31:42-51 Страх (евр "пахад") Исаака- метонимия : "Страхом Исаака" назван объект его страха, т.е. Бог (ср. Ис 8:13). Страх Исаака есть "страх Божий", ибо его "носил Исаак в душе" (Бл. Феодорит, Вопросы, 92). Многие современные исследователи на основании изучения языков - арабского и пальмирского, родственных еврейскому, пришли к заключению, что более точным был бы перевод "Родитель Исаака".

32:23-27 Иаков остается один, вероятно ожидая особого знамения Божия, подтверждающего его права на Ханаан. Таинственная борьба, происшедшая на рубеже Св. Земли, означает, по мнению Отцов Церкви (напр, св. Иеронима и Оригена), что дар Божий будет дан только тому, кто мужественно борется и обращается к Богу с настойчивой молитвой.

32:30 Ср. Исх 33:20.

35:2-4 Отвергая идолы, похищенные Рахилью (Быт 31:19, (Быт 31:39), а также и те, которые хранили его люди, Иаков окончательно отказывается от суеверий предков и торжественно исповедует веру во единого Бога Израилева.

37 Иосиф (букв растущий) символизирует израильский народ. Его история (Быт 37-50) показывает, как Бог, вопреки искушениям, опасностям и злой воле людей, хранил Израиль в самые трудные периоды его истории. Жизнь Иосифа - любимого сына, преданного своими братьями, много и безропотно претерпевшего в рабстве, явившего пример нравственной чистоты и ставшего спасителем своего народа, прообразует земную жизнь возлюбленного Сына Бога Отца, посланного в земное изгнание, уничижившего Себя принятием "образа раба", преданного Иудой, пострадавшего "до смерти крестной" (Флп 2 7-8) и ставшего спасителем человечества. В то же время сказание, избегая идеализации Иосифа, говорит и об его отрицательных поступках.

37:26 Согласно древнему поверью, убийца, покрыв землей кровь убитого, чтобы она не возопила о мщении (Быт 4:10; Иез 24:4; Иов 16:18), мог избежать суда Божия.

38 Повествование правдиво освещает греховные явления в потомстве Авраама - в колене Иудине, ставшем коленом Обетования. Св. Иоанн Златоуст пишет, что Христос "пришел не для того, чтобы избежать позора нашего, но чтобы уничтожить его... Он показал, что не гнушается ничем нашим... Иудеи превозносились Авраамом и думали оправдаться добродетелью предков... Господь показывает, что надлежит хвалиться не родом... все и самые праотцы согрешили", поэтому "пришествие Христа было необходимым" (Толк, на св. Мф. еванг. Беседа III).

38:8 Этот древний обычай (т. н. левират) был позже узаконен Моисеем (Втор 25:5-10).

31:1-3 Новые шесть лет службы Иакова у Лавана обогатили первого, но это обстоятельство возбудило недовольство Лавана и его сыновей: укоризненные речи последних Иакову и недружелюбное отношение к нему Лавана, «забывшего сказанное им прежде ( 30:30 ) Иакову: благослови имя Бог пришествием твоим»» (Иоанн Златоуст. Беседа LVII, 609), — создают Иакову столь же тяжелое положение в Харране, какое ранее было у него на родине, и теперь мысль его решительно обращается к последней. Божественное же откровение, повелевавшее Иакову возвратиться в Ханаан, исторгавшее его также и от опасности со стороны Лавана, как некогда спасен он был от ненависти Исава, окончательно утверждает Иакова в необходимости возвращения на родину. Намерение свое с пространною мотивировкою Иаков сообщает ( ст. 4-16 ) Рахили и Лии и получает их согласие.

31:4 Жен своих Иаков вызывает на поле, чтобы сообщаемое им решение его не оглашено было преждевременно; при этом любимая Рахиль называется ранее Лии, как и в 46:27 ; 46:19 . Стада Лавана Иаков нашел возможным оставить и быть при собственном скоте.

31:5 Подготовляя жен к решимости оставить отца и идти в Ханаан, Иаков указывает: 1) на изменившиеся отношения к нему Лавана; 2) на собственную добросовестность и усердие в работе и 3) на содействие божественное, которое проявилось в умножении стад Иакова и которое теперь призывает его к возвращению в Ханаан. Иаков называет Творца неба и земли и Бога всего Богом отца своего, применяясь, может быть, к представлению жен своих о богах-пенатах (какие, по ст. 19, были в доме Лавана), или же выражая, что Бог вселенной для него есть Бог обетовании, данных отцам его (ср. Rosenmüller, p. 481).

31:7-8 Иаков указывает на то, в чем фактически проявилось недоброжелательство к нему Лавана: он десять раз или вообще несколько раз — «10 раз» употребляется в неопределенном смысле, как круглое число (напр., в Чис 14:22 ; Иов 19:3 ) — переменял условную награду (упрек этот Иаков после делает самому Лавану, ст. 41), по произволу сокращая размеры ее, несмотря на все усердие Иакова ( ст. 6 ). Славянский: десять агнцев — перевод греч. τω̃ν δέκα αμνω̃ν, чтения ошибочного, — по предположению толкователей (Капелла, Бохарта и др.) вм. μνω̃ν (Акила: δέκα αριθμούς; Вульгата: decem ricibus).

31:9 Но Бог не допустил восторжествовать произволу Лавана, напротив, передал большую часть скота его Иакову: о собственных усилиях в этом направлении Иаков умалчивает, хотя, конечно, и не отрицает вовсе; но особенно отмечает он небесное покровительство ему при всех неправдах Лавана.

31:10-13 Указав выше на факт, что постепенный переход большей части скота Лавана к Иакову есть дело благословения Божья последнему, дело защиты его от неправды Лавана. Иаков теперь показывает женам, как убедился он в божественном благословении к нему: он говорит о целом ряде сонных видений ему, из которых одни имели место в начале шестилетнего срока службы его, а другие — в конце этого периода. В первом случае, всякий раз, как Иаков был опечален новою неправдою Лавана, он видел во сне исполнение своего желания: ангел Божий указывал ему, что имеющие родиться овцы и козы будут тех именно цветов, какие по условию принадлежали Иакову, — Бог, видя несправедливость к нему Лавана, Своею творческою силою ограждал благосостояние Иакова и, предполагается, прощал его не всегда законные действия в борьбе с корыстолюбием Лавана. В ст. 13 говорится уже о недавнем видении Иакова, в котором ангел Господень, напоминая Иакову о бывшем ему некогда видении в Вефиле и данном им там обете, повелевает ему возвратиться на родину. Перев. LXX (слав. и русск.) добавляет обетование Божия — быть всегда с Иаковом. Всем этим рассказом Иаков имеет в виду убедить жен своих идти с ним в Ханаан. Характерно обозначение ангела Божия именем Бога и отождествление его с Иеговою, явившимся Иакову в Вефиле на пути в Месопотамию ( 28:12-13 ). «Явившегося назвав выше ангелом, теперь показывает, что Он и Бог, потому что сам говорит: Аз есмь Бог, явившийся тебе на пути. Видел же он ангелов, восходящих и нисходящих по лестнице, и Господа, утверждавшегося вверху ее. Его-то наименовал здесь ангелом и Богом — Богом по естеству, ангелом же, да знаем, что явившийся не Отец, но единородный Сын... и великого совета ангел» (блаж. Феодорит, отв. на вопр. 90). В благословении Ефрема и Манассии Иаков называет ( 47:15-16 ) этого ангела Иеговы, Сына Божия до Его воплощения, ангелом-избавителем.

31:14-16 Ответ Рахили и Лии, замечательный по единодушию в данном случае давних соперниц, во-первых, утверждает, что ничто уже не привязывает их к дому Лавана, следовательно, нет препятствий с их стороны к выселению Иакова с семьею из Харрана в Ханаан ( ст. 14 ); во-вторых, содержит горькую и справедливую жалобу на алчность и бессердечие отца их, который их (подобно как Иакова) почитал как бы рабынями, не оставив за ними их вена — цены 14-летней службы за них Иакова; между тем, очевидно, обычаем времени и страны требовалось именно такое употребление брачного вена ( ст. 15 ); в-третьих, заключает в себе полное оправдание всей деятельности Иакова по приобретению собственности, которую Рахиль и Лия почитают неотъемлемою принадлежностью их и детей их ( ст. 16 ), а вместе и полное согласие следовать за Иаковом.

31:17-19 Теперь Иаков поспешно приготовляет семью свою, скот и все имущество и, пользуясь отсутствием Лавана на празднике стрижения овец, продолжавшийся несколько дней ( 1 Цар 25 ; Быт 38:12 и др.), немедленно пускается в путь со всем своим караваном. Время, судя по празднику стрижения овец, было весеннее, наиболее удобное для путешествий в жарких странах.

31:19-21 Терафимы, которых украла Рахиль у отца своего, были своего рода пенатами, домашний богами ( ср. ст. 30 ), употреблявшимися для вопрошения будущего: они имели фигуру человека ( 1 Цар 19:13 ). Возможно, что терафимы упомянуты в речи И. Навина о богах, которым служили праотцы еврейского народа ( Нав 24:2 ). Но вероятнее видеть в сообщаемом случае суеверие и в терафимах — своего рода талисманы. Похитила их Рахиль, может быть, с целью лишить Лавана возможности узнать, какою дорогою направился Иаков; или же терафимы Лавана обратили на себя внимание Рахили и по дороговизне их материала. Мидраш (Bereschit-rabba, Par. LXXIV, S. 363) говорит, что Рахиль сделала это с целью освободить отца от его суеверия. Того же мнения о поступке Рахили был и блаж. Феодорит: «иные говорят, что Рахиль украла идолы по расположению к ним. А я предполагаю противное, именно же, что похитила с намерением и отца освободить от суеверия» (Отв. на вопр. 91). Иначе и едва ли не точнее понимает поступок Рахили св. Иоанн Златоуст: «дочери еще держались отеческого обычая и имели большое уважение к идолам» (Беседа LVII, 613). — Иаков похитил сердце у Лавана арамеянина ( ст. 20 ) — игра слов ( ср. ст. 19 ); смысл выражения определяется второю половиною стиха: ушел тайком, взяв все же родных его дочерей ( ср. ст. 26 ). Название Лавана «арамеянином» (славянский: «сирин») здесь и ниже ( 24 ст. ) имеет цель, по замечанию Клерика, не отечество Лавана определить, а отметить нравы сего мужа, так как сирийцы издревле почитались самыми хитрыми и лукавыми из всех народов; Иаков же перехитрил хитрейшего (Розенмюллер, p. 487). Иаков перешел реку, т. е. Евфрат, и «обратил лицо свое» ( ср. Иер 50:5; Лк 9:53 ), т. е. направился, именно взял юго-западное направление — к горе Галаад. Последнее название здесь ( 21 ст. ) употреблено пролептически, так как по ст. 47 только Иаков дал горе это имя. Место, где Иакова через 10 дней после его бегства догнал Лаван: 3 дня последний еще не знал о побеге Иакова, ст. 22, и 7 дней он гнался за ним до горы Галаад, ст. 23. Позже, как известно, вся заиорданская страна называлась Галаадом, и потоком Иавоком разделялась на северную и южную части. В данном случае разумеется, вероятно, самая северная часть территории, ближайшая к Месопотамии, а не теперешний Джелаад на Иавоке: дойти сюда в 10 дней Иаков, при медленности движения его каравана ( ср. 33:13 ), не мог. На одной и той же горе, может быть, на разных холмах ее, располагаются особыми станами Иаков с семьею и Лаван с родственниками-спутниками ( 25 ст. ).

31:24 Ограждая неприкосновенность своего избранника, Бог (называемый здесь общим именем Elohim, а не специально-теократическим именем Иегова) является во сне язычнику Лавану предостеречь его от насилий Иакову, как ранее являлся Авимелеху ради Авраама ( 20:3 и сл. ). Мидраш усматривает различие этих богоявлений от тех, которых удостаивались члены избранного народа, в том, что первые бывали только во сне (ср. еще Иов 4:13 ; Bereschit-rabba, Par. LXXIV, S. 361-462), но бывало и наоборот (ср. видение Иакова, Быт 28 , и откровение Валааму, Чис 23-24 гл.; ср. 22:9 ). Точнее будет сказать: первые богоявления относятся к области общего промышления Божия, последние имеют теоретический и сотериологический отпечаток; первые связаны с ветхозаветной идеей Элохима, Бога природы, последние с идеей Иеговы, Бога спасения. Во всяком случае факт, что сириец Лаван удостаивается богоявления, указывает на то, что в душе его было нечто и доброе.

31:26-30 Речь Лавана, дышавшая порывистою страстностью, содержит, однако, некоторые благоприятные для личности Лавана черты: во-первых, довольно нежную, по-видимому, привязанность к дочерям и внукам: первых он называет сердцем своим (см. евр. текст: «ты похитил мое сердце») и негодует, что Иаков увел их, как военнопленных (26), не дав возможности Лавану проводить своих дочерей и внуков с торжеством и музыкой, обычною на Востоке при встречах и проводах (ср. 1 Цар 18:6 ; Суд 11:34 ; toph — ударный музыкальный инструмент, «тимпан», род бубна, kinnor — струнный инструмент, арфа или гусли), и даже лишив Лавана удовольствия поцеловать своих внуков (27-28; на последнее, по Мидрашу, Иаков заметил: это ты можешь сделать еще теперь, — Лаван и сделал это при прощании, ст. 55); во-вторых, богобоязненность и послушание Лавана повелению Божию ( ст. 29 ): «повеление Божие укротило его пыл, обуздало его ярость, и он относится с кротостью и как бы отеческою любовью к Иакову» (Иоанн Златоуст. LVII, 616-617).

31:29-30 Но Лаван скоро переходит к угрозе и наконец к обвинению в краже терафимов, называемых им здесь богами. Так, благоговение пред Богом истинным у Лавана омрачалось грубым языческим суеверием, а любовь к детям — эгоизмом и мстительностью.

31:31-32 В апологии своей Иаков сначала кратко и с кротостью отвечает на упрек Лавана в тайном удалении от него: он опасался, как бы Лаван, нерасположенный к нему, не оставил при себе жен Иакова с детьми, как ранее лишал его законной награды. На второе же обвинение — в похищении терафимов Иаков отвечает предложением произвести в его стане поголовный обыск, именно при свидетелях из числа спутников Лавана. При этом на случай, если бы терафимы нашлись у кого Лаваном в стане Иакова, он произносит — по праву патриарха и главы семьи ( 38:24 ) — заклятие на виновного (о похищении Рахили он не знал); по Мидрашу, это было необдуманное слово — Рахиль похитила терафимы и умерла (Bereschit-rabba, Par. LXXIV, S. 362).

31:33-35 Лаван производит обыск в шатрах Иакова и всех жен его (имевших отдельные шатры). Хитрость и находчивость виновницы всего этого, Рахили состояла в том, что, зная древний обычай, известный и другим народам, а в законодательстве Моисея возведенный на степень закона положительного ( Лев 15:19-20 ) — женщина нечиста во время менструации, и всякое прикосновение к ней оскверняет, — Р. спрятала терафимы под верблюжье седло, и сама села на всем в той уверенности, что Лаван не решится обыскивать ее, как скоро она заявит ему о своем состоянии нечистоты. Замечательно при этом глубокое почтение, с каким дочь обращается к отцу ( 35 ст. ), хотя ни Рахиль, ни Лия не почитали отношения Лавана к ним и Иакову нормальными и справедливыми ( ст. 15-16 ).

