Хвалебная песнь, составляющая 95-й псалом, соединяет в себе два важнейших аспекта библейской духовности. С одной стороны, хвала Господу является наиболее полной противоположностью греху. Если грех состоит в неприятии Бога как Творца и Господа, в попытке человека устраивать свою жизнь самостоятельно, без Бога, то хвала, напротив, рождается в сердце, которое принимает власть Творца и доверяет Его любви. Кроме того, принятие дара жизни, которым Бог наделяет человека, возможно только в благодарности и прославлении Того, Кто есть сама Жизнь. Поэтому именно хвала ближе всего к жизни небесной и дальше всего от адского прозябания.
С другой стороны, хвала в 95 псалме предельно конкретна. Псалмопевец прославляет Бога не вообще, но в связи с явлением Его милосердия в реальной жизни. Бог Израилев — Бог истинный, в отличие от идолов — подчеркивает псалом. Бог Израилев — Владыка всех народов, и лицу Его призваны поклоняться все без исключения. Значит, Он готов принять всех людей, и все мы нужны Ему. Наконец, не только все народы, но и все творение в целом наполняется милостью Всемогущего, и это излияние милости и правды не только в прошлом и настоящем: ему предстоит расти и исполняться в будущем. Такое прославление Господа важно для того, кто обращается к Нему с этой хвалебной молитвой, потому что оно одно способно наполнить сердце человека радостью и придать смысл его реальной жизни.
95:1 "Песнь новую" (ср Ис 42:10; Пс 32:3и др.), ибо недостаточно старых песен для восхваления нового и неслыханного явления силы и славы Божией. "Вся земля", т.е. все живущие на ней.
95:4-5 "Боги язычников" созданы воображением людей; один только Израиль знает истинного Бога.
95:10 "Господь царствует" (ср Пс 92:1). Бог - незыблемая основа мирового и нравственного строя.
96:1 "Острова" - общее наименование далеких пристаней и стран, расположенных за Средиземным морем.
96:2-6 Ср Пс 17:8-16; Авв 3:3-12.
96:8 "Дщери Иудины" - города и селения земли Иудейской.
97:1 "Песню новую" - см Пс 95.
"Победу" - говорится, очевидно, о той окончательной победе, которая, согласно предсказаниям пророков, положит начало царствию Мессии.
У Израиля, как и в соседних странах — Египте, Месопотамии, Ханаане — всегда процветала лирическая поэзия. Ее образцы встречаются во многих исторических книгах, напр., песнь Моисея (Исх 15), песнь о колодце (Числ 21:17-18), победный гимн Деворы (Суд 5), плач Давида о Сауле и Ионафане (2 Цар 1), хвалебные песни Иуде и Симону Маккавеям (1 Макк 3:3-9 и 1 Макк 14:4-15). И в НЗ звучат песни: «Величит душа Моя Господа», «Благословен Бог» и «Ныне отпущаеши». К этому же роду словесности принадлежат многие фрагменты пророческих книг и древние внебиблейские сборники, от которых до нас дошли одни лишь названия и небольшие отрывки: книга Броней Ягве (Числ 21:14) и книга Праведного (Ис Нав 10:13; 2 Цар 1:18). Подлинное сокровище религиозной лирики Израиля нам сохранила Псалтирь.
Псалтирь (от греч. "ψαλτηριον" — букв, струнный инструмент, напоминающий наши гусли или арфу, под аккомпанемент которого исполнялись песнопения) представляет собой сборник из 150 псалмов. Греч. Псалтирь насчитывает 151 псалом, а сириакский перевод 155. Недавние открытия у Мертвого моря позволили восстановить евр. оригинал Пс 151 и двух последних сириакских псалмов.
От Пс 9 до Пс 148 нумерация LXX и Вульг (которой мы здесь следуем) отстает на одну единицу от нумерации евр. Библии, в которой Пс 9 и Пс 113 разделены на два, а Пс 114 и Пс 115 и Пс 146 и Пс 147 соединены. По-евр. Псалтирь называется «тегиллим», т.е. песни хвалы. Отдельные псалмы чаще всего озаглавлены «мизмор», что указывает на музыкальный аккомпанемент; некоторые псалмы называются песнями, напр., «Песни восхождения» (Пс 120-134).
Содержание Псалтири
Разнообразны поводы, вдохновляющие псалмопевца: исторические события; превратности личной жизни, направляющие человека к единому источнику упования; тоска по Богу души, проникнутой раскаянием, ее благодарность неисчерпаемой благости Божией, ее восторг перед величием Творца, Его всемогуществом и премудростью, перед совершенством Его творения. И эти тихие воздыхания и торжествующие славословия то звучат как бы в келейном уединении, то подхвачены хором молящегося народа. И над всем этим томлением по Богу, над всею личной и всенародной житейской скорбью и духовною радостью господствует одна заветная дума, одно нетерпеливое ожидание — Мессии грядущего, при мысли о Котором дух псалмопевца исполняется пророческой силою.
Анализ смыслового содержания позволяет установить, что главными темами песнопений были:
а) исторические события общенародной жизни — в псалмах Пс 43, Пс 59, Пс 73, Пс 78, Пс 83, Пс 84, Пс 107, Пс 122, Пс 124, Пс 125, Пс 143; — Пс 47, Пс 64, Пс 117, Пс 123, Пс 128, Пс 136: — Пс 19, Пс 20, Пс 60;
б) испытания жизни личной — в псалмах Пс 3, Пс 4, Пс 7, Пс 9, Пс 10, Пс 11, Пс 12, Пс 13, Пс 16, Пс 24, Пс 25, Пс 27, Пс 29, Пс 30, Пс 34, Пс 38, Пс 40, Пс 52, Пс 53, Пс 55, Пс 58, Пс 63, Пс 68, Пс 69, Пс 70, Пс 85, Пс 87, Пс 89, Пс 108, Пс 113, Пс 114, Пс 115, Пс 119, Пс 120, Пс 130, Пс 139, Пс 140;
в) сокрушение о содеянном грехе — в псалмах Пс 6, Пс 31, Пс 37, Пс 50, Пс 101, Пс 129, Пс 142, именуемых «покаянными»;
г) избыток благодарности Богу и славословие — в псалмах Пс 8, Пс 18, Пс 28, Пс 32, Пс 65, Пс 74, Пс 75, Пс 80, Пс 90, Пс 91, Пс 94, Пс 99, Пс 102, Пс 103, Пс 110, Пс 112, Пс 116, Пс 126, Пс 133, Пс 134, Пс 137, Пс 138, Пс 144, Пс 145, Пс 147, Пс 148, Пс 149, Пс 150, Пс 151;
д) тоска по Богу и ревность по Его славе — в псалмах Пс 41, Пс 42, Пс 47, Пс 62, Пс 83, Пс 113, Пс 121, Пс 134;
е) созерцание путей добра и зла и участи праведных и неправедных — в псалмах Пс 14, Пс 23, Пс 81, Пс 100, Пс 118; — Пс 36, Пс 48, Пс 51, Пс 57, Пс 72; Пс 39, Пс 49; — Пс 1, Пс 22, Пс 26, Пс 33, Пс 35, Пс 61, Пс 111, Пс 127, Пс 132;
ж) обетования и благодеяния Божий избранному народу, его неблагодарность и падения, временные кары и конечное спасение — в псалмах Пс 67, Пс 76, Пс 113, Пс 135; Пс 77, Пс 104, Пс 105, Пс 106;
з) пришествие и вечное царство Мессии — в псалмах Пс 88, Пс 131; — Пс 2, Пс 15, Пс 21, Пс 44, Пс 71, Пс 109; Пс 46, Пс 66, Пс 86, Пс 92, Пс 95, Пс 96, Пс 97, Пс 98.
