Мысли вслух на Лк 9:28-36

В рассказе о Преображении темы славы Христа и Его страданий сливаются воедино. На горе Он беседует с пророками о Своем «исходе» — о Голгофе. Сходя с горы, Иисус предсказывает ученикам, что ждет Его в Иерусалиме. Интересно, что ученики оказываются неспособны ни увидеть славу преображенного Иисуса, ни услышать Его слова о Кресте. Возможно, что эти вещи тоже связаны между собой. Об этом можно судить из собственного опыта: чем меньше мы видим присутствие Господа в нашей жизни, чем меньше мы знаем, что такое слава, тем хуже мы понимаем слова о кресте. Крест представляется нам некими нашими повседневными неприятностями, а не путем веры и самоотвержения. Обрести это новое понимание креста можно, только увидев Славу, живое присутствие Бога — явно, как апостол Павел, или прикровенно, через распознавание Его действия в обстоятельствах жизни.

Исцеление бесноватого отрока, о котором мы читаем сегодня, представляет собой особый, отличный от других исцелений случай. Дело в том, что отец мальчика обращается к Господу не просто как к последней надежде. Уже ученики Христа, которые сами свидетельствуют о том, что бесы повинуются им при свидетельстве о имени Христовом, оказались бессильны исцелить мальчика. Если же ученики, которые исцеляют не сами собой, а во имя Учителя, и так, как это делает Он, не смогли — есть ли еще надежда для этого человека? Отец и не просит уже об исцелении, он говорит Христу: «посмотри», не будучи уверен в том, что надежда для него существует. Так мы в тяжелых и безнадежных случаях говорим: «осталось только молиться». Господь по рассказу евангелистов (а об этом исцелении сообщают все три синоптических Евангелия) не одобряет такого отношения к Себе. «А вдруг все-таки поможет» — не лучшая установка для прибегающего к Богу за помощью. Поэтому, может быть, с такой горечью звучат слова Христа о роде неверном и развращенном.

И все-таки, несмотря на нехватку доверия, Господь откликается на робкую надежду этого человека. Евангелист Марк сообщает, что на слова Христа «если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему», отец мальчика произносит знаменитые слова «верую, Господи! Помоги моему неверию». В рассказе же евангелиста Луки, который мы читаем сегодня, важны последние слова: «И все удивлялись величию Божию». Доверие ко Христу или Его ученикам, как известно и читателю Евангелия, и свидетелям исцелений Христовых, необходимо. И поэтому то, что Господь откликнулся на слабую, колеблющуюся надежду этого человека, особенно ясно свидетельствует о Его божественности и Его милосердии.

Вскоре после исповедания Петра, как видно, Иисус наглядно показал ближайшим из Своих учеников, что такое Царство и какой становится в нём человеческая природа. В церковном обиходе это событие получило название Преображения. Таким, каким предстал Спаситель перед учениками в день Преображения, становится в Царстве каждый, если вмещает его жизнь во всей доступной ему полноте. Полнота жизни Царства преображает всякую человеческую природу, но чтобы это произошло, надо освободить преображаемую природу от власти зла и греха, как была свободна от неё человеческая природа Спасителя. А затем, сразу после сцены зримого явления Царства, следует другая: сцена не менее зримого торжества в этом мире того зла, в котором он лежит.

В самом деле: едва ли можно найти более яркий пример торжествующего зла, чем одержание, где сила тьмы проявляет себя фактически открыто, как бы бросая вызов всему светлому, что есть в мире. И ученики, только что видевшие торжествующее Царство, входящее в мир, ничего не могут этому злу противопоставить. Они не в состоянии помочь одержимому. Оно и неудивительно: ведь Царство ещё лишь на пороге, процесс его вхождения в мир, в сущности, ещё даже не начался, пока вся его полнота целиком сосредоточена в личности Спасителя.

Царство не от мира сего, и оно будет вне мира до тех самых пор, пока Иисус не завершит Свой земной путь. Не случайно после всех этих событий Иисус снова возвращается к теме Своего земного пути и Своей крестной смерти. Он снова и снова повторяет: Царство вовсе не таково, каким его представляет себе большинство людей. Оно не станет торжествующей земной силой. Зло невозможно победить внешней силой, в рамках падшего мира оно действительно непобедимо. Царство Божье в принципе невозможно как Царство мира сего.

Мессия не может быть торжествующим победителем не потому, что у Бога не хватает сил для изгнания зла из мира и победы над ним, а потому, что, если действовать так, мир исчезнет вместе со злом, в котором лежит. В этом смысле то спасение, которое принёс в мир Иисус, больше всего похоже на операцию по освобождению заложников, которыми являемся мы все. И провести такую операцию возможно лишь ценой гибели Того, Кто принёс Царство в мир, ценой Его смерти на кресте. Путь бесконечно тяжёлый, но другого нет.

Сегодняшнее чтение включает два события, на первый взгляд, связанные между собой лишь хронологически: Преображение (ст. 28–36) и исцеление одержимого сына неизвестного по имени человека (ст. 38–45). И всё же евангелист не случайно связывает эти два рассказа между собой. Казалось бы, на фоне того, что произошло только что, очередное исцеление, пусть и неудачное для апостолов, — событие достаточно рядовое, о котором можно было бы и не упоминать.