31:36-42 Теперь, когда обыск Лавана не привел ни к чему, Иаков, склонный, может быть, видеть в подозрении Лавана клевету на себя, со всею энергией высказывает наполняющие его чувства глубокой горечи против Лавана — как за это последнее обвинение ( ст. 36-37 ), так и за все неправды Лавана в отношении к Иакову в течение всей двадцатилетней его службы Лавану, службы самой тщательной и нередко требовавшей самоотвержения, при крайне бессердечном отношении Лавана. Искушенный опытом пастушеской жизни, Иаков наглядно изображает непривлекательные черты своей пастушеской жизни у Лавана, а вместе и пастушества вообще. На обязанности пастуха было следить, чтобы беременные овцы и козы не выкидывали; Иаков при этом не позволял себе, подобно другим пастухам, брать себе в пищу хотя бы изредка ягненка из стада хозяина (38). Напротив, Лаван беспощадно взыскивает за всякое пропавшее животное, хотя бы даже пропажа случилась не днем, когда опасение стада более благоприятно, но и ночью, когда бдительность пастуха естественно ослабляется (39). К тяжелым нравственным условиям службы у Лавана присоединялись и неудобства пастушеского быта физического свойства: крайне резкая смена самого высокого зноя днем и нестерпимого холода ночью. По свидетельству путешественников, во всей западной Азии и теперь, особенно в весенние и осенний месяцы, различие между температурой дневною и ночною приблизительно таково же, как в умеренном климате — между летом и зимой. Противоположение дневного зноя и ночного холода нередко в Библии ( Иер 36:30; Пс 120:2 ).

31:40  Сон убегал от глаз Иакова — вследствие особой заботливости его о целости стада. «Видишь ли неусыпность пастыря? Видишь ли напряженное старание?» (Иоанн Златоуст. LVII, 620).

31:41-42 Тщательное и даже самоотверженное отношение Иакова к обязанностям своей пастушеской службы у Лавана не находило, однако, справедливой оценки у Лавана: напротив, он не прочь был всячески уменьшить заработную плату Иакова ( ср. ст. 7 ). И, по убеждению Иакова, только очевидное и для Лавана попечение Божие о благе Лавана удержало его от совершенного лишения Иакова всего его благоприобретенного имущества. «Так как Богу известно, с каким великим усердием исполнял у тебя службу и какие труды переносил я... то, призирая на это, Он, как Господь человеколюбивый, вчера обличил тебя, отвратил от меня несправедливые и неразумные покушения с твоей стороны» (Иоанн Златоуст. LVII, 621). В противоположность политеистическим верованиям Лавана (ст. 30, ср. ст. 53), Иаков (как и в речи своей женам, ст. 5) исповедует Бога вселенной Богом отца и деда своего, при чем употребляет параллельные друг другу выражения: «Бог Авраама» и «страх Исаака». Последнее выражение представляет метонимию, обозначая объект страха Исаака, т. е. Бога: такое наименование применено к Богу у пророка Исаии ( 7:13 ). «Страхом Исаковым назвал благочестие, т. е. страх Божий; потому что Божий страх носил Исаак в душе» (блаж. Феодорит, вопр. 92). Чувство страха, благоговения пред Богом, неотъемлемое от религии вообще и ветхозаветной по преимуществу, Исааку усвояется, по-видимому, в специальнейшем смысле — в смысле указания на индивидуальную особенность Исаака. По мнению раввинов, названием этим обозначалось или то, что Исаак при принесении его в жертву испытал в особенно сильной степени страх Божий, или то, что Исаак, как еще живущий, неизбежно испытывал чувство страха Божия, и Иаков не мог сказать о живом еще отце: «Бог Исаака» (ср. Н. Grotii. Annotat. in V. Т. T. I, p. 39: non dicit Deus Isaaci, quia vivebat adhuc Isaac).

31:43-44 Убежденный страстными, по справедливости, упреками Иакова, Лаван не без нежности к дочерям и внукам уверяет зятя своего в отсутствии у него всякого дурного намерения относительно родной ему семьи Иакова и в залог дружелюбия предлагает заключить взаимный союз, сущность и содержание которого указаны ниже, ст. 50 и 52: а) со стороны Иакова он был обязательством к доброму обращению с дочерьми Лавана и не умножению жен сверх наличного количества ( ст. 50 ) и б) со стороны обоих, Иакова и Лавана, союз этот был ручательством, что ни один, ни другой не будут переходить полагаемой ими границы — холма — с враждебными друг другу целями.

31:45-46 Внешним выражением или монументальным закреплением союза, обычным на древнем Востоке при договорах, является каменная стела (столп), совместно воздвигнутая обеими сторонами (согласно столпу, поставленному Иаковом в Вефиле, 28:19 ). В качестве же закрепления союза, на воздвигнутом только что холме устрояется трапеза ( ср. 26:30; Нав 9:14-15 ).

31:47 И Иаков, и Лаван указывают в холме свидетеля союза ( ср. Нав 4:3,21,22; 22:11,26,27,34; 24:27 ). Но Иаков употребляет два еврейских слова: гал — эд, а Лаван соответствующие по значению сирийские или арамейские: йегар — сагадута; отсюда узнаем, что уже в третьем поколении родоначальников еврейского народа язык, каким они стали говорить в Ханаане (родине Иакова), был диалектически различным языком от арамейского или халдейского языка, на каком говорили на родине Авраама. Следовательно, библейский еврейский язык был усвоен библейскими патриархами от туземных жителей Ханаана и Финикии.

31:48-49 Другое название, данное месту заключения союза между Иаковом и Лаваном, — Мицпа (у LXX-ти: Массифа), т. е. стража, потому что, — говорит Лаван, — по расставании нашем Бог один будет стражем, охранителем верности наших взаимных по настоящему союзу обязательств; Он будет и единым судьею стороны вероломной (Вульгата: Intucatur et judicet Dominus inter nos quando recesserimus a nobis). Впоследствии в восточно-иорданской части Св. Земли известна была Мицпа или Массифа Галаадская ( Суд 11:29 ) в колене Гадовом ( Нав 11:3,8; 13:26 ), отличавшаяся от Массифы западно-иорданской Вениаминовой ( Суд 20:1; 21:1 ). Имя Галаад впоследствии сделалось названием целой страны, от пределов Моавитских до потока Иеромакса на севере ( ср. Втор 3:13; 34:1 и др.).

31:50-52 Выражая условия и сущность союза, Лаван ручательство верности и неприкосновенности его видит единственно в Боге, Которого он клятвенно призывает охранять целость предлагаемых им обязательств и карать сторону вероломную: опасения Лавана возбуждались отчасти распространенным уже в то время обычаем повиновения, под влиянием Которого Иаков мог расстроить семью свою взятием других жен, кроме Лии и Рахили с их рабынями — наложницами Иакова, а в этом случае естественно было ожидать ухудшения положения и Лии, и Рахили; главным же образом Лаван боится, как бы Иаков не возвратился в Месопотамию с целью отомстить ему: он, поэтому, требует, чтобы Иаков никогда не переходил «холма-свидетеля» с враждебными целями; торговые и вообще мирные сношения здесь сами собою предполагались, как возможные ( ср. 3 Цар 20:34 ). Договор Лавана с Иаковом в последней своей части есть скорее международный контракт, чем личный союз.

31:53 Заключительный акт союза — клятва именем Божьим — у Лавана и Иакова совершается различно: у первого в политеистическом, у последнего в чисто монотеистическом, теократическом смысле. Впрочем, упомянув о Боге Авраама и Боге Нахора, как двух различных богах, Лаван затем как бы поправляет себя, употребляя выражение «Бог отца их».

Страхом Исаака — ср. ст. 42.

31:54  Заколол Иаков жертву. Евр. толкователь толкует: «заклал животных для пиршества». О совместной трапезе Иакова с Лаваном и его спутниками говорится как здесь, так и выше, в ст. 46. Действительно, евр. гл. zabach имеет, кроме специально-жертвенного значения, и вообще — закалать (напр., в 1 Цар 28:24 ; 3 Цар 19:21 ), равно и zebach — не только жертва (обычно жертва мирная), но и трапеза вообще ( Притч 17:1; Иез 39:17 ). Что здесь речь идет не о жертвоприношении, еврейские толкователи выводят из того, что все примирение Иакова с Лаваном носит характер неискренности. При аналогичном случае из жизни Исаака — при союзе с Авимелехом — имело место только пиршество ( 26:30 ). Но, конечно, Иаков мог принести и собственно жертву, благодарственную или, как позже в законе Моисеевом она называется, мирную (зевах шламим, Лев 6:11 и далее ): то, что узаконил Моисей, могло и ранее жить в обычае и богослужебной практике народа.

31:55 (евр. 32:1 ) Лаван отдает последнюю дань своей родственной нежности к семейству Иакова и, поцеловав внуков и дочерей, возвращается в место свое, по Мидрашу — к идолам своим (Bereschit-rabba, Par. LXXIV, S. 365).

32:1-2 «Поелику прекратился и уже миновал страх Иакова пред Лаваном, а место его заступил страх пред братом, то человеколюбец Господь, желая ободрить праведника и рассеять всю его боязнь, даровал ему узреть полк ангелов» (Иоанн Златоуст. Беседа LVIII, с. 625). Основываясь на свидетельстве кн. Яшар, о том, что в противовес 400 мужам Исава, высланным им по наущению Лавана, Ревекка выслала на защиту Иакова 72 человека, некоторые еврейские толкователи видели в «ангелах Божиих» или «ополчении Божиим» просто путников, караван которых ободрил Иакова в его страхе. Иосиф Флавий (Иуд. древн. I, 20, §81) говорит о некоторых «видениях» (φαντάσματα), бывших Иакову при приближении к Ханаану и предвещавших ему «благие надежды» в будущем. Но оба толкования явно извращают прямой смысл библейского текста: «ангелы Божии» суть те же небесные охранители избранника Божия, каких он видел во сне на пути в Месопотамию ( гл. 28 ). Название их «ополчением Божиим» (machoneh Elohim) соответствует совершенно обычному в Ветхом Завете названию мира ангельского «воинство небесное» ( Нав 5:14; Пс 67:16; 102:21 ). Что нередко назывался сонм ангелов «ополчением Божиим» видно из 1 Пар 12:22 . Двойственная форма имени «Маханаим» объясняется так, что Иаков разом видит два стана: земной (собственный) и небесный (ангелов), или же — два сонма ангелов; последнее толкование предложил, между другими, р. Ярхи: по нему, один сонм был ангелы-хранители страны Халдейской, сопровождавшие его невредимым до пределов Ханаана, а другой сонм — ангелы-хранители земли Ханаанской теперь принимавшие Иакова от первых на хранение (ср. толков. 28:12-13). Верование в охранение ангелами отдельных лиц ( Пс 33:8 и др.) и целых народов и царств ( Дан 10:13,21; 12:1 ) — учение библейское. Маханаим — впоследствии город убежища ( Нав 21:36 ) упоминается не раз в истории Давида и Соломона ( 2 Цар 2:8; 17:24,27; 19:33,34; 4:14 ).

32:3 Получив ободрение от небесных вестников-ангелов (maleachim), Иаков посылает земных вестников (тоже — maleachim, почему раввины высказывали абсурдную мысль о посольстве ангелов Иаковом) к Исаву, в Сеир. Последнее название, бывшее прозванием Исава (на основании внешнего вида его, Быт 25:25 ; др. прозвание его — Едом, 26:1 , вероятно, ввиду случая с чечевицею, 25:30 ), здесь употреблено пролептически (как в Быт 14:6 ) о гористой и обильной пещерами территории троглодитов хореев, на восток от Иордана, позже занятой племенами Исава ( Втор 2:12,4-5,8 ). Исав с семьею переселился туда позже ( Быт 36:6 ), но, может быть, уже кочевал по своим будущим владениям, представлявшим удобства для его любезного занятия — охоты.

32:4-5 Названия: «господин» для Исава и «раб» для себя со стороны Иакова, получившего высшее благословение и господство над Исавом, — акт восточной вежливости ( ср. Быт 23:6; 1 Цар 24:9 ), а вместе с указанием на возможность подарков Исаву — и очевидное captatio benevalentiae.

32:6 На это приветствие ответа не было получено, напротив, получилось тревожное известие, что Исав идет на встречу с 400 мужей, — вероятно, из племени Измаила, с которым Исав уже ранее породнился ( 28:8-9 ).

32:7-8 Боязнь Иакова, несмотря на божественные обетования защиты ( 28:13-15; 31:13 ), — на что не без основания обращали внимание уже иудейские толкователи — обнаруживает, конечно, несовершенство веры Иакова в Промысл Божий (вера его чрезвычайно уступала в силе и твердости своей вере Авраама, Быт 15:6 ). Соответственно этому он употребляет прежде всего чисто человеческое средство защиты ожидаемых враждебных действий от Исава. Можно думать, впрочем, что, кроме естественной привязанности к жизни и страха за себя и семью, внутреннее беспокойство Иакова вызывалось упреками его совести за обман его в отношении Исава. Этот высший мотив, естественно, обращает мысль Иакова к Богу.

32:9-12 В сознании недостаточности человеческих сил и средств, как орудий защиты от предстоящей опасности, Иаков обращается с молитвою к Богу отцов. Эта, первая в Библии, молитва (если не считать ходатайства Авраама за содомлян, 18:23 и далее ) имеет все признаки истинной молитвы, отличаясь искренностью, детскою простотой, благодарностью к Богу, смирением пред Ним и надеждою на Него одного. Вначале молитвы — исповедание Бога Богом спасения и указание на прямое повеление ( 31:13 ) Божие Иакову возвратиться на родину, с обетованием — быть с ним (10). В сравнении с теми великими благодеяниями, которые обещал и даровал уже Господь Иакову, он чувствует свое ничтожество, недостоинство, тем более, что у него налицо — осязательное доказательство промышления Божия о нем, в виде обогащения его в Месопотамии, между тем как туда он направлялся с одним посохом (евр. толкователи, обращая внимание на конструкцию bemaqeli, с жезлом, или, точнее, посредством жезла, полагали, что Иаков жезлом разделил Иордан). Усиленно молясь о спасении, Иаков выражает боязнь за целость семьи — «чтобы Исав не убил его и матери с детьми» ( ст. 12 ). Последнее выражение — ходячая фраза ( Ос 10:14; Втор 22:6 ), означающая полноту и вместе жестокость, кровожадность истребления.

32:12 Основанием надежды Иакова служат обетования Божия ему и отцам его ( 28:13; ср. 22:17 ).

32:13 Иаков остается ночевать на месте молитвы, по мнению Абарбанеля, в ожидании ответа на нее. Под впечатлением молитвы Иаков отменяет первоначальное намерение свое — спасти бегством от Исава хотя половину стана ( ст. 7 ) — и решает идти прямо навстречу Исаву, предпослав прежде дары ему.

32:14-20 В выборе лучшего из скота и в порядке отправления его — отдельными стадами, наконец, в поручении рабам подготовить Исава к милостивой встрече Иакова видно большое знание Иаковом человеческого сердца и средств действовать примиряюще на самое гневливое сердце.

32:21-24 Переведя скот и семью через Иавок — на южную сторону его, Иаков сам остается на северной. Поток Иавок, теперь Зерка, берет начало из гор Васана и впадает в Иордан с левой стороны, почти на половине расстояния между Тивериадским озером и Мертвым морем. Остается Иаков один, вероятно, для молитвы.

