Мысли вслух на Ам 7:1-17

Сегодняшнее чтение посвящено теме, которая издавна занимала умы и христиан, и других верующих. Речь идёт о том, что иногда называют долготерпением Божиим. В самом деле, Бог открывает Амосу в видениях, что Он, как видно, дважды отменял то бедствие, которое готово было обрушиться на Его народ (ст. 1–6). Но всё же наступает момент, когда Бог говорит, что впредь пощады не будет (ст. 7–9). И тогда встаёт вполне естественный вопрос: чем же таким особенным согрешил Израиль, что именно теперь Бог не намерен больше удерживать бедствие, готовое обрушиться на его голову?

Ответом на этот вопрос может быть проповедь, обращённая пророком к жителям Северного Царства, которую мы находим в главе 9 Книги Амоса. По-видимому, не случайно пророк от лица Божия сравнивает здесь народ Божий с другими народами земли (Ам 9:7–10). По-видимому, многие израильтяне понимали тогда богоизбранность как своего рода индульгенцию на любой грех, который во всяком случае будет им прощён Богом потому, что они Его народ. Не случайно в третьем видении Амоса появляется отвес (ст. 7–8): он, очевидно, становится символом мерила Божьей правды, с которым Бог приступает к суду над Своим народом.

Между тем, нетрудно понять, что такой мерке в падшем мире не соответствует ни один человек и ни один народ, так что на этом Суде будут осуждены все без исключения. И Бог, разумеется, знает об этом лучше любого из нас. Почему же тогда Он прибегает к Суду, исход которого известен заранее? По-видимому, потому, что Его народ потребовал именно такого суда.

Конечно, никто из тех, кто уповал на богоизбранность, как на индульгенцию, ни о чём подобном не думал. Но объективно это злоупотребление богоизбранностью требовало как раз такого, абсолютно бескомпромиссного, без всякого снисхождения, суда. Ведь богоизбранность предполагает, прежде всего, отношения с Богом. А если человек или целый народ претендует на такие отношения, не соответствуя им и не имея на них никакого права, он, естественно, навлекает на себя Суд. Ведь всякая претензия, обоснованная или нет, так или иначе требует ответа от того, кому она предъявлена. Утверждая собственную богоизбранность не как дар, а как право, народ тем самым взвалил на себя обязанность это право отстаивать.

Если бы речь шла о даре, такого, конечно, не случилось бы: ведь о праве на подарок говорить абсурдно, получивший подарок не выдвигает требований. А вот право необходимо отстаивать, его надо заслужить. И Бог, призывая Свой народ на Суд, предоставляет ему такую возможность. С заранее известным печальным результатом. Но и отказать в этом Своему народу Он не может. Ведь в глазах Божиих каждый свободен. И если свою свободу он хочет использовать для того, чтобы выдвигать Богу требования и «качать права», Бог не станет ему мешать. А судебные издержки, как водится, лягут на проигравшую сторону.