, а на востоке ему платят дань аммонитяне (2Пар 26.6–8). Могущество Озии было настолько значительно, что, по свидетельству клинообразных надписей, он выдержал натиск Феглафелассара III. Обеспеченное извне двухколенное царство широко и свободно развивало теперь и свое внутреннее экономическое благосостояние, причем сам царь был первым и ревностным покровителем народного хозяйства (2Пар 26.10). С развитием внутреннего благосостояния широко развилась также торговля, послужившая источником народного обогащения (Ис 2.7). Славному предшественнику последовал не менее славный и достойный преемник Иоафам. За время их правления Иудейское царство как бы собирается с силами для предстоящей борьбы с ассириянами. Неизбежность последней становится ясной уже при Ахазе, пригласившем Феглафелассара для защиты от нападения Рецина, Факея, идумеян и филистимлян (2Пар 28.5–18). По выражению Вигуру, он, сам того не замечая, просил волка, чтобы тот поглотил его стадо, (Die Bibel und die neueren Entdeckungen. S. 98). И действительно, Феглафелассар освободил Ахаза от врагов, но в то же время наложил на него дань ((2Пар 28.21). Неизвестно, как бы сказалась зависимость от Ассирии на дальнейшей истории двухколенного царства, если бы не падение Самарии и отказ преемника Ахаза Езекии платить ассириянам дань и переход его, вопреки совету пророка Исаии, на сторону египтян (Ис 30.7, 15, 31.1–3). Первое событие лишало Иудейское царство последнего прикрытия со стороны Ассирии; теперь доступ в его пределы открыт, и путь к границам проложен. Второе окончательно предрешило судьбу Иудеи. Союз с Египтом, перешедший с течением времени в вассальную зависимость, заставил ее принять участие сперва в борьбе с Ассирией, а потом с Вавилоном. Из первой она вышла обессиленной, а вторая привела ее к окончательной гибели. В качестве союзницы Египта, с которым вели при Езекии борьбу Ассирияне, Иудея подверглась нашествию Сеннахерима. По свидетельству оставленной им надписи, он завоевал 46 городов, захватил множество припасов и военных материалов и отвел в плен 200 150 человек (Schrader jbid S. 302–4; 298). Кроме того, им была наложена на Иудею громадная дань (4Цар 18.14–16). Союз с Египтом и надежда на его помощь не принесли двухколенному царству пользы. И, тем не менее, преемник Езекии Манассия остается сторонником египтян. Как таковой, он во время похода Ассаргадона против Египта делается его данником, заковывается в оковы и отправляется в Вавилон (2Пар 33.11). Начавшееся при преемнике Ассаргадона Ассурбанипале ослабление Ассирии сделало для Иудеи ненужным союз с Египтом. Мало этого, современник данного события Иосия пытается остановить завоевательные стремления фараона египетского Нехао (2Пар 35.20), но погибает в битве при Мегиддоне (2Пар 35.23). С его смертью Иудея становится в вассальную зависимость от Египта (4Цар 23.33, 2Пар 36.1–4), а последнее обстоятельство вовлекает ее в борьбу с Вавилоном. Стремление Нехао утвердиться, пользуясь падением Ниневии, в приефратских областях встретило отпор со стороны сына Набополассара Навуходоноора. В 605 г. до Р. X. Нехао был разбит им в битве при Кархемыше. Через четыре года после этого Навуходоносор уже сам предпринял поход против Египта и в целях обезопасить себе тыл подчинил своей власти подвластных ему царей, в том числе и Иоакима иудейского (4Цар 24.1, 2Пар 36.5). От Египта Иудея перешла в руки вавилонян и под условием верности их могла бы сохранить свое существование. Но ее сгубила надежда на тот же Египет. Уверенный в его помощи, второй преемник Иоакима Седекия (Иер 37.5, Иез 17.15) отложился от Навуходоносора (4Цар 24.20, 2Пар 36.13), навлек нашествие вавилонян (4Цар 25.1, 2Пар 36.17) и, не получив поддержки от египетского фараона Офры (Иер 37.7), погиб сам и погубил страну.
