Мысли вслух на 1 Тим 2:8-15

Апостол Павел - один из тех конкретных людей, кому предъявляют претензии феминистки. "Как же так, да это же просто унижение, что он такое говорит". Проблема в том, что своим языком апостол разъясняет простую вещь: мужчина и женщина очень различаются по своему устройству и божественному предназначению. К этому можно относиться по-разному. Можно негодовать и возмущаться. Можно из-за этого отказываться верить в Бога. Но различия между мужчиной и женщиной – это факт, с которым приходится считаться. Хотя бы потому, что пути, которыми мы идем к Богу, призвания, которые Он возлагает на нас, зависят от того, кто мы есть.

Слова Павла о запрете женщинам «учить» во все времена вызывали вопросы. В самом деле: Бог ведь может дать некий особый дар как мужчине, так и женщине, а переживаемый женщинами опыт богообщения нередко бывает ярче и глубже опыта, переживаемого мужчинами.

Между тем, апостол говорит вовсе не о том, что женщина должна молчать о своём опыте богообщения или о связанных с ним переживаниях. Он говорит о том, что женщинам не стоит становится учителями в том смысле, в котором это слово понималось в первохристианской Церкви. Учительство в те времена было прежде всего служением, связанным с опытом осознания и осмысления внутренней Торы и с обучением пути внутренней Торы других. Собственно, такую же роль играли учителя-раввины и в традиционных синагогах.

В синагогах же христианских (а в те времена Церковь существовала в форме именно христианской синагоги) речь шла уже не просто об опыте внутренней Торы, но и об опыте становления человека во Христе как живой Торы и в этом смысле об опыте уподобления человека Христу, как ученика Учителю. Тут предполагалась очень интенсивная духовная жизнь и очень напряжённая аскетическая работа, не в смысле, конечно, умерщвления плоти, как нередко понимают аскезу сегодня, а в смысле духовного выстраивания своей жизни (как внутренней, так и внешней) и выращивания в себе того духовного стержня, без которого о внутренней Торе и о становлении человека во Христе как живой Торы говорить не приходится.

Такой путь очень непрост вообще, он требует от человека серьёзного, часто предельного напряжения физических и особенно психических сил даже сам по себе. А если ещё учить и наставлять других, притом так, как должно, удерживая всякий раз, в процессе всякого общения, с одним ли человеком или со многими, то состояние, которое позволит словам не быть духовно пустыми, напряжение может иногда становиться просто запредельным.

Женщины выносливее мужчин в ситуации продолжительных и неизменных нагрузок, но в короткой стрессовой ситуации женщины мужчинам, как правило, всё же уступают. Между тем, в служении учителя таких ситуаций бывает множество, вся его жизнь, в известном смысле, и состоит в основном из стрессовых ситуаций, хотя внешне она порой может казаться более-менее размеренной. Для женщины такой режим может оказаться непосильным скорее, чем для мужчины, а значит, от женщины скорее можно ожидать более-менее серьёзного психического срыва, если она захочет быть учителем настоящим, а не только по названию.

Альтернативой же (поскольку инстинкта самосохранения никто не отменял) легко может стать профанирование служения, когда человек остаётся учителем внешне, внутренне перестав им быть — что ничуть не лучше, а во многом и хуже срыва. Конечно, и мужчина, несущий служение учителя, не гарантирован ни от того, ни от другого, но у него всё же больше шансов на благополучный исход, из чего, по-видимому, и исходит апостол, запрещая женщинам нести в Церкви служение учителей.

Многих из нас может удивить просьба апостола Павла молиться «за царей и за всех начальствующих» (1 Тим 2:1). Нас даже меньше удивляет просьба о благодарениях «за всех человеков». Проще молиться о человечестве в целом, а вот о правительстве…

Кто-то говорит о том, что «они» ханжи, кто-то о том, что неверующие, но большинство забывает, что они, прежде всего – люди. А мы, христиане, члены Тела Христова, призваны быть его присутствием в этом мире. Мы не от мира, но «царям и начальствующим» дана в этом мире власть, и мы призваны молиться о них, чтобы, хоть на самую малость, и через власть земную на земле исполнялась воля царя небесного. Это возможно, ведь были же в истории святые цари, короли, князья, с древнейших времен и до наших дней. Нам может казаться, что наша молитва ничего не значит: помолиться о чьем-либо исцелении, о мире в семье друзей – это еще куда ни шло, но молиться о власть предержащих, о мире на земле – это уже слишком. Но это не так, например, в наши дни по молитвам и благодаря стараниям христиан примирились два африканских племени, и разве мы знаем, что еще происходит, или не происходит в этом мире по молитвам наших более ответственных братьев и сестер во Христе. Мы так редко осознаем меру нашей ответственности, а ведь мы действительно члены одного Тела Церкви и наша молитва и наша праведность или греховность не «наши проблемы», как сейчас принято говорить, а боль или радость для всей Церкви, для Тела Христова. Конечно, каждый сам за себя отвечает перед Богом, но есть те крещеные люди, которые не были воспитаны в вере, или позже потеряли ее. И все же крещеный неверующий отличается от некрещеного, ведь за него на Евхаристии молится вся Церковь – вот, какова наша ответственность. За этих людей мы отвечаем, за тех, кто присоединен к Церкви таинством крещения, но не молится сам. Поэтому так важно просить, молиться и благодарить за всех человеков: «воздевая чистые руки без гнева и сомнения».