32:24-30 Таинственный борец, ночью боровшийся с Иаковом, повредивший ему бедро и переименовавший его в Израиля, по словам прор. Осии ( Ос 12:3-4 ), был вместе Богом и ангелом; равно и сам Иаков ( ст. 30 ) признает, что видел Бога, лицо Божие. Поэтому иудейское и христианское толкование данного места одинаково признают борца явлением из небесного мира — ангелом. При этом церковные учители и многие позднейшие толкователи христианские видели в этом ангеле ангела несотворенного — ангела Иеговы, ранее являвшегося Иакову при Вефиле ( 28 гл. ) и в Месопотамии ( 36 гл. ) и, по верованию Иакова, охранявшего его всю жизнь ( 48:16 ) Сына Божья. «Из всего рассказа ( Быт 32:24-34 ) познаем, — говорит блаж. Феодорит, — здесь явился Иакову единородный Божий Сын и Бог» (отв. на вопр. 93). Мнение некоторых раввинов, будто боролся с Иаковом ангел-хранитель Исава или даже демон мстил Иакову за Исава, конечно, странно, но заключает в себе некоторый элемент истины, поскольку ставит таинственное борение Иакова с враждебными отношениями его к брату. Иаков доселе боролся с братом, и средствами не всегда безукоризненными. Теперь ангел Иеговы «влагает смелость в Иакова, который боялся брата» (блаж. Феодорит, там же). Но Иаков достигает этого благодатного ободрения путем борьбы с ангелом-Богом, борьбы, бывшей не только напряжением физической силы Иакова ( Ос 12:3 , beono, «в силе, крепости своей»), но и еще большим напряжением сил духовных, молитвою веры: по пр. Осии, Иаков в борении своем с ангелом-Богом «и превозмог, но плакал и умолял Его» ( 12:4 ). Указание на духовный момент борьбы заключается и в повествовании Моисея — в просьбе Иакова благословить его ( ст. 26 ). По этой внутренней стороне своей, борьба Иакова с ангелом Иеговы, есть тип духовного борения веры, не поддающейся никаким испытаниям и трудностям жизни; вместе же с тем она есть и предызображение всей будущности потомства Иакова, отселе получающего ( ст. 28 ) имя Израиля, — всей ветхозаветной теократической истории. Вообще, по характеру и значению своему богоборство Иакова напоминает ночное видение Авраама ( гл. 15 ), в котором также (но более конкретно) предызображалась будущая история избранного народа, складывавшаяся также из противодействия народа божественному призванию, обладания им непреходящими духовными благами и временных испытаний и потерь материальных. Что борьба Иакова не была сновидением или вообще явлением визионарным, видно уже из употребленного в евр. тексте глагола abaq (ст. 24-25; евр. 25-26) — сражаться подобно атлету (покрываясь пылью), а еще более из повреждения состава бедра его (nervus ischiadicus) и хромоты его вследствие того ( ст. 25,31 ). Так, «и по пробуждении Иакова стегно его оставалось отерплым, и он продолжал хромать, чтобы не почесть ему видения мечтою, но в точности дознать истину сновидения» (блаж. Феодорит). Вместе с тем это имело научить Иакова, что победа дарована ему только по снисхождению таинственного Борца. И Иаков, как бы уразумев смысл борьбы, не хочет расстаться с борьбою и Борцом без благословения с Его стороны ( ст. 26 ). Но ангел Иеговы — применительно к воззрениям древних, что богоявления посещают человека только ночью, говорит Иакову о необходимости удаления Его с восходом зари (по раввинскому объяснению, ангел спешит, чтобы с ангельскими сонмами принести Богу утреннюю хвалу, Bereschit-rabba, Par. LXXVIII, S. 378). Просимое Иаковом благословение дается ему в перемене его имени, сообразно обстоятельствам дела и внутренней настроенности Иакова. Отселе прекращается его борьба хитростью — «запинание» в отношении к людям и обстоятельствам (в получении благословения, в отношениях к Лавану и пр.), и начинается священное борение его духом за высшее богодарованное призвание; посему вместо прежнего природного имени «Иакова» ему и потомству его даруется священное, теократическое имя «Израиль» — по объяснению самого текста «богоборец» (св. Златоуст толкует: «видящий Бога», — по значению подходило бы и это объяснение, но этимологически оно едва ли возможно), — путем постоянства подвига молитвы ( ср. Евр 5:7 ) принимающий духовные блага от Бога, что вместе с тем будет залогом победы Иакова-Израиля и над врагами. Получив новое имя от ангела Иеговы, Иаков вопрошает и Его об имени, но Он не называет Себя, давая понять, что из самого дела Иаков мог узнать это; у LXX, в слав. и рус. есть в ст. 29 прибавка к еврейскому тексту: «оно (имя) чудно», — взятая из Суд 13:8 , а может быть, имевшая место и в оригинальном списке.

32:30 Географическое положение Пенуела точно неизвестно; упоминается впоследствии в истории Гедеона ( Суд 8:8 ) и Иеровоама ( 3 Цар 12:25 ).

32:31 Обычай неупотребления «вертлюжьей жилы» животного, доселе соблюдаемый евреями, восходит ко времени до Моисея, который, не внося его в законодательство свое, отмечает, однако, существование его и дает видеть важность его, коренящуюся в важности исторического события, послужившего его опорою.

33:1-2 Несмотря на благодатное ободрение свыше, Иаков опять ( как 32:3-8; 13-21 ) не пренебрегает человеческими мерами предосторожности: членов семьи своей он располагает, ввиду приближения Исава, в порядок по степени близости их сердцу Иакова, — рабыни с их сыновьями, Лия с ее детьми, Рахиль с Иосифом. Не без цели, может быть, ставит он детей подле их матери, желая как бы разжалобить сердце Исава; во всяком случае, ставя любимцев своих позади, Иаков хочет дать им возможность спастись на тот случай, если бы гнев Исава обрушился на передние ряды семьи Иакова.

33:3 Земные поклоны — обычный способ приветствия высших на древнем и новом Востоке. Падая ниц перед Исавом 7 раз (число полноты, совершенства и пр.), Иаков выражает этим отсутствие в нем горделивых замыслов — господствовать над старшим братом и как бы раскаяние Иакова в несправедливости, допущенной им относительно Исава при получении благословения.

33:4 При воинственности и некоторой дикости духа, Исав имел доброе сердце и способен был к возвышенным проявлениям братской любви и самоотвержения, на что Иаков ответил полною взаимностью: оба, растроганные, плакали.

33:5-8 Представление всех членов семьи своей и дальнейшая речь Иакова в отношении Исава показывают, что Иаков употребляет меры к тому, чтобы отстранить от себя всякое подозрение в нерасположении к Исаву. При этом он не останавливается и пред такою, непозволительною, на наш взгляд, гиперболою, как выражение ( ст. 10 ): «я увидел лицо твое, как бы кто увидел лицо Божие», — довольно, впрочем, обычное и понятное в устах древнего еврея (ср. 23:6 ; 30:18 ; особ. 2 Цар 14:17 ).

33:9-11 Происходит благородная борьба братьев между собою: Исав, вероятно, уже получивший часть отцовского имущества, искренно сознается, что не имеет никакой нужды, и предлагает Иакову оставить отобранный им скот у себя (9), Иаков же, выставляя на вид высокую радость свидания с Исавом и милостивого отношения его к нему (10), настаивает на принятии Исавом «благословения» (berachah — обычное название для всякого подношения в знак почтения и признательности, 1 Цар 25:27 ; 4 Цар 5:15 ; Суд 1:15 ) его (как бы в возмещение отнятого у него Иаковом благословения духовного). «Не откажись, говорит, принять это; все это даровано мне Богом; Он — податель всего, что имею. Через это Иаков незаметно давал ему понять, какого он удостаивается божественного промышления, и располагал его к тому, чтобы он оказывал ему большое уважение» (Иоанн Златоуст. Беседа LVIII, c. 633).

33:12-17 Здесь изображаются последние минуты свидания и расставание Исава и Иакова. Исав в знак искренней братской приязни предлагает Иакову продолжать путь совместно (12), но Иаков отклоняет это предложение под благовидным предлогом, что быстрое движение с Исавом и его спутниками может оказаться гибельным и для маловозрастных и нежных детей его, и для скота, в котором есть тоже молодые животные и дойные матки (13); на самом же деле Иаков, видимо, опасается, как бы мир с братом не был нарушен при дальнейшем совместном путешествии. Взамен этого он предлагает Исаву идти вперед одному, а сам выражает намерение идти медленно, насколько позволят малые дети и скот, и обещает прибыть к нему в Сеир. По поводу этого обещания Иакова, по-видимому, не выполненного им (17) по недоверию к Исаву, равв. Абугу говорит: «мы искали во всем Писании и не нашли, чтобы когда-либо Иаков приходил к Исаву на гору Сеир; возможно ли, однако, чтобы Иаков, который был правдив, мог обманывать Исава? Нет! Когда же он придет к нему? В будущем, см. Авд 1:21 , ср. Мих 7:20 » (Bereschit-rabba, Par. LXXVIII, S. 335).

33:15 Исав предлагает Иакову послать с ним несколько из своих людей — ради охраны или для выражения почета, в качестве свиты: но Иаков отказывается и от этой любезности брата, выражая словами: «к чему это?» или ту мысль, что и его собственный караван весьма обшарен и достаточно силен, или же — надежду на вышнюю защиту от Бога и ангелов ( ср. 32:1 ). Только бы мне обресть благоволение» — вежливая форма отказа пред лицом высокопоставленным ( ср. 22:13; 30:27 ).

33:16 Тогда Исав оставляет Иакова, с которым отселе, вероятно, не встречался до смерти Исаака ( 35:28-29 ).

33:17 Иаков со своим караваном приходит в Сокхоф, точнее: на место, позже названное этим именем и находившееся, по принятому у большинства толкователей воззрению, на восточной стороне Иордана, к югу от Пенуела и ближе к Иордану ( Суд 8:4,14 ), в колене Гадовом ( Нав 13:24,27; Суд 8:15 и др.); был, однако, впоследствии город этого имени и на западной стороне Иордана ( 3 Цар 7:46; 2 Пар 4:17 ). Некоторые (Ланге и др.) и видят здесь этот последний пункт, руководствуясь тем соображением, что невероятно, чтобы Иаков остановился, на долгое время при самом почти Иордане, не перейдя через него — в Ханаан. Но так как только в следующем (18) стихе именно о Сихеме замечено, что он лежал в Ханаане (на запад от Иордана), то можно предпочесть мнение тех, которые помещают Сокхоф, ст. 18, на восточной стороне Иордана. Располагаясь своим станом на более или менее продолжительное время (по раввинам, Иаков здесь прожил около полутора лет, — Bereschit-rabba, Par. LXXVIII, S. 386), Иаков строит для себя дом (bajth), а для скота — кущи (succoth), — последние, конечно, не были палатками или сенями для обитания людей, в каком смысле обычно употребляется термин succoth ( Лев 23:42; Ис 4:6; Ин 4:5 ), — это были, скорее, изгороди или шалаши для загона скота.

33:18 После приблизительно двухгодичного пребывания в Сокхофе Иаков благополучно (невредим, schalem) приходит в Сихем и таким образом оканчивает свое путешествие из Месопотамии и вступает в землю отцов — Ханаан. Выражение «благополучно» или «цел — невредим» еврейские и некоторые христианские толкователя понимали, как указание на исцеление бедра Иакова от раны после таинственной борьбы. LXX (η̃λθεν Ιακωβ εις Σαλημ πόλιν Σικιμων), Вульгата (transivit in Salem, urbem Sichimorum), сирский текст и славянский принимают евр. schalem за собственное имя; равным образом и некоторые толкователи считают это слово собственным именем местности — или подле Сихема (селение Салим и теперь есть вблизи Сихема), или даже Салима-Иерусалима. Но последний далеко отстоял от Сихема, местности Салима вблизи Сихема Ветхий Завет не знает. В самарянском Пятикнижии вм. schalem читается schalom, мир, благополучие, что прямо напоминает слова молитвы — обет Иакова ( 28:21 ) о возвращении его в дом отца beschalom, в мире. Господь и исполнил это желание Иакова, возвратив его в мире в Сихем. Вступая на родную землю, по прибытии из Месопотамии, Иаков проходит тот же путь и те же пункты, как и Авраам: Сихем ( 33:18 и далее , ср. 12:6 ), Вефиль ( 35:1 и сл. ; ср. 12:8 ), наконец, Хеврон ( 35:27 , ср. 13:18 ). Так начался второй ханаанский период жизни Иакова.

33:19 Останавливаясь на месте первого видения Авраама ( 12:7 ), на более или менее продолжительное время, Иаков, ввиду может быть недостатка свободных полей и недовольства жителей на пришельца, вынуждается купить подле Сихема участок земли у жителей города за 100 кесит. Qesitah, вероятно, обозначение единицы веса монеты (встречается, кроме данного места, еще в Нав 24:32 и Иов 42:11 ), равной, по предположению Гезениуса, 4 сиклям (100 кесит по Гезениусу = 400 сиклям Авраама, 23:15-16 ). Переводы: LXX, Вульгата, сирский, славянский читают: «100 агнцев» — перевод, в пользу которого можно привести лишь то общее соображение, что скот у древних некоторое время заменял деньги (откуда лат. pecunia от pecus). Если Авраам прибрел в Хевроне место погребения жене и себе, то Иаков в Сихеме приобретает поле для обитания на нем, чем и выражает веру в божественное обетование о наследовании Ханаана его потомством. После на этом месте погребены были кости Иосифа ( Нав 24:32 ); в евангельское время ( Ин 4:6 ) и даже теперь упоминается о колодезе Иакова близ Сихема.

33:20 Подобно Аврааму, поставившему по прибытии в Ханаан жертвенник в Сихеме ( 12:7 ), ставит здесь жертвенник и Иаков, призывая теперь Бога, как уже Бога Израиля, т. е. своего, а не только Бога отцов.

34:1 Описываемое в гл. 34 происшествие имело место не ранее, как через 8 лет после описанных в 33 гл. событий: Дина, родившаяся в конце второго семилетия службы Иакова у Лавана ( 30:21 ), здесь ( гл. 34 ) является возрастною девицею лет 16 (6-7 лет было ей при прибытии Иакова в Сокхоф, около 2 лет Иаков жил там и, следовательно, около 8 — в Сихеме), равно как и Симеон и Левий — взрослыми юношами ( ст. 5,7 ). Несмотря на продолжительное пребывание в окрестностях Сихема, с жителями его семейство Иакова, по-видимому, не сообщалось, и, может быть, даже имела место некоторая неприязнь, которая в кровомщении Симеона и Левия выразилась со всею страшною силою, найдя в обесчещении Дины лишь предлог для себя. По Иосифу Флавию (Иуд. древн. I, 21), у сихемлян был праздник, во время которого Дина и пришла в город — посмотреть женские наряды. Мидраш осуждает Дину (и Лию) зато, что она вышла одетою подобно блуднице (Bereschit-rabba, Par. LXXX, S. 391-392). Такое легкомыслие Дина наследовала будто бы от матери.

34:2-3 Сихем, владетельный принц города, который от него получил и самое имя ( ср. 4:17 ), воспламенился любовью к девушке и под влиянием страсти совершил насилие над нею. Но исключительно животною похотью, которая по удовлетворении переходит в противоположное чувство ненависти ( ср. 2 Цар 13:15 ), страсть Сихема не была. Напротив, он имел намерение вступить с нею в супружество и этой мыслью успокаивал и утешал Дину («говорил по сердцу», ср. 50:21 ; Руфь 2:13 ; Ис 40:1-2 ).

