Мысли вслух на Ис 58:5

В конкретных религиозных традициях баланс духовной и религиозной составляющей может различаться, но только христианство не было религией с самого начала. Конечно, с течением времени на христианской почве выросли свои, христианские религии. Но христианству собственно они не нужны. Апостол Павел, к примеру, будучи христианином в полном смысле слова, всю жизнь оставался решительным противником отождествления христианства с какой бы то ни было религией, даже с родным ему иудаизмом. Хотя именно иудео-христианская традиция была родной для первохристианской церкви.

Между тем, религиозная жизнь вообще требует от человека меньше духовных усилий, чем жизнь духовная. Внешней активности в религиозной жизни обычно бывает больше, внутренней же существенно меньше. И психологически религия комфортнее духовной жизни: тут привычный ритуал, знакомые и общепринятые в данной общине ценности и поведенческие модели, чувство исполненного религиозного долга. А в духовной жизни одни вопросы, которых обычно бывает больше, чем ответов, особенно готовых. А ведь религия даёт ещё и целую кучу поводов для самоутверждения.

И ритуальные запреты тут играют особую роль: отделяют «благочестивых» от «нечестивых», «праведников» от «грешников», словом — правоверных от неверных. Чем строже пост, чем больше ритуальных запретов и ограничений в день шаббата, тем больше поводов для гордости. И для недоумения: а чего это Бог нас не замечает? А Бог устами Своего пророка говорит: не нужен мне ваш пост. Такой — точно не нужен. И религиозность ваша Мне не нужна. А нужно — сердце, открытое навстречу Мне. И вашим ближним тоже. Вот тогда и начнётся духовная жизнь. С Богом и с людьми.

Эту главу можно постоянно перечитывать во время любого поста, и вряд ли она утратит свою актуальность. В самом деле, до чего удобно отдать Господу совсем немножко, можно временно ограничить кулинарные предпочтения и на том успокоиться. А ведь Господь просит у нас отдать ему сердца, просит, чтобы мы полностью Ему принадлежали. Не потому просит, что хочет всё у нас отнять и присвоить, а потому, что любящий хочет соединиться с любимым в полноте.

Если мы не готовы открыться навстречу Его любви, то даже заботу о нуждающихся, о голодных и угнетаемых мы успешно засушим или же превратим в формальную благотворительность для галочки. Но если готовы, то желание помочь ближнему станет проявлением любви, требующей выхода и отдачи, и выразится в реальных делах. И как знать, не окажется ли тогда даже то немногое, что мы можем Ему дать, значительным, подобным лепте бедной вдовы?

Мы привыкли к тому, что пост – это другое время, есть рядовое время, есть праздник, а есть пост, и это три различных модуса существования. Для ветхозаветного иудея это так и было, ибо пост был временем, когда пища вовсе не вкушалась, и человек не только не ел и не пил, но и не занимался своими обычными делами, посвящая все время молитве. И хотя сейчас мы не можем позволить себе совсем не есть и не пойти на работу, все же пост мы ощущаем отчетливо по ограничениям, по молитвам, имеющим иной род, иными словами, по каким-то формальным внешним признакам. Но вот то, что говорит Господь сегодня, устами пророка Исаии: раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, – это совсем не относится к ряду тех формальных признаков, по которым мы чувствуем, что наступил пост, ибо это мы стараемся делать в любое время. Сам Господь говорит об этом как о заповеди на каждый день. Но если это так, давайте прочтем слова Исаии «в обратную сторону» — преврати всю твою жизнь в пост, пусть каждый твой день будет подобен посту. Но не так ли и со всеми нашими постными ограничениями, разве мы не стараемся ограничивать себя в рядовое время? Разве не каемся, не ищем непрестанной молитвы? На самом деле, восприятие поста как времени углубления духовной жизни, оно и хорошо, и опасно. Опасно, ибо чем-то похоже на известное «с понедельника…», и мы должны понимать глубинную духовную общность и поста, и праздника, и рядового времени, их укорененность на единой почве жизни.

: Вспомним описание апостолом Павлом своей жизни: «...в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе» (2 Кор 11:27). Современный перевод дает слово «пост», и даже Словарь библейского богословия Дюфура так это слово трактует, а на самом деле это значит просто, что не было ни еды, ни питья («altogether without food or drink», как переводит Ново-Иерусалимская). Но сравнение разных переводов и принятие обоих в своем культурном контексте означает лишь одно: пост для апостола Павла был образом его жизни, а не привычкой делать это в то или иное время.

