Мысли вслух на Иер 14:1-22

Снова, как и во дни Илии, народ погряз в языческом нечестии, и снова на страну обрушилась засуха. Но теперь всё гораздо хуже. Если во времена Илии скрыто от посторонних глаз сохранялось немалое число верных, не склонившихся перед языческими божествами, то теперь верный остаток сильно поредел. И вот Господь до такой степени отворачивается от неверного народа, что даже просит Иеремию не молиться о нём. Заметим, однако, что запрет молиться за грешников не отрицает возможности покаянной молитвы самих грешников. Господь вовсе не собирался отказывать народу в Своей помощи. Но любое благо, поданное нераскаянному народу, не пойдёт ему на пользу.

Важный урок, преподанный здесь — необходимость осторожного отношения к словам, возвещаемым пророками. Увы, не все пророчества исходят от Бога, многие из них — мечты сердца своего, принимаемые за голос свыше. Но виртуальные построения лжепророков непременно рухнут. Подаваемые ими ложные надежды развеются.

Господь же сурово и нелицеприятно предупреждает народ о заслуженных им бедствиях. Но подлинный пророк, возвещающий Его волю, а не собственные пожелания, не утрачивает надежды на Его милость. Осознавая всю справедливость Божьего гнева, такой пророк всё равно не допускает разрушения завета между Господом и Его народом, как бы ни поредело число верных.

Оказавшись на грани гибели, человек вынужден переосмыслить свои представления о Боге. Иеремия находится между двумя несовместимыми способами представить ситуацию. С одной стороны, происходящие бедствия исходят от Бога, это наказание на неверие, и поэтому Бог не поможет и даже не будет слушать мольбы о помощи. Но с другой — пророк не в силах отказаться от уверенности в том, что «Божье имя наречено над нами», что Бог, несмотря ни на что, остается единственной надеждой и спасением Израиля. В этом парадоксе сходится требовательный, справедливый и наказывающий Бог и — Бог прощающий и спасающий. И разрешить это противоречие можно только одним способом: сочетать эти два противоположных образа в одном слове «ТЫ». Это и есть молитва, это и есть покаяние, это прямое столкновение с той реальностью Бога, которая не укладывается в стройную схему каких-либо представлений.

Пророк Иеремия ведет диалог с Богом. Иногда он говорит от себя, иногда от имени народа Израильского. А Бог отвечает — и Иеремии, и народу. Нет, не так. Точнее: Бог призывает пророка и говорит ему, обращаясь то к нему лично, то через него к народу.

И вот мы читаем, что приносит Иеремия Богу от имени народа. Да, покаяние. Настоящее покаяние, в котором, кроме осознания своего греха, есть обращение к Богу как к Тому, Кто может что-то сделать, чтобы исправить положение. Заметим, что здесь нет ни малейшей попытки самооправдания или поиска причин для своего беззакония — только констатация. И упование на Бога: что Он сделает с нами что-нибудь «ради имени Своего» — не за наши прошлые заслуги и достоинства, а исключительно по Его внутренней сущности.

Что ж, все это — про покаяние — вполне годится и для нашего времени. Но вот есть парочка вопросов, над которыми, мне кажется, стоит поразмыслить: какое право имеет Иеремия приносить покаяние от лица целого народа? И еще: что делать, если видишь отступничество и беззакония народа, а народного покаяния нет?