Мысли вслух на 2 Кор 10:7

Как видно, Павел довольно скептически оценивает возможность оценить христианство человека по лицу («личности»). Казалось бы, такой скептицизм оправдан не всегда: ведь зачастую и лицо человека (в широком смысле этого слова) может сказать о нём многое: стиль жизни, поведение, даже манеры дают иногда достаточно полное представление не только о внешнем, но и о внутреннем мире их обладателя.

И всё же, поразмыслив, с апостолом приходится согласиться: лицо, даже понятое предельно широко, о христианской жизни человека говорит очень мало, а может, и вовсе ничего. Конечно, если бы христианство было просто ещё одной новой религией, лицо человека многое могло бы сказать о его христианстве: ведь религиозность (или её отсутствие) во многом это самое лицо и формирует. Но ведь христианство не религия, а жизнь в Царстве. А тут без собственного опыта такой жизни что-либо понять практически невозможно.

Конечно, можно было бы вспомнить любовь, радость и многие другие характерные черты такой жизни, но ведь отблески Царства встречаются порой и в непреображённом мире, а если ещё учесть, что радость, к примеру, как и многое другое, может быть вызвана самыми разными духовными причинами, мы невольно придём к выводу, что судить о том, насколько приобщился человек к жизни Царства, лишь по внешним признакам очень сложно, если вообще возможно.

Остаётся один критерий: общность опыта. В самом деле: жизнь Царства, как и жизнь вообще, может быть очень разной внешне, формы её практически неисчерпаемы, но суть одна, и всякий, хоть сколько-нибудь с этой жизнью знакомый, никогда и ни с чем её не спутает, если только сам по каким-нибудь причинам не захочет обмануться. И апостол, как видно, апеллирует именно к этому опыту, позволяющему без сомнений и колебаний определить, имеет ли тот или иной человек отношение к жизни Царства или нет.

Если человек знает о себе, что он живёт одной жизнью со Христом (а если это действительно так, то сомнений у живущего христовой жизнью в том, какой жизнью он живёт, быть не может), то и о другом человеке, если только он ощутит в нём присутствие той же жизни, которой живёт сам, он скажет с полной уверенностью: мы с ним живём одной жизнью.

Как видно, иного критерия нет. И неудивительно: ведь в непреображённом мире по определению не может быть инструмента, позволяющего зафиксировать проявления Царства. И мы сами можем видеть их лишь постольку, поскольку не принадлежим этому миру целиком. И Павел предлагает каждому, когда дело касается духовной жизни, полагаться на это чувство Царства. На тот единственно надёжный инструмент, который позволяет нам отличить жизнь Царства от жизни «мира сего».

Продолжая разговор о том, кто и как спорит и убеждает, Павел прямо говорит, что он не собирается ориентироваться на тех, кто «сам себя выставляет» и «меряет себя самим собой». Так апостол оценивает любителей споров и диспутов, спорящих ради самого спора, чтобы утвердить себя и свою точку зрения. Такие люди действительно заняты лишь тем, чтобы «выставлять себя», истина их не интересует. К тому же, единственный критерий истины для таких людей обычно — их собственное мнение.

Они заранее уверены в своей правоте, будучи уверены (хоть и не всегда высказывая это прямо), что есть только две точки зрения: их собственная и неправильная. О таких спорщиках апостол говорит, что они «хвалятся чужими трудами», противопоставляя им себя и своё служение. Оно и понятно: ведь все подобного рода споры и диспуты направлены на то, чтобы утвердить себя за счёт других, а не на то, чтобы помочь этим другим самим утвердиться в жизни Царства.

Упомянутые Павлом спорщики думают прежде всего о том, чтобы завоевать себе как можно больше сторонников, судьба и духовное состояние которых их зачастую совершенно не волнует. Их духовным состоянием они предоставляют заниматься кому-нибудь другому. Апостол же, наоборот, заботится прежде всего о духовной жизни тех, с кем общается.

Ему не нужны сторонники, он не собирается создавать никаких кружков, школ, церковных партий. Он хочет лишь привести как можно больше людей ко Христу и приобщить их к жизни того Царства, в котором пребывает сам. Именно в этом смысле и говорит Павел о том, что он хвалится не чужими трудами, а «своим уделом» среди тех, кому через него Бог откроет Царство, укрепив в них веру.