Виды Псалмов
Изучение литературной формы псалмов дало основу для разделения их на три вида:
1. Хваления — к ним можно отнести Пс 8, Пс 18, Пс 28, Пс 32, Пс 45-47, Пс 75, Пс 83, Пс 86, Пс 92, Пс 95-99, Пс 102-105, Пс 112, Пс 113, Пс 116, Пс 121, Пс 134, Пс 137, Пс 144-150. Среди них можно выделить «Песни Сионские» (Пс 45, Пс 47, Пс 75, Пс 86), прославляющие святой город, где обитает Ягве, и «псалмы Царства Ягве» (Пс 46, Пс 92, Пс 95-97), воспевающие всемирное царство Божие в стиле, напоминающем пророческие писания.
2. Прошения коллективные или индивидуальные — псалмы страдания или плача. Они представляют собой непосредственное обращение к Богу, — вопль о спасении, зов на помощь, заверение в невиновности (Пс 7, Пс 16, Пс 27) или исповедание грехов (Пс 50 и др. покаянные псалмы). Завершаются они выражением упования на Бога (Пс 3, Пс 5, Пс 41-42, Пс 54-56, Пс 62, Пс 129 и т.д.), уверенности в том, что молитва услышана, и благодарением (напр., Пс 6, Пс 21, Пс 68, Пс 139). Свое бедственное положение псалмопевцы описывают языком традиционных метафор, оставляя в стороне конкретные факты своей жизни.
3. Благодарения Богу, дарующему просимое, часто завершают прошения. В некоторых псалмах тема благодарения становится центральной, напр, в Пс 17, Пс 20, Пс 29, Пс 32, Пс 33, Пс 39, Пс 64, Пс 67, Пс 91, Пс 114, Пс 115, Пс 117, Пс 123, Пс 128, Пс 137, Пс 143.
Другие типы псалмов: граница между видами (1-2-3) не очерчена строго. Темы часто переплетаются. Псалмы различаются друг от друга также вследствие проникновения в Псалтирь элементов не лирического характера: в псалмах дидактических (напр, в Пс 1, Пс 111, Пс 126) преобладают философские моменты, в других псалмах содержатся более или менее пространные пророчества (напр, в Пс 2, Пс 49, Пс 74, Пс 80, Пс 84, Пс 94, Пс 109) или образная символика (речь идет, напр, о чаше, огне, горниле и т.д.). Наконец, несомненна связь Псалтири с храмовым богослужением.
Царские Псалмы
В Псалтири встречаются несколько «царских» песней, принадлежащих к разным видам псалмов. Они заключают молитвы (напр, в Пс 19, Пс 60, Пс 71) и благодарения за царя (Пс 20), являются прорицаниями (Пс 2 и Пс 109), царской песнью восхождения (Пс 131) и т.д. Быть может, они были псалмами восшествия на престол. Несмотря на использование общей для данной эпохи фразеологии, израильское представление о царе во многом отличается, напр., от египетского или месопотамского. Царь избранного народа — Помазанник Ягве (по-евр Мессия, по-греч Христос). Помазание превращает его как бы в наместника Ягве на земле. Он называется приемным сыном Божиим, царствование которого не будет иметь конца, его могущество распространится до пределов земли. Он будет спасителем своего народа и установит мир и справедливость. Идея царского мессиснства, впервые возвещенного пророком Нафаном (2 Цар 7), выражается в псалмах Пс 88 и Пс 131. Так поддерживается в народе ожидание Мессии — потомка Давида.
Кем и когда были сложены Псалмы?
Псалмопевец no-преимуществу, высочайший представитель этого рода священной поэзии и учредитель преемственного псалмотворческого служения при Скинии (1 Пар 6:31 сл) — Царь-певец Давид (ок. 1000 лет до Р.Х.). Из 150 псалмов, составляющих Псалтирь, 73 согласно евр тексту, 84 согласно греческому носят его имя. Но кроме Давидовых псалмов, вошли в это собрание и другие, принятые в богослужебный чин, песнопения. Десять псалмов (а именно: Пс 41, Пс 43-48, Пс 83, Пс 86, Пс 87) наименованы «псалмами сынов Кореевых» (ср с Числ 26:11, Числ 26:58; 1 Пар 6:37).
Двенадцать псалмов (Пс 49, Пс 72-82) объявлены творениями певца Асафа, современника Давида, принадлежавшего также к дому Корея; но так как некоторые из них сложены позднее, то и здесь речь идет о преемственном служении рода. Над псалмом 87 значится имя Емана, брата Асафова (1 Пар 6:33; 1 Пар 15, 1 Пар 17), над псалмом 88 имя певца Ефана (1 Пар 6:44; 1 Пар 15, 1 Пар 17). Все эти псалмотворцы — члены колена Левиина и, по-видимому, одного семейного союза. Псалом Пс 89 приписан Моисею, псалом Пс 71 Соломону. Остальные псалмы безымянны (анонимны). Хронологическую последовательность возникновения псалмов можно представить себе приблизительно так: данный Давидом импульс продолжал действовать в течение нескольких столетий: т. н. «царские псалмы», по всем имеющимся данным, восходят к эпохе царств (Иудейского и Израильского); псалмы «царства Ягве», изобилующие отзвуками других псалмов и второй части Исайи, были составлены во время плена, как и те псалмы, которые, подобно Пс 136, говорят о разрушении Иерусалима и о переселении. Возвращение из плена воспевается в Пс 125. И последующий период был, по-видимому, плодотворен в области псалмотворчества: то было время расцвета культа в восстановленном храме, когда храмовые певцы были приравнены к левитам, а авторы книг премудрости, как напр, Сын Сирахов, писали свои поучения в форме псалмов для их более широкого распространения.
Псалтирь и Новый Завет
Перед началом нашей эры среди иудеев была жива надежда на пришествие Мессии из царского рода Давида. Для христиан она осуществилась с пришествием Иисуса Христа. Тексты Псалтири постоянно цитируются в НЗ, чаще всего Пс 109. НЗ и христианское предание относят ко Христу Пс 15 и Пс 21 и стихи многих других псалмов, в частности Пс 8, Пс 35, Пс 39, Пс 40, Пс 67, Пс 68, Пс 96, Пс 101, Пс 117, а псалмы царства Ягве относят к царству Христову. Даже если это применение в некоторых случаях выходит за рамки буквального смысла, оно остается закономерным, поскольку чаяния, которыми исполнена Псалтирь, полностью осуществились только с приходом на землю Сына Божия.
Сам Иисус Христос как благочестивый иудей пел псалмы. С двенадцати лет Он ежегодно сопровождал Своих родителей в Иерусалим на пасхальное паломничество евреев. От Назарета до Иерусалима паломники пели псалмы восхождения (Пс 119-133). В годы Своего общественного служения Христос принимал участие во всех главных праздниках в храме. В подтверждение Своего посланничества Он приводил свидетельство псалмов чаще, чем другие тексты ВЗ.
