Мысли вслух на Ин 10:11

С древних времен Израильтяне занимались скотоводством, разводя в первую очередь именно овец. Наверное, именно поэтому в Библии так много говорится о пастухах и овцах, и не раз Бог использует реалии пастушеского быта как образы, указывающие на отношения между Ним и людьми. Так поступает и Иисус в Своей проповеди. Нам сейчас, возможно, эти образы не так ясны, как людям, слушавшим Иисуса 20 веков назад: большинство из нас знает об овцах только то, что они дают шерсть и мясо, а вообще — белые, пушистые и безобидные. Соответственно, и забота о них со стороны пастуха нам не кажется чем-то особенным: во-первых, они такие милые, а во-вторых, он ведь нуждается в них!

На самом деле, все не совсем так. Люди, знающие реальность, говорят, что овцы — это грязные, тупые и злобные животные, и любить их — это вовсе не естественно. А попытка объяснить заботу доброго пастыря об овцах корыстью, ожиданием будущих дивидендов (шерсти и мяса), разбивается о его самопожертвование: если он отдает свою жизнь за овец, то уже ничего от них не получит! Итак, здесь какая-то иная мотивация для пастыря — бескорыстная любовь к овцам и исполнение воли хозяина овец. Тогда этот использованный Иисусом образ добавляет некоторые новые краски, позволяющие увидеть отношение к нам Христа и Его служение нам в новом свете.

Как и прежде, Иисус использует слова-символы из привычной для людей жизни, чтобы выразить, Кто Он, зачем Он пришел. На этот раз Он называет Себя пастухом, готовым защитить и сохранить стадо, даже ценой Своей жизни. Как и другие образы, эта маленькая притча не может ничего никому доказать. Хотя Господь и говорит, что овцы знают пастуха по голосу, большинство из них предпочитают этого не помнить и не принимать. Этот образ лишь может помочь человеку, который уже доверяет Иисусу, лучше понять Его, самому убедиться в истинности Его слов, еще раз услышать со страниц Евангелия, как знакомый голос зовет его по имени — ведь в этом стаде каждая овца уникальна и стоит жизни пастуху. Тот, кто верой знает, зачем и для кого умер и воскрес Господь, теперь может осознать, как неизмеримо близок и дорог он Доброму Пастырю, полагающему жизнь за овец.

Сегодняшнее чтение предлагает нам одно из наиболее ясных свидетельств Иисуса о Самом Себе и о Своей миссии. Древние пророки не раз сравнивали еврейский народ, ведомый Богом, со стадом, которое ведёт за собой пастух. И Иисус, как видно, тоже использует этот образ в Своей притче (ст. 1 – 5, 7 – 16). Он говорит о Себе как об истинном Пастыре, подобного которому Израиль не видел и не увидит (ст. 7 – 10).

На первый взгляд, такое утверждение может показаться странным, ведь на протяжении многовековой истории у еврейского народа были и пророки, и подлинные духовные учителя. Но Иисус, как видно, говорит в данном случае не о пророках и не об учителях, а о тех претендентах на роль Мессии, которые в евангельские времена в Иудее действительно появлялись во множестве. Как правило, все такие претенденты призывали народ к мессианской войне, обещая восставшим поддержку свыше - а заканчивались эти восстания появлением римских легионов и очередной кровавой расправой с участниками мятежа. Но вождям подобного рода движений, как правило, обуреваемым религиозным фанатизмом, не было дела до страданий и гибели тех, кого они увлекли за собой: ведь они, как им казалось, делали дело Божие, которое требовало жертв.

Не случайно Иисус сравнивает их с разбойниками, которые приходят лишь для того, чтобы «убивать, грабить и разрушать» (ст. 10). И речь в таких случаях приходилось вести не только о погубленных зря человеческих жизнях, но и о дискредитации самой идеи мессианского Царства, которое в сознании современников начинало связываться с кровью, с безжалостной войной на уничтожение против всех, кто не поддерживал восставших. Неудивительно, что во время большой мессианской войны 70 г. н.э., когда Иерусалим оказался в руках вождей восстания и выдержал довольно долгую римскую осаду, зверства восставших в осаждённом городе, судя по свидетельствам участников тех событий, намного превзошли жестокости римских солдат.

А если, как и бывало чаще всего, восстание, не успев ещё начаться, оканчивалось поражением, самозваные «мессии» нередко скрывались, бросив доверившихся им людей на произвол судьбы. Не случайно в притчах Иисуса появляется образ наёмника, бегущего от волков, нападающих на стадо (ст. 12 – 13). И неудивительно: ведь вождь, опирающийся лишь на свои человеческие силы или на своих соратников, неизбежно терпит поражение перед лицом другой такой же силы, намного превосходящей его собственную. И тогда поведение его определяется уже не внешней, а внутренней силой, которая зависит лишь от отношений проигравшего бой вождя с Богом.

А Царство, которое принёс в мир Иисус, с самого начала не предполагало опоры на внешнее, оно не нуждалось ни в политической, ни в военной поддержке для своего существования и распространения. Более того: сила Царства делала сильным даже того, кто, с точки зрения нашего, еще не преображённого, мира, никак не мог победить и был обречён на поражение и даже на смерть. И Самому Иисусу совершенно не нужна была мессианская война, Ему нужно было лишь дать Царство тем, кто готов был его принять. Но, в отличие от появлявшихся в те времена во множестве «мессий», жизнь Иисуса принадлежала лишь Ему Самому и не зависела от внешних обстоятельств (ст. 17 – 18). Так же, как и Его Царство.

