Мысли вслух на Деян 11:21-26

Варнава отправляется в Антиохию как «уполномоченный» от апостолов. При этом нет у него цели найти какую-нибудь пакость — он просто приходит, не с целью проверки, а чтобы встретиться с братьями — и всё. И придя, он видит благодать Божию. Часто ли мы видим благодать, приходя куда-то? Редко? А почему? Может быть, дело просто в том, что мы не стремимся и не надеемся её увидеть? Может быть, если мы будем искать действие Господа, мы чаще будем видеть его — а проблемы и недостатки окажутся совсем не такими важными, как может показаться?

«Господь царствует!» — сегодня исполнилось пророчество псалма, и Апостолы выходят на проповедь, возвещая приближение Его Царства. В чем же состоит это Царство? Писание отвечает нам примером из жизни первой Церкви: это жизнь в благодати и вере, это ученичество у Христа, это присутствие Святого Духа и умение понять и ответить на Его призыв. И, конечно — полная надежда на Бога, на Его любовь и заботу. Так и Апостолы, не взяв с собой ни денег, ни запасной одежды, несут в дома людей мир. Готовы ли мы последовать их примеру? Если да, тогда — в путь.

Как видно, обращение Корнилия было лишь первым этапом вхождения язычников в Церковь. И самое замечательное, что недавние язычники сами активно включаются в процесс расширения Царства, а значит, и Церкви: они начинают свидетельствовать своим соплеменникам. Христиане-евреи, как видно, даже рассеявшись по прилегающим к Иудее территориям, строго следовали принципу, которого придерживался Спаситель во время Своего земного служения. Они свидетельствовали только евреям, благо еврейские общины существовали в те времена во всех более-менее крупных городах Римской империи. Между тем недавние язычники, обратившись и войдя в Церковь, начинали свидетельствовать прежде всего своему собственному окружению, состоявшему из таких же язычников, какими ещё совсем недавно были они сами.

Тут, вероятно, сыграла роль некоторая изолированность еврейского мира: евреям вообще было проще среди своих, так было во все времена, и свидетельствовать им тоже было проще в своей среде. То же самое можно сказать и о новообращённых язычниках: им, естественно, было проще найти общий язык со своими, чем евреям, жившим в собственном, довольно замкнутом, мире еврейского квартала. А Бог между тем использовал все различия для того, чтобы привести в Царство как можно больше народу.

В конце концов миссия среди язычников стала заметна уже и в общецерковном масштабе. У недавних язычников появилось даже собственное, греческое самоназвание: христиане (по-гречески «христиане» означает «мессианисты»). Церковь в те времена имела форму религиозного братства, а такие братства представляли собой, по сути, общинное движение, в котором был обычно совет старейшин, но жёсткой структуры или иерархии не было.

Иерусалимская община в Церкви пользовалась, естественно, особым авторитетом. Не случайно уважаемый представитель именно этой общины отправился в Сирию, в Антиохию, чтобы своими глазами увидеть новообращённых и пообщаться с ними. А придя, остался там на год: настолько значимым для Церкви показалось ему то, что он там увидел. Так наряду с иудейской, или религиозной, в Церкви появилась светская составляющая, которую на языке новозаветных книг можно назвать языческой.

Оно и неудивительно: Царство ведь не зависит ни от какой религии, и не обязательно быть религиозным человеком, чтобы приобщиться его жизни. Достаточно лишь доверия Христу и готовности идти за Ним. Так, как пошёл вначале Корнилий, а затем и другие бывшие язычники, ставшие жителями Царства и назвавшие себя перед миром христианами.