Евангелисты отметили, что после Тайной Вечери Он с учениками вместе пел псалмы по дороге в Гефсиманский сад (Мф 26:30; Мк 14:26). Это были очевидно благодарственные пасхальные псалмы (Пс 113-117). Даже на Кресте слова псалмов приходят Христу на память. Иоанн Богослов утверждает (19 28), что Христос сказал: «Жажду», дабы исполнились слова Писания: «В жажде Моей напоили Меня уксусом» (Пс 68:22). «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» — начало 21 псалма, предсказывающего страдание и торжество Мессии, а последние словд Иисуса: «Отче, в руки Твои предаю дух Мой» — вторят 6-му ст 30-го псалма.
Христианская Церковь включила псалмы без изменений в свое богослужение; без изменения слов, но со значительным обогащением смысла: учение Христа, Тайная Вечеря, Крестные муки и Воскресение углубили понимание псалмов, подтвердили их пророческие прозрения, исполнили с преизбытком все даяния ветхозаветного человечества.
У христиан может возникнуть вопрос: следует ли читать псалмы, проклинающие врагов? Кажется, что ничто так не противоречит евангельскому духу. Вот как разрешается это кажущееся противоречие: враги эти — не наши враги, а враги Бога и Христа, простившего своим палачам и Петру, но ср строгостью обличавшего фарисеев и «мир». Эти враги Божии находятся не только во вне, но и в нас самих — это наши грехи. Чтение этих псалмов может охранить от теплохлодности, возбуждая нашу ненависть не против грешников, но против зла и греха.
Псалтирь — руководство к молитве и прославлению Бога
Иудейские толкователи утверждали, что «Закон есть Пятикнижие Господа к народу, а Псалтирь, (которую евреи разделили на пять отдельных книг) «есть Пятикнижие народа ко Господу». Иными словами: в первом Пятикнижии даны народу законы для исполнения; по второму Пятикнижию можно видеть, какое влияние оказывали эти законы на жизнь избранного народа.
И в раннехристианскую и в святоотеческую эпохи Псалтирь служила превосходным руководством к молитве и прославлению Бога.
В первые времена христиане пением псалмов воодушевляли себя к подвигам благочестия; псалмы поддерживали их во дни гонений, давали силу мужественно переносить страдания; псалмы же служили им назиданием при отдыхе среди различных тр.удов и занятий. «Я думаю, — говорит св. Афанасий Великий в послании к Маркеллину об истолковании псалмов, — что в словах этой книги измерена и объята вся жизнь человеческая, все состояние души, все движения мысли, так что в человеке нельзя найти ничего более. Нужно ли совершать покаяние и исповедь? Угнетают ли тебя скорбь и искушение? Гонят ли тебя или строят против тебя козни? Уныние ли овладело тобой ? Или, — видя себя счастливым, а врага униженным, желаешь принести Господу благодарность и хвалу? Все могут найти себе наставление в божественных Псалмах. Пусть читают слова их о каждом из этих состояний, и всякий человек будет возносить их Господу, как будто бы именно о нем они были написаны».
О благодатном действии чтения Псалтири на душу верующего св. Василий Великий в Беседах на Псалмы говорит:
«Всяко писание богодухновенно и полезно есть (2 Тим 3:16), для того написано Духом Святым, чтобы в нем, как в общей врачебнице душ, все мы, человеки, находили врачество — каждый от собственного своего недуга».
«Псалом — тишина душ, раздаятель мира; он утешает мятежные и волнующие помыслы; он смягчает раздражительность души и уцеломудривает невоздержанность. Псалом — посредник дружбы, единение между далекими, примирение враждующих. Ибо кто может почитать еще врагом того, с кем возносит единый глас к Богу? Посему псалмопение доставляет нам одно из величайших благ — любовь, изобретя совокупное пение вместо узла к единению, и сводя людей в один согласный лик».
«Чему не научишься из псалмов? (Не познаешь ли отсюда величие мужества, строгость справедливости, честность целомудрия, совершенство благоразумия, образ покаяния, меру терпения, и всякое из благ, какое ни наименуешь. Здесь есть совершенное богословие, предречение о пришествии Христовом по плоти, угроза судом, надежда воскресения, страх наказания, обетование славы, откровение таинств. Все, как бы в великой и общей сокровищнице, собрано в книге Псалмов, которые из многих музыкальных орудий пророк приспособил к так называемой псалтири, (Псалтирь в данном контексте ознрчает струнный инструмент), давая тем, как кажется мне, разуметь, что в ней издает гласы благодать, подаванная свыше от Духа.» (Творения св. Василия Великого, СПБ, 1911, т. 1 стр. 94 сл.)
Церковно-Славянская Псалтирь
«Мефодий и Константин (Кирилл)» — читаем в Несторовой летописи за 898 г. — «преложиста Псалтырь». Они дословно пересказали по-славянски греческий перевод LXX. С укоренением христианства на Руси книга Псалмов становится любимою книгою народа. По Псалтири учатся грамоте; без Псалтири не обходится благочестивый книголюб; Псалтирь читается над покойником. Вся старорусская письменность переполнена ссылками на Псалтирь.
В Церкви Псалтирь читается при каждом утреннем и вечернем богослужении и прочитывается вся в течение недели, за время же Великого Поста и дважды в неделю. Псалтирь служит первоисточником большей части утренних и вечерних молитв, как и всех вообще предуказанных или творимых Церковью молитвословий.
«Книгами Премудрости» или «мудрых» называют пять книг: Иова, Притчей, Екклесиаста, Иисуса сына Сирахова и Премудрости Соломоновой. К ним присоединили Псалтирь и Песнь Песней, в которых мы находим ту же направленность мысли, выраженной в поэтической форме. Произведения такого рода были распространены на всем древнем Востоке. В Египте на протяжении его вековой истории появилось немало книг мудрости. В Месопотамии, начиная с шумерийской эпохи, составлялись притчи, басни, поэмы о страдании, в какой-то мере напоминающие нам кн. Иова. Эта месопотамская мудрость проникла в Ханаан: в Рас-Шамре были найдены тексты о мудрости на аккадском языке. «Премудрость Ахиахара», появившаяся в Ассирии и распространившаяся в кругах, говоривших по-арамейски, была затем переведена на несколько древних языков. Этот род мудрости по существу международен и не является собственно религиозным. В центре внимания мудрых стоит жизненный путь человека, но их метод — не философская рефлексия, как у греков, а собирание плодов жизненного опыта. Они преподают искусство жить и находиться на интеллектуальном уровне своей среды и эпохи; учат человека сообразовываться с порядком мироздания и указывают, как достигать счастья и успеха. Однако их советы не всегда приводят к желанным результатам, и этот опыт служит исходной точкой пессимизма, которым проникнут ряд произведений мудрости как в Египте, так и в Месопотамии.
Такая мудрость процветала и у израильтян. Характерно, что израильские мудрецы признавали свою связь с мудростью «сынов Востока и Египта» и лучшей похвалой премудрости Соломона считали утверждение о ее превосходстве над мудростью языческой (3 Цар 4:29). Широкой известностью пользовались аравийские и едомские мудрецы (Иер 49:7; Вар 3:22-23; Авд 1:8). Иов и его три друга-мудреца жили в Едоме. Автор кн. Товита знал Премудрость Ахиахара, а Притч 22:17-23:11 напоминают египетские изречения Аменемопе. Некоторые псалмы приписаны Еману и Ефану, которые, согласно 3 Цар 4:31, были ханаанскими мудрецами. Притчи содержат Слова Агура (Притч 30:1-14) и Слова Лемуила (Притч 31:1-9), которые оба происходили из племени Масса, жившего в северной Аравии (Быт 25:14).