Если международные отношения Иудеи сводятся к непрерывным войнам, то внутренняя жизнь характеризуется борьбой с язычеством. Длившаяся на протяжении всей истории двухколенного царства, она не доставила торжества истинной религии. Языческим начало оно свое существование при Ровоаме (3Цар 14.22–24, 2Пар 11.13–17), языческим и кончило свою политическую жизнь (4Цар 24.19, 2Пар 36.12). Причины подобного явления заключались прежде всего в том, что борьба с язычеством велась чисто внешними средствами, сводилась к одному истреблению памятников язычества. Единственное исключение в данном отношении представляет деятельность Иосафата, Иосии и отчасти Езекии. Первый составляет особую комиссию из князей, священников и левитов, поручает ей проходить по всем городам иудиным и учить народ (2Пар 17.7–10); второй предпринимает публичное чтение закона (4Цар 23.1–2, 2Пар 34.30) и третий устраивает торжественное празднование Пасхи (2Пар 30.26). Остальные же цари ограничиваются уничтожением идолов, вырубанием священных дубрав и т. п. И если даже деятельность Иосафата не принесла существенной пользы: «народ еще не обратил твердо сердца своего к Богу отцов своих» (2Пар 20.33), то само собой понятно, что одни внешние меры не могли уничтожить языческой настроенности народа, тяготения его сердца и ума к богам окрестных народов. Поэтому, как только умирал царь гонитель язычества, язычествующая нация восстановляла разрушенное и воздвигала новые капища для своих кумиров; ревнителям религии Иеговы вновь приходилось начинать дело своих благочестивых предшественников (2Пар 14.3, 15.8, 17.6 и т. п.). Благодаря подобным обстоятельствам, религия Иеговы и язычество оказывались далеко неравными силами. На стороне последнего было сочувствие народа; оно усвоялось евреем как бы с молоком матери, от юности входило в его плоть и кровь; первая имела за себя царей и насильно навязывалась ими нации. Неудивительно поэтому, что она не только была для нее совершенно чуждой, но и казалась прямо враждебной. Репрессивные меры только поддерживали данное чувство, сплачивали язычествующую массу, не приводили к покорности, а, наоборот, вызывали на борьбу с законом Иеговы. Таков, между прочим, результат реформ Езекии и Иоссии. При преемнике первого Манассии «пролилась невинная кровь, и Иерусалим... наполнился ею... от края до края» (4Цар 21.16), т. е. началось избиение служителей Иеговы усилившеюся языческой партией. Равным образом и реформа Иосии, проведенная с редкою решительностью, помогла сосредоточению сил язычников, и в начавшейся затем борьбе со сторонниками религии они подорвали все основы теократии, между прочим, пророчество и священство, в целях ослабления первого язычествующая партия избрала и выдвинула ложных пророков, обещавших мир и уверявших, что никакое зло не постигнет государство (Иер 23.6). Подорвано было ею и священство: оно выставило лишь одних недостойных представителей (Иер 23.3). Реформа Иосии была последним актом вековой борьбы благочестия с язычеством. После нее уж не было больше и попыток к поддержанию истинной религии; и в плен Вавилонский евреи пошли настоящими язычниками.
Плен Вавилонский, лишив евреев политической самостоятельности, произвел на них отрезвляющее действие в религиозном отношении. Его современники воочию убедились в истинности пророческих угроз и увещаний, – в справедливости того положения, что вся жизнь Израиля зависит от Бога, от верности Его закону. Как прямой и непосредственный результат подобного сознания, возникает желание возврата к древним и вечным истинам и силам, которые некогда создали общество, во все времена давали спасение и, хотя часто забывались и пренебрегались, однако всегда признавались могущими дать спасение. На этот-то путь и вступила прибывшая в Иудею община. В качестве подготовительного условия для проведения в жизнь религии Иеговы ею было выполнено требование закона Моисеева о полном и всецелом отделении евреев от окрестных народов (расторжение смешанных браков при Ездре и Неемии). В основу дальнейшей жизни и истории теперь полагается принцип обособления, изолированности.
* * *
1 «Для всех вас, принадлежащих к клиру и мирянам, чтимыми и святыми да будут книги Ветхого Завета: Моисеевых пять (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие), Иисуса Навина едина, Судей едина, Руфь едина, Царств четыре, Паралипоменон две, Ездры две, Есфирь едина».
2 «Читать подобает книги Ветхого Завета: Бытие мира, Исход из Египта, Левит, Числа, Второзаконие, Иисуса Навина, Судии и Руфь, Есфирь, Царств первая и вторая, Царств третья и четвертая, Паралипоменон первая и вторая, Ездры первая и вторая».
9 Или: евнуха.
11 Или: бодать арамеев.
17 Букв.: господина / владыки.
24 Или: как же это так, что Дух Господень…
25 Букв.: увидишь в тот день.
27 Или: давать ему немного хлеба и немного воды; букв.: хлеб притеснения и воду притеснения, т.е. столько хлеба и воды, сколько доступно в осажденном городе.