Иисус обычно не говорил прямо о Своём мессианстве. Но намекал Он на него нередко. И Его слова о Себе как о добром пастыре — тоже намёк. В те времена ведь претендентов на роль Мессии появлялось немало. Ещё во времена Маккавеев, за полтора примерно столетия до прихода Спасителя, начинается новый всплеск мессианизма. Мессианизма политического. Мессию ждут как освободителя сначала от власти светской династии, а потом — от власти римлян. Ждут как великого земного Царя.

А ведь традиционные иудейские представления о Мессии вовсе не предполагали, что Мессией непременно нужно родиться. Им можно было стать так же, как становятся пророками те, кого Бог призвал на пророческое служение. Потому и появлялись лжемесии так же, как лжепророки. А заканчивалось всё в лучшем случае ничем, в худшем же — трагедией. Римские власти политического мессианизма отнюдь не поощряли, а любое массовое движение подавляли быстро и беспощадно. Нередко бывало, что новоявленный «мессия» при этом исчезал, а репрессии падали на рядовых участников движения.

Впрочем, безумцев и авантюристов от мессианизма это не останавливало. Не случайно Иисус называет их «ворами и разбойниками»: настоящими пастухами своего стада они уж точно не были. Оно и неудивительно: ведь и стада эти люди своим не считали. И дело тут не только в том, что они были самозванцами. Дело ещё и в самом характере политического мессианизма. В представлении о Царстве, которое сторонникам такого мессианизма представлялась реальностью тоже чисто политической, а значит, вполне земной. Такое земное царство нельзя было построить без жертв.

Неизбежная война и последующие пертурбации, политические и социальные, без жертв были невозможны. Конечно, всё оправдывалось величием цели. Но погибшим от этого было не легче. И только Иисус принёс в мир Царство, которое не нужно было утверждать силой. За которое не нужно было воевать с властями мира сего. Оно тоже потребовало жертвы — но этой жертвой стал Сам Спаситель. И Он поэтому имел право говорить о Себе, как о настоящем пастухе Своего стада: ведь Он стал дверью в Царство для каждого ищущего и не погубил ни одного из них.

Казалось бы, зачем перелезать через забор, если дверь открыта? Разве что в том случае, если нет уверенности, что у дверей тебя завернут, но в этом случае и после «перелезания» попросят удалиться. Ещё, возможно из озорства, как в детстве, нравилось лазить через окно, чтобы не соблюдать надоевшие правила поведения. Но здесь озорство неуместно, речь идёт о вещах предельно серьёзных.

За отрицанием Христа обычно таится желание обойтись без Него, а также самоуверенное представление о достаточности собственных сил для ведения праведного образа жизни. Поддавшись соблазну самодостаточности, можно и не заметить: то, что казалось «своими силами и средствами», на самом деле вовсе не своё и совсем не силы, а наваждение, навеянное мутным источником.

Поэтому, какими бы резкими ни казались слова о приходивших ранее ворах и разбойниках (а эти слова можно отнести и ко многим, приходившим позднее), они справедливы. Вожди и лжепророки, для которых люди — средство для реализации их собственных планов, постоянно посылают их на гибель, и конца тому пока не предвидится.

Но добрый пастырь не для того ведёт стадо, чтобы стричь и резать, а чтобы вывести на хорошее пастбище. Всякое сравнение условно, условно и сравнение людей со стадом, но не будем забывать, что для Доброго Пастыря каждый из нас уникален, каждого Он знает по имени.

В отличие от ученых богословских трактатов, в отличие от вероопределений, направленных против тех или иных заблуждений, Священное Писание крайне сдержанно и целомудренно говорит о тайнах Божиих. Многое обходится благоговейным молчанием, многое обозначается только кратким намеком или притчей. Слова Христа в сегодняшнем чтении — редкий момент, когда евангелист скупо передает слова Самого Сына Божия, касающиеся вещей неизреченных.

Господь говорит: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее». Вслушиваясь в эти слова, вероятно, нужно помнить об ограниченности человеческого языка, и все же важно пытаться постичь, о чем и, главное, зачем Господь говорит это. Ведь коль скоро Дух Божий вдохновил евангелиста вспомнить и записать эти слова, значит Он хотел, чтобы мы их услышали и поняли.

Любовь Небесного Отца Господь объясняет (хотя с нашей точки зрения, она совершенно не поддается объяснению) тем, что Сын отдает Свою жизнь. И здесь нужно отметить две важные вещи. Любовь, о которой говорит Иисус — не просто отношение между Личностями, как и отдание жизни — не просто героический поступок. И то, и другое говорит о самой природе Неизменного Бога, поэтому в своем послании евангелист Иоанн пишет о Нем, что Он есть Любовь. И, кроме того, по принципам библейского языка, мы видим, что Господь сопоставляет любовь Отца к Нему и отдание Им Своей жизни. В сущности, это одна и та же природа, различно проявляющаяся Отцом и Сыном. Поскольку жизнь Сына Божия отдается нам, эти слова — бесценная надежда для нас.

И еще, для того, чтобы нам пережить, ощутить и по возможности оценить эту любовь Божию, необходимо услышать слова Христа о то, что Он отдает нам Свою жизнь в совершенной свободе, без принуждения внешними обстоятельствами. Только потому, что мы Ему дороги.