Поэтому не удивительно, что первые израильские произведения мудрости во многом родственны произведениям соседних народов. Наиболее древние части кн. Притч содержат одни только предписания человеческой мудрости. Самые важные богословские темы Ветхого Завета: Закон, Союз-Завет, Избрание, Спасение — в этих книгах почти не затрагиваются. Исключение составляют кн. Иисуса сына Сирахова и Премудрости Соломоновой, написанные значительно позже. Израильские мудрецы как будто бы не интересуются историей и будущим своего народа. Подобно своим восточным собратьям, они больше заняты личной судьбой человека, но рассматривают ее в более высоком плане — в освещении религии Ягве. Таким образом, несмотря на общность происхождения, между мудростью языческой и израильской имеется существенное различие, усиливающееся по мере того, как постепенно раскрывается Откровение.
Противопоставление мудрости и безумия становится противопоставлением правды и неправды, благочестия и нечестия. Истинная премудрость — это страх Божий, а страх Божий — синоним благочестия. Если восточную мудрость можно определить как своего рода гуманизм, то премудрость израильскую можно назвать гуманизмом религиозным.
Однако эта религиозная ценность премудрости выявилась не сразу. Содержание евр. термина «хохма» весьма сложно. Он может обозначать ловкость движений или профессиональную сноровку, политическое чутье, проницательность, а также и хитрость, умение, искусство магии. Такая человеческая мудрость может служить как добру, так и злу, и эта двузначность в какой-то мере объясняет отрицательные суждения некоторых пророков о мудрецах (Ис 5:21; Ис 29:14; Иер 8:9). Этим объясняется также, что в евр. письменности тема Премудрости Божией (евр. «хохмот» — множ. число, употребляемое в значении превосходной степени) появляется довольно поздно, хотя происхождение мудрости от Бога никогда не отрицалось, и уже в Угорите мудрость считалась свойством великого бога Эла. Только после Плена стали утверждать, что Бог мудр Премудростью надмирной, действие которой человек видит в творении, но которая в своей сущности недосягаема и «неисследима» (Иов 28; Иов 38-39; Сир 1:1-10; Сир 16:24 сл; Сир 39:12 сл; Сир 42:15-43:33 и т.д.). В большом прологе кн. Притч (Притч 1-9) Премудрость Божия говорит как некое лицо, она присуща Богу от вечности и действует с Ним в творении (гл. обр. Притч 8:22-31). В Сир 24 Премудрость сама свидетельствует, что она вышла из уст Всевышнего, обитает на небесах и послана Израилю от Бога. В Прем 7:22-8:1 она определена как излияние славы Всемогущего, образ Его совершенства. Так Премудрость, являясь свойством Божиим, отделяется от Него и представляется как Личность. Для ветхозаветного человека эти выражения являются, по-видимому, яркими поэтическими сравнениями, но в них уже заложена тайна, подготавливающая откровение Св. Троицы. Подобно Логосу в евангелии от Иоанна, эта Премудрость одновременно и в Боге и вне Бога, и во всех этих текстах обосновывается наименование «Премудрость Божия», которое ап. Павел дает Христу (1 Кор 1:24).
Вопрос об участи человека тесно связан у мудрецов с проблемой воздаяния. В древних частях Притч (Притч 3:33-35; Притч 9:6, Притч 9:18) Премудрость, т.е. праведность, непременно ведет к благополучию, а безумие, т.е. нечестие, приводит к разорению, ибо Богу свойственно награждать добрых и наказывать злых. Однако жизненный опыт зачастую как будто противоречит такому взгляду. Как объяснить бедствия, постигающие праведников? Этой проблеме посвящена кн. Иова. Те же вопросы, хотя и в несколько другом аспекте, тревожат Екклесиаста. Сын Сирахов в основном придерживается традиционных взглядов и хвалит счастье мудрого (Сир 14:21-15:10), но его преследует мысль о смерти. Он знает, что все зависит от этого последнего часа: «Легко для Господа в день смерти воздать человеку по делам его» (Сир 11:26, ср Сир 1:13; Сир 7:36; Сир 28:6; Сир 41:12). Он смутно предчувствует откровение о конечной участи человека. Вскоре после него пророк Даниил (Дан 12:2) уже ясно выражает веру в загробное воздаяние, связанное с верой в воскресение мертвых, так как евр. мысль не представляет себе жизни духа, отделенного от плоти. Параллельное и вместе с тем более разработанное учение появляется в александрийском иудаизме. Учение Платона о бессмертии души помогло евр. мысли осознать, что «Бог создал человека для нетления» (Прем 2:23) и после смерти праведники вкусят вечное блаженство у Бога, а нечестивые получат заслуженное наказание (Прем 3:1-12).
Исходной формой письменности мудрых можно считать машал (в русском переводе — притча). Таково во множественном числе заглавие книги, которую мы называем кн. Притчей. Машал — это краткое, выразительное изречение, близкое к народной мудрости, сохранившейся в пословицах. Древние сборники притчей содержат лишь подобные краткие изречения, но со временем машал развивается, достигая размеров небольшой притчи или аллегорического повествования. Это развитие, ясно выраженное в дополнительных разделах и особенно в прологе кн. Притчей (Притч 1-9), ускоряется в последующих книгах мудрых: кн. Иова и Премудрости Соломоновой представляют собой крупные литературные произведения.
Первоначальное происхождение мудрости следует искать в жизни семьи или рода. Наблюдения над природой или людьми, накоплявшиеся из поколения в поколение, выражались в изречениях, в народных поговорках, в пословицах, имевших моральный характер и служивших правилами поведения. Аналогично происхождение первых формулировок обычного права, которые иногда близки не только по содержанию, но и по форме изречениям мудрости. Эта традиция народной мудрости продолжала существовать параллельно с возникновением письменных сборников мудрости. Ей обязаны своим происхождением, напр., притчи в 1 Цар 24:14; 3 Цар 20:11, басни в Суд 9:8-15, басня в 4 Цар 14:9. Даже пророки черпали из этого наследия (напр. Ис 28:24-28; Иер 17:5-11).
Краткие изречения, запечатлевающиеся в памяти, предназначаются для устной передачи. Отец или мать учит им своего сына дома (Притч Притч 1:8; Притч 4:1; Притч 31:1; Сир 3:1), а затем мудрые продолжают преподавать их в своих школах (Сир 41:23; Сир 41:26; ср Притч 7:1 сл; Притч 9:1 сл). С течением времени мудрость становится привилегией образованного класса: мудрые и книжники фигурируют рядом в Иер 8:8-9. Сын Сирахов Сир 38:24-39:11 восхваляет профессию книжника, дающую ему возможность приобретать мудрость в противоположность ручным ремеслам. Из книжников выходили царские чиновники, и учение мудрости культивировалось сначала при дворе. То же самое происходило и в других центрах восточной мудрости, в Египте и в Месопотамии. Один из сборников притчей Соломона был составлен «мужами Езекии, царя Иудейского», Притч 25:1. Эти мудрецы не только собирали древние изречения, но и сами писали. Два произведения, составленные, по всей вероятности, при дворе Соломона — история Иосифа и история преемства престола Давидова — можно тоже рассматривать как писания мудрых.
