Мысли вслух на Втор 6:5

Если задуматься, какая новость в Библии — самая главная, самая великая, то, наверное, первым вспоминается, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16). А сегодня мы читаем слова, сказанные за много веков до свидетельства апостола Иоанна, и в них — Бог и любовь вместе. Это — самая главная новость, выраженная на языке заповедей. Но можно ли любить по заповеди, по статье закона, можно ли заставить себя полюбить? Пожалуй, нет, но на искреннее желание любви (всем сердцем, всею душею и всеми силами) Бог отвечает тем, что дает Духа Своего, Который наполняет нас сыновней любовью.

Все мы стараемся жить по заповедям, которые, так или иначе, все сводятся к заповедям, данным Богом Моисею в пустыне. Часто, чтобы их исполнять, нам требуется определенное усилие воли. Иногда (в лучшем случае) их исполнение становится для нас чем-то естественным и обычным. Но осознаем ли мы, что основным стимулом для жизни по заповедям должны быть не привычка, не соответствие их обычным моральным нормам, даже не стремление к нравственному совершенству, а только любовь к Богу и благоговение перед Ним? Без этого благочестивая жизнь становится ханжеством и лицемерием.

Книга Второзакония призывает всякого верующего еврея помнить слова Торы, изучать их самому и учить им своих детей, навязать их на руку и на лоб, прибить к дверному косяку. Ортодоксальные евреи, надо заметить, и сегодня соблюдают все эти предписания совершенно буквально. Во времена, когда они давались, в них заключался особый смысл. В те времена в языческом мире были очень распространены разного рода амулеты, священные изображения и статуэтки.

Такие амулеты носили на руке или на лбу (обычно в виде повязки), прибивали к дверному косяку, иногда устанавливали на крыше дома (точнее, на коньке). Разумеется, простая замена одного, языческого амулета другим, яхвистским могла оказаться ни к чему не обязывающей формальностью, но, уж если без амулетов никак, пусть лучше они напоминают о Торе и о Боге Израиля, чем о языческих богах и духах.

Главным же был призыв к изучению Торы и к обучению Торе. При этом речь идёт о заповедях и о законах — как о вещах связанных, но в то же время принципиально разных. Заповедь остаётся заповедью на все времена, она не меняется, она дана раз и навсегда. Для полноценного осознания заповеди она должна быть воспринята человеком как внутренний духовный и нравственный императив, как Божья интенция, обращённая к человеку — только в таком случае заповедь открывается как таковая, в той полноте, в какой она дана нам Богом. Закон — дело другое.

Как показывает нам текст Пятикнижия, законы могут меняться с течением времени, и некоторые законы Книги Исхода, к примеру, отличаются от законов Книги Второзакония, даже тогда, когда речь идёт об одних и тех же преступлениях. Очевидно, и те, и другие законы основаны на заповедях Декалога, но интерпретируются заповеди по-разному в зависимости от конкретных обстоятельств, которые могут с течением времени меняться, так же, как может меняться и мотивация законодателя, предлагающего тот или иной способ осуществления в жизни той или иной заповеди.

В отличие от неизменных заповедей законы вариативны и изменяемы — соответственно месту и времени. Соответственно месту и времени может меняться и мотивация законодателя, предлагающего тот или иной способ соблюдения заповеди, а также те или иные меры в качестве санкции за её нарушение. Так, благодаря меняющимся законам и неизменным заповедям, Тора получает возможность существовать в истории, меняясь сообразно эпохе и в то же время оставаясь собой в главном.