Мысли вслух на 3 Цар 19:12

Обещая пророку Илии встречу с Собой, Господь перечисляет все характерные признаки Богоявления, которые нам кажутся вполне естественными. Еще бы, Владыка неба и земли является в этом мире, и как тут не быть ветру, раздирающему горы, землетрясению и огню. Но Библия говорит, что это все — явления нашего мира, сопутствующие приходу Всемогущего. Не в этом Господь, категорично утверждает она.

Вместо всех этих катаклизмов, явных и грозных, в качестве иконы Божества Библия предлагает веяние тихого ветра, напоминающее дыхание самой жизни. Это принципиально важный момент, потому что мы склонны проецировать на Бога свой страх перед Его праведностью, и этим оправдывать свое удаление от Него. Бог — это нечто иное, отличное от видимых проявлений Его присутствия. Это веяние тихого ветра — как дыхание тайны, переворачивает душу пророка и становится одной из ключевых богословских аксиом, помнить о которой необходимо при чтении Священного Писания.

Какой у Бога голос? Наверное, уж Он-то может сказать слово так, что небеса разверзнутся и горы обрушатся. Но почему-то не любит Он говорить так. Глас с небес — явление крайне редкое, а уж такой глас, чтобы все присутствующие и слышали, и разобрали каждое слово — и того реже... Он выбирает другой путь — Он говорит в тихом ветре. Почему? Знаете, в школе бывают учителя, которые громко кричат, но их никто не слушает, а бывают такие, которые говорят тихо-тихо, почти шёпотом — но все слышат каждое слово, потому что прислушиваются. Бог не хочет перекрикивать нас! Конечно, громкий крик услышат все — но Ему нужно, чтобы Его слышал тот, для кого Его голос действительно важен. Он ждёт, пока внутри всё затихнет, и тогда, в полной тишине, мы услышим Его голос.

Опыт Илии ясно, как ничто другое, доказывает, что у Бога есть некий аналог того, что у человека называется чувством юмора. Хотя, возможно, хорошо зная Своего служителя, Он решил познакомить Илию с некой, прежде ему неведомой, стороной Своей личности. Традиционно, начиная с эпохи Моисея, а быть может, и раньше молния, которую называли обычно небесным огнём, буря, землетрясение воспринимались, как проявления силы Божией. И натуре Илии такие проявления, несомненно, должны были быть очень близки: для него Бог — прежде всего, неумолимый Судья, карающий отступников и уничтожающий язычников, дерзнувших покуситься на Его прерогативы. Уничтожающий, если надо, и руками Своих служителей, как уничтожил однажды сам Илия языческих жрецов. И вот теперь именно ему, Илии, Бог открывается не в буре, не в огне и не в землетрясении, а в голосе тонкого безмолвия (так в еврейском тексте; «веяние тихого ветра» — это Септуагинта, греческий перевод, иногда отличающийся от оригинала не только по стилю, но и по смыслу). Откровение было важным, хотя вся его важность, возможно, была осмыслена далеко не сразу и не самим Илией. Прежде присутствие Божие связывалось со Скинией, с Храмом, с алтарём. Бог был там, на том месте, на которое Он Сам указал, и больше нигде искать встречи с Ним не приходилось. Исключение составляли пророки с их специфическим духовным и религиозным опытом. Бог говорил с ними, они слышали Его голос, видели посланные Им видения, и таким образом узнавали, что Бог рядом. А Илии, кажется, впервые открылось, что Бог рядом не только тогда, когда Он говорит, но и тогда, когда молчит. Сквозь тонкое, прозрачное безмолвие ощущается присутствие Того, Кто может заговорить в любой момент. Но сейчас Он молчит. Однако это не значит, что Он далеко, отвернулся, забыл. Он здесь. И, когда придёт время, Он заговорит, даст о Себе знать. Но и когда молчит, Он всё равно рядом. Это главное.

Господь услышал молитву Илии. Он не только посрамил язычников, но и послал на землю дождь. Казалось бы, одержана важная духовная победа, но опять Илия вынужден скрываться. Что ж, после одержанной победы нередко возникает соблазн расслабиться и прекратить усилия. Но впереди ещё много трудов.

Илия уходит в пустыню. Он в одиночестве должен пройти путь, сходный с путём народа, водимого по пустыне Моисеем. Тогда народ уходил из рабства у язычников, но теперь язычество снова поработило сердца огромной части народа, и Илия, подобно Моисею, должен снова вывести народ из рабства.

Как и Моисей, Илия идёт беседовать с Господом на гору Хорив. Но как различаются явления Господа этим двум пророкам. Если во дни Моисея Господь являл Свою славу в сопровождении грозных явлений, то Илии Он является в веянии тихого ветра.

Случайно ли, что в веянии тихого ветра Господь явился именно Илии? Прежние грозные явления Господа помогали людям хотя бы в какой-то мере увидеть всю несоизмеримость Бога и людей, Его присутствия и нашего привычного существования. Но для Илии, человека сурового, нет необходимости показывать грозную мощь Создателя, он в ней и не сомневается. Возможно, именно поэтому Господь явился Илии не так, как тот ожидал и настраивался.

Не только Илии, но и всем нам Господь даёт понять, что наши представления о Нём неполны и недостаточны, ведь Он выше любых наших представлений о Нём. И если мы привыкаем к одному из способов, каким Он действует в мире и обращается к нам, настолько, что перестаём замечать другие грани Его откровения, то Он даст нам возможность обратить на них внимание.

Для Илии, да и для всех нас, было важно услышать свидетельство Господа о семи тысячах, не поклонившихся Ваалу несмотря на видимое торжество язычества и истребление верных. Это уже не несколько праведников, с трудом найденных в Содоме, здесь залог того, что народ имеет возможность не быть погубленным нечестивцами. Но сколько раз на протяжении последующих веков такая ситуация будет повторяться. И всякий раз число верных будет превышать все мыслимые предположения.

Поражает также призыв Господа помазать царя для Сирии. Впервые Господь поручает Своему пророку помазать царя для языческого государства. Но для Господа нет чужих народов, Он таинственно действует даже среди тех, кто пока ещё не знает или отвергает Его.