Таким образом, круги мудрых значительно отличаются от той среды, в которой появились священнические и пророческие писания. Иер 18:18 перечисляет три различных класса — священников, мудрых и пророков. Мудрые не особенно интересуются культом, их как будто не волнуют несчастья их народа и не захватывает поддерживающая его великая надежда. Однако в эпоху Плена эти три течения сливаются. В прологе Притчей слышится тон пророческой проповеди, в кн. Сир (Сир 44-49) и Прем (Прем 10-19) содержится много размышлений над Священной историей; сын Сирахов почитает священство, ревнует о культе и даже отождествляет Премудрость и Закон (Сир 24:23-34): перед нами уже союз книжника (или мудрого) с законоучителем, который можно видеть и в евр. среде евангельских времен.
Так завершается долгий путь, начало которому в ВЗ положил Соломон. Все учение мудрых, постепенно преподававшееся избранному народу, подготавливало умы к восприятию нового откровения — откровения Воплощенной Премудрости, которая «больше Соломона» (Мф 12:42).
95 Означенный псалом с значительными вариантами приводится в 1 Пар 16:3-36, как петый Давидом во время перенесения ковчега завета. По окончании псалма народ ответил: «аллилуйя». Последний термин известен стал только из кн. Паралипоменон, где он в первый раз и приводится, в богослужебное же употребление у евреев он вошел не ранее, как только перед временем плена вавилонского, если даже не во время самого плена. Последнее обстоятельство указывает, что народ на молитву Давида не мог ответить подобным выражением, т. е. кн. Паралипоменон в данном случае не отличается буквальной достоверностью свидетельства, а посему и переданная выше молитва Давида, представляющая такое большое сходство с Пс 95, не может служить непреклонным доказательством, что он (95 Пс) есть непременно произведение Давида, особенно тоже ввиду его большого сходства с кн. пророка Исаии (см. 95:1 — Ис 42:10; Пс 95:8 — Ис 42:12; Пс 95:10 — Ис 43:15; 52:7; Пс 95:11-12 — Ис 42:10-11; 49:13; 55:12-13) и ввиду того, что пред ним нет слова «сие» (заменяющего выражение — «следующее»), обычно употребляемое пред подлинными словами какого-либо лица. Может быть, что писатель Паралипоменон (вероятно, Ездра) приведением содержания этого восторженно-хвалебного псалма хотел лишь указать на характер славословия Давида, как и приписыванием народу произнесения аллилуйя свидетельствовал только об энтузиастическом настроении последнего. Поэтому надписание греческой и латинской Библий, называющих Давида автором, можно понимать как указание, что составитель этого псалма подражал хвалебно-благодарственным песням Давида. Дальнейшие слова надписания «на построение дома» (в Вульгате и у LXX-ти добавлено «после плена») указывают лишь на особенно усиленное употребление псалма после плена при построении второго храма. Впрочем это надписание приложимо и ко временам Иосии царя, при котором тоже произошло возобновление и восстановление правильного порядка богослужения при храме, как бы новое его построение.
95 Вся земля приглашается писателем воспевать и восхвалять Господа, как единого и истинного Бога, пред Которым ничтожны идолы язычников, К этой хвале Господу приглашаются и все племена и все народы (1-7). Несите дары Господу во святилище и возвестите народам, что Господь воцарился, а с Ним вместе — правда (8-10). Пусть, поэтому радуется вся земля, дубравы, моря и поля, так как Господь идет судить землю (11-13).
95:1 Под «песнью новой», к которой приглашает писатель псалма всех евреев, нужно разуметь хвалебно-благодарственные. Новы они потому, что наполняют евреев новым радостным настроением, вселяя веру в лучшее будущее. Эта вера является началом новой жизни, жизни в согласии с божественным законом, который был забыт ранее, а теперь, с воцарением Иосии, стал проповедоваться и проводиться в жизнь.
95:2-6 Знакомство с этим законом, равно как с историей прошлой жизни евреев, раскрывает наглядно пред людьми величие обетований Божиих своему избранному племени, а вместе с тем и бесчисленные факты чудесного водительства, которые показывают, как велик Господь и как Он любит свой народ. От истинного еврея теперь требуется «благовествовать», провозглашать об этих делах («спасение») Господа, среди всех народов возвещать Его чудеса, так как последние ясно свидетельствуют, что Иегова единый, истинный и страшный по могуществу Бог, тогда как боги других народов — простые изделия человеческих рук, безжизненные идолы. Вера и преданность этому великому Богу обеспечит покойное существование народа и вызывает в писателе приглашение к новым песням, к новому настроению не грустному и опасливому за свое поэтическое благосостояние и самостоятельность, а полному веры в Бога и хвалебному.
95:7 Уверенность, что Бог защитит свой народ, побуждает писателя приглашать к добровольному подчинению Богу и благоговейному отношению к Нему и все языческие народы.
95:11-13 Так как Господь есть царь всего мира, то тогда, когда Он придет судить весь мир, на земле будет восстановлена правда, теперь попираемая людьми и народами. Писатель ожидает и молит Бога об этом пришествии и свою радость приглашает разделить и всю природу: моря, реки, поля, леса. Такое приглашение говорит о необыкновенной глубине и силе чувства, переживаемого писателем.
Все это радостное и бодрое содержание псалма отвечает времени царя Иосии, когда открытый и прочитанный им автограф закона Моисея наполнил его с одной стороны чувством огорчения при виде нестроения настоящей жизни своих подданных, далекой от нарисованного в законе идеала, с другой — преисполнил его ревностью об очищении жизни, вселял уверенность, что Господь не даст погибнуть этому кающемуся и исправляющемуся пред Ним народу.
96 96 псалом представляет большое сходство с Пс 94 и 95 как в содержании, так и в тоне изложения, полном восторженной хвалы Богу. Сходство его с содержанием кн. пророка Исаии, указывает на его зависимость от первой и определяет время происхождения псалма не ранее написания пророком последней части его. Так как здесь не говорится о разрушении Иерусалима и храма, то написан он до времени наступления плена вавилонского. Псалом полон торжественного ликования, подъема религиозного чувства, что говорит за соответствующие радостные факты из религиозной жизни в народе. Таким временем было царствование Иосии, восстановившего истинное богослужение, и надписание «об устроении земли» можно понимать как устроение религиозное, а не политическое.
96 Господь — царь всего мира. Да радуются все народы. Окрест Его — мрак; правда — основание Его престола (1-2). Он уничтожит всех своих врагов, пред Ним трепещет вся земля (3-5). Небеса возвещают Его правду, видимую всеми народами (6-7). Народ еврейский радуется величию Господа над всеми богами (8-9). Все должны любить Бога, так как Он источник всякого блага (10-12).
96:1 Господь есть царь над всеми богами и всем миром. Этому должны радоваться не только евреи, но и «острова», все языческие народы, часто обозначаемые этим образом.
