Мысли вслух на 1 Кор 11:1-16

Бог сотворил нас разными: сильными и слабыми, больными и здоровыми, мужчинами и женщинами. Каждому из нас дана своя уникальная, незаменимая роль, и слабые нужны сильным не меньше, чем сильные слабым. В Церкви много служений, но как найти свое, которое соответствует именно тебе — такому, какой ты есть? Главное — не столько в пользе, которую можно принести разными делами, сколько в том, чтобы стать и остаться самим собой.

В этом отрывке часто видят лишь указания на внешний вид, форму одежды, в которой женщина должна появляться в храме. И это тоже важно. Но в наши дни речь идет скорее об осознании главной, глубинной сущности каждого из нас и той роли, которую он призван играть в мироздании. Прилично ли браться за что-то прежде, чем понять, кто мы есть по своей природе, по своему положению относительно друг друга в теле Церкви, перед Богом?

«Прилично ли жене молиться Богу», «пророчествовать» или делать какие-либо дела, забыв о том, Кем и для чего она Им же была создана? «Знак власти над нею, для Ангелов» — это знак смирения женщины перед Богом, перед Его замыслом о ней, знак памяти о том, ради чего она была создана изначально.

Сколько проблем имеем мы в наших взаимоотношениях друг с другом, в семьях, из-за того, что искажена психология пола, забыта истинная роль прежде всего женщины. Согласиться с тем, что ты лишь слабый цветок в руках Господа, что ты часто ничего не можешь сделать, а только просить и надеяться, верить, ждать и продолжать любить, — не в этом ли подвиг веры? Есть, конечно, много нужных и важных дел. Но есть еще и дело сохранения и взращивания своей уникальности, своей истинной природы, и тогда мужчины, которых всем так хочется видеть сильными и мужественными, тоже смогут осознать свою уникальность. Разные, мы станем едины в Господе. Ведь если мы в Господе, то «ни муж без жены, ни жена без мужа».

Сегодня роль женщины в Церкви трудно переоценить. Именно женщинам приходится в основном нести на себе крест веры. Но часто их постоянство в молитве и их любовь творят чудеса. Мы видим, например, как во времена гонений простая вера «бабушек» помогла сохраниться Церкви в нашей стране.

Апостол Павел берет на себя подлинную ответственность христианина, призвание, которое на самом деле дано каждому, хотя и в разной форме: быть присутствием Христа в этом мире, быть свидетелем. Каждый из нас призван свидетельствовать о Христе своей жизнью так, чтобы, смотря на нас, люди не только видели Христа и могли уверовать, но и знали, как поступать. Это страшная ответственность, но Богу все возможно. Никто из нас не может быть свидетелем всегда. Но каждому верующему во Христа дается иногда стать свидетелем, явить кому-нибудь Христа, не всегда даже осознанно. Иногда наше почти нечаянно сказанное слово, жест, улыбка спасают человека, и он встречает в них Бога.

Но кто такой свидетель? Тот, кто видел сам. Это не значит, что мы обязательно должны видеть Христа, апостол Павел не видел Иисуса, ослеп, встретив Его на пути в Дамаск. Но не обязательно даже быть ослепленным видением. Необходима Встреча. Мы не можем свидетельствовать о Том, Кого не знаем, кого не встретили сами, лично. Если мы хотим исполнить наше призвание быть свидетелями, подражать Христу, мы должны все время просить о Встрече. Но мы должны быть готовы к тому, что Бог хочет, может быть, открыться нам через какого-то человека. Жители Коринфа, например, встретили Его в апостоле Павле, ориентировались на него, смотрели. Это не было идолопоклонством, они просто видели в апостоле Павле образ Божий. Если мы будем внимательны к окружающим нас людям мы, может быть, встретим Христа быстрее, чем если мы будем ждать от Бога знамений и видений.

Читая эти слова Павла, невольно приходишь к выводу об относительности культурных и бытовых норм даже в древности. Для римлянина длинные волосы и борода — действительно или шутовство, или признак варварства.

Для грека же всё было наоборот, равно, впрочем, как и для еврея, каковым был и сам Павел: представить себе в те времена еврея безбородым было практически невозможно, если, конечно, он не стремился полностью ассимилироваться и даже внешне походить на римлянина. И длинные волосы, с точки зрения грека или еврея, зачастую могли украсить мужчину: традиционная короткая римская стрижка не пользовалась популярностью ни у тех, ни у других. А уж слышать от еврея о том, что молиться с покрытой головой мужчине стыдно — это вообще парадоксальная ирония.