34:4-5 Сихем обратился с просьбою об устроении этого брака к отцу своему Еммору, Дину же, по-видимому, продолжал держать у себя в доме. Иаков с печалью услышал о бесчестии дочери, но из боязни пред Еммором и Сихемом не решался предпринять что-либо без сыновей своих, единоутробных с Диной, которых, как таковых, чувствительнее всего затрагивал позор их сестры (ср. 24:50 и далее ).

34:7 Еще и теперь у арабов изнасилование сестры считается большим позором для брата, чем даже осквернение жены для мужа. Имея в виду эту черту восточных нравов, Еммор обращается от имени Сихема с брачным предложением не к Иакову, а к Симеону и Левию, которые, между тем, пришли в сильнейшее раздражение при вести о позоре (nebalah, безумие, затем срамное бесчестие, Втор 22:21 ; Суд 20:10 ; преимущественно грубое оскорбление целомудрия, 2 Цар 13:12 , а потом и вообще тяжкое, противное основам теократии, преступление, Нав 7:15 ) сестры, в котором они усмотрели вопиющее нарушение права нравственного и общественного, нарушение, не извиняемое никакими мотивами («так не надлежало делать», ср. 2 Цар 13:12 ). К страсти их присоединяется и справедливая ревность о чести и чистоте «Израиля», т. е. богоизбранного племени, чистоту крови которого «осквернил» (timme, ст. 5) иноплеменник необрезанный.

34:8-10 Указывая на сильную любовь Сихема к Дине (дочь, bath, здесь, ст. 8, — сестра), Еммор предлагает семейству Иакову, кроме брака Сихема с Диною (8) еще: а) взаимные супружеские союзы (9) между сихемлянами и родом Иакова и б) беспрепятственное поселение на территории Сихема с правом гражданства и свободы всяких промыслов (10). Очевидно, Еммор предлагает семье Иакова полное слияние ее с его собственным народом. Такое слияние, независимо от тех внешних мотивом, по которым оно предлагается, было вообще не в целях истории спасения, и потому в последующем кровавом сихемском событии можно усматривать ту отрицательно-добрую сторону, что им предотвращено было пагубное исчезновение богоизбранной семьи Иакова в массе ханаанского населения. Кровожадный поступок Симеона и Левия этим, однако, не оправдывается.

34:11-12 Сихем, страстно желая брака с Диною, в свою очередь обещает дать самый большой выкуп (mohar, ср. Исх 22:16,17 ; Втор 22:29 ; 1 Цар 18:25 ) и, кроме того, такой же подарок (mattan) — первый отцу (или в данном случае — братьям) невесты, второй — самой невесте, по обычаям древнего Востока.

34:13-17 На слова благонамеренной готовности на все условия мира Еммора и Сихема сыновья Иакова, именно единоутробные Дине Симеон и Левий, делают, по-видимому, благовидное предложение, но с лукавою целью (13): объявляя позором для себя вступать в близкие родственные отношения, они требуют от сихемлян поголовного обрезания всех мужеского пола членов населения, — по букве Быт 17:10,12 . В предложении этом, конечно, нельзя видеть серьезного стремления сыновей Иакова пропагандировать богоустановленный институт обрезания среди чуждых племен. Самое предложение обрезания не могло ни удивить, ни раздражить евеян: обрезание, по свидетельству Геродота, существовало издревле у египтян, финикиян и др., следовательно могло быть известно и у хананеян, которые в Библии обычно не называются необрезанными; скорее удивительно, что евеяне оставались необрезанными, когда, напр., сильное племя Измаила, несомненно, имело обрезание. О внутреннем значении и смысле обрезания сыновья Иакова ничего не говорят Сихему и Еммору.

34:18-24 Проникнутые желанием устроить брак Сихема с Диною, Сихем и Еммор (последний по особенно сильной любви к сыну, ст. 19) охотно соглашаются на тяжкое условие союза с семьей Иакова (18), и особенно пылавший любовью к Дине Сихем готов был немедленно совершить (по тексту библ. — по-видимому, немедленно совершил, ст. 19) обрезание над собою. Но согласно условию (15) у них должен был быть обрезан весь мужеский пол. И вот они, собрав жителей города на обычное место всяких сходок и сделок ( ср. 19:1 и 23 гл. ), к воротам города, дипломатично ведут с ними переговоры, искусно доказывая им выгоды союза с семьей Иакова — союза, нужного в действительности лишь для личных их целей — для всей сихемской общины: члены фамилии Иакова — люди мирные, дружески настроенные к сихемлянам, они склонны к оседлости и промыслам; к поселению их подле сихемлян препятствий нет — территория Сихема обширна, незаселенна; в смысле заселения ее важное значение могут иметь взаимные браки сихемлян и членов потомства Иакова (21). Выставив на вид выгоды союза, Еммор и Сихем упоминают, наконец, и об условиям союза — поголовной кровавой операции всего мужского населения. Но и это нелегкое условие они, видимо, стараются представить весьма подходящим, не заключающим в себе ничего позорного уже по тому одному, что все члены фамилии Иакова обрезаны (22). Притом это единственное условие, продолжают Еммор и Сихем, доставит их народу все выгоды материального довольства, предоставив в руки их все богатство рода Иакова; и еще раз убеждают своих соплеменников согласиться на принятие обрезания (23). И вот, может быть, не столько красноречие князей, сколько естественное желание народа усилиться посредством союза с сильною и богатою, как полагали, семьей Иакова, окончательно склонили жителей Сихема к обрезанию, тем более что вовсе необычною, неслыханною в окрестных странах того времен операция обрезания не была. Согласились на принятие обрезания «все выходящее из ворот города», т. е. все полноправные, имеющие право голоса в общественных делах, и обрезание было поголовно произведено как над ними, так и над всем мужским населением города. Население это могло быть не особенно велико, как видно из легкости для Симеона и Левия последующей кровавой расправы со всею мужскою половиною населения. Кем совершено было обрезание над целою общиною? Вероятно, сыновьями Иакова, при особенно деятельном участии Симеона и Левия, с помощью также и рабов (24).

34:25-29 Здесь изображается страшная картина кровавой мести двух сыновей Иакова сихемлянам и буйного разграбления их имущества всеми братьями.

34:25 Третий день после совершения обрезания характеризуется наибольшим воспалением раны после обрезания (Вульгата: Die tertio, quando gravissimus vulnerum dolor est). Воспользовавшись мучительными страданиями и беспомощностью жителей Сихема, их неспособностью к защите и сопротивлению, Симеон и Левий (называемые здесь нарочито братьями Дины, так как они имели мстить за поруганную честь единоутробной сестры их) в сообществе, без сомнения, слуг своих, вооружившись мечами, отважно (евр. betach; слово это может быть, по конструкции речи, отнесено и к городу, ср. Иез 30:9 , и в таком случае дает ту мысль, что жители города беспечно, спокойно встретили нападающих, в которых доверчиво видели только союзников) произвели поголовную резню всего мужского населения. Это кровавое дело тем легче могло быть выполнено, что у сихемлян, если верить Иосифу Флавию, был тогда праздник, и стража и жители были в опьянении. Мидраш, желая как бы сгладить вину двух патриархов еврейских, говорит, что кровавая расправа Симеона и Левия была сигналом для вооружения и самого Иакова против окрестных племен (Bereschit-rabba, Par. LXXX, S. 395), при чем ссылается на 48:22 . Но библейский текст не только ничего не говорит об участии Иакова в преступлении двух его сыновей, но прямо свидетельствует, что Иаков был крайне огорчен поступком Симеона и Левия ( ст. 30 ) и излил всю горечь осуждения и проклятия этому поступку на смертном одре ( 44:5-7 ).

34:26 Погибли и виновники несчастья своего народа — Еммор и Сихем, причем возвращена была из дома Сихемова Дина, находившаяся у него или со дня захвата ее Сихемом ( ст. 2 ), или непосредственно после обрезания (братья-мстители нарочито могли оставить Дину в доме Сихема, чтобы вернее усыпить его бдительность). Мидраш замечает, что опозоренная Дина была в отчаянии до тех пор, пока Симеон не утешил ее обещанием супружества с нею; в 46:10 шестой сын Симеона, названный сыном хананеянки, по Мидрашу, был сыном Дины, которая названа здесь хананеянкой, как оскверненная хананеянином (Bereschit-rabba, Par. LXXX, S. 396).

34:27 За кровавою местью сихемлянам последовало со стороны Симеона и Левия разграбление города, в чем приняли участие и другие сыновья Иакова по тому же мотиву мести целому городу за преступление его князя. В книге Иудифь ( Иудифь 9:2-3 ) избиение сихемлян и разграбление их города представляется делом суда Божья над первыми за насилие Дине. Но если сыновья Иакова и послужили орудиями суда Божия над сихемлянами, то это кровавое дело нисколько не обеляется никакими усилиями национально-еврейского самолюбия, так как, независимо от кровавого его характера, в нем заключались еще: 1) вероломное нарушение союза с сихемлянами; 2) кощунственное пользование обрезанием для целей мщения и 3) своеволие в отношении к отцу, повергавшее все его семейство в опасность со стороны соседей.

34:30 На эту сторону дела пока и обращает их внимание Иаков, высказывая порицание их поступку, полную же оценку его с нравственной стороны он дал на смертном одре ( 49:5-6 ).

34:31 Ответ Симеона и Левия показывает отсутствие в них раскаяния, что, кроме характера эпохи, освящавшей кровомщение, говорит и о личной бессердечности их.

35:1 Кровавое дело Симеона и Левия в Сихеме делало небезопасным дальнейшее пребывание семьи Иакова в окрестностях Сихема ( ср. ст. 3 ). Притом целью путешествия Иакова из Харрана был Вефиль ( 28:22; 31:13 ), которого Иаков все еще не достиг, несмотря на десятилетнее уже пребывание его в Палестине. Посему Бог дает ему повеление идти в Вефиль, которое одновременно было и одобрением и напоминанием.

35:2-3 Под влиянием этого откровения, а равно и в ожидании движения в священный для Иакова Вефиль ( ср. 28 гл. ), он (как после Моисей от народа — перед Синайским законодательством, Исх 19:10,14 ) требует от всех членов семьи своей полного очищения — отвержения всех языческих примесей идолослужения (терафимам и, вероятно, другим идолам, служение которым могло быть занесено в семью Иакова месопотамскими рабами его, а также под влиянием сношений с сихемлянами) и, как внешнего знака сего, омовения и перемены одежды, оскверненных идолослужением. Это был как бы акт приготовления к высшему освящению ( ср. Лев 15:13; Исх 19:10,15; 2 Цар 12:20 ). Мотивом к этому Иаков выставляет свое чувство благодарности Господу за помощь в бедствиях пути.

35:4 Слово патриарха производит немедленное действие: домочадцы его отдают ему не только идолов, но и серьги ( ср. Исх 32:2 ): «может быть, и это были какие-нибудь знаки (символы) идольские, а потому и их вместе с идолами принесли Иакову» (Иоанн Златоуст. Беседа LIX, с. 642). Блаж. Августин (Quaestitiones ad h. I.) видит в этого рода серьгах волшебные талисманы и называет их «idolorum phylacteria» (хранилища идолов). Равным образом р. Маймонид в тр. «akum imazzeioth» (идолопоклонники) признает их кумирами. Иаков закапывает эти предметы в землю (по иуд. преданию — тайно, чтобы никто не извлек их обратно), под дубом близ Сихема, пользовавшего, по-видимому, известностью ( 12:6; Нав 24:26; Суд 9:6 ). Прибавка LXX (также слав. и русск. перев.), что Иаков сделал идолы безвестными до сегодня, хотя и имеет характер глоссы, текстуальной традицией не подтверждаемой, но имеет, однако, внутреннюю достоверность.

35:5 Ревность Иакова по чистоте веры и послушание ему его семьи вознаграждается ниспосланною Богом безопасностью ее со стороны соседних племен, между тем как после сихемского кровопролития Иаков ожидал нападения ( 34:30 ) со стороны соседей; напротив, они сами испытали страх перед чтителем Бога истинного («ужас Божий», ср. Исх 33:27 ).

35:6-7 Луз — прежнее, ханаанское имя местности, со времени видения Иакова ( 28:19-20 ) получившей имя Вефиль («дом Божий»); в данное время имя Луз еще было общеупотребительным, поэтому Иаков вторично дает имя этой местности: Вефиль или Эл-Вефиль ( ср. 31:13 ), построив там, согласно обету своему ( 28:22 ), жертвенник. Мотив названия: «туг явился ему Бог, когда он бежал»... В евр. тексте имя Бог (Haëlohim) в данном месте имеет сказуемое во множеств. числе, что бывает при имени Elohim весьма редко. Вместе с Онкелосом можно здесь видеть указание на явление Бога вместе с ангелами.

35:8 Кормилица Ревекки Девора — без сомнения, та кормилица Ревекки, о которой, как спутнице Ревекки в Ханаан, замечено в 24:59 , без упоминания, впрочем, имени ее. Она могла прибыть в стан Иакова в одно из посещений им Хеврона (трудно допустить, чтобы в течение 10 лет он, хотя бы один, ни разу не навестил отца и мать). Традиция иуд. говорит, что Ревекка, согласно данному ей обещанию Иакову ( 27:45 ) по истечении 14 лет пребывания Иакова в Харране послала туда Девору с известием, что Иаков может теперь возвратиться. Некоторые раввины, впрочем, полагали, что здесь Девора, 35:18 , упомянута вместо Ревекки, о смерти которой нет нарочитого упоминания ( ср. ст. 27; 49:31 ). Вблизи места погребения Деворы, названного «Аллон-Бахуг» (дуб плача), впоследствии ( Суд 4:5 ) упоминается «пальма Деворы».

35:9-13 Здесь изображается видение Бога Иакову «впервые по возвращении из Месопотамии» (ранее, ст. 1, было простое повеление Божье) и благословение Им Иакова. Видение это ставится в параллель с бывшим Иакову на пути бегства его в Месопотамию: то и другое видение имеет место в Вефиле, одно при начале странствования в Месопотамию и при произнесении обета Иаковом, другое — при возвращении его на родину и исполнении обета; там и здесь повторяются обетования Божие Аврааму, при чем в последнем случае Бог окончательно утверждает за Иаковом имя Израиля ( ср. 32:27 ), в чем и состоит нарочитое благословение Иакова ( ст. 9-10 ). И как Аврааму при возвещении ему рождения сына ( 17:1 ) Бог открывается с именем Ел-Шаддай («Бог всемогущий»), так это же имя открывается теперь Иакову ( 11 ст. ) при повторении обетования о происхождении от него множества народов; повторяется (12) и обетование о даровании потомству Авраама и Иакова земли Ханаанской. Умирая, Иаков воспоминал ( 48:3 ) вефильское событие, как высший момент жизни своей. Действительно, оно, благодаря указанному отношению к истории Авраама ( 17:1 и др.), к видению Иакова на пути в Месопотамию ( 28:12 и далее ) и к таинственному богоборению Иакова в Пенуеле ( 32:27 и далее ), связует в одно целое всю предшествующую историю патриархальную, представляя ее единою историей спасения, планомерно развивающеюся под непрестанным воздействием Божиим.

35:14-15 Сообразно сходству внутреннего значения обоих вефильских богоявлений, Иаков в обоих случаях совершает одинаковые внешние монументы: доставление памятника-столпа и возлияние (только по некоторым комментаторам, в последнем случае было возлито и вино, nesech, ср. Чис 15:5 , а не один елей, как в первом случае); наконец, снова Иаков закрепляет память о двукратном видении названием Вефиль (15).