28 Букв.: слушайте, все народы!
34 Букв.: один человек.
48 Букв.: Таршишские корабли.
«Боже Израилев, прошу: да сбудутся Твои обещания, которые Ты дал слуге Своему и отцу моему Давиду. Богу ли обитать на земле?! Если небу и небесам небес вместить Тебя не дано, как вместит Тебя этот Храм, который построил я?.. Взирай открытыми очами Своими на Храм этот днем и ночью… и да будет услышана Тобой та молитва, которую слуга Твой будет возносить на этом месте» (8:26-29).
Так при освящении Иерусалимского Храма обращается в молитве к Богу царь Соломон. Богу не нужен дворец, как земному правителю, и Он не может быть ограничен пределами земного храма - но человек нуждается в священном месте для поклонения своему Создателю. И к возведенному Соломоном храму веками будут приходить верующие израильтяне - цари и простые люди, священники и пророки, сюда устремят свой путь пилигримы, чтобы встретиться с вездесущим Богом и обрести душевный покой.
Третья и Четвертая книги царств в еврейской традиции называются Первой и Второй книгами царей, потому что в них описана история правителей, занимавших престолы Израиля и Иудеи (после смерти царя Соломона они стали отдельными государствами). Но по содержанию эту книгу можно назвать Книгой о Храме царя Соломона, как предыдущую книгу называют Книгой царя Давида.
Начинается Третья книга царств с рассказа о борьбе за престол царя Давида, развернувшейся на закате его жизни (гл. 1, 2). Великий царь, одержавший множество славных побед, слаб и беспомощен перед лицом старости, болезни и смерти; и хотя он еще жив, сыновья уже делят его наследство.
«Когда пришло Давиду время умирать, он завещал сыну своему Соломону: „Я отправляюсь в путь, что предначертан всем, - а ты крепись и мужайся…“» (2:1, 2). Будучи прежде всего царем и сыном своего времени, он советует Соломону одолеть врагов и недоброжелателей, в свое время избегнувших его собственной руки. Прожив непростую жизнь, радея о духовном благополучии сына и ввереного ему народа, он наказывает Соломону: «Повинуйся указаниям Господа, Бога твоего: следуй Его путями, повинуйся тому, что Он установил и заповедал, что судил и о чем засвидетельствовал, как написано в Законе Моисея» (2:3).
Но главное дело, завещанное Соломону Давидом, - это строительство Храма в Иерусалиме, столице Израильского царства. Иерусалимский храм - это священное место, где хранится ковчег Завета.
При всей легендарной мудрости царя Соломона, его история стала прологом к падению единого царства. Сам царь не устоял: тот, кому было дано два видения от Яхве, строит рядом с Храмом Живого Бога языческие алтари для своих многочисленных жен. Вскоре через пророка Бог доносит до него ошеломляющую весть: «Я вырву царство у тебя и отдам твоему слуге» (11:11).
Предсказание сбывается через сына царя, Ровоама, прямого наследника престола. Желая выглядеть сильнее своего прославленного отца, он накладывает на подданных непосильное бремя налогов и трудовой повинности. Суровые меры молодого царя вызвали негодование у народа, и северная часть Израиля, возглавляемая мятежным рабом Иеровоамом, отделяется от царя в Иерусалиме, под властью которого остается только колено Иуды (гл. 12).
Далее повествователь ведет параллельный рассказ о наследниках Соломона, правивших в Южном царстве (Иудее), и о первых царях Северного царства (Израиля), построивших собственную столицу Самарию (гл. 13-16). Разделение и вражда стали началом упадка, казалось бы, незыблемого государства. Вступающие на престол цари следуют собственной выгоде и своим желаниям куда чаще, чем воле Божьей. Храмовое богослужение не убеждает народ жить по Закону Божьему, а на Севере к тому же быстро возникают и собственные святилища, «капища на холмах» (12:31), свой «государственный» культ.
Имено поэтому в последних главах этой книги (17-21) появляется новый герой - пророк Илия, чье имя означает «мой Бог - Яхве». Илия, пожалуй, самый грозный из всех ветхозаветных пророков, его служение - это буря и пламень…
Третья книга царств - это не политическая история, а прежде всего осмысление духовного пути народа. Повествователь стремится показать, что Бог вовлечен в события истории, Он ищет общения с народом через верных Ему пророков, желая напомнить, что люди должны быть верны Завету, заключенному с Ним. Автор книги показывает, что, несмотря на преткновения царей и отступничество народа, Бог продолжает предостерегать их, заботиться о них, влечет их Своей любовью, готовый прощать и миловать.