96:2-7 Описание необыкновенного величия Господа. Облака и мрак окрест Его. Он живет в облаках и тучах, обыкновенных образах явления Бога древнему человеку, указывающих на непостижимость Его существа; правда и суд основание престола Его — правосудие и определение — основание Его власти («престола»), т. е., в основании Его господствования лежит должное каждому мздовоздаяние, которое строго определено и не может быть отменяемо. Пред Ним идет огонь — огонь обладает свойством все уничтожать, вместе с тем он является и символом очищения, т. е. Господь уничтожит всех своих врагов, но только тех, которые того заслуживают, уничтожит все нечистое, противное Ему. Одним из проявлений такой силы и суда Бога над противниками своими является молния и гроза, от которой содрогалась земля. Горы таяли от Него, вероятно, разумеются сильные потоки дождя с горы, сносившие с собою много каменьев. Все народы видят славу Его — явление грозы, как выражение божественного правосудия («небеса возвещают правду Его») было известно всем людям. Эти явления наглядно показывали всемогущество Бога и Его достоинство; пред Ним ничтожны идолы, почему писатель и приглашает все народы признать и исповедывать только Единого Бога Иегову. К возданию поклонения Единому Богу писатель приглашает вместе с людьми и богов. Под богами разумеются цари и князья народов. У LXX-ти приглашаются к поклонению ангелы («все боги» — по переводу LXX-ти: все ангелы Его). Так как ангелы, как существа бесплотные, непрестанно и невидимо всегда служат Богу и покланяются Ему, то под поклонением, о котором говорит псалмопевец, нужно разуметь поклонение видимое, пред всем миром, а это будет только при Страшном суде. Отсюда данное место псалма в понимании его писателя расширяет свой смысл, получая пророческий характер: могущество Бога над миром, проявляемое в грозах, заключает прообраз общего суда Бога над всем миром и всеми Его противниками.
96:8-9 Такое чудесное проявление божественной помощи евреям, обнаружившееся в грозных явлениях природы над их врагами язычниками, о чем свидетельствует их история, дарованием им победы, наполняло весь Сион необыкновенной радостью, в которой принимали участие и девушки составлением и исполнением хвалебно-благодарственных песен. (Под Сионом можно разуметь еще Иерусалим, а под дочерями — другие города Палестины, т. е. радость была всеобщая.)
96:10-12 Из этих фактов божественного покровительства писатель псалма делает соответствующее нравоучение: все праведные (может быть здесь разумеются только евреи, как в то время единственный народ, сохранивший истинное боговедение) должны любить Бога, быть Ему верными, так как в этом залог их счастья («свет сияет»); описанные же случаи чудесной помощи, как памятники божественной святости («память святыни») и ничтожества идолов должны быть воспеваемы («славьте»).
Очевидно, что чтение при Иосии истории еврейского народа, полной фактами чудесного водительства и защиты его со стороны Бога, наполнило писателя восторженным чувством благоговения и дало содержание этому псалму.
97 Этот псалом, почти повторяющий 95-й, представляет хвалебную и благодарственную песнь Богу за какую-то Его милость. По 2 ст. эта милость представляется уже оказанной («явил Господь спасение Свое, открыл пред народами правду Свою»), но по 9 ст. эта правда, восстановления которой желал писатель и о которой он молил и в Пс 95, здесь рисуется как ожидаемое только благо, но еще не пришедшее («идет судить землю. Будет судить народы»). Вероятно, писатель псалма настолько был уверен в непреложности божественных обетований и проникнут ожиданием близости наступления царства Господа, что будущее рисовалось ему как бы уже осуществляющимся.
См. «Понятие о Библии».
Третий отдел ветхозаветных священных книг составляют в греко-славянской Библии книги «учительные», из которых пять — Иова, Псалтирь, Притчи, Екклезиаст и Песнь Песней признаются каноническими, а две — Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса сына Сирахова1 неканоническими. В противоположность этому в еврейской Библии двух последних, как и всех вообще неканонических, совсем не имеется, первые же пять не носят названия «учительных», не образуют и особого отдела, а вместе с книгами: Руфь, Плач Иеремии, Есфирь, Даниил, Ездра, Неемия, первая и вторая Паралипоменон, причисляются к так называемым «кетубим», «агиографам», — «священным писаниям». Сделавшееся у раввинов-талмудистов техническим обозначением третьей части Писания название «кетубим» заменялось в древности другими, указывающими на учительный характер входящих в ее состав произведений. Так, у Иосифа Флавия современные учительные книги, кроме Иова, известны под именем «прочих книг, содержащих гимны Богу и правила жизни для людей» (Против Аппиона I, 4); Филон называет их «гимнами и другими книгами, которыми устрояется и совершенствуется знание и благочестие» (О созерцательной жизни), а автор 2-ой маккавейской книги — «τὰ του̃ Δαυιδ καὶ ἐπιστολὰς βασιλέων περὶ ἀναθεμάτων» — «книги Давида и письма царей о приношениях» (2:13). Наименование «τὰ του̃ Δαυιδ» тожественно с евангельским названием учительных книг псалмами» («подобает скончатися всем написанным в законе Моисееве и пророцех и псалмех о мне»; Лк 24:44), а это последнее, по свидетельству Геферника, имело место и у раввинов. У отцов и учителей церкви, выделяющих, согласно переводу LXX, учительные книги в особый отдел, они также не носят современного названия, а известны под именем «поэтических». Так называют их Кирилл Иерусалимский (4-е огласительное слово), Григорий Богослов (Σύταγμα. Ράκκη, IV, с. 363), Амфилохий Иконийский (Ibid. С. 365), Епифаний Кипрский и Иоанн Дамаскин (Точное изложение православной веры. IV, 17). Впрочем, уже Леонтий Византийский (VI в.) именует их «учительными», — «παραινετικά» (De Sectis, actio II. Migne. Т. 86, с. 1204).
При дидактическом характере всего Священного Писания усвоение только некоторым книгам названия «учительных» указывает на то, что они написаны с специальной целью научить, вразумить, показать, как должно мыслить об известном предмете, как его следует понимать. Данную цель в применении к религиозно-нравственным истинам и преследуют, действительно, учительные книги. Их взгляд, основная точка зрения на учение веры и благочестия — та же, что и в законе; особенность ее заключается в стремлении приблизить богооткровенную истину к пониманию человека, довести его при помощи различных соображений до сознания, что ее должно представлять именно так, а не иначе, Благодаря этому, предложенная в законе в форме заповеди и запрещения, она является в учительных книгах живым убеждением того, кому дана, кто о ней думал и размышлял, выражается как истина не потому только, что открыта в законе, как истина, но и потому, что вполне согласна с думой человека, стала уже как бы собственным его достоянием, собственной его мыслью. Приближая богооткровенные истины к человеческому пониманию, учительные книги, действительно, «совершенствуют сознание и благочестие». И что касается примеров такого освещения их, то они прежде всего наблюдаются в кн. Иова. Ее главное положение, вопрос об отношении правды Божией к правде человеческой, трактуется автором с точки зрения его приемлемости для человеческого сознания. Первоначально сомневавшийся в божественном правосудии, Иов оказывается в результате разговоров уверовавшим в непреклонность божественной правды. Объективное положение: «Бог правосуден» возводится на степень личного субъективного убеждения. Подобным же характером отличается и кн. Екклезиаст. Ее цель заключается в том, чтобы внушить человеку страх Божий (Иов 12:13), побудить соблюдать заповеди Божии. Средством к этому является, с одной стороны, разъяснение того положения, что все отвлекающее человека от Бога, приводящее к Его забвению, — различные житейские блага не составляют для человека истинного счастья, и потому предаваться им не следует, и с другой — раскрытие той истины, что хранение заповедей дает ему настоящее благо, так как приводит к даруемому за добрую жизнь блаженству по смерти, — этому вечно пребывающему благу. Равным образом и кн. Притчей содержит размышления о началах откровенной религии, законе и теократии и влиянии их на образование умственной, нравственной и гражданской жизни Израиля. Результатом этого размышления является положение, что только страх Господень и познание Святейшего составляют истинную, успокаивающую ум и сердце, мудрость. И так как выражением подобного рода мудрости служат разнообразные правила религиозно-нравственной деятельности, то в основе их лежит убеждение в согласии откровенной истины с требованиями человеческого духа.