Такое служение можно считать подлинно христианским. Что же до похвальбы, то, если и имеет смысл хвалиться хоть чем-нибудь, то только тогда, когда хвалит Бог, а не люди. Если Бог высоко оценивает сделанное человеком, значит, человек прожил жизнь не зря и занимался тем, чем ему стоило и следовало заниматься. А слава, влияние, известность в этом мире стоят столько же, сколько и сам мир. По сравнению с жизнью Царства его ценность стремится к нулю. Так же, как его слава, влияние и известность.

При переходе к 10-й главе этого послания тон Апостола резко меняется. Возможно, он получил новые сведения о ситуации в коринфской общине, которые заставили его вновь призывать Коринфян к послушанию.

Павел употребляет довольно резкие выражения, он занимает очень жесткую позицию по отношению к тем, кто подрывает его авторитет в общине и ставит под вопрос его призвание Апостола Христова. Проследите, как он употребляет военную терминологию в стихах 3-6. Действительно, «в посланиях он строг и силен», и грозит быть таким же и «на деле лично» (10-11). Что же отличает Апостола Павла от лидера какой-нибудь тоталитарной секты? И можем ли мы оправдывать его строгостью наши жесткие слова и действия, направленные против братьев?

Во-первых, оружие Павла — «сильные Богом»: он действует не от себя и не по своей инициативе. Можем ли мы сказать это о себе? Во-вторых, он пленяет «всякое помышление в послушание Христу». Очень важно, что Павел требует послушания не себе, но Богу. Как часто поводом для нашей жесткости бывают лишь личные мотивы! И, наконец, в-третьих, Павел «хвалится», то есть, настаивает на своем авторитете только «по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас». Он уважает свободу коринфских христиан. Его цель — свободное послушание Богу тех, кого он «достиг благовествованием Христовым». Но послушание Богу одновременно является и условием авторитета Апостола в общине (6). Он не узурпирует власть в коринфской церкви, даже именем Христа. И если нам бывает необходимо проявить строгость по отношению к братьям или сестрам, нам нужно учиться у Апостола Павла сочетать ее с любовью и уважением к ним.

Говоря о своей силе, Павел характеризует её не как силу человеческую, а как силу Божью, которая дана ему на разрушение «мысленных крепостей» и для противостояния всему, что превозносится перед Богом. Это апостол утверждает, комментируя распространившееся, судя по его словам, представление о нём как о человеке, который силён в письмах, но слаб при встрече с оппонентами лицом к лицу. Судя по упоминанию «мысленных крепостей» и превозношения, речь, по-видимому, идёт о неких спорах и диспутах, быть может, публичных, имевших место в Коринфской церкви. И о превозношении в таком контексте Павел говорил едва ли случайно: можно думать, что участники этих споров и диспутов уже достаточно давно и далеко вышли за те границы, внутри которых ещё можно было говорить о поиске истины и подлинной духовной жизни. Вероятно, в то время, когда апостол писал коринфским христианам своё послание, их споры и диспуты имели целью в первую очередь самоутверждение и отстаивание собственной правоты, шла ли речь об отдельных людях или о каких-то внутрицерковных группах.

Павел, несомненно, хотел прекратить эти бессмысленные и духовно вредные споры. Но речь, разумеется, не шла о том, чтобы прекратить их, используя власть или авторитет: такой власти у Павла не было, а авторитет его готовы были признать отнюдь не все. Он мог действовать лишь как христианин, Божьей силой и дыханием Царства, которым жил. Нередко именно Божья сила и дыхание Царства оказываются в спорах между христианами решающим аргументом.

Если бы все христиане жили полной жизнью того Царства, которое им открыто, дыхание Царства было бы для них единственным аргументом всегда и во всех случаях. Но поскольку полноценная христианская жизнь даже среди христиан встречается не так уж часто, нередко споры и диспуты между христианами разворачиваются по законам мира сего, и тут уже главной целью становится именно самоутверждение — если не своей личности, то своей школы, своих идей и взглядов, своей позиции.

Но если спорящие всё же не совсем закрыты к действию Божьего дыхания, то появление человека, живущего полноценной христианской жизнью, может изменить ситуацию, заставив их иначе посмотреть и на самих себя, и на свои споры. И тогда вполне может оказаться, что спорить не о чем потому, что спор шёл о вещах, не столь уж важных с точки зрения духовной жизни.

Главное — отказ от самоутверждения, являющегося пружиной многих споров и диспутов, в том числе и среди христиан. Зачастую бывает достаточно убрать эту пружину для того, чтобы споры утихли, а затрачиваемые на них силы и энергия оказались бы направлены на духовную жизнь как таковую, на осознание и выстраивание отношений с Богом и людьми. Вот такую перемену в их церковной жизни и хотел бы принести Павел коринфским христианам.