Между тем, реакция на него Иисуса оказалась необычайно жёсткой (ст. 41). Конечно, комментаторы до сих пор не пришли к единому мнению относительно того, к кому в первую очередь относится сказанное Иисусом: к тому человеку, который привёл к Нему своего сына, или к апостолам. Но немаловажной деталью на этом фоне оказывается упоминание о том, что Иисус именно после неудачного исцеления вновь и вновь напоминает Своим ученикам о Своих страданиях и смерти (ст. 43–44), а они никак не могут Его понять: что-то закрывает от апостолов смысл сказанного Спасителем (ст. 45). Особенно примечательно, что они даже боялись переспрашивать Учителя. До сих пор Он никогда не оставлял их вопросы без ответа, и ни разу ещё не рассердился ни на один вопрос; чего же, в таком случае, могли ученики бояться?

Конечно, услышать о смерти Наставника из Его собственных уст было страшно, но апостолы не были детьми или трусами, готовыми спрятать голову в песок при виде опасности. По-видимому, они не просто не понимали, а скорее не принимали слов Иисуса, надеясь, что они — просто оговорка, недоразумение или некий образ, притча, смысл которой в своё время разъяснится. Ведь в день Преображения апостолы увидели Царство уже во всей его полноте, они, можно сказать, пришли домой к своему Учителю, Который пригласил их к Себе с тем, чтобы показать им Свой настоящий дом. И тут, в этот день торжества, Он вдруг начинает говорить им о Своей смерти, которая для них могла быть только поражением и катастрофой. Такое, конечно, не вмещалось в сознание: ведь воскресение, в которое апостолы, конечно же, верили, было для них всё же чем-то слишком далёким, чтобы стать реальностью их собственной жизни. И потому они всё же не верили Иисусу до конца. А недоверие разрушает отношения, и, когда наступил момент исцеления, момент свидетельства о Царстве, апостолов постигла неудача.

Возможно, увидев это недоверие, зашедшее так далеко, Иисус и оценил ситуацию предельно жёстко. И неудивительно: ведь именно упомянутая здесь евангелистом неготовность принять слова Иисуса о Его смерти и воскресении станет впоследствии причиной и отступничества Петра, и предательства Иуды.

Для первых читателей Евангелия от Луки были ясны параллели между преображением Иисуса Христа и рассказами о восхождении на гору Моисея и Илии. Оба пророка услышали на вершине гор самое важное откровение, основу вести, которую они принесли Израилю (Исх 19; 3 Цар 19). Теперь на их месте оказываются апостолы — они вместе с древними пророками предстоят Источнику откровения. И, как и древние пророки, они слышат из облака света голос Отца, в котором содержится основа Евангелия, которое они должны будут возвестить всему миру: «Вот Мой возлюбленный Сын, Я радуюсь о Нем!». Как и в прошедшие века, самое главное дается не в богословских формулах, не в виде тайной доктрины, а в этих словах Света о Свете.

Слова Иисуса о Царстве, которое некоторым из Его учеников предстояло увидеть ещё прежде своей смерти, наверное, должны были показаться ученикам загадочными. Но в день Преображения всё разъяснилось: ведь в этот день трое из них действительно увидели Царство воочию. Конечно, Преображение было далеко не первым явлением Царства, которое, по слову Спасителя, с Его приходом в мир «приблизилось». Но оно впервые оказалось столь ясно видимым для физического зрения непреображённого человека. И раскрылось оно, как новое измерение, входящее в преображающийся, но ещё не преображённый мир. Как измерение, которое существует одновременно с пространством и временем физического мира, пересекаясь, но не сливаясь с ними. Это новое измерение открывается из-за сияющего облака присутствия Божия, подобного тому, которое являлось народу над Скинией или в Святом-святых Иерусалимского Храма.

Настанет день, когда такое же облако скроет от учеников уходящего в глубину Своего Царства воскресшего Иисуса. Но пока Он ещё всецело здесь, в непреображённом мире, хотя и несёт в Себе всю полноту того Царства, которое слегка приоткрылось Его поражённым ученикам. А в Царстве этом не только пространство, но и время течёт иначе: не случайно апостолы видят рядом с Иисусом Моисея и Илию. Ничего удивительного: ведь в Царстве нет настоящего, прошлого и будущего, какими они существуют в непреображённом мире, где время линейно.

В Царстве живы все, кто имеет к нему отношение, все, кто приобщился к его жизни. И неважно, какой именно отрезок нашего линейного времени заняла жизнь человека в непреображённом мире: его место в Царстве определяется не хронологией мира сего. Потому и возможно в Царстве преображение всего нашего мира, всей полноты его времени и его пространства: ведь для Царства прошлое не в прошлом и будущее не в будущем, в Царстве и прошлое и будущее — лишь дополнительные измерения его вечного настоящего. И вся история спасения, от Авраама до Христа, разворачивается в этом вечном настоящем.

Неудивительно, что ученики, увидев Царство собственными глазами, были готовы остаться там навсегда: тому, кто увидел нечто подобное, больше в жизни не надо ничего. Они не поняли лишь одного: Царство не привязано ни к какому конкретному месту в нашем непреображённом мире, в нём не удержишься, просто оставаясь там, где оно открылось тебе впервые. Но это и неудивительно: чтобы понимать такие вещи, нужно иметь уже немалый опыт жизни в Царстве. Опыт, который у апостолов был ещё впереди.