35:16-20 Укрепленный видением и обетованием, счастливый сознанием исполненного долга, Иаков направляется из Вефиля к югу, в Хеврон, через позднейший Вифлеем. Но здесь он должен был опытно познать, что полного счастья на земле ему не суждено: любимая жена его, Рахиль, рождает ему второго сына, и вслед за тем умирает. Добавление ( ст. 16 ) LXX (слав.-рус.): «Иаков раскинул шатер свой за башней Гадер» взято, вероятно, из стиха 21. Смысл евр. термина kibrat-haarez неизвестен был уже древним переводчикам: LXX лишь написали евр. слово kibrat греч. буквами: χαβραθα; в 48:7 , то же слово LXX передают с толкованием: κατὰ τὸν ιππόδρομον χαβραθα, разумея под последним словом расстояние, пробегаемое лошадью, может быть, в 1 час. Мидраш видит в данном выражении определение времени: отожествляя терм. kibrath со словом kebarah, решето, Мидраш передает: «в весеннее время, когда земля бывает вспахана плугами как решето» (Bereschit-rabba, Par. LXXXII, S. 402) совершенно неудобоприемлемое понимание, разделяемое, однако, Вульгатою («verno tempore»). В новое время большею частью принимают означенное выражение, как обозначение расстояния, равного приблизительно французской миле (м. Филарет и др.) или версте (Мандельштам), что подтверждается равным этой величине расстоянием теперь указываемой гробницы Рахили от Вифлеема. Имена «Вифлеема» (с евр. «дом хлеба») и «Евфрафа» («плодоносная») синонимичны по значению; последнее было древнейшим, а первое позднейшим (как и уз-Вефиль); употреблялись и совместно (ст. 19; 48:7 ; Мих 5 ).

35:17 Роды Рахили (в противоположность большинству еврейских женщин, Исх 1:19 ) были трудны, — может быть вследствие немолодого уже возраста ее и большого промежутка времени от рождения Иосифа. Но повивальная бабка пытается утешить ее, напоминая страстное желание ее ( 30:24 ) иметь второго сына и возвещая ей, что рождается у нее именно сын (по Мидрашу, с каждым сыном Иакова рождалась вместе и сестра, а с Вениамином — 2 сестры).

35:18 Умирающая мать говорит, что сын этот — дитя скорби (смертельной) своей матери, Бенони. Но Иаков, не желая, чтобы имя последнего сына постоянно растравляло его скорбь об утрате Рахили, изменил его на другое, Беньамин — «сын десницы» (Вульгата: filius dextrae), т. е., может быть, счастья (каково значение и имен: «Гад», «Асир») или «силы» (евр. aven, скорбь, может иметь форму on, которое означает силу, 49:3 ), или «сын юга» (рожденный на юге, тогда как все остальные сыновья родились на севере).

35:19-20 Погребена была Рахиль близ Евфрафы — Вифлеема (LXX: путь ипподрома — в указанном значении), где и теперь показывается ее гробница, Kubbet-Rahil, имеющая, впрочем, вид чисто мусульманского саркофага. В 1 Цар 10:2 гробница Рахили указывается на границе Вениаминовой, т. е. значительно севернее, равно и в Иер 30:15 (о плаче Рахили над пленными евреями, слышном в Раме) предполагается близость этой гробницы к Раме в колене Вениаминовом. Возможно, что поставленный Иаковом надгробный памятник, сохранявшийся до времен Моисея («до сего дня»), дал возможность евреям, по вступлении в Ханаан, отыскать прах Рахили и перенести его (как переносились кости Иакова и Иосифа) в удел последнего сына Рахили — Вениамина.

35:21-22 К тяжкому семейному горю патриарха присоединилось другое: бесчестие ложа его со стороны первенца его Рувима (может быть, стоявшее в связи со смертью Рахили и притязанием Рувима на фактическое первородство), имевшее место около «башни Гадер» или «башни стад» (Вульгата: turris gregis), по преданию, лежавшей к югу от Вифлеема (некоторые, впрочем, на основании Мих 4:8 сближали эту башню стад с «овечьими воротами», Ин 5:2 , в Иерусалиме, но к повествованию данного места более подходит первая дата). «И услышал Израиль», — несомненно с огорчением, как и дополняют евр. текст LXX толковников. За это тяжкое преступление Рувим лишен был Иаковом прав первородства ( 49:3-4 ). Иудейские толкователи, однако, смягчали вину Рувима; между прочим, указывали, что 1-й пророк — Осия был из колена Рувима.

35:23-26 С рождением Вениамина исполнилось число сыновей Иакова — 12, почему все они, с указанием деления их по 4 матерям, здесь перечисляются. Замечание, что все они родились в Месопотамии, требует, конечно, ограничения относительно Вениамина, родившегося в Ханаане.

35:27-29 Иаков со всем своим станом приходит, наконец, к отцу своему Исааку. Последний в это время имел около 167 лет (от бегства Иакова прошло ок. 30 лет, ср. толкование 27:1), так что смерть его ( ст. 28 ) последовала еще лет через 13 (число 167 лет может быть получена и так: Иосиф продан был в Египет в 17 лет, 37:2 , и до прибытия туда Иакова с семьею жил в Египте около 23-х лет; следовательно Иакову, во время прихода в Египет имевшему 130 лет, 47:5 , при продаже Иосифа было около 107 лет; откуда Исааку — 167 лет, ср. 25:26 ). Вместе с Иаковом Исаак (Ревекка, видимо, умерла прежде его) переживал скорбь об Иосифе и умер, вероятно, около времени уже возвышения последнего в Египте. Но свящ. писатель пролептически говорит о смерти Исаака, чтобы позже не прерывать повествования (подобным образом о смерти Авраама говорится, 25:8 , раньше рождения Исава и Иакова, между тем он жил еще 15 лет после этого события). Исаак, подобно отцу своему, умер, «насыщенный днями», т. е. получив от жизни все блага и исполнив свое жизненное назначение; «и приложился к народу своему», т. е. отошел в жизнь загробную. Погребен был в пещере Махпела ( 49:31 ) обоими сыновьями своими ( 28-29 ст. ).

36:1 Как после окончания истории Авраама, в Быт 25:12 и далее приводится родословие Измаила, но упоминаемого затем в ходе свящ. повествования, так и теперь, перед выделением Исава из истории спасения, приводится родословие его и потомства. Евр. toldoth, имеющее и более широкое значение: история, повествование ( Быт 2:4; 6:9 и др.), здесь имеет более тесный смысл: генеалогия, при чем, естественно, сообщаются и замечания исторические, географические и др.

36:2-3 О женах Исава здесь говорится уже в 3-й раз ( ср. 26:34; 28:9 ), но имена их передаются иначе, чем в предыдущие 2 раза. Признавая, что эти вариации могли быть обязаны древневосточному обычаю переименования или даже ошибке переписки, отметим моменты сходства во всех трех редакциях: а) Исав имел три жены; б) одна из них называлась Васемафа; в) две были хананеянки; третья — дочь Измаила.

36:4-5 Из пяти сыновей Исава по одному родили Ада и Васемафа, а 3-х — Оливема, все они родились до переселения из Ханаана, о котором говорится в ст. 6-8.

36:6-7 Если ранее (гл. 32-33) Исав лишь временно отлучался из Ханаана, то теперь он предпринимает всецелое выселение из отцовского дома и берет с собою все принадлежащее ему, и направляется в другую землю, т. е., без сомнения, в Сеир ( ст. 9; 33:14 ). Мидраш не без основания говорит, что это удаление Исава «от лица Иакова» означало, что Исав не будет иметь участия в обетованиях Авраама. Мотив разлуки его с братом — тот же, который был указан и в рассказе о разлуке Авраама с Лотом, 13:5-12 , недостаточность пастбищ и возможные отсюда пререкания из-за них между пастухами. Надо помнить, что к услугам кочевавших патриархов были только незанятые, пустопорожние пространства. Остальные земли, занятые оседлым населением, были недоступны им, и они лишь за деньги могли покупать участки для своих нужд (23-я гл.; 33:19 ). При таких обстоятельствах всегда возможны на «земле странствования» ( ст. 7 ) их недоразумения и споры, напр. из-за колодцев (ср. гл. 21 и 26).

36:8 Занятая Исавом и его племенем земля называется здесь ( ср. 14:6 ) горой Сеир. Ранее поселения здесь племени Исава-Едома она была населена троглодитами (пещерными обитателями) хорреями ( 14:6; Втор 2:12 ) и свое название Сеир получила или от одного из представителей племени хорреев — Сеира ( 36:20 ), или от самого Исава, который был, по 25:25 , sair, волосян. «Гора» Сеир состоит из цепи горных отрогов, называемых теперь Djebal, Schera, Hosma, которые тянутся от южного берега Мертвого моря до Еланитского залива. Северная часть страны в древности называлась Гебалена (греч. Γεβαληνή), откуда, вероятно, вышло теперешнее арабское название Джебаль (холмистая страна). Параллельно цепи горной идет долина Хор, в которую горы круто обрываются. Восточная часть страны почти бесплодна и усеяна камнями (Каменистая Аравия). Горная же часть (горы состоят из известняка с примесью базальта) довольно плодородна. Заняв ее, потомки Исава овладели городами: Восорою (Боцра), ст. 33, Феманом ( ст. 34 ), Масрекою ( ст. 36 ) и др. Во Втор 2:4-5 говорится, что Сеир Исаву отдал во владение сам Иегова и что израильтяне не должны иметь каких-либо претензий на эту страну.

36:9 Здесь повторяется сказанное в ст. 1, но тогда как сказанное в ст. 1-8 относится собственно к сыновьям Исава, дальнейшее, ст. 10-19, простирается и на внуков Исава и дальнейших потомков его.

36:11 Феман, 1-й сын Елифаза, дал имя городу, не раз упоминаемому у пророков ( Иер 49:7,20; Ам 1:12; Авд 1:9; Иез 25:13 ); жители его, по-видимому, известны были своей мудростью ( Иер 49:7 ); одним из потомков Фемана, сына Елифазова, был старший из друзей Иова — феманитянин ( Иов 2:11 ). Омар — может быть родоначальник арабского племен амиров. Цефо (в 1 Пар 1:36 — Цефи) напоминает местность на юг от Мертвого моря.

36:12 О Фамне, наложнице Елифаза, упомянуто, по еврейским толковникам, для того, чтобы показать величие и славу потомства Авраамова (даже через Исава), вследствие чего даже соседние князья хорреев (Фамна была из хорреев, ст. 20, ср. 29) искали родства с ним, по мнению некоторых — чтобы показать евреям происхождение Амалика и амаликитян, бывших при Моисее сильнейшим племенем Аравии ( Исх 17:21 ). В 1 Пар 1:36 Фамна или Феман встречается как имя сына Елифаза ( ср. 36:40; 1 Пар 1:51 ).

36:13-14 Перечисляются ближайшее потомки Исава от двух других жен: 4 рода от Васемафы и 3 — от Оливемы. Всего от 3-х жен (включая Амалика от Фамны) произошло 13 родов потомства Исавова.

36:15-19 Идет перечисление старейшин alluphim (от евр. eleph — тысяча, Суд 6:15 ; Мих 5:2 ), тысяченачальники (хилиархи) или родоначальники (филархи); термин alluphim в Ветхом Завете прилагается к князьям племени Исава-Едома ( Исх 15:15; 1 Пар 1:51 ) и лишь, как исключение, — к князьям Иудиным ( Зах 12:5,6 ).

36:20-29 Перечисляются роды хорреев, аборигенов Сеира — Идумеи ( Быт 14:6; Втор 2:12 ), именно: 7 сыновей и 19 внуков родоначальника их Сеира. Из племени хорреев, покоренного племенем Исава ( Втор 2 ), происходили, между прочим, Оливема, дочь Аны, жена Исава ( ст. 24 ), и Фамна, наложница Елифаза (22). Об отце Оливемы сообщается, ст. 24, что он, когда пас ослов отца своего, «нашел йемим (hajemim) в пустыне». Что же именно были эти jemim, об этом толковники крайне расходятся между собою. LXX, для которых смысл данного места был, видимо, неясен, оставляют данное слово без перевода: иаминь (славянский). Многие раввины и вообще еврейские толкователи, сближая слово hajemim с греч. ημίονος, переводили первое евр. слово: мул, и утверждали, что Ана первый стал разводить ублюдков осла и лошади — мулов. Но при всей распространенности такого толкования (его разделял и Лютер, переведший спорное слово: Malpferde), оно должно быть отвергнуто: ни в еврейском языке (по-евр. мул — pered), ни в родственных семитических языках нет сходного со словом jemim корня со значением: мул. Притом лошадей в то давнее время в Сеире не было, и ст. 24 говорит о пасении одних ослов. Другие толкователи, следуя таргуму Онкелоса («gigantes»), отождествляют слово jemim с emim Втор 2:10,12 — емимами, великанами, которых будто бы встретил в пустыне и победил Ана. Но филологически, да и по самому смыслу, такое предположение не представляется подходящим. Остается принять третье мнение, которого держатся блаж. Иероним, блаж. Феодорит, некоторые переводы Библии и большинство новых толкователей, — что Ана нашел теплые воды (aquas calidas — Вульгата; русск. синодальный: «теплые воды», по переводу Мандельштама: «диких голубей») в пустыне. Блаж. Феодорит пишет: «Сирский переводчик говорит, что нашел он источник; потому что источник на сирском языке называется: айна» (отв. на вопр. 94). То же подтверждают блаж. Иероним — на основании языка финикийского (пунического) и Михаэлис — на основании языка арабского. В пользу этого последнего мнения говорит и то обстоятельство, что в Каменистой Аравии, Идумее и местности на юго-востоке от Мертвого моря встречается много теплых ключей, из которых особенно славился в древности целебный источник Каллироэ.

36:31-39 Перечисляются цари, царствовавшие в земле Едома, «прежде царствования царей у сынов Израиля» (с евр. «прежде воцарения царя...»). Из первоначально двойственного состава населения Сеира, едомлян и хорреев, в более или менее непродолжительное время — список царей производит впечатление глубокой древности: образовалось в стране Едома царство, 8 царей которого и перечисляются. Мидраш (Bereschit-rabba, Par. LXXXIII, S. 406) сопоставляет этих царей Едома с судьями израильскими. Действительно, царская власть у Едома в то отдаленное время, видимо, не была наследственной (какой сделалась у идумеев ко временам Давида и Соломона, 3 Цар 11:14 ): ни один из 8 царей не принимает царской власти по преемству от отца своего — народное избрание или даже узурпация определяли преемственное следование их одного за другим, причем были цари и чужеземные, как Саул из города Реховоф на Евфрате ( ст. 37 ). Отсюда уже можно заключать о непродолжительности их царствований и предполагать, что все они царствовали со старейшинами ( 15-19 ст. ) в тот 200-летний период, который определяет Моисей от смерти Исава. Вероятно, в частности, предположение некоторых толкователей (между прочими, м. Филарета), что последний царь идумеев из здесь упоминаемых — Гадар (39), о смерти которого нет нарочитого упоминания, был жив во время Моисея, и к нему последний посылает послов из Кадеса ( Чис 20:14 и сл. ) с просьбою о позволении пройти через его владения. Старейшины же Едома, упомянутые в ст. 15-19 и затем в 40-43, без сомнения, могли управлять отдельными городами или общинами и совместно с царями, не образуя особой эпохи в истории Едома. Этими соображениями ослабляется, если не вовсе разрешается, то затруднение (побудившее некоторых еврейских толкователей и христианских относить составление раздела, ст. 31-39, ко времени Иосафата), что в указанный, сравнительно небольшой, период времени страною Едома управляли и старейшины ( ст. 15-19 ), и цари ( 31-39 ), и опять старейшины ( ст. 40-43 ). Другое затруднение представляет замечание 31 ст., что перечисляемые далее цари идумейские царствовали до появления царя в Израиле: из этого замечания заключили, что книга Бытия (а вместе и все Пятикнижие) в настоящем виде произошла лишь при царях израильских, о которых-де не мог говорить Моисей. Но возможно, что Моисей говорил здесь о появлении царской власти в будущем, а что идея царской власти в избранном племени была близка сознанию Моисея и даже всякого верующего члена потомства Авраама, Исаака, Иакова, видно из того, что каждому из этих патриархов обетовано происхождение вместе с народами и царей ( 17:6; 26:3; 35:11 ); под влиянием этой идеи законодатель Моисей во Втор 17:14-20 дает пространное постановление о царской власти, равно предполагает будущее существование царской власти и в предсказании о плене народа и царя ( Втор 28:36 ). Возможно, впрочем, что весь раздел Быт 36:31-39 , внесен в текст главы позднейшей рукою из 1 Пар 1:43-53 , места, совершенно тождественного с первым; но древность и значение этой табели от того не понижается, так как родословия кн. Паралипоменон по своему началу восходят ко временам древнейшим.