Раскрывая богооткровенную истину со стороны ее согласия с пониманием человека, учительные книги являются показателями духовного развития народа еврейского под водительством закона. В лице лучших своих представителей он не был лишь страдательным существом по отношению к открываемым истинам, но более или менее вдумывался в них, усваивал их, т. е. приводил в согласие со своими внутренними убеждениями и верованиями. Погружаясь сердцем и мыслию в область откровения, он или представлял предметы своего созерцания в научение, для развития религиозного ведения и споспешествования требуемой законом чистоте нравственности, как это видим в кн. Иова, Екклезиаст, Притчей и некоторых псалмах (78, 104, 105 и т. п.), или же отмечал, выражал то впечатление, которое производило это созерцание на его сердце, в лирической форме религиозных чувствований и сердечных размышлений (Псалтирь). Плод богопросвещенной рефлексии о божественном откровении, данном еврейскому народу в закон, учительные книги носят по преимуществу субъективный характер в отличие от объективного изложения истин веры и благочестия в законе и объективного же описания жизни еврейского народа в книгах исторических. Другое отличие учительных книг — это их поэтическая форма с ее характерною особенностью — параллелизмом, определяемым исследователями еврейской поэзии как соотношение одного стиха с другим. Это — род рифмы мысли, симметрия идеи, выражаемой обыкновенно два или иногда три раза в различных терминах, то синонимических, то противоположных. Сообразно различному взаимоотношению стихов параллелизм бывает синонимический, антитический, синтетический и рифмический. Первый вид параллелизма бывает тогда, когда параллельные члены соответствуют друг другу, выражая равнозначащими терминами один и тот же смысл. Примеры подобного параллелизма представляет Пс 113 — «когда Израиль вышел из Египта, дом Иакова (из среды) народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль владением Его. Море это увидело и побежало, Иордан возвратился назад, горы прыгали, как овцы, и холмы, как агнцы». Параллелизм антитический состоит в соответствии двух членов друг другу через противоположность выражений или чувств. «Искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего. Сытая душа попирает и сот, а голодной душе все горькое сладко» (Притч 27:6-7). «Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся. Они поколебались и пали, а мы встали и стоим прямо» (Пс 19:8-9). Параллелизм бывает синтетическим, когда он состоит лишь в сходстве конструкции или меры: слова не соответствуют словам и члены фразы членам фразы, как равнозначащие или противоположные по смыслу, но оборот и форма тожественны; подлежащее соответствует подлежащему, глагол — глаголу, прилагательное — прилагательному, и размер один и тот же. «Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых; повеления Господа праведны, веселят сердце; страх Господа чист, просвещает очи» (Пс 18). Параллелизм бывает, наконец, иногда просто кажущимся и состоит лишь в известной аналогии конструкции или в развитии мысли в двух стихах. В этих случаях он является чисто рифмическим и поддается бесконечным комбинациям. Каждый член параллелизма составляет в еврейской поэзии стих, состоящий из соединения ямбов и трохеев, причем самый употребительный стих евреев — гептасиллабический, или из семи слогов. Стихами этого типа написаны кн. Иова (Иов 3:1-42:6), вся книга Притчей и большинство псалмов. Встречаются также стихи из четырех, пяти, шести и девяти слогов, чередуясь иногда с стихами различного размера. Каждый стих является, в свою очередь, частью строфы, существенным свойством которой служит то, что она заключает в себе единую, или главную, мысль, полное раскрытие которой дается в совокупности составляющих ее стихов. Впрочем, в некоторых случаях то две различные мысли соединены в одной строфе, то одна и та же мысль развивается и продолжается далее этого предела.
95 В предыдущем псалме предсказав отвержение иудеев, если пребудут в неверии, в настоящем говорит о призвании язычников, по окончании мысленного их плена, когда в целой вселенной основана будет Церковь.
95:1 Воспойте Господеви песнь нову. Дух повелевает Апостолам петь новую песнь, т. е. народам целой вселенной возвестить Новый Заветь. Воспойте Господеви вся земля...
95:2 Благовестите день от дне спасение Его; потому что до скончания мира не престанут возвещать нам тайны Нового Завета.
95:4 Яко велий Господь и хвален зело. Научите, говорит, язычников; услышав, познают они, а познав, восхвалят Божество и величие Проповедуемого. Страшен есть над всеми боги. Всего более побуждаются язычники к страху Господню, увидев запаление тех, кого древле именовали они богами. Ибо познали, что все они были не боги, но демоны, и что един Господь — Творец небесного.
95:5 Яко вcu бози язык бесове. Именуемые богами демоны оказались лукавыми, а наш Господь небеса сотвори.
95:6 Святыня и великолпие во святиле Его. Святило Его — Церковь; она и свята, и велелепна; ибо украшение Церкви возвышенно.
95:7 Принесите Господеви, отечествия язык. Отечествиями именует вождей церковных, т. е. иереев и предстоятелей. Подобает же прославлять Бога добрыми делами, чествовать Его от праведных трудов своих, и еще приносить Ему духовный жертвы, — притом приносить во дворех святех Его, т. е. в церквах.
95:9 Да подвижится от лица Его вся земля; потому что проповедь будет слышима в целой вселенной, и земля как бы подвигнется с места прежнего своего стояния.
95:10 Ибо исправи вселенную, яже не подвижится; потому что основал Церковь на камне, и врата адовы не одолеют ее. Судит людем npaвocmию. Ибо пришел и рассудил прю нашу, и изгнал лукавых мучителей, разумею нечистых демонов.
95:11 Да возвеселятся небеса, и радуется земля. Ибо небесные силы, радуясь исправлению вселенной, взывали: слава в вышних Богу, и на земли мир (Лк. 2, 14). Да подвижится море и исполнение его. Морем обозначает здесь множество народов. Оно и подвиглось, т. е. возбуждено к принятию проповеди.
95:12 Возрадуются поля, и вся яже на них. Тогда возрадуются вся древа дубравная. Полями и древами называет святые души, которые возрадовались о спасении мира.
96 И здесь опять изображает спасение мира и веру всех народов во Христа.
96:1 Господь воцарися, да радуется земля, да веселятся острови мнози. Островами называет церкви, как движимые всяким ветром и окружаемые горькими волнами бедствий.
96:2 Облак и мрак окрест Его. Означает этим прикровенное снисшествие Господа к людям, когда явился в зраке раба. Правда и судьба исправление престола Его. То и было причиною отпущения грехов, что рассудил Он прю нашу, какая была у нас, очевидно, с лукавыми и сопротивными силами.