Ни в коем случае это не означает, что мы пытаемся оспорить годовой богослужебный круг, нет. Но наша жизнь изменилась, пост дается неожиданно, а не во время отдыха от полевых работ. И как ценно нам молиться со всей Церковью, так ценно нам молиться наедине с Господом. Церковные традиции постов и праздников дают очень много, они подобие двигателя церковного организма. Но как нельзя сказать голодному сейчас не пост и я тебя не накормлю, - так нельзя сказать Господу: сейчас пост, изволь мне предстать пред Твои очи и послушай, что я хочу Тебе сказать. Ибо и пост – вся жизнь и каждый день, и праздник – вся жизнь и каждый день. А Церковь просто дает нам всегда быть в унисон. Хотя у каждого своя совершенно неповторимая песня.

58 глава книги пророка Исайи, которую мы читаем сегодня  — поразительный текст, значение которого для христиан трудно переоценить. Господь отвечает на вопрос о «судах правды» людям, которые «желают приближения к Богу». «Почему мы постимся, а Ты не видишь» — так, с предельной откровенностью формулирует пророк «претензию» благочестивого человека к Богу. То ли мы так устроены, то ли наследие тысячелетий языческих тысячелетий тяготеет над нами, но инстинктивно мы думаем, что Богу нужны наши жертвы, и чем больше усилий мы предпринимаем, тем большую милость зарабатываем.

Господь говорит на это суровые слова: «в день поста вашего вы исполняете волю вашу» и «вы поститесь для ссор и распрей». «Кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои», — говорил Он в начале книги Исайи. Милость Божию, приближение к Нему можно снискать только милостью и правдой, реализованными в жизни: «Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды...». Таким образом, аскетическое делание человека в этом ветхозаветном отрывке представляется так же, как и в Новом завете. Это важно помнить, чтобы мы не возгордились достигнутыми за прошедший пост высотами...

Пост, как религиозная практика, был известен и яхвизму, и иудаизму. Впрочем, ни яхвизм, ни иудаизм не знали постов многодневных, подобных тем, какие стали практиковать христиане Средних веков. Изначальный смысл поста — траур, обычно по умершему родственнику, и продолжаться такой траурный пост мог, как правило, от одного дня до трёх. Пост обычно был полным, постившиеся ничего не ели и не пили с вечера того дня, который предшествовал посту, до вечера самого постного дня. Кроме того, посты могли брать на себя целые города или селения в случае какого-нибудь бедствия, особенно такого, о котором было известно (нередко со слов пророка), что оно попущено Богом за грехи жителей.

Но такие посты были разовыми, и постившиеся брали их на себя по конкретному каждый раз случаю. В послепленный период, когда религиозная жизнь еврейского народа была уже немыслима вне Синагоги, появилась практика регулярных, обычно два раза в неделю, однодневных постов, которые были связаны уже не с какими-то конкретными событиями (в таких случаях постились дополнительно), а рассматривались, как своего рода духовное упражнение, выполнять которое было религиозной обязанностью каждого верующего еврея.

Предполагалось, что посты эти связаны с теми грехами, которые постящийся мог совершить (быть может, даже сам того не зная), но, как бывает обычно в таких случаях, они становились простой формальностью, своеобразной «жертвой» Богу, которую постящийся приносил Ему тем, что отказывался от воды и пищи на целые сутки. И мало кому приходил в голову вопрос о том, нужен ли вообще Богу такой пост. Воздержание от еды и питья, как предполагалось, должно было заставить постящегося выйти из привычной колеи обыденной жизни, вспомнить о Боге и о ближнем, заново и ярко пережить то, о чём в суете повседневности человек склонен забывать. На деле же получалось, что воздержание само оказалось элементом повседневной религиозной рутины, привычной, как она сама.

В такой ситуации пророку приходилось напоминать постящимся о том, что это не просто религиозная обязанность и не жертва Богу, Которому не нужны упражнения в воздержании сами по себе, а способ переключить внимание человека с себя на Бога и на ближних. Если же пост не выполняет этой функции, он не нужен Богу и не приносит пользы человеку.

Пророк Исаия сегодня рассказывает нам о том, как любые дела, которые мы делаем, подчиняясь Богу и признавая Его правоту и мудрость, все равно становятся пищей для нашего эгоизма. Казалось бы, пост – вот то, что человек делает потому, что Господь много раз говорил, насколько это важно для укрепления веры. Однако уверенность в том, что я центр мира, настолько сильна, что Бог, а тем более и окружающие нас люди, становятся теми, кто должен терпеливо сносить мое плохое настроение, скверный характер — все, что связано со мной. Основное предназначение окружающего меня мира — забыть о себе и служить полностью хорошему проведению моего поста. Такая картина ужасна и смешна. Большей нелепицы трудно себе представить. И тем не менее пророк предупреждает нас о том, что именно это первое и трудное испытание для человека: пост – время служения Богу и ближнему. Служения, а не приведения и Бога, и ближнего в соответствие с моими представлениями о том, как они должны себя вести во время моего поста.