36:32-33 Имя Бела (славянский: Валак) в евр. языке родственно с именем Валаама, и как 1-й царь идумейский, так и известный прорицатель Валаам ( Чис 21-24 гл.) имели отца Веора: на этом основании некоторые еврейские толкователи отождествляли первого с последним. Но сходство это, без сомнения, случайное.

36:33-34 Подобной же ассоциации сходства обязано мнение, что 2-й царь едомский Иовав был не кто другой, как многострадальный Иов. Мнение это внесено в греческий (и славянский) перев. кн. Иова в качестве приписки ( Иов 42:17 и далее ), причем имя города, откуда происходил Иовав, — Восора (или Боцра), — представлено, как имя матери Иова (Восора-Боцра — известный идумейский город, Ис 34:6; 58:1 ; Ам 1:12 ). Мнение это с другими учителями Церкви разделял и блаж. Феодорит (Отв. на вопр. 95), находя в Быт 31:33 сходство с историей Иова. Некоторую вероятность этому предположению дает то обстоятельство, что преемником царя Иовава ( ст. 34 ) был феманитянин, а из Фемана был Елифаз, друг Иова. Но ни исторически, ни грамматически тождество обоих лиц не может быть установлено.

36:40-43 Дается перечень не столько личностей, членов потомства Едома — «старейшин», сколько занимаемых едомлянами и управляемых их старейшинами областей и территорий. Любопытно, что в имени старейшины Магдиила ( ст. 43 ) традиция иудейская видела обозначение Рима (Bereschit-rabba, Par. LXXXIII, S. 405), в котором, таким образом, видели как бы колонию идумейскую. Имя Едом в раввинской и талмудической письменности вообще сделалось синонимом, аллегорическим названием Рима.

37:1 Возвращаясь, после перерыва (перечня родословий племени Исава, гл. 36) к повествованию об Иакове и ближайшем потомстве его ( ср. 35:27-29 ), свящ. писатель напоминает, что по отделении и удалении Исава ( 36:6-7 ) от Иакова, последний был по-прежнему «в земле странствования отца своего» — в Ханаане, который хотя в будущем, по обетованиям Божиим, имел быть собственностью потомства Авраама — Иакова, но пока был лишь землей странствования (евр. megurim — Мидраш сближает со словом ger, пришелец, прозелит, и говорит, что Исаак, как Авраам и Иаков, приобретали в Ханаане прозелитов истинной веры, — Bereschit-rabba, Par. LXXXIV, S. 409). Частнее, Иаков в данное время жил в Хевроне ( 35:27; 37:14 ).

37:2 Хотя далее следует история преимущественно Иосифа, но так как с нею тесно связана и история братьев и самого Иакова, то в заголовке истории Иосифа и стоит замечание: «вот житие (последующая история) Иакова». Как по смерти Авраама ( 25:8 ) дается родословие (toldoth) Измаила ( ст. 12-18 ), а затем продолжается история (toldoth) Исаака ( со ст. 19 ); так и после смерти Исаака, приводится родословие (toldoth) Исава ( гл. 36 ), затем продолжается история Иакова (с 37-й гл. до конца книги Бытия). Предпочтение, какое свящ. писатель оказывает Иосифу перед Иаковом, Мидраш объясняет тем, что судьба Иосифа имела величайшее сходство с судьбою Иакова, напр., оба подверглись братней ненависти и опасности жизни и пр. (Bereschit-rabba, Par. LXXXIV, S. 409-410). В том, что об Иосифе, после указания 17-летнего его возраста, говорится, что он был молод (naar, отрок), евр. толкователи видели указание на детски-наивное (отчасти — в неодобрительном смысле) поведение Иосифа, благодаря которому он невольно навлек на себя ненависть братьев своих. Иосиф пас мелкий скот отца своего в качестве помощника при близких к нему по возрасту сыновьях Иакова от Валлы — Дане и Неффалиме ( 30:6-8 ) и от Зельфы — Гаде и Асире ( 11-13 ); к первым двум братьям Иосиф стоял особенно близко, как к детям рабыни своей матери Рахили, после смерти последней заменившей Иосифу и Вениамину мать. Отношение Иосифа к старшим братьям, по Быт 37 , напоминает отношение юноши Давида к старшим его братьям, отправившимся на войну, 1 Цар 17 . Непосредственно после упоминания о занятиях Иосифа и братьев его сообщается и обстоятельство, послужившее первою причиною ненависти братьев против Иосифа: он доводил до сведения отца недобрые слухи о них (Вульгата: crimine pessimo). LXX и славянский дают обратную мысль, т. е. что братья оклеветали Иосифа (так и св. Златоуст). Но таргум Онкелоса, Акила, Симмах, самарянский перевод, арабский, Вульгата выражают мысль евр. масоретского текста (как и русск. синод.). В чем состояло обвинение, библейский текст не говорит; Мидраш и раввины строили об этом разные предположения (Bereschit-rabba, S. 410).

37:3 Особенная любовь Иакова к Иосифу мотивируется тем, что последний был сыном старости его. Но Иссахар и Завулон, сыновья Лии, родились у Иакова почти одновременно с Иосифом ( 30:18-23 ), Вениамин же был еще моложе Иосифа лет на 15. Поэтому свидетельство Библии может быть восполнено показанием Иосифа Флавия, что Иаков любил Иосифа как рожденного Рахилью (после долгих ожиданий) и отличившегося красотою (ευγένεια) тела и добродетелью души (Иуд. древн. II, 2, §1). Преимущественную любовь свою к Иосифу Иаков выразил тем, что сшил ему как бы первенцу (ср. 27:15 — о богатой одежде Исава) особую одежду, ketoneth passim. По буквальн. значению евр. слова pas, это — «одежда оконечностей», т. е. длинная с рукавами туника (tunica manicata et talaris — Гезениус, по Акиле и Симмаху); в таком виде надо представлять себе ketoneth passim и дочери Давида Фамари ( 2 Цар 13:18 ). Но LXX (также слав.-русск.) передают: χιτω̃να ποικίλον, хитон разноцветный, и обычаи Востока, древнего и нового, — употребление преимущественно цветных материй для костюмов ( ср. 2 Цар 1:24; Притч 31:22 ) дают вероятность этому переводу (Вульгата: tunicam polymitam). На одной из границ Бени-Гассана семиты изображены в одеждах ярких цветов.

37:4 Эта предпочтительная любовь послужила для братьев Иосифа новым поводом к ненависти, самой нестерпимой и нескрываемой, к любимцу, тем более, что они могли опасаться (по замечанию Абарбанеля), как бы отец не лишил их всякого наследства из-за Иосифа.

37:5-11 Но наивысшей степени ненависть братьев к Иосифу достигла, когда он наивно, простодушно рассказал ему свои два пророчественных сна, которые одинаково предвещали будущее подчинение ему братьев и даже отца. Первый сон по содержанию отражает в себе земледелие, которым, как известно ( 26:12; 33:17 ), патриархи уже занимались совместно со скотоводством. Значение же его было весьма понятно, почему братья, поняв смысл первого сна, озлобились еще более. Вера в сбываемость и знаменательность некоторых снов обнаруживается здесь, как и вообще в Библии ( Иов 33:15; Суд 7:9-15; 3 Цар 3:5-15 и др.), но только в истории Иосифа наблюдается явление двойных снов (самого Иосифа — в данном месте, виночерпия и хлебодара, фараона), что сам Иосиф в 41:32 объясняет так, что повторение одного и того же предмета в двух различных формах означает провиденциальную необходимость исполнения предвещаемого факта и притом в будущем недалеком (произвольно Мидраш сон о снопах видит осуществившимся в культе золотых тельцов, введенном, 3 Цар 12 , потомком Иосифа Иеровоамом). Второй сон Иосифа уже обращает внимание отца, который, придавая этому сну таинственное значение (11), однако сделал выговор Иосифу за его рассказ: преклонение отца, матери и старших братьев пред младшим братом и сыном, по понятиям Востока, было делом немыслимым (ввиду обычного на Востоке глубочайшего почитания старших со стороны младших). «Мать твоя» (10) — не Рахиль, уже умершая, но или Валла, ее заменившая для Иосифа (по еврейскому толкованию), или Лия, пользовавшаяся теперь именем матери и со стороны сынов Рахили. Толкователи, видящие в названии «мать» именно Рахиль, или допускают, что часть описываемого в 37 гл., в том числе и сны, произошли еще при жизни Рахили, или же (допуская, что Рачиль уже умерла) видят в словах Иакова «неужели я и твоя мать... придем», так сказать, reductio ad absurdum: «ведь мать твоя умерла, — как же и когда мы с нею поклонимся теперь? Сон явно обманчивый». В глубине же души Иаков имел противоположное убеждение ( ср. Лк 2:51 ). Сказанное о причинах ненависти братьев к Иосифу объединяет блаж. Феодорит в следующих словах: «Иосиф был любим отцом и как поздно родившийся, и как сын Рахили, и как отличающийся добродетелью. Посему братья, видя его предпочитаемым, уязвлялись завистью и сперва покушались худо расположить к нему отца, много раз прибегая к злословию; не достигнув же своего намерения, предприняли погубить, а потом, совещавшись, продали. Сон о снопах предзнаменует поклонение за пшеницу» (отв. на вопр. 96).

37:12-14 Несмотря на зловещее настроение братьев относительно Иосифа, «ни отец, ни юноша ничего не подозревали и не предполагали, чтобы они могли дойти до такого неистовства» (Иоанн Златоуст. Беседа LXI, с. 655). Поэтому, когда братья отправились к стадам в окрестностях Сихема, то Иаков в заботе о благополучии детей посылает Иосифа узнать об их здоровье, и Иосиф немедленно исполняет приказание отца, оказавшееся роковым. Сихем после известного кровопролития ( 34 гл. ) мог уже быть снова населен и следствия разгрома его могли быть устранены. Но Иаков, видимо, опасается за участь сыновей своих, все еще могших навлечь на себя мщение со стороны окрестных жителей. Сыновья Иакова со стадами, очевидно, переходили с места на место — от Хеврона, где жил Иаков, на север и восток.

37:15 Что Иосиф сбился с пути близ Сихема, это понятно, так как он жил там еще мальчиком. Традиция еврейская в человеке, встретившем здесь Иосифа, видела архангела Гавриила, который будто бы и потребовал, чтобы он не возвращался назад и точно исполнил приказание отца.

37:16-17 Дофан, или, по чтению LXX, Дофаим (упоминаемый позже в истории пророка Елисея, 4 Цар 6:13 , и еще позже в истории Иудеи, Иудифь 4:6; 7:3; 8:3 ), по показаниям Иосифа Флавия и блаж. Иеронима, лежал к северу от Самарии и Сихема, при входе в долину Изреель; через эту долину и через город Дофан пролегала караванная дорога с северо-востока в Египет. Место удержало древнее название доселе.

37:18-21 Увидев еще издали (может быть по характерной одежде) Иосифа, братья — кроме Рувима и Иуды (как видно из последующего, ст. 21-30), а также, конечно, малолетнего Вениамина, — злоумышляют убить, причем как из названия «обладатель» (евр. baal) снов, так и из того, что через убийство брата-сновидца они надеются предотвратить исполнение его снов, видно, что они твердо верили в возможность осуществления их и сильно встревожены были этим. Но именно этот умысел их Бог обратил в одно из звеньев пути, приведшего Иосифа к его возвышению ( ср. 50:20 ). По преданию, предложение убить Иосифа исходило от Симеона и Левия (ср. кровопролитие сихемское) или от одного Симеона: в последнем случае объяснялось бы, почему впоследствии Иосиф именно Симеона ( 42:24 ) оставляет заложником в Египте. Убитого Иосифа братья предполагают бросить в одну из сухих цистерн (bor) пустыни, каких, особенно в летнее время, немало в Палестине и теперь ( ср. Иер 38:16 ).

37:21-22 Зверски жестокое намерение братьев встречает великодушный отпор со стороны более человечной натуры Рувима, который хотя и способен был на преступные увлечения ( 35:22 ), но, как старший, считал себя особенно ответственным перед отцом за младших братьев, в особенности за любимца отца — Иосифа ( ср. ст. 29-30 ). Стараясь отклонить братьев от пролития крови его, он повторяет мысль их — бросить Иосифа (только живым в одну из цистерн в «пустыне» — пустынной части долины Изреель), конечно, не с целью погубить Иосифа без пролития крови (мнение Кнобеля), а с намерением спасти его и возвратить отцу (22).

37:23-24 Как скоро Иосиф приблизился, братья (по традиции, прежде всех Симеон) сняли с него его прекрасный хитон — предмет их зависти и негодования — и бросили его, конечно, при отчаянном вопле его о сострадании ( ср. 42:21 ), в ров пустой, без воды, но едва ли без жидкой грязи на дне ( Иер 36:6 ) этого рва — цистерны, полной, может быть, разных гадов: скорпионов, змей (Bereschit-rabba, Par. LXXXIV, S. 404).