Очевидно, Павел здесь апеллирует по преимуществу именно к римским нравам и обычаям, хотя молитва с непокрытой головой — обычай греческий: римляне, как и евреи, во время молитвы накрывали голову специальным покрывалом. Остаётся лишь догадываться, почему в церкви отнюдь не италийского Коринфа римские культурные нормы оказались настолько распространены, что Павел считает возможным ссылаться преимущественно на них. Но есть в рассуждениях апостола и нечто выходящее за рамки культурно-бытовых условностей. Так, его слова о том, что мужчине глава — Христос, а женщине глава — мужчина, Христу же глава — Бог, очевидно, выходят за рамки конкретной культурной традиции или бытового уклада. Павел выстраивает своего рода иерархию отношений между людьми, людей со Христом и Христа с Богом.

При этом он ссылается на Тору, на рассказ о сотворении человека, где о женщине говорится, что она «взята от мужчины». Однако Тора, говоря о сотворении человека, вовсе не предполагает между мужчиной и женщиной отношений начальства и подчинения в том смысле, какой эти отношения приобрели в падшем мире. В мире, ещё не испорченном злом, такие отношения напоминали те, что свойственны Царству: там главный тот, кто готов в первую очередь взять на себя служение и ответственность за него.

И в сообществе, состоящем из мужчин и женщин, Павел, как видно, главную ответственность за отношения со Христом возлагает именно на мужчин, которые отвечают перед Ним и за себя, и за своих сестёр. Разумеется, такая ответственность отнюдь не исключает возможности для женщины полноценного богообщения и общения со Христом, ни о каком «опосредовании» отношений с Богом в христианстве по определению не может быть и речи. Но когда дело касается общей жизни и соответствующих решений, ответственность за них ложится в первую очередь именно на мужчин, о чём и призывает помнить апостол.

Поразительно несовременны мысли и выражения апостола Павла, что свидетельствует о том, что наше сознание далеко от истины. Во-первых, апостол с непонятной жизнерадостностью утверждает различие между мужчиной и женщиной. Так и кажется, что еще строчка, и он скажет: женщина — друг человека. Важно, однако, помнить, что на рубеже нашей эры женщина практически нигде и не считалась за человека. Только Христос, родившийся от Девы, в Своей Церкви поднимает достоинство женщины до равного с мужчиной уровня. Но вот чего мы совершенно не в состоянии понять, так это как могут быть равны достоинством разные явления. И сегодня мы думаем, что если мужчины и женщины равно достойны и равноправны, то для этого нужно, чтобы они были одинаковы, эквивалентны. А это глупость. Но если ложь обретает черты реальности, ее можно выдать за истину. И чтобы сделать глупость реальностью, мир учреждает знаки, символы, знамения. Такие знамения эквивалентности мужчин и женщин сегодня — женское священство и гомосексуальные браки. Вероятно, на очереди право детей преподавать в вузах и право взрослых пачкать пеленки на рабочем месте. Может быть, при всем декларируемом желании, мы просто не умеем быть разными, и наша кривая логика от мысли о равенстве приводит нас к знамениям одинаковости. Равенство в нашем понимании означает, что никто не лучше и не хуже другого. Может быть, на самом деле равенство означает, что каждый — лучше всех, ибо за него умер Бог?

Для апостола Павла же разность вообще не связана с достоинством, но является частью замысла Божия о мире, и поэтому он говорит об этом с таким воодушевлением, ибо все, что сотворил Бог — наипрекраснейшее.

Вторая важная мысль апостола касается платочков, которыми он предлагает покрывать голову женам при молитве. Однажды на юге России некий баптистский пастор задал православному вопрос: «А твоя жена дома покрывает голову на молитве?». Православный ответил: «Нет», и он с горечью сказал мне: «И моя тоже...». И это правильно, потому что дома на молитве нет никаких сомнений в том, кто жена, а кто — муж. В иных же ситуациях апостол считает нужным, чтобы различие было заметно во всем, вплоть до одежды. Не столько ради явности различий, нет. Просто если Бог сотворил нас разными, то желательно полностью быть тем, кем Он тебя сотворил, Его воля о тебе может проявляться не отчасти, но во всем. И с этим логически связаны следующие слова апостола о том, что надлежит быть и разномыслиям между нами: те особенности, которыми Бог тебя наделил, даны не для похвальбы, а для применения.