96:3 Огнь пред Ним предыдет; потому что Божественною Своею силою попалил Он всякое лукавое и сопротивное действование.
96:4 Осветиша молния Его вселенную. Говорит, что святые Его Апостолы и Евангелисты суть молнии, и подобно свету озарили поднебесную.
96:5 Горы яко воск растаяша от лица Господня. Горами называет сопротивные силы, которые, подобно воску, растаяли от сказанного выше огня. Что отвердевает от северного ветра, то тает от ветра южного. Поэтому, прекрасно говорить невеста в Песни Песней: востани севере, и гряди юже, и повей в вертограде моем, и да потекут ароматы моя (Пес. песн. 4, 16).
96:7 Да постыдятся вcu кланяющиися истуканным, — видя, что те, которых древле почитали богами, подобно воску, тают пред лицом Господа. Поклонитеся Ему вcu Ангели Его. Благодарите за то, что совершено Им для поднебесной.
96:8 Слыша и возвеселися Cиoн. Сион есть Церковь. Чта же слышал, как не евангельскую проповедь? Она даровала Церкви веселье. И возрадовашася дщери иудейския. Дщерями иудейскими именует преподобныя души, которые исповеданием сочетались с Богом и возрадовались судеб ради Божиих, когда увидели, что мучительствовавшие изгнаны, а содержимые в рабстве изведены на свободу.
96:10 Любящии Господа, ненавидите злая. Предлагается совет искупленным на свободу отвращаться всякого вида лукавства. Хранит Господь души преподобных Своих. Вы, отвратившиеся от лукавого, соделались преподобными; и Господь после этого будет охранять вас от лукавого. Ибо лукавый в собственном смысле есть грешник.
96:11 Свет возсия праведнику, т. е. свет евангельский. Возсия же праведнику, т. е. людям, соделавшимся праведными чрез веру. И правым сердцем веселие. После слова «правым» должно поставить знак препинания, чтобы вышел смысл: соделавшимся правыми воссияет в сердце веселье, а слово «возсия» надобно относить к целой речи.
97 И этот псалом изображает первое пришествие Господа и веру в Него всех народов, дарованную им по обетованиям, какие возвещены были отцам. Поэтому, псалом побуждает все народы воскликнуть победную песнь, сложенную от лица их.
97:1 Воспойте Господеви песнь нову, яко дивна сотвори Господь. Ибо действительно дивно, что смерть приведена в бездействие и оживотворен снова человеческий род. Спасе Его Десница Его. Ибо Христос — Отчая Десница, потому что не имеет нужды в человеческой помощи, всю поднебесную приводит к Отцу Своему.
97:2 Сказа Господь спасение Свое. Словом «спасение» означает пришествие Господне во плоти, по сказанному Симеоном: яко видесте очи мои спасете Твое (Лк. 2, 30). Пред языки откры правду Свою, изгнав князя века этого, оправдав же нас, издревле бывших под его мучительством.
97:3 Помяну милость Свою Иакову. Ибо дал обетование, что о Семени его благословятся все народы (Быт. 28, 14). Видеша вcu концы земли спасение Бога нашего. Нет места на земле, которое бы не имело части в царстве Христовом.
97:5 Поите Богу нашему в гуслех. Гуслями называет согласие души и тела.
97:6 В трубах кованых, и гласом трубы рожаны. Трубами коваными означает всевоспламеняющую и неослабевающую силу евангельской проповеди; а трубою рожаною — царское достоинство, потому что цари помазуемы были из рога, и сверх того, рожаною трубою провозглашалось их воцарение.
97:7 Да подвижится море и исполнение его. Морем означает настоящую жизнь, по причине горьких в ней забот. Поэтому, она подвигнется с места прежнего своего стояния, т. е. идолослужения.
97:8 Реки восплещут рукою вкупе. Реками называет святых Тайноводцев, а рачительность их в деле проповеди означает тем, что плещут они вкупе. Горы возрадуются,
97:9 яко идет судити земли. Т. е. возрадуются силы Ангельские; ибо у них бывает радость о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 10).
95:6 Или: красота.
95:9 Друг. возм. пер.: в одеждах богослужебных.
95:13 Или: в истине.
96:7 Друг. возм. пер.: Божественные существа.
96:11 Так в LXX и друг. древн. пер.; масоретский текст: свет сеется праведнику.
96:12 Или: Его святую память.
97:1 Букв.: правая.
Псалтырь, собрание отдельных псалмов, - самая большая книга во всей Библии. На еврейском языке она называется Техиллим, то есть «песни хвалы», или гимны; более полное название: Сефер Техиллим - «Книга Хвалений». Слово «псалом» пришло к нам из греческого перевода этой книги и означает «музыка на струнных инструментах» или «песни, положенные на такую музыку». Псалмы представляют собой священные стихи, сложенные в традициях древней литературной формы Ближнего Востока. Они исполнялись как религиозное песнопение или читались как молитвы одним молящимся или группой лиц, собравшихся для поклонения Богу. В этой книге сто пятьдесят псалмов, и в заголовках многих из них (фактически семидесяти трех) сказано, что они написаны Давидом. В целом это творческий труд многих вдохновленных свыше авторов. В своем окончательном виде псалмы, возможно, были собраны вместе выдающимися иудейскими деятелями Эзрой, Неемией (вторая половина V в. до Р.Х.) или вскоре после них учеными-писцами.
Многие из библейских идей нашли свое отражение в псалмах. Здесь очень выразительно представлены такие понятия, как прославление Бога, благодарность, вера, надежда, сокрушение о грехе, Божья верность и Его помощь. Главная же идея псалмов - глубокое доверие Богу. Авторы псалмов всегда выражают свои подлинные чувства, прославляют ли они Бога за Его благодеяния или жалуются Ему во время бедствия. Псалмы являют собой наиболее совершенные образцы лирической поэзии. По глубине чувств и возвышенности устремлений, по полноте раскрытия помыслов и чаяний человеческой души, по красоте и утонченности и, в ряде случаев, по силе и величию речений они остаются непревзойденными и в самых возвышенных выражениях лирики светской. Ибо какая другая поэзия может подняться до высот той поэзии, тема которой - поиск душой человеческой вечного Бога? Как духовное и вечное превосходит земное и эфемерное, так и поэзия псалмов возвышается над великими сокровищами мировой лирики.
В древнем Израиле посредством псалмов люди могли прославлять Бога (см. Пс 105), говорить о своей печали (см. Пс 12), учить (см. Пс 1), выражать почтение израильскому царю и молиться о том, чтобы он правил мудро и судил справедливо (см. Пс 71), рассказывать о власти Бога над всем творением (см. Пс 46); проявлять свою любовь к Иерусалиму (см. Пс 121) и отмечать праздники (см. Пс 125). Конечно, псалмы могли служить одновременно многим целям.
Христос нередко ссылался на псалмы, когда проповедовал и учил. Часто цитировали их и новозаветные писатели. У первых христиан они тоже звучали в песнопениях, наставлениях и пересказах Благой Вести о том, что сделал Бог для мира через Иисуса Христа. Можно заметить, например, что только на один стих из Псалма 117: «Камень, что отвергли строители, краеугольным стал камнем» (117:22) - в Новом Завете дано шесть ссылок как на предсказание об отношении руководителей израильского народа к Иисусу и о Его роли в созидании Церкви.