37:25 Совершив это насилие над братом, сыновья Иакова, кроме, может быть, Рувима, отлучившегося, по-видимому, с целью обдумать план спасения Иосифа ( ср. ст. 29-30 ), — садятся обедать: жестокосердие и черствость их удивительны ( ср. Притч 30:20 )! В это время они увидели караван (orechan; Вульгата: viatores: славянский: путники), направляющийся с товарами по дороге из Галаада через Изреель и Дофан. Караваны (ср. συνοδία, славянский: «дружина», Лк 2:44 ) — обычный способ путешествий на древнем и новом Востоке, во избежание нападений. Купцы или члены каравана, о котором здесь речь, названы то измаильтянами ( ст. 25,27,28 ), то мадианитянами ( ст. 28,36 ). Таргум Оккелоса передает первое название словом «арабы», а Иосиф Флавий называет мадианитян ’Άραβας του̃ ’Ισμαελιτω̃ν γένος: это название и представление («арабы») в устах братьев Иосифа более понятно, чем специальные названия (Ischmeelim, Midjanim и еще Medanim, ст. 36), — так как, если ко времени Моисея жители северной Аравии общеизвестны были под именем измаильтян, то во времена Иакова, когда жило еще лишь второе поколение Измаила, потомство его еще не могло сообщить стране своего имени. Двойственность названия объясняется или тем, что вожаками каравана были люди одного племени (Измаила), а купцами другого (Мадиана или Медана ср. Быт 25:2 ), или же все три (см. евр. текст ст. 36, где medanim, а не midjanim, как в ст. 28) названия означают людей одной и той же нации, то общее, то специальное. Продукты, какие везли купцы, — по более вероятному объяснению, — были следующие: nechoth — так наз. gummi tragacanti, белая, пахучая, твердая смола стираксового дерева (LXX и Вульгата общее: θυμιάματα, aromata); zeri (LXX: ρητίνη, Вульгата: resina) — бальзам, смола дерева balsamodendron gileadense галаадский бальзам, которому евреи приписывали целительную силу против ран, у всех древних писателей, касавшихся Палестины, представляется главным продуктом этой страны; loth (LXX: στακτη, так и Вульгата) — ладан, мирра или смола, находимая на листьях растения cistus creticus, растущего в Сирии, Аравии и на Кипре. Все эти продукты в сыром виде везлись в Египет, где и приготовлялись из них пряности; позже Иаков ( 43:11 ) послал этих продуктов в дар Иосифу. Мидраш замечает, что эти благоухающие вещества везены были купцами, по устроению Божию, — ради праведника (Иосифа).

37:26-28 Иуда (в отсутствие Рувима) со своей стороны предлагает меру, которая, по его намерению, имела служить к спасению Иосифа от голодной, мучительной смерти в колодце: продажу его купцам — предложение, в некоторой степени характерное для будущего иудейского племени, посредника всемирной торговли, — предложение, менее гуманное в сравнении с увещанием Рувима ( ст. 22 ), но оказавшееся более вразумительным для бессердечных братьев. И они продали его купцам (по-видимому, с условием отвести его именно в Египет, как можно заключать из слов Иосифа в 45:4,6 ) за 20 сиклей серебра, т. е. за цену, какую впоследствии назначил Моисей для выкупа у святилища мальчиков от 5 до 20 лет ( Лев 27:5 ), между тем как среднею ценою раба (Иосиф продан был в рабы, Пс 104:18 ) считалась ( Исх 21:32 ) 30 сиклей серебра. LXX, видимо, считавшие 20 сиклей серебра (ок. 17 руб. на наши деньги) слишком низкою ценою, передают: «златницы» (εικοσι χρυσω̃ν). Продав Иосифа, братья его совершили преступление человекохищничества, за которое впоследствии закон Моисеев назначил смертную казнь ( Исх 21:16; Втор 24:7 ).

37:29-30 Рувим, отсутствовавший во время продажи Иосифа, возвратившись и не найдя Иосифа в колодце, приходит в отчаяние, разрывает в знак нестерпимой печали одежду (как после Иаков, ст. 34, ср. 44:13 ). В вопле его к братьям — enennu vaani ani anah ba — заключается непереводимый, свойственный еврейскому языку, ассонанс, выражающий непосредственную и глубокую скорбь доброй души Рувима, не имевшего, однако, достаточно твердости открыть отцу действительное положение дела.

37:31-33 Одно преступление братьев Иосифа влечет за собою другое — грубый обман отца, при чем для этой цели они употребляют тот же злополучный хитон Иосифа: в этом памятнике отеческого предпочтения Иосифу их мятущаяся совесть хотела найти себе оправдание. Р. Маймонид говорит, что в законе Моисея нередко требуется козел за грехи общества израилева, для напоминания об этом обмане Иакова сыновьями его и для возбуждения в грешнике сознания необходимости очищения грехов (Philippson, s. 201-202).

37:34 Возложив на себя обычный у евреев траур — вретище ( ср. 2 Цар 3:31; 3 Цар 21:27 ), Иаков оплакивал Иосифа (как мертвого) «многие дни», т. е. все 22-23 года, которые протекли с продажи Иосифа в Египет до переселения туда Иакова с семейством (Bereschit-rabba, Par. LXXXIV, S. 416).

37:35 Из дочерей Иакова доселе ( гл. 34 ) упомянута только Дина; другие могли быть не упомянуты в родословной таблице, или (по объяснению Мидраша, Розенмюллера и др.) здесь дочерьми названы невестки Иакова. «Преисподняя», евр. scheol (от гл. schaal, требовать, — место, которое неумолимо зовет в себя всех людей, Ис 5:14 ; Притч 30:15-17 ) — не могила, которой не было, по мысли Иакова, у Иосифа (ибо он почитал его растерзанным зверями), но таинственное жилище умерших. Как и выражение св. писателя (об Аврааме, Исааке) «приложился к народу своему» ( 25:8; 35:29 ), представление патриархального периода о числе — свидетельство веры патриархов в бессмертие.

37:36  Потифар, при посредстве коптского «пиот-фуро», понимают обыкновенно в значении: «преданный царю», считая это название скорее титулом, чем собственным именем (сходное «Потифер», 41:45 , имеет другое значение: «посвященный солнцу»). Название «евнух» (евр. saris), вероятно, усвояется Потифару не в тесном смысле (он имел жену, 39:7 ), а в общем: придворный. Sar hattabachim — «начальник палачей», т. е. может быть телохранителей царя. LXX: начальник поваров, αρχιμάγείρος; Вульгата: «magister militum».

38:1-2 Эпизод из жизни Иуды, рассказ о котором в 38-й гл. прерывает повествование об Иосифе, стоит с этим повествованием не только во временной связи («в то время», ст. 1), но и во внутренне-логической: потомство чистого целомудренного Иосифа, в лице сильного колена Ефремова, впоследствии стало главою северного (Израильского) царства; потомство Иуды образовало главную массу царства южного (Иудейского) и, в конце времен, дало из среды своей Мессию, не возгнушавшегося родиться от племени Иуды-кровомесника; по Мидрашу, прежде чем рожден был поработитель (фараон), рожден был уже последний освободитель (Мессия из колена Иудина). По иудейским толковникам, Иуда отошел от братьев вследствие продажи Иосифа, мучаясь совестью за поданный, хотя и благонамеренный, совет. В отношении времени, когда произошло все рассказываемое в гл. 38, Абен-Езра, Розенмюллер и др. полагали, что не все эти происшествия имели место после продажи Иосифа — в 23-летний срок от этого события до переселения Иакова в Египет, так как за этот период едва ли мог Иуда иметь 3-х сыновей от первой жены, «много времени» быть вдовцом ( ст. 12 ), затем родить Фареса и Зару, наконец от первого иметь внуков: Эсрома и Хамула ( 46:12 ). Иуда из Хеврона — последнего местопребывания Иакова — и поселяется в местности (на запад от Хеврона) Одоллам, в долине Сафала (впоследствии около возникшего здесь города была пещера, давшая приют Давиду, 1 Цар 22:1 ; ср. Нав 15:35 ; 2 Пар 11:7 ). Одолламитянин Хира здесь сделался другом Иуды ( ср. ст. 12 ). Здесь же Иуда женился на дочери одного хананеянина — Шуа. Евреи, по почину таргума Онкелоса, понимают слово kenaani ( ст. 2 ) в нарицательном смысле: купца (как в Притч 31:24 ; Иов 41:25 ), но в явном противоречии с контекстом, из тенденции отклонить смущавшее их ( ввиду 34:39; 28:1 ) событие брака патриарха их с хананеянкой. Шуа — имя отца жены Иуды, а не ее самой (как понято у LXX-ти, в сирск., слав.), как показывает суфф. м. р. при слове schem (имя).

38:3-5 Брак Иуды с хананеянкой, по-видимому, не был счастлив: в семью Иуды проникли издавна отличавшие хананеев противоестественные пороки, которые, по суду Божию, явились причиной ранней смерти первых двух сыновей Иуды: Ира (с евр. — «страх») и Онана (с евр. — «сила»). При упоминании о рождении 3-го сына Шелы названо место, где родился он, — Кезиб, Хезив (может быть = Ахзив), город около Одоллама ( Нав 15:44; Мих 1:14 ); от этого только сына было потомство. Вульгата имя Kezib передает описательно: «parere ultra cessavit».

38:6-10 Иуда женит первенца своего Ира (по-видимому, в раннем возрасте) на Фамари («пальма»: происхождение Фамари не указанно, — может быть, из филистимлян), но ранняя бездетная смерть его, может быть, и внезапная, была свидетельством неугодности его Богу ( ср. Притч 10:27 ). Иуда, основываясь на древнем, позже в законе Моисея нарочито регулированном ( Втор 25:5-10 ), обычае так наз. левиратного брака (лат. levir = евр. jabam, деверь), т. е. брака вдовы бездетной с деверем или другим ближайшим кровным родственником для восстановления потомства умершему ее мужу, имя которого получал первенец от этого нового брака (обычай левирата, с некоторыми видоизменениями, существовал также у египтян, индийцев; теперь встречается у монгольских племен), — отдает вдову Фамарь второму сыну своему Онану. Но последний заклеймил себя мерзким грехом, отселе получившим его имя (онанизм); тяжесть его греха увеличивалась низким недоброжелательством его к памяти брата, имя которого должен был получить лишь первый сын, и корыстолюбивым расчетом — самому наследовать удел брата. Кара Божия постигла и его.

38:11 Хотя возможно, что Шела действительно не достиг еще брачного возраста, но настоящею причиною распоряжения Иуды об удалении Фамари в дом ее отца на положении вдовы (ср. Втор 22:13 , где это явление представляется обычным) был суеверный страх Иуды и взгляд на Фамарь, как на женщину, приносящую смерть тому, кто вступит с нею в брак (ср. Тов 3:7 ; по позднейшему еврейскому обычаю женщина, у которой умерли уже 2 мужа, строго говоря, теряла право на 3-й брак). Протягивая время обещанием выдать Фамарь за Шелу, Иуда на самом деле обрекал ее на вечное вдовство ( ст. 14 ), чем и причинял ей несправедливость, в которой после сам сознался ( ст. 26 ). Тогда Фамарь хитростью достигает того, что не дано ей было законным путем ( ст. 14-26 ).

38:12 Срок «многие дни» по Мидрашу = 2 месяцам. Упоминание о смерти жены имеет непосредственную связь с последующею речью о приключении Иуды ( ст. 16-17 ), которое не могло иметь место у человека женатого. По обычном трауре Иуда идет с другом (по LXX и Вульгате, ср. славянское — пастухом: смешение евр. rea, друг, с roeh, пастух) своим Хирою в Фамну (на сев.-зап. границе Иудина колена, Нав 15:57 ) на праздник стрижения овец ( ср. 31:19; 1 Цар 25:4; 2 Цар 13:23 ).

38:13-14 Узнав об этом, «Фамарь решилась обманом разделить ложе со свекром и от него родить детей, — не ради похоти плотской, а для того, чтобы не остаться без имени. Впрочем, в этом деле было и промышление Божие, почему намерение ее и исполнилось на самом деле» (Иоанн Златоуст. Беседа LXII, 662). При всем том Писание не восхваляет и даже не оправдывает поступка Фамари (не лишенного самоотвержения ее с опасностью для чести и для жизни). Место, где села Фамарь в ожидании Иуды, называется в ст. 14 и 21 Enaim, что таргумы, Мидраш, мн. еврейские толкователи и Вульгата: («in bivio itineris») понимают в смысле нарицательного: «2 источника», «2 дороги» и подобное; но вероятнее передача LXX-ти «πρὸς ται̃ς πύλαις Αιναν», — Енаим или Генан будет тогда именем города в Иудином колене ( Нав 15:34 ), между Одолламом и Фамною. Здесь, подобно блудницам, обычно выходившим на улицы и людные дороги ( Притч 7:12; Иер 3:2 ), садится Фамарь при дороге (может быть, на распутье 2-х дорог, как может указывать двойств. ф. Enaim и замечание 16 ст.: «поворотил к ней»), закрыв предусмотрительно лицо свое покрывалом, чтобы не быть узнанною; это закрытие лица, однако, не было знаком принадлежности женщины к сословию блудниц (Ревекка при первой встрече с Исааком тоже покрывается покрывалом 24:65 ), и не потому Иуда ( ст. 15 ) принял Фамарь за проститутку, а скоре по местонахождению Фамари в публичном месте и по другой обстановке, которая побуждала Иуду усмотреть в Фамари что-то вроде служительницы Астарты или вавилонской Мелитты, — qedeschah ( ст. 21 ); о культе этого рода у вавилонян говорит Геродот (II, 199).

38:17-18 В залог будущей платы Фамарь требует у Иуды тех вещей, несомненная принадлежность которых Иуде впоследствии имела доказать отцовство Иуды в отношении 2-х сыновей Фамари: перстень, перевязь (шнур) и трость, — все это было обычною принадлежностью у вавилонян (Геродот I, 195), и оттуда перешло в Ханаан. При этом на перстне, а равно на тростях, вероятно, весьма рано вырезывались разные эмблемы обладателя их (по Быт 49 , эмблемою или гербом Иудина колена был лев, Данова — змей, Иссахарова — осел, Вениаминова — волк).

38:21 Название qedeschah, посвященная (т. е. богине разврата), в приложении к блуднице, ясно указывает на вавилонский культ Мелитты или Белитты, или ханаанский Астарты, причем в обоих культах плата блудниц вносилась в сокровищницу богини, что евреям строго и безусловно было воспрещено во Втор 23:18 .

38:23 Иуда отказывается от дальнейших поисков мнимой «кедеша» из опасения, как бы желание удовлетворить женщину по условию (получившую уже, однако, более ценные, в сравнении с козленком, вещи) не повело к насмешкам над ним: факт, — вместе с некоторыми другими, отмеченными в данном рассказе, чертами — свидетельствующий о достаточно высоком развитии нравственного чувства в семье Иакова, при всей наличности явлений, ему противных.

38:24 Как приговор Иуды (единоличный) над невесткою (обрученною Шеле) по подозрению в блуде характеризует патриархальный уклад жизни — в отличие от ограничений родительской власти в законе Моисея ( Втор 21:18 и далее ), так и род наказания — сожжение — указывает надо законную, патриархальную ступень еврейского уголовного права; может быть, эта казнь позаимствована Иудою у соседних филистимлян (по Суд 15:6 , филистимляне сожгли жену Самсона за измену ее мужу); между тем по закону Моисееву нарушительница супружеской верности была побиваема камнями ( Втор 22:21 ), сжигалась же только впавшая в блуд дочь священника ( Лев 21:9 ; поэтому традиция иуд. считала и Фамарь дочерью священника, по раввинам — дочь Сима или Мелхиседека, Bereschit-rabba, Par. LXXXV, S. 421). Возможно, наконец, что сожжение Иудою было назначено Фамари, как (предполагаемой) жрице Астарты ( Втор 7:25; 12:3; 13:16 ).

38:25 Когда Иуда столь решительно (подобно потомку своему Давиду — в деле Вирсавии, 2 Цар 12:5 ) произнес смертный приговор Фамари, хотя сам был виновен неискренностью в устроении брака Фамари с Шелою, тогда Фамарь достает, очевидно, тщательно доселе хранимые ею вещи Иуды и посылает их ему, деликатно, не называя его имени, напоминая о случае ( ст. 18 ). Талмуд и Мидраш, восхваляя эту заботливость Фамари о добром имени свекра, в то время когда ей самой угрожала смерть, выводят нравоучение, что лучше умереть, нежели опозорить ближнего. Из выражения «когда повели ее» Мидраш заключает, что упомянутые вещи ее уже пропали, но Бог чудесно даровал ей другие подобные (Bereschit-rabba, Par. LXXXV, S. 421-422).