Какое, казалось бы, простое слово: "христианин". Оно настолько знакомо, что и глазами мы встречаем его, и произносим, не обращая особого внимания на то, что же именно стоит за этим сочетанием звуков. Тот, кто произнес это слово впервые, тоже, наверное, не до конца осознавал, что христиане - это не просто некая группировка внутри иудеев. Нет. Христианство - больше, чем просто группа людей. И христианин призван быть не просто "носителем" некоторой идеологии, последователем какого-то течения. Христианин - это носитель не учения, но Самого Учителя. Христианин - это человек Христа, человек Христов. И ровно в той мере, насколько наша жизнь отдана Христу, посвящена Ему и направлена на Него, в той же мере мы можем называть себя христианами. Часто, к сожалению, эта мера оказывается очень и очень мала. Но большими христианами, чем мы есть, нас может сделать и делает только Сам Тот, в Кого мы крестились и Чье имя мы носим.

Книга Деяний — не столько история ранней Церкви, сколько история Святого Духа, действующего в Церкви. Апостолы и все ученики руководствуются, направляются, вразумляются Духом. Святой Дух решает, можно ли крестить необрезанного римского офицера, Он указывает, куда и зачем отправиться апостолам, Он делает пророчества, которыми определяется жизнь христиан. При этом, в большинстве эпизодов это действие Духа упоминается как бы мимоходом, как нечто, само собой разумеющееся, словно иначе и не может быть. Но мы-то с вами знаем, насколько иначе все может обстоять в нашей жизни. Кто из нас может смело сказать, что в своих действиях руководствуется исключительно Духом Святым? Что же изменилось? Дух Божий остался Самим Собой, природа человеческая остались той же... Может быть дело в нашей вере? или в дерзновении? или в любви?

Было ли известно пришедшим в Антиохию кипрянам и киренейцам об обращении Корнилия и видении Петру? Должно быть, было, но даже если и нет, то это только подтверждает: в том, что настал час обращаться с проповедью не только к евреям-эллинистам, но и к эллинам, была воля Бога. Говорится об этом кратко:была рука Господня с ними, но этого достаточно, чтобы понять, что проповедь язычникам была Им благословлена.

Сегодняшнее чтение описывает реакцию христиан на обращение Корнилия и его семьи. Для Церкви такое обращение было, без сомнения, событием экстраординарным. Первой реакцией на известие о нём было, как видно, неприязненное недоумение (ст. 1 – 3). Ничего удивительного здесь нет: ведь, даже войдя в Царство, человек не теряет своих индивидуальных особенностей, если, конечно, они не несут в себе греха. А христианами до сих пор были только евреи, строго соблюдавшие нормы ритуальной чистоты, как впрочем, и другие правила иудейской религии. Как видно, такая приверженность своей религии сама по себе не мешала им ни войти в Царство, ни пребывать в нём, иначе они не могли бы оставаться членами Церкви. Но теперь, когда Бог открыл дорогу в Церковь прозелитам, не принадлежавшим к иудейской общине, перед ними встал вопрос о том, как относиться к этому факту. Интересно отметить, что Пётр, рассказывая обо всём происшедшем, даже не пытается обосновать свои действия какими-то религиозными аргументами, видимо, не хуже своих собеседников понимая, что таких аргументов нет. Он просто рассказывает им о действии духа Божия, свидетелем и участником которого он стал (ст. 4 – 16). Единственный приводимый им аргумент выходит за рамки религии, Пётр может сослаться лишь на Бога и Его волю (ст. 17). И тогда перед теми, кто его слушал, вставал выбор: принять свидетельство Петра или отвергнуть его, как не соответствующее традиционным религиозным нормам. Выбор был достаточно серьёзен: ведь религиозность, если, конечно, не относиться к ней легкомысленно, пронизывает всю жизнь человека, во многом его формируя и определяя его ценностную систему. Отказаться от религии человеку духовно серьёзному очень непросто. Наверное, именно поэтому Бог и не препятствует религиозным людям взять с собой в Царство свою религию. Но лишь постольку, поскольку она не разрушает самого Царства, не нарушает его законов. Если религия заставляет человека встать на пути у того, кто ищет Царства и кого Бог хочет в это Царство ввести, то с такой религией необходимо расстаться, иначе цепляющийся за свою религию расстанется с Царством. И христиане, выслушав Петра, сделали свой выбор (ст. 18). Они выбрали Царство.