38:26 Скромное напоминание Фамари пробуждает в Иуде упреки совести и он (по вдохновению свыше, говорит Мидраш) открыто, всенародно признает свою виновность перед Фамарью и принадлежность ему будущих детей ее; кроме того, пробудившееся нравственное чувство (в связи с так называемой horror naturalis) заставляет его отказаться от дальнейшего сожития с невесткою.

38:27-30 Эти стихи образуют эпилог истории Фамари — рассказ о рождении у нее близнецов, напоминающий по некоторым чертам рассказ 25:22-26 о рождении Исава и Иакова: Зара (с евр. «восход»), который, по человеческим соображениям, имел быть первородным и получить все преимущества первородства, должен был уступить и первенство рождения и все права первородства брату своему Фаресу (евр. Перец — разрыв, как бы вопреки природе), который один из 5-ти сыновей Иуды образовал главную линию потомства Иуды, а именно через него произошел из колена Иудина Давид, а в конце времен — Христос Спаситель ( 1 Пар 2:5-9; Руфь 4:17-22; Мф 1:3-6; Лк 3:31-35 ).

39:1 После некоторого отступления, гл. 38, от нити рассказа об Иосифе 37:36 , свящ. писатель продолжает историю последнего. Если в Ханаане, как показывает история Иуды, 38 гл., потомкам Авраама предстояла опасность сближения и даже слияния с хананеянами, то отведение Иосифа в Египет, в конце концов вызвавшее переселение всего потомства Иакова в Египет, предуказывало на необходимость развития и вступления богоизбранного племени в общество Господне в исключительных условиях жизни в Египте, где потомки Иакова, с одной стороны, позаимствовали многие блага египетской цивилизации, но, с другой стороны, при значительной изолированности своей от египтян (гнушавшихся евреями и другими номадами, 43:32 ), сумели сохранить свою национальную цельность и чистоту религиозного наследия.

39:2-3 Выражение «был Иегова с ним (Иосифом)» иудейские толковники понимают так, что, оторванный от отца и родной семьи, Иосиф постоянно имел Бога в мысли и сердце своем, почему и Бог, как Отец небесный, являл ему особое попечение (Мидраш делает сравнение, напоминающее причту Господа о попечении Бога об одной заблудшей овце более, чем о 99 не заблудших). «В дому господина», т. е., по иудейскому толкованию, не был принуждаем к черным (земледельческим) работам.

39:4-5 Благословение Божие на Иосифе и делах его не укрывается от взора язычника — господина его (ст. 3, как благословение Бога над Исааком было примечено филистимлянами, 26:28 ; над Иаковом — Лаваном, 30:27 ), и он облекает его полным доверием и властью в доме и сделал надсмотрщиком над своими рабами (в Риме такой надсмотрщик называется atriensis; надзиратели этого рода часто встречаются изображенными на египетских скульптурах; ср. Мф 24:45-47 ; Лк 12:42-44 ).

39:5 «Всюду, куда приходят праведники, идет с ними шехина», замечает Мидраш по поводу слов священного писателя о благословении дома Потифара ради Иосифа.

39:6 Видя особенную благоуспешность дел своих с прибытием Иосифа в дом свой, Потифар вверил ему все отправления жизни, кроме (только) хлеба, который он ел. Последнее выражение Раши понимал как эвфемизм для выражения представления о жене Потифара. Другие видят здесь указание на то, что Потифар, как египтянин ( 42:34 ), гнушался принимать пищу от еврея Иосифа. Может быть, это приточное выражение отмечает ленивую беспечность египтянина Потифара. Упоминание в 6 ст. о красоте Иосифа имеет непосредственную связь с речью о злоключениях его, которые явились последствием его привлекательной внешности.

39:7 Факт глубокого нравственного развращения жены Потифара всецело подтверждается показанием древних авторов, что Египет издревле почитался страною распутства и повсюдных измен жен мужьям; по Геродоту (II, 111), при сыне Сезостриса в целом Египте напрасно искали жены, верной мужу. С рассказом Быт 39 весьма близкое сродство имеет египетская легенда о «двух братьях» (Vigouroux).

39:8-9 Увещания Иосифа отличаются полнотою и обстоятельностью: он указывает на следующие моменты, которые должны были бы отрезвить преступную жену: 1) чувство благодарности своей к Потифару, которое не могло допустить преступной связи его с женою его; 2) чувство чести и личного достоинства («нет больше меня»); 3) напоминание женщине о супружеских обязанностях («ибо ты жена ему»); наконец 4) чувство вездеприсутствия и страха Божия, равно и святости закона нравственного («как согрешу»).

39:10-12 Искушение это продолжалось для Иосифа многие дни, и когда нравственная стойкость его оставалась непреклонною (Мидраш в этом именно смысле понимает слова Иакова, 49:24 , об Иосифе: «тверд остался лук его»), то постыдная страсть египтянки возросла до последних пределов, всякая женская стыдливость ее исчезла, и она, как подлинная блудница ( Притч 7:13 и далее ), пытается насилием склонить Иосифа к греху. Тогда Иосиф убегает, оставив одежду в руках египтянки и как бы не заботясь о том, что этим даст в руки развратной и мстительной женщине вещественное доказательство мнимого его преступления.

39:13-18 Отвергнутая страстная любовь по психологическому закону ( ср. 2 Цар 13:15 ), особенно у натур необузданных, переходит в ненависть, и египтянка мстит Иосифу клеветою на него сначала перед домашними своими ( ст. 13-15 ), затем — перед мужем ( ст. 16-18 ), в том хитром и коварном, но верном расчете, что первая ложь, последовавшая непосредственно после инкриминируемого факта и имевшая (в лице домашних) приобрести свидетелей своей истинности, сделает более вероятною ложь вторую. Клевету свою на Иосифа она ведет с великим искусством. Она с величайшим презрением называет «еврея» ( ср. 43:32; 46:34 ) и таким образом, лицемерно выражая свое отвращение к Иосифу и даже стараясь передать это отвращение и домашним («над нами», ст. 14), она пытается в корне уничтожить противоположное (о ее отвергнутой любви) предположение людей, едва ли, впрочем, особенно расположенных к любимцу хозяина дома — Иосифу. В свидетельство истины своих слов она указывает 2 момента, фактически верные, но извращенно мотивированные и умышленно переставленные один на место другого: 1) крик ее и 2) якобы добровольное оставление Иосифом одежды ( ст. 15 ), между тем последнее произошло раньше и было следствием насилия Иосифу со стороны египтянки, крик же ее о помощи или защите явился вынужденною симуляцией обиды уже после сего.

39:16-18 То же искусство — занять вместо положения обвиняемой роль обвинительницы — выражает жена Потифара и в обращении к мужу (о нем пренебрежительно упомянула она еще, ст. 14, в разговоре с домашними): ему она высказывает свой притворный гнев и упреки за то, что он, неосмотрительно введя в дом «раба-еврея», сам был последнею, хотя и косвенною, причиной ее и семьи позора.

39:19 Потифар воспылал гневом, на кого — на Иосифа или на жену, не сказано. По иудейским толковникам, Потифар не поверил обвинению жены своей, потому что в противном случае он казнил бы человека, покусившегося осквернить его ложе; но он не хотел далее расследовать дело, избегая позора для себя и семьи своей. Что однако гнев его по крайней мере в первое время обращен был на Иосифа, а не на жену, видно из последствия описанного происшествия и изложенной клеветы: он заключает Иосифа в темницу ( ст. 20 ), вероятно, и не выслушав обвиняемого, о самозащите которого текст ничего не говорит. «Если, — говорит св. Иоанн Златоуст (Беседа LXII, с. 669) о Потифаре, — он не верил, то не следовало заключать его в темницу; а если поверил тому, что слова египтянки правдивы, то Иосиф заслуживал уже не заключения в темницу, а смертной казни и самого высшего наказания... Но рука Вышнего удержала чужеземца, и не допустила его тотчас устремиться на убийство юноши».

39:20 Название темницы — sohar, не встречающееся нигде в Библии, кроме истории Иосифа ( 39:20-23; 40:3-5 ), и употребляемое здесь с пояснительным замечанием: «место, где заключены узники царя» (т. е. преступники государственные), Абен-Езра считал египетским словом, а Яблонский сближал это слово с коптск. soncharch. — «стража связанных», но Гезениус находит возможным видеть здесь слово одного корня с евр. sachar, ограждать, откуда sohar (sochar) — укрепление, что наиболее подходит к οχύρωμα у LXX-ти (славянский: «твердыня»). Начальник темницы ( ст. 21,22,23 ), у которого Иосиф заслужил благоволение, отличен от Потифара, при доме которого, вероятно, находилась темница и которому начальник последней был, вероятно, подчинен. Так исчезает противоречие, находимое критиками в библейском рассказе — в том именно, что Иосиф имел двух господ и что было 2 начальника стражи. Пс 104:18 , упоминает о заключении Иосифа в оковы; но это было, вероятно, лишь в первое время по заключении. Заключен был Иосиф, может быть, 28 лет от роду, так как после 2-летнего заключения, при возвышении на пост первого министра фараона, он имел 30 лет ( 41:46 ).

31:13 Речь идет о камне, который Иаков поставил памятником в Бет-Эле по пути в Месопотамию (см. 28:18-22).

31:19 Букв.: терафимов, т.е. идолов, «хранителей и покровителей дома»; см. примеч. к ст. 32.

31:20 Букв.: украл сердце; слово «сердце» (евр. лев) в Библии нередко означает ум или внутренний мир человека.

31:24 Перевод этого выражения предположителен; букв.: берегись, чтобы не говорил ты с Иаковом (перейдя) от хорошего к плохому; то же и в ст. 29.

31:26 Букв.: похитил мое сердце; см. примеч. к ст. 20.

31:32 Богов твоих - Иаков, видимо, из уважения к религиозным чувствам Лавана называет богами (элохим) тех кумиров, которых автор этого повествования называет идолами (терафим). И в том, и другом случае речь идет о рукотворных фигурках языческих божеств; они имели как религиозное, так и правовое значение в семье и переходили от отца к законному наследнику.

31:42 а) Вероятно, здесь и в ст. 53 автор употребляет слово «Страх» вместо собственного имени Господа.

31:42 б) Или: рассудил (нас).

31:46 Или: у которого.

31:47 Арам. Егар-Сахадута и евр. Галь-Эд означают «холм-свидетель».

31:49 Букв.: сторожевая башня / возвышенность (для наблюдения).

31:53 Букв.: Бог Авраама и Бог Нахора… судят между нами, однако в LXX, Пешитте и Вульгате этот глагол стоит в ед. числе, возможно, указывая на то, что Нахор, будучи идолопоклонником, чтил в то же время и Бога Яхве.

32:2 Евр. Маханаим означает «два стана». Вероятно, Иаков имел в виду два сонма ангелов, окруживших его. Или же в этом месте встретились два стана: Иакова и ангелов Божьих.

32:20 Букв.: он поднимет мое лицо.

32:25 Боровшийся… - здесь, как и в ст. 28 и 32, в оригинальном тексте местоимение Он.

32:28 Имя Израиль созвучно евр. словам «он борется с Богом» или «Бог борется».

32:30 Географическое название Пени-Эль созвучно евр. выражению «лицо Бога».

32:32 Букв.: сухожилие, что в подлиннике может означать и мышцу бедра, и седалищный нерв.

33:11 Или: благословение.

33:12 Или: рядом.

33:17 Букв.: укрытия / навесы / шалаши.

33:19 Букв.: сто кесит - предположительная стоимость ста овец, судя по переводу LXX.

33:20 Букв.: могуществен Бог Израилев.

34:1 Букв.: посмотреть на дочерей земли / страны.

34:3 Букв.: говорил по сердцу девушки.

34:7 Друг. возм. пер.: сыновья Иакова вернулись с поля. Услышав (о происшедшем), они были глубоко оскорблены.

34:8 Букв.: Шехем - сын мой, страстно желает душа его дочь вашу. Здесь используется более сильное выражение, чем в ст. 3, которое свидетельствует не только о чувствах, но и об осознанном выборе Шехема.

34:17 Букв.: нашу дочь. Некоторые комментаторы полагают, что свою нелюбовь к Лии Иаков перенес и на свою дочь Дину, рожденную Лией. Поэтому родные братья Дины, Симеон и Левий, фактически взяли на себя роль ее отца.

34:27 Букв.: наткнулись (или: наступили) на убитых.

35:4 Имеются в виду ушные серьги-амулеты.

35:7 а) Или: Бог Бет-Эля.

35:7 б) В евр. глагол стоит во мн. числе, что, вероятно, указывает на небесных существ (см. 28:12).

35:11 См. примеч. «а» к 17:1.

35:15 Букв.: Дом Божий.

35:18 Бен-Они - «сын моего страдания», Вениамин (евр. Биньямин) - «сын правой руки».

35:29 См. примеч. к 25:8.

36:1 См. примеч. «а» к 2:4; то же в ст. 9.

36:8 См. примеч. к 25:26, 30.

36:15 Букв.: вот вожди сыновей / потомков Исава.

36:24 Значение этого евр. слова неясно; в Вульгате и Пешитте: воду.

36:26 Евр. Дишан.

36:37 Возможно, речь идет о реке Евфрат.

37:2 См. примеч. к 2:4.

37:3 а) Т.е. Иаков; см. примеч. к 32:28.

37:3 б) В евр. точное значение этого слова неясно. Иные переводят его как «цветная рубаха» или «рубаха до пят и с длинными рукавами». Слово это встречается в этой главе (ст. 23, 32) и в 2 Цар 13:18, 19.

37:21 Букв.: спас его от их рук.

37:24 Или: в колодец - имеется в виду резервуар для сбора и хранения дождевой воды.

37:25 Или: пряности.

37:26 Букв.: его кровь.

37:27 Букв.: и рука наша да не будет на нем.

37:28 а) «Измаильтяне» и «мидьянитяне» - вероятно, разные названия одной и той же группы купцов.

37:28 б) Или: серебряных (шекелей), т.е. за 200 г серебра.

37:32 Евр. текст неясен, он может быть понят и так, что сами братья принесли отцу платье Иосифа.

37:34 Букв.: положил вретище / власяницу на бедра свои. «Власяница», евр. сак - грубая ткань из козьей шерсти темного цвета; из нее шили как мешки, так и траурные одежды.

37:35 Евр.: Шеол - место пребывания мертвых. Сопоставление всех случаев использования этого слова в книгах ВЗ показывает, что в Шеол попадают и праведники, и грешники; там нет ни деятельности, ни разумения, ни мудрости, ни знания (ср. Эккл 9:10).

38:12 Букв.: утешившись (после плача), Иуда.

38:18 Печать (перстень), шнур и посох - все эти вещи вавилоняне обычно носили при себе (Геродот 1, 195), потом этот обычай перешел в Ханаан.

38:21 Евр. кедеша - посвященная, здесь в знач. храмовая проститутка.

38:26 Или: она праведнее меня.

38:29 Т.е. «прорыв».

38:30 Имя Зарах в евр. происходит от глагола «сиять».

39:5 Букв.: Господь благословил дом.

39:6 Букв.: и не знал при нем ничего, кроме пищи, которую он ел.

39:9 Букв.: против Бога.

39:10 Букв.: не слушал.

39:14 Букв.: чтобы тот насмехался над нами; то же